Молча смотрела на руки Корвина, управляющегося с сёдлами, подпругами, сумками, как основательно и спокойно он всё это делал, без спешки, без суеты. Алдор держал лошадей за уздечки и что-то негромко советовал. Про неё, как будто, все и забыли.
— Отпустите меня… — прошептала вдруг Вэллия, и они оба повернули к ней головы.
— Я разве не предупреждал тебя, чтобы ты молчала?
Голос Корвина сухо разбил все её тайные надежды, Вэллия опустила голову и носком сапога ковырнула снег. Хорошо, она будет молчать, раз он так хочет. Она ждала, терпеливо и молча ждала, тайно надеясь, что её оставят, но Корвин первым сел в седло и приказал, протягивая сверху руку:
— Иди сюда…
Вэллия глянула снизу и переспросила:
— Вы… вы не отпустите меня? Да?
— Иди сюда… — он повторил настойчиво и дёрнул рукой нетерпеливо.
Вэллия быстро встретилась глазами с Алдором и шагнула вперёд, опять попыталась:
— Отпустите меня, я ничего не скажу про вас… Я и так ничего не знаю… Я… — но Корвин перебил её, не дав договорить:
— Если ты не замолкнешь, я тебя ударю…
Алдор подошёл ближе и подтолкнул Вэллию вперёд. Она нехотя подала ладонь, а Алдор подсадил её в седло за талию.
Корвин сидел теперь у неё за спиной, обнимая её через руки, держал сильными пальцами поводья. Он специально подсадил её к себе, знал, что она боится его, поэтому не попытается что-нибудь предпринять. Она и сидела-то тихо, боясь пошевелиться, держалась за гриву лошади, слова боялась лишнего сказать.
Алдор держался рядом, его вороная лошадь рыхлила копытами снег, пыталась вырваться вперёд, косила лиловым глазом вбок.
— Пока пройдём через лес — стемнеет. Деревню пройдём, нам в неё нельзя… К утру где-то, если так же пойдём, доберёмся до дороги на Старфурт, там был постоялый двор на перекрёстке и деревня… Там народу всегда было много, торговцы да путешественники туда-сюда снуют постоянно… — негромко рассказывал Корвин, направляя лошадь в одном известном только ему направлении. — Чужих много, может, никто нас и не заподозрит, мало ли… Надо будет разделиться… Кого-то оставим с лошадьми… Купим ячменя и поесть чего-нибудь… Долго задерживаться нельзя… Они и по этой дороге нас могут искать…
Вэллия молчала. Она помнила карту графства, знала некоторые крупные дороги и города, но и понятия не имела о каких-то там постоялых дворах и деревнях. Корвин всё это знал, он был здесь, из местных он, и, скорее всего, незнатного происхождения, иначе, откуда ему всё знать это?
Из леса они выбрались уже в глубокой темноте и значительно дальше, чем прошлой ночью, да и, наверное, совсем не по той дороге ехали теперь. Всю дорогу молчали, только Вэллия иногда кашляла, низко опуская голову, и от звуков этого кашля лошади испуганно пряли ушами.
Ночь постепенно сгущалась вокруг, темнота охватывала обочины дороги, рощи и долины, становилось холодно, и сквозь прорехи в чёрных тучах просматривались звёзды. Вэллия запахивала на себе плащ, прятала руки в рукава камзола, чувствовала, как начали мёрзнуть ноги в сапогах, как устало всё тело. Благо, Корвин сидел очень близко, от этого было теплее, хоть не мёрзла спина.
Он говорил что-то про утро, значит, они доберутся до этой деревни к утру. Это долго! Она вообще околеет за это время. Боже… А кашель стал чаще и громче и совсем не приносил облегчения в груди. Хотелось согреться, выпить чего-нибудь горячего. И вообще хотелось домой, к отцу…
Лошади шли ходкой рысью, но время всё равно тянулось очень медленно. Усталость брала своё, тем более, за последнее время Вэллия почти толком и не спала, а от холода всё тело сковало. Голова упала на грудь, а потом и сама, не заметив как, Вэллия чуть откинулась назад на грудь Корвина и, угревшись, смогла заснуть. Но даже в этом сне продолжала кашлять и мёрзла, сильно мёрзла. От всего этого так и не заснула глубоко, продолжала всё слышать и чувствовала рысь лошади.
Перед самым рассветом, когда на небе только-только появилась белая полоса, они заметили горящие огни постоялого двора. Корвин остановил лошадь и приказал спешиться.
Спрыгнув на землю, Вэллия чуть не закричала от дикой боли во всём теле, упала на колено, все мышцы дрожали от долгой верховой езды. Нет, она, конечно, умела ездить верхом и часто делала прогулки, но так долго не ездила верхом никогда.
— Боже… — прошептала чуть слышно, не зная, как шевельнуться. Разве это можно с такой болью? — Господи… — Аж, кажется, слёзы навернулись на глаза от боли.
Корвин поймал её за шиворот и рывком поставил на ноги, приказал грубо:
— Вставай!
Вэллия ахнула с болью, замерла, боясь шевельнуться на слабых ногах, шаг сделать. Ждала, когда боль и слабость пройдут.
— Я возьму её с собой, — начал Корвин, — ты останешься с лошадьми здесь, на окраине деревни, найдём какой-нибудь сарай, чтобы спрятаться… Мы с ней пойдём туда… — Дёрнул головой в сторону ярких огней. — Вряд ли кто-то здесь знает её в лицо… да и не узнают её теперь… — Окинул девушку беглым взглядом. Вэллия опустила голову, пряча лицо.
Дальше они пошли пешком, ведя лошадей за собой. На окраине деревни нашли пустой сеновал. Лето было дождливым, и он, видимо, остался пустым. Завели лошадей, сгребли им остатки сенного мусора и трухи. Алдор остался с ними, буркнул еле слышно напоследок:
— Следов натоптали…
— До рассвета никто не появится здесь, да и потом, наверное, тоже… Здесь же пусто… Да и мало ли… Не бойся…
— Я не боюсь…
— Пошли… — Корвин подтолкнул Вэллию к двери. — Пошевеливайся… Если хоть слово кому скажешь — убью, будет лучше, если ты вообще всё время будешь молчать… Я буду разговаривать сам, мне надо, чтобы ты была на глазах и всё… Понятно тебе?
Вэллия ничего не ответила. Она так устала, что вообще не хотела ни о чём думать. Но когда они оказались в зале постоялого двора, Вэллия оживилась; людей было мало, и у неё появилась надежда, что можно будет сделать хоть что-то, привлечь к себе внимание, хоть как-то попросить о помощи.
Но Корвин постоянно держался рядом, так близко, что она чувствовала его локтем руки. Спрашивал хозяина, разговаривал о погоде, договаривался о покупке зерна и хлеба. Оказывается, всё довольно просто, никто и внимания не обратил и вопросов лишних не задавал.
Вэллия исподтишка медленно осматривалась, боясь сильно поднять глаза из-под капюшона. В зале всего два посетителя в дальнем углу, помощник хозяина ушёл за хлебом и за зерном по заказу, у стойки остались лишь Вэллия и Корвин, да хозяин мыл какие-то крынки и глиняные миски. Кто тут сможет помочь? На кого надеяться?
Согревшись в тёплом зале, Вэллия раскашлялась и спрятала лицо в согнутую руку, облокотилась на стойку.
— Эх, парень, да ты заболел! — Толстый трактирщик нахмурил седые лохматые брови, смотрел в упор. — Тебе бы погреться, да чего горяченького выпить… — Смотрел на Вэллию. Ты подняла лицо, вытирая губы ладонью, капюшон упал назад, открывая голову.
— У нас мало денег… — проговорил твёрдо Корвин.
— Да ничего… — Трактирщик наполнил кубок вином, подогретым на плите, добавил отвара каких-то пряных трав. Вэллия узнала лишь запах шалфея. — На, вот, малец, выпей, станет легче… — Поставил кубок перед Вэллией. Он всё время видел в ней молодого человека, но никак не девушку. Она молчала, глядя снизу, и Корвин подтолкнул локтем в бок, чтоб не тянула, брала, и вопросов бы не было. Вэллия повиновалась. Отпила несколько приятных глотков. Тёплая блаженность разлилась по горлу, телу, зашумела в голове. Потянуло в сон. А трактирщик спрашивал Корвина:
— Куда это вы направляетесь?
— В Альд, у нас там отец старый… Вот проведаем его и обратно… Ненадолго… Дольше дорога обойдётся…
— Брата-то больного надо было дома оставить…
— Да он уже в дороге разболелся…
— М-м, — трактирщик понимающе покачал головой с сожалением. — А что сам молчит?.. Молчаливый?..
— Не говорит с детства, — нашёлся Корвин, и Вэллия, слушая всё это, перевела на него глаза.
— А слышит?
— Слышит, и то хорошо.
— Да-да, хорошо. — Трактирщик снова покачал головой и добавил:- Хоть понимает, что ему говорят, и то ладно. Давай, я ещё тебе сделаю… горяченького… — Взял кубок из рук Вэллии, завозился у плиты, делая ещё одну тёплую выпивку. — Сейчас погодка такая — только дома сидеть, снег выпал, мороза жди… Да-а… Зима наступила… Сейчас каждый нормальный человек тянется к очагу, к жилью… Странно, что вы всю ночь в дороге…
— Так получилось… — Корвин усмехнулся вполне дружелюбно.
— Что-то вы мало похожи со своим братом… — Трактирщик нахмурил седые брови. Его вопросы начинали раздражать Корвина. Быстрее бы принесли заказ, да уходить отсюда.
— У нас разные матери…
— М-м-м, — он понимающе кивнул.
— Сколько я буду вам должен? — спросил Корвин и отвязал от пояса мешочек с деньгами, с остатками денег.
Пока он расплачивался, Вэллия выпила второй кубок тёплого ароматного глинтвейна. В это время появился помощник хозяина, принёс в мешке ячменя и большой каравай, завёрнутый в холстину. Корвин отвлёкся, и Вэллия вскинула глаза, глянув исподтишка. Её взгляд скрестился с взглядом трактирщика. Какое-то время они смотрели друг на друга, глаза в глаза. С надеждой Вэллия выдохнула шёпотом:
— Помогите мне… — Трактирщик изумлённо вскинул брови, и Вэллия чуть повысила голос, заговорила:- Пожалуйста, помогите мне, прошу вас…
Корвин среагировал быстро, забыв о покупках и деньгах, рывком оказался рядом с Вэллией и, обхватив её предплечьем за горло, попятился назад.
— Эй, парень, что ты делаешь? Что происходит?
— Мы уходим…
— Помогите! — закричала Вэллия.
— Чёрт, да это же женщина… — проговорил помощник трактирщика, удивлённо глядя в лицо Вэллии.
— Прошу вас, меня увезли из… — она не успела договорить — Корвин закрыл ей губы ладонью, стиснул так, что пальцы со злостью впились в щёки до боли в зубах. Закричал:
— Не подходите! — Корвин шагнул к дверям, предупреждающе выкинул руку вперёд. Трактирщик, его помощник и оба посетителя были рядом, понимая, что что-то не так.
— Эй, парень, ты не дури, ты говорил, что это брат твой и, что он немой, а это девчонка… Сдаётся мне, ты украл её… Тебе придётся её отпустить…
— Я скорее убью её… — Корвин добрался до двери и вывалился на улицу. Он стиснул запястье Вэллии мёртвой хваткой и бросился бежать, волоча девушку за собой. Снег под ногами изрядно мешал, а путь был неблизкий, надо преодолеть деревню, развилку дорог и мост, где-то там, на окраине были лошади и Алдор, который ещё ничего не знал.
У таверны шумели, несколько человек с факелами бежали следом. Они провозились и немного отстали, это было на руку Корвину. Он свернул сразу на перекрёсток и мост, здесь ещё со вчерашнего дня успели немного утоптать дорогу, и следы терялись в снегу. Вэллия упала на колени, запутавшись в снегу большими ей сапогами. Корвин обернулся, зло скривившись.
— Шевелись! — выдохнул через зубы.
— Я… я не могу…
Только удар по щеке заставил её подняться на ноги. Лёгкие разрывал кашель, и Вэллия зажимала губы кулаком. Бежать было ещё далеко, а мост темнел совсем рядом. Только рывок, стоящий неимоверных усилий.
Корвин столкнул Вэллию с моста, и сам спрыгнул в холодную воду. Река ещё не замёрзла, но мокрый липкий снег стоял у берегов, а вода доходила до середины бедра. Обжигающий жгучий холод охватил Вэллию до самой макушки, вода стояла в сапогах, промочила одежду, плащ.
— Господи… — прошептала Вэллия, всё ещё не веря, что это происходит с ней. Только что она была в трактире, пила тёплое вино, а сейчас…
Корвин набросился на неё, несколько раз хлестнул ладонью по лицу, зашипел через зубы:
— Какого чёрта? Я приказал тебе молчать… Это всё из-за тебя… Будь ты проклята! — ругался зло, тряся Вэллию за одежду на груди. Оттолкнул от себя, и она упала в воде на колено. Горячая волна невообразимого холода ожгла грудь, руки, хлестнула по лицу.
— М-мамочка… — выдохнула Вэллия, и Корвин, ухватив её за шиворот, поставил на ноги возле себя.
Она дрожала всем телом, зубы стучали, из глаз сами собой текли слёзы, лёгкие опять начал душить кашель. Корвин прижал её к себе спиной и зажал рот ладонью, не давая и звука произнести. Вэллия впилась в его предплечье коченеющими пальцами, замотала головой, и Корвин второй ладонью сдавил шею, шепнул чуть слышно:
— Тихо…
Через негромкий звук течения реки послышались приближающиеся шаги. Потом — разговор:
— Куда они пропали? Как сквозь землю провалились? Где они?
— Ты уверен, что они пошли сюда?
Разговаривающие, как в кошмарном сне, стояли над головой, на деревянном настиле моста. И Корвин, и Вэллия смотрели наверх. Она задыхалась и думала, что переживает последнюю минуту жизни, и, наверное, была бы рада смерти, если б та пришла в это мгновение.
— Может, они побежали в деревню?
— Проклятая темнота! Только утром будет ясно хоть что-то…
— Ты хорошо её разглядел? Кто она такая может быть, а если и стараться не стоит? Может, это дочь крестьянина или…
Разговаