- Ты не можешь понять, почему он лгал, верно?
Хоро выщипнула из картофелины глазок и засунула ее в рот. Лоуренс вздохнул. Похоже, он уже в полной власти Хоро.
- Когда произносится ложь, самое важное не в чем ложь, а почему она была произнесена.
- Как ты думаешь, сколько лет мне понадобилось только на то, чтобы это понять?
- Вот как? Ты только что назвал этого мальчишку Зэлена «юнцом», но, с моих лет, это все равно что горшок дразнит котелок, что тот закоптился, - с этими словами Хоро горделиво улыбнулась. Лишь в ситуациях, подобных этой, Лоуренс жалел, что Хоро выглядит как человек. Такая юная на вид, она давным-давно постигла все те законы, на понимание которых Лоуренс потратил столько усилий – для него это было унизительно.
Пока Лоуренс так размышлял, до него донесся голос Хоро.
- Если бы меня здесь не было, как бы ты поступил?
- Хм... сперва я бы решил, правду он говорит или лжет. А затем я сделал бы вид, что принимаю его предложение.
- А почему ты бы так сделал?
- Если он сказал правду, все, что мне нужно – это плыть по течению, и в конце концов я получу прибыль. Если он солгал, это значит, кто-то что-то затевает. В этом случае, если только я буду сохранять осторожность и не дам себя обмануть, я тоже могу что-то заработать.
- Мм. Ну что ж, раз я здесь и уже сказала тебе, что он лгал, то теперь?..
- Хм?
Лоуренс вдруг осознал, что в словах Хоро кроется глубокий смысл; и наконец-то он понял.
- ...А.
- Хех, тебе не нужно было с самого начала злиться, что я знаю больше тебя. Как бы то ни было, ты решил сделать вид, что принимаешь его предложение, верно?
Лоуренс взглянул на лукавую улыбку Хоро и не нашел что возразить.
- Последняя картофелинка моя.
Хоро, не слезая с кровати, протянула руку, взяла со стола картофелину и с наслаждением разломила ее надвое.
Раздраженный ее поведением, Лоуренс был не в настроении поступить так же с картофелиной, которую держал сам.
- Я волчица Хоро Мудрая. Как ты думаешь, во сколько раз я старше тебя?
Лоуренс понял, что Хоро сказала это специально, щадя его чувства; но от этого его настроение лишь сильнее испортилось. Он через силу откусил от своей картофелины. На ум Лоуренсу пришли те времена, когда он был учеником, а его родственник-торговец - учителем. Тогда он испытывал очень похожие чувства.
* * *
На следующий день было ветрено; свежий осенний ветер разогнал все облака. Служители Церкви вставали раньше, чем даже торговцы; когда Лоуренс проснулся, заутреня уже закончилась. Лоуренс был достаточно неплохо знаком с образом жизни церквей и потому не удивился. Потрясение ждало его, когда он вышел наружу, чтобы умыться у колодца: он увидел Хоро, выходящую из зала вместе с кем-то из церковников. Лоуренс знал, что Хоро не в комнате, но предполагал, что она вышла в отхожее место. Конечно, на Хоро был плащ с капюшоном, и шла она, опустив голову; но тем не менее, то, что она свободно и легко заговаривала со служителями Церкви, не могло не поражать. Беседа верующих, отказывающихся признать существование бога урожая, с самим богом урожая – это само по себе, должно быть, очень забавно; однако Лоуренсу, к несчастью, не хватало самообладания на то, чтобы получать удовольствие от такого рода развлечений.
Распрощавшись с верующими, Хоро безмолвно подошла к стоящему столбом Лоуренсу. Сведя перед грудью миниатюрные ладони, она мягко произнесла:
- Я надеюсь, мой супруг может быть чуть-чуть смелее.
Лоуренс поднял бадью с колодезной водой и опрокинул ее себе на голову, притворяясь, что не слышит хихиканья Хоро. Вода была холодная – все-таки приближалась зима.
Лоуренс принялся с силой трясти головой, чтобы избавиться от воды в волосах – точь-в-точь как Хоро хлестала хвостом накануне. Хоро, не обращая на его действия ни малейшего внимания, проговорила:
- Я осознала, что положение Церкви весьма усилилось.
- Церковь всегда была сильна.
- Не так, как сейчас. Когда я родилась, там, на севере, все было совсем по-другому. Тогда церковники просто трещали, что бог один, что мир создан двенадцатью ангелами и что люди в нем лишь гости. Природа – это не что-то, что можно создать! Я тогда даже думала: когда это они научились шутить.
