– Ты можешь тоже оказаться на моём месте, – усмехнулся в усы старейшина.
– Вот ты и стал читать мои мысли, уважаемый Добран Глебыч, так мы не договаривались! – заметил я.
– Читаю по твоей физиономии. На ней всё, как на бумаге,– буркнул седоголовый богатырь. – Но мы отвлеклись. Так вот, чтобы не стареть, надо заставить свой организм начать снова вырабатывать тестостерон и гормон роста. Как это сделать? Очень просто, взять в руки гантели и штангу. Динамические упражнения с отягощениями создают в мышцах множество микротравм. Чтобы их залечить, организм вырабатывает тестостерон и гормон роста. Вырабатывает больше, чем надо. Таков закон природы. Что происходит? Полностью восстанавливается гормональный фон. Значит, возвращается молодость.
– Но ведь существует ещё и гормон старения. Его-то куда денешь? – возразил я.
– С гормоном старения и с гормоном молодости надо работать через сознание. Точнее, через то, что в науке принято называть подсознанием. Двумя словами этого не объяснить. Лучше меня с принципом бессмертия тебя познакомит другой посвященный. А я всего лишь практик. Вон, полюбуйся, – показал старейшина на своих дочерей. – Со становой тягой они закончили и приступили к работе с ногами.
Я взглянул на девушек и увидел, как они вдвоём подняли продолговатый, килограммов на тридцать, мешок с песком и положили его на специальную полку. Мешок на ней держался только своими краями.
– Не понимаю, зачем этот вырез? – спросил я Добрана Глебыча.
– Сейчас увидишь, – подмигнул он мне с видом знатока.
В это время к полке подошла Светлена и чуть присев вошла своими точёными плечиками в вырез полки.
– Вот и всё! – констатировал отец девушки. – Мешок у Светы на плечиках, видишь, как просто.
– Действительно просто, – согласился я. – По твоему спортивному залу диссертацию писать можно.
Светлена, тем временем, отойдя от полки, занялась приседаниями.
– Это у них такая разминка, – взялся за объяснения Добран Глебыч. – Потом вес будут увеличивать и увеличивать. Пока не дойдут вон до того монстра, – показал старейшина на самый большой мешок. – Я тебе говорил, в нём по моим меркам килограммов восемьдесят, если не больше!
– Вот у тебя тут и скамейки, и полки, и гантели, и штанги, и чего только нет! Скажи мне, зачем тебе ещё и, как его там, рядило? – показал я на висячие на цепях брёвна. – Разве без них нельзя?
– Конечно, нет, – удивился моему вопросу богатырь. – Я же говорил – работа с отягощениями даёт здоровье и долголетие, а «дыба» дарит громадную силу и вытягивает не только позвоночник, но и суставы. Это в свою очередь укрепляет связки. Неужели ты никогда не слышал о рядило?
– Слышать-то я слышал, но вижу его впервые.
– Придётся тебе её осваивать, парень. С виду ты вроде крепкий, но если связки слабые, ты не воин. Смотри!
С этими словами Добран Глебыч взял лежащий на полке толстый стальной пруток и правой рукой намотал его на левую.
– Теперь попробуй, выправи? – предложил он мне.
– И пробовать не буду, – засмеялся я. – Перед твоими детьми не хочу позориться. Этот прут только кувалдой распрямить можно.
– Не кувалдой, а пальцами, обыкновенными пальцами, – начал выпрямлять свой прут силач. – Вот видишь, он и прямой, – положил арматуру на место старейшина. – Знаешь,– посмотрел он на меня весело, – один раз я влип в Питере. И влип сильно. А получилось так. Поехали мы к сыну с Валентиной. Валентина – вторая моя жена, она скоро подъедет, и ты её увидишь… Скажу тебе, Валя хоть и не здешняя, она сибирячка из Владивостока, но красавица, каких поискать надо! И на вид ей не больше тридцати.
– Да у тебя и Ярослава королева королевой! – заметил я.
– Но я был тогда с Валей. Так вот, зашли мы с ней в маршрутку, а в ней больше половины кавказцев, увидели нас «джигиты» и тут же с места в карьер, дескать, «пойдём с нами, мы тебя не обидим, будет всё честь по чести, у нас очередь, мы друг друга уважаем…» И так далее. Ты же знаешь, на Кавказе, кроме армян и грузин, нас, русских, за людей никто не считает. Лезут к ней, а меня как будто и нет вовсе. Короче, только притормозил автобус, я свою Валю за руку – и к дверям.
Но не тут-то было, двое здоровенных парней загородили нам путь, а третий сунул мне нож в бок и прошипел так, чтобы все в маршрутке слышали, чтобы я не трепыхался и оставил им свою жену на забаву. Что мне оставалось делать? Я поймал того, что был с ножом, за руку и тут же сломал ему кисть. Нож выпал из его руки и сразу «горные орлы» под его завывания заорали, что нож мой, и я им всем угрожаю! Представляешь, наши русские мужики, а их там было трое или четверо, даже не обернулись! За меня вступились только две женщины. Они стали стыдить кавказцев, говорить, что джигиты сами виноваты, и что никакого ножа у меня не было. Но тут открылась дверь маршрутки, и я, откинув «горных орлов» от неё, вывел свою Валю из автобуса. Но джигитам только это и было нужно. Они всей гурьбой вывалились на остановку и тут же меня окружили. Всего их было девять человек. Тот, что со сломанной кистью, выл что-то на своём, очевидно, требуя от соплеменников, чтобы они поскорее меня прибили. Двое других, схватив Валю за руки, попытались остановить проходящие мимо тачки. За жену я не боялся. Искренне было жаль этих двух придурков. Через несколько секунд на земле остался стоять один со сломанной кистью. Теперь он во всю мощь орал, что здесь, на остановке, русские убивают кавказцев. «Горный орёл» умолял стоящих на остановке людей, чтобы они поскорее вызвали милицию. И те, которые своими глазами видели, как на нас с Валей набросилось восемь джигитов, позвонили в органы! Представляешь, позвонили?! А когда через минуту подъехал наряд, они стали свидетельствовать в пользу этих подонков, то ли дагестанцев, то ли чеченов.
– Интересно, что это были за люди?
После слов Добрана Глебыча у меня от возмущения невольно сжались кулаки.
– С виду все трое – обыкновенные русские интеллигенты, каких в Питере больше половины.
– Ну, и что было дальше?
– Драка произошла на глазах у прохожих и у двух остановившихся таксистов. И прохожие, и таксисты нам с Валей только аплодировали. Особенно им понравилась Валя, один из её клиентов оказался в реанимации. Вместе с тремя моими…
– Здорово же ты их!
– Понимаешь, плохо бить не умею. В этом моя беда!
– Ну, и что было дальше? – меня буквально съедало любопытство.
– Сначала вызвали скорую. Потом, как обычно, сняли показания свидетелей, нашли маршрутку, с которой всё началось… Благо, водитель её оказался честным человеком. А меня увезли в отделение… – нехотя стал рассказывать продолжение своих приключений Добран Глебыч.
– А что потом?
– Потом? – засмеялся седоголовый богатырь. – Понимаешь, есть у кавказцев одна паскудная черта – врать и хвастать. Она их и подвела. Знаешь, что они продумали? Что их несчастных граждан России избивали двадцать русских националистов! А я их руководитель. Про Валю же ни слова. Очевидно, стало стыдно.
– Но ведь это надо было как-то доказать?! – возмутился я.
– В том-то и дело. Те, трое интеллигентов, о которых уже упомянуто, написали, что я был не один, но точную цифру они не назвали. Остальные же честные люди рассказали всё, как было на самом деле. И в органах растерялись. Так как были нанесены тяжкие телесные, волей-неволей приходилось разбираться. И вот меня привели на допрос. Естественно я им рассказал правду. Но следователь, узнав, сколько мне лет, никак не мог в неё поверить.
– Понимаете, по годам вы старик? – удивился он тогда.
– И вам удалось отправить в больницу пятерых из восьми нападавших? Молодых, сильных парней! Этого просто не может быть!
Парень-следователь был русский, и он не скрывал, что я ему нравлюсь. Что было делать? Тогда я протянул ему руки и попросил, чтобы он надел на них наручники.
– Зачем? – удивился милиционер. – Я намерен вас отпустить. С делом всё ясно. Вы защищались.
– Надевай-надевай, сынок, – попросил я его. – За то, что отпустишь меня, спасибо. Я хочу тебе кое-что показать. Когда наручники оказались на моих руках, я на его глазах их разорвал! У следователя глаза на лоб полезли. Знаешь, что он сделал? Собрал все бумаги, написанные против меня, и бросил их в урну! А меня лично проводил до выхода из отделения. И ещё на прощание рукой махнул! Вот, что такое статические упражнения. Сегодня мы тренировку пропустим. Нет времени! Банный день, да, и работы на дворе много. А с завтрашнего дня придется тебе осваивать «дыбу», Юра. И осваивать основательно. Девчонки отзанимаются и возьмутся за баню. А мы сейчас переоденемся и во двор. Надо что-то делать с дровами.
Когда мы с хозяином дома закончили работу, баня была уже готова.
– Ну, так что? – посмотрел на меня старейшина. – Сначала вас, молодёжь, отправить, или пойдём все вместе?
– Думаю, что по традиции, так будет правильнее. Места в бане более чем достаточно, – улыбнулся я. – К тому же в бане и поговорить можно. У меня к тебе уйма вопросов.
– Тогда иди, собирайся, и через минут десять встречаемся в парной! – сбросил с себя телогрейку Добран Глебыч.
Переоделся я быстро, но когда вошёл в предбанник, то увидел висящие халаты девушек.
«Они меня опередили, – отметил я про себя. – Не девчонки, а огонь!»
Но когда я открыл дверь в моечное помещение, то всё понял: оказывается, девушки из бани и не уходили. Они не только её натопили, но и установили в ней импровизированный бассейн. Посреди моечной стоял огромный, диаметром около трёх метров, ушат. Откуда он взялся, я сразу не понял. Было видно, что до половины он наполнен горячей водой, в которой юные ведьмы палками, наподобие вёсел, размешивали пучки каких-то трав. Рядом с ушатом на широкой скамейке лежали берёзовые и травяные веники, а также холщовые мешки с сухими листьями.
– Откуда вы взяли этот ушат? – невольно вырвались у меня. – Раньше я его здесь не видел.
– Видел, только не обратил на него внимания, – засмеялась Светлена.
– Всё на нас таращился, – поддержала её сестра. – Ты тогда ничего и никого, кроме двух голеньких девушек, перед собой не видел.
Заметив, что я смутился, девушки переглянулись и засмеялись.
– Место бадьи вот здесь – под этими полками, – показала на широкий сосновый настил, сжалившаяся надо мной Свет- лена. – Ты потому его и не приметил.
– А чем вы сейчас, если это не секрет, заняты? – посмотрел я на развеселившихся девушек. – Похоже, готовите какую-то народную знахарскую процедуру?
– Ты прав, так оно и есть, – подняла на меня глаза Свет- лада. – Раз в две недели мы устраиваем для себя такую вот травяную ванну, и все наши соседи делают то же самое. Иначе нельзя.
В это время открылась дверь, и в моечном помещении вместе со своей красавицей женой появился Добран Глебыч. Оба, он и его златовласая Ярослава, были абсолютно голыми. Но у меня сложилось впечатление, что их это нисколько не волнует. Мельком взглянув на Добрана и Ярославу, я невольно вздрогнул. Передо мной стояли два эталона удивительно правильных и красивых людей! Таких, каких я ни до, ни после никогда не видел. Среднего роста, седой, свитый из могучих мышц красавец-мужчина и высокая, изящная, удивительно пропорциональная женщина! Без одежды Ярослава ничем не отличалась от своих прекрасных дочерей. У неё сохранилась даже тугая девичья грудь! Ни лишней жиринки, ни складки! Женщина в абсолюте! Само совершенство, сочетание лёгкости и тяжести в одном теле!
«Что это? Древняя, уцелевшая до нашего времени генетика или результат постоянных тренировок? – невольно задал я себе вопрос. – Скорее, и то, и другое».
А между тем, вошедшие, окинув меня взглядом, повернулись к молоденьким ведьмам.
– Вижу у вас всё готово. Если так, то марш в парную! Пусть, пока мы будем греться, травы хорошенько настаиваются. Да и вода должна немного остыть. Горячий травяной состав может быть опасным для сердца, – скомандовал Добран Глебыч.
– Слушаемся, Ваша Светлость! – засмеялась Ярослава. – Мы уже в парной!
Через секунду женщин в моечной уже не было. Проводив их глазами, старейшина, повернувшись ко мне, показал на громадный ушат с травами:
– Перед тобой часть нашей северной, ныне забытой, традиции. Попробую тебя с ней познакомить. Ты должен знать, что тело человека состоит в основном из воды.
Я кивнул.
– И, наверное, догадываешься, что кожа человека не является для воды идеальным изолятором. Часть молекул воды она пропускает. На этом и основано явление разбухания человеческого тела от долгого пребывания в воде. Часть воды, которая проникает под кожу, захватывается капиллярами и уносится через сосуды к почкам. Другая же часть, с которой капилляры не справляются, заполняет собой соединительные ткани, проникает в межклеточное пространство мышц и связок, и так вплоть до суставов. Думаю, тебе известно, что в сосудах человека идёт процесс отложения холестерина, ненужных минеральных солей и молекул тяжёлых металлов. С суставами вообще беда. Ты наверняка слышал, что суставы якобы со временем изнашиваются. Отсюда возникают различного рода артриты.
– Слышал, – согласился я.
– Это на самом деле так. Только никому в голову не приходит мысль, объясняющая, почему такое происходит. Одним износом суставов артриты не объяснить. А ларчик открывается просто. С суставами происходит то же самое, что и с сосудами. Со временем они накапливают в себе и кристаллы оксалатов, и различные соли. Причём в таком количестве, что живая ткань начинает угнетаться и разрушаться. Вот почему и происходит так называемый износ тканей. Причина не в механическом воздействии, а в химическом. Ты догадываешься, куда я клоню?
– Догадываюсь! – улыбнулся я. – Надо быть дурнем, чтобы не догадаться! В бане, как я понял, настой трав, молекулы которых проникают с водой в тело человека, разрушают холестерин в сосудах и очищают суставы от накопившихся оксалатов. А также от минеральных солей и молекул тяжёлых металлов.
– Молодец! – похвалил меня старейшина. – Всё понимаешь с полуслова. Только надо добавить, что после такой процедуры необходимо сутки голодать. Иначе почки могут не справиться с потоком грязи. Можно пить только воду. Лучше речную или снеговую…
– И какие же травы там сейчас настаиваются? – показал я на своеобразный бассейн. – Если это, конечно, не секрет.
– Никакого секрета нет и не может быть. Тем более от тебя,– покосился в мою сторону хранитель древней традиции. – Ты все эти растения хорошо знаешь. Видишь, вон плавают веточки берёзы. Посмотри, какие на них маленькие листочки, – показал старейшина на воду в ушате. – Все эти ветки срезаны в мае. А вот пучок полыни. Её настой одинаково действует и на сосуды, и на суставы. Без полыни и без донника никак, и без листьев лопуха, без лютика и чистотела! Последние, хоть и ядовиты, но в настоях очень полезны. Вот что, – внезапно остановился Добран Глебыч. – Давай, все наши рецепты мы напишем тебе на бумаге. Сколько воды, какова пропорция трав… А сейчас забирай веники и пойдём в нашу парную. Нас там уже заждались.
Я взял в охапку со скамьи пять берёзовых веников и пошёл за старейшиной.
– Ничего подобного у хранителя на Конде я не видел, – поднялся я на самый верх к девушкам.
– Такие, как он, в знахарских рецептах, если и нуждаются, то редко. У волхвов совсем другая физиология. Эти люди в ладу с духами стихий, отсюда у них и с сосудами, и с суставами, и с внутренними органами всё в порядке. Вместо химии трав жрецы используют накопленную за годы силу, но в начале своего пути они тоже пользовались тем, что ты сейчас видел. – Услышал я с соседней полки бас Добрана Глебыча.
– Я не заметил, чтобы старик когда-нибудь баловался и «дыбой». В его спортивном зале чего только не было. Но всё традиционное: гантели, штанга. Какие-то гири…
– Подобных рядил старый имел штук пять, только не дома. У него же там был проходной двор… Хранитель их прятал в лесу, я это точно знаю, – донеслось с полки.
– Так ты у него, Добран Глебыч, оказывается, был в гостях?
– И не раз, – пробасил старейшина. – Думаешь, он бы послал тебя к незнакомым людям?
– Понятно! – невольно вздохнул я, припомнив бодрое лицо старика.
Через несколько минут Добран Глебыч плеснул настой с берёзовых веников на камни, и мы все, как по команде, преодолевая нестерпимый жар, приступили к основной процедуре. Сначала ему и мне пришлось парить наших женщин и только тогда, когда те гурьбой бросились кататься в сугробе, мы взялись за себя. Но в этот момент с весёлым смехом и кусками тающего снега на разгорячённом теле появились в парной сказочные красавицы. Они тут же вырвали из наших рук веники и взялись ими нас парить. Вся эта процедура была пронизана какой-то удивительной и неповторимой радостью, особым задорным весельем, и в то же время серьёзностью. Достаточно сказать, что не нанесено было ни одного лишнего удара, ни разу тело не вспыхнуло от излишне горячего пара. Пока мы с Добраном Глебычем остывали в сугробе, девушки вместе со своей мамой, забравшись на полки и поджидая нас, набирали жар, потом каждый взял себе по венику и уже парил себя сам так, как ему хотелось. В следующий раз мы купались в снегу все вместе. Не обошлось без традиционных снежков, выпущенных в адрес папы и мамы. Только я не знал, что мне делать. Присоединиться к девушкам или защищать Ярославу и Добрана Глебыча? Кончилось тем, что девчонки начали забрасывать снежками и меня.