Такие слова вполне мог бы произнести естественник, желающий уязвить Церковь; но сейчас они исходили из уст прожившего сотни лет бога урожая, волчицы Хоро Мудрой, отчего Лоуренс нашел их еще более интересными. Лоуренс вытер насухо свою одежду и не забыл кинуть монетку в чашу для пожертвований. Церковники обязательно проверят чашу, и если она будет пуста, начнут говорить разные неприятные вещи, отчего жадный постоялец будет чувствовать себя не в своей тарелке. Постоянно странствующий, Лоуренс предпочел бы не слышать адресованных ему зловещих пророчеств. Однако в чашу он опустил самую мелкую монетку, какая у него нашлась – грубую, почерневшую и сильно стертую медную монету.
- Думаю, просто время сейчас другое, со временем многое меняется.
Скорее всего, Хоро думала о своей родине. На лице ее, полускрытом под капюшоном, было написано чувство одиночества. Лоуренс мягко похлопал Хоро по голове и сказал:
- А ты тоже изменилась?
- ...
Хоро безмолвно покачала головой; сейчас она выглядела совсем ребенком.
- Но раз ты не изменилась, значит, и твоя родина тоже наверняка осталась прежней.
Лоуренс, хоть и был молод, успел уже повидать немало трудностей. В своих странствиях он побывал в разных землях и странах, встречался с разными людьми и набрался опыта. Поэтому он считал, что вправе говорить Хоро такие вещи.
Бродячий торговец, даже если он покинул дом в гневе, все равно любит свою родину. Только с жителями его родной деревни или города ему будет легко, только в них он будет полностью уверен. Именно поэтому, когда бродячий торговец возвращается на родину, где не был много лет, тамошние жители воспринимают это как само собой разумеющееся.
Хоро кивнула и, чуть высунувшись из-под капюшона, сказала:
- Чтобы ты меня утешал – просто позор для моего звания «Мудрой».
Ухмыльнувшись, Хоро развернулась и пошла в их с Лоуренсом комнату. Лицо ее выглядело так, словно она безмолвно благодарила Лоуренса.
Если бы Хоро всегда вела себя как невероятно мудрый и много поживший человек, Лоуренс еще мог бы как-то к этому приспособиться. Иногда, однако, Хоро вела себя совсем по-детски, всякий раз погружая Лоуренса в полную растерянность. Будь двадцатипятилетний Лоуренс обычным средним человеком, он давно бы уже женился и завел детей, и они всей семьей ходили бы в церковь. У Лоуренса же, хоть он и оставил позади себя большой кусок своей жизни, было одинокое сердце, и поступки Хоро необузданно вламывались в это сердце.
- Эй, иди быстрее! О чем задумался? – окрикнула его успевшая уже немного отойти Хоро.
Лоуренс даже и подумать не мог, что с Хоро он знаком всего два дня.
* * *
Лоуренс решил в итоге сообщить Зэлену, что принимает его предложение.
Конечно же, Зэлен не мог поверить устному обещанию Лоуренса и сообщить ему все свои сведения; Лоуренс, в свою очередь, не мог позволить себе уплатить залог. Поэтому в первую очередь Лоуренсу необходимо было продать свои меха. Поэтому они с Зэленом решили встретиться в стоящем на реке городе Паттио и там в присутствии нотариуса заключить договор.
- Очень хорошо, я тогда отправляюсь немедленно. Когда доберешься до Паттио и там устроишь свои дела, зайди в трактир под названием «Йорренд»; там ты сможешь со мной связаться.
- «Йорренд»? Понял.
Затем Зэлен распрощался (при этом на его лице вновь появилась та самая симпатичная улыбка), закинул на плечо мешок с сушеными фруктами и зашагал прочь.
Для начинающего бродячего торговца самое важное (помимо зарабатывания денег, разумеется) – бывать в различных землях, знакомиться с тамошними жителями, их делами и обычаями и в то же время стараться, чтобы там запомнили его самого. Самым подходящим в таких случаях товаром являлись сушеные фрукты или мясо: их можно было легко купить у местных торговцев, их можно было легко носить с собой, и они вполне могли служить поводом для завязывания бесед в церквах и на постоялых дворах. Глядя вслед Зэлену, Лоуренс не мог не вспомнить, какую жизнь вел он сам, прежде чем обзавелся повозкой.
- А мы разве не идем с ним? – вдруг спросила Хоро, когда фигура Зэлена уже почти скрылась из глаз. Хоро не задала этого вопроса раньше, потому что была занята: тщательно изучив окрестности и убедившись, что людей вокруг нет, она разглаживала и расчесывала руками мех на хвосте. Вынужденная постоянно носить плащ и прятать уши под капюшоном, Хоро не могла уделять внимание своим русым волосам; она всего лишь связала их кусочком веревки, просто чтобы они не спутались. Лоуренс с радостью предложил бы Хоро воспользоваться гребешком, но, к несчастью, гребешка у него не было. Лоуренс решил, что когда они доберутся до Паттио, он купит Хоро шапочку и гребень.
- Вчера весь день шел дождь, и дорогу сильно развезло. Человек сейчас будет идти быстрее, чем лошадь, и Зэлену совершенно не нужно приноравливаться к нашему ходу.
- Да, в этом есть смысл. Время – то, что для торговца ценней всего.
- Время – деньги.
- Хехе, интересные слова. Время – деньги, ха.
- Если у нас есть время, мы можем заработать больше денег, нет?
- Мм, в этом смысле да. Однако такие мысли – совершенно не мои.
Закончив фразу, Хоро вновь скосила глаза на свой хвост. Хвост был красив, длиной чуть ниже колена, с густым длинным мехом, за который, если его состричь и продать, наверно, можно было бы выручить немалые деньги.
- Ты ведь сотни лет хранила крестьян, а для них тоже время очень важно.
Тут Лоуренс запоздало подумал, что, пожалуй, ему не стоило возвращаться к этой теме. Хоро посмотрела на Лоуренса и лукаво улыбнулась, всем видом показывая, что за ним теперь должок.
- Хмф. Куда смотрели твои глаза? Для тех людей важно не время, а окружение.
- ...Не понимаю.
- Слушай. Они просыпаются благодаря рассветному воздуху, работают в поле благодаря утреннему воздуху, выдергивают сорняки благодаря полуденному воздуху, вьют веревки благодаря дождливому воздуху, весело приветствуют новые ростки благодаря весеннему воздуху, радуются росту пшеницы благодаря летнему воздуху, празднуют сбор урожая благодаря осеннему воздуху и ждут весны в зимнем воздухе. Они совсем не думают о времени, все их внимание обращено на воздух вокруг них; так же и у меня.
Лоуренс по-прежнему не вполне понимал слова Хоро, однако решил, что некий смысл в отдельных местах ее речи все же имеется, и уважительно кивнул. Хоро горделиво выпрямилась и с шумным «пфф» выдохнула через нос.
Самопровозглашенная «Мудрая волчица» высказала свое скромное мнение с таким видом, словно сообщает важный секрет или раскрывает великую мудрость.
По дальней стороне дороги шел человек, похожий внешне на еще одного бродячего торговца. Голова Хоро была закрыта капюшоном, но хвост был открыт, и прятать его она не собиралась. Проходя мимо них, торговец кинул взгляд на хвост, но ничего не сказал. Вероятно, ему и в голову не могло прийти, что этот хвост растет из Хоро. Будь Лоуренс на его месте, он бы, скорее всего, предположил, что это какая-то шкура, и попытался бы оценить, сколько она могла бы стоить.
«Не увидеть» и «не придать значения» - очень разные вещи.
- Соображаешь ты быстро, но тебе не хватает опыта.
Должно быть, Хоро удовлетворилась тем, как она причесала и пригладила мех на хвосте; она заправила хвост за пояс, после чего повернулась к Лоуренсу и произнесла эти слова. Лицо под капюшоном казалось совсем юным, обладательнице такого лица могло бы быть лет пятнадцать, а то и еще меньше. И тем не менее, произносимые этой обладательницей слова вполне подходили бы старому, умудренному опытом, много повидавшему в жизни человеку.
- Но, с другой стороны, с возрастом ты станешь мудрее, - продолжила Хоро.
- Ты говоришь о возрасте в несколько сотен лет?
Лоуренс знал, что Хоро вновь пытается его поддразнить, и воспользовался возможностью отплатить той же монетой. На лице Хоро отразилось изумление, затем она рассмеялась.
- Ха-ха-ха-ха! Ты действительно быстро соображаешь.
- Быть может, ты просто слишком много лет напрягала голову раздумьями, и теперь она стала старая и бесполезная?
- Хе-хе-хе-хе. А ты знаешь, почему волки нападают на людей в горах?
Хоро внезапно сменила тему, застав Лоуренса врасплох. Все, что он смог, это беспомощно ответить:
- Не знаю.
- Потому что волки хотят съесть человеческий мозг и получить таким способом человеческие знания, - зловеще ухмыльнувшись и обнажив сверкающие клыки, ответила Хоро. Даже если она просто шутила, ее шутка заставила Лоуренса потрясенно ахнуть. Прошло несколько секунд, и Лоуренс понял, что проиграл.
- Ты пока еще слишком слаб и неопытен, тебе со мной не тягаться, - сообщила Хоро и тихонько вздохнула. Лоуренс сжал в руках поводья, прилагая все усилия, чтобы на его лице не отразилось сожаление.
- Кстати, если подумать: на тебя прежде нападали волки в горах?
Услышать такой вопрос от обладающей волчьими ушами, клыками и хвостом Хоро – Лоуренсу это казалось совершенно непостижимым. Надменная и пугающая горная волчица сидела вплотную к нему и говорила с ним.
- Нападали. Хм... раз восемь, кажется.
- С ними трудно справляться, да?
- Несомненно. Со стаей диких псов еще можно управиться, но стая волков – совсем другое дело.
- Это потому, что волки хотят сожрать как можно больше людей, чтобы заполучить...
- Я был неправ, признаю, пожалуйста, прекрати!
В третий раз волки напали на Лоуренса, когда он ехал с торговым караваном. Двое торговцев из этого каравана так и не добрались до подножия горы. Их исполненные муки вопли звенели в ушах Лоуренса до сих пор.
Лицо Лоуренса отвердело.
- Ах...
Волчица Мудрая, похоже, поняла чувства Лоуренса.
- Прости... - тихим извиняющимся голосом произнесла Хоро и сникла.
Однако Лоуренс был не в настроении ей отвечать. Слишком много ужаса он пережил, когда на него нападали волки, и эти страшные картины из прошлого мелькали перед его глазами одна за другой.
Чавк, чавк – долгое время тишину нарушал лишь звук копыт лошади по грязной дороге.
- ...Ты злишься? – наконец раскрыла рот волчица Мудрая. Она, несомненно, знала, что если она спросит напрямик, Лоуренс не сможет честно ответить, что он сердит. Именно поэтому Лоуренс нарочно сказал:
- Да, я злюсь.
Хоро молча подняла голову и повернулась к Лоуренсу. Когда Лоуренс скосил глаза в ее сторону, то увидел, что она чуть надула губы; при виде этого милого выражения лица Лоуренс ее почти простил.
- Я действительно зол, пожалуйста, не шути так впредь, – в итоге сказал Лоуренс, взглянув на Хоро открыто. Хоро искренне кивнула. Похоже, в ее искренность можно было верить.
Еще немного времени спустя Хоро произнесла:
- Волки знают только жизнь в лесу, но собаки прежде были выращены людьми. Именно поэтому волк и собака нападают по-разному.
Лоуренс мог не обращать внимания на слова Хоро; но он опасался, что в этом случае им будет трудновато найти тему для разговора позже. Поэтому он чуть повернул голову в сторону Хоро и изобразил, что внимательно слушает:
- ...А?
- Волки знают только, что человек – это охотник, и существование человека их пугает. Поэтому всякий раз, когда человек заходит в лес, мы, волки, думаем, что нам делать.
Взгляд Хоро был устремлен прямо вперед; впервые на памяти Лоуренса она говорила так серьезно. Лоуренс не считал, что эти слова пришли ей в голову только что, поэтому он поддержал серьезный настрой и медленно кивнул. Тем не менее, одна мысль Лоуренса по-прежнему грызла.
- И ты тоже ела?..
Прежде чем Лоуренс закончил фразу, Хоро ухватила его за рукав.
- На некоторые вопросы даже я не могу отвечать.
- О...
Лоуренс мысленно отругал себя за то, что спросил, не подумав сперва дважды, и пробормотал:
- Прости.
Тут же на лице Хоро расплылась улыбка, и она заявила:
- Вот теперь мы квиты.
Как и ожидалось, человек, проживший всего двадцать пять лет, никак не мог тягаться с волчицей Хоро Мудрой.
После этого они оба сидели на козлах молча, но чувства неловкости между ними не было. Лошадь мерно перебирала ногами в направлении цели путешествия, и, казалось, не успели они глазом моргнуть, как завечерело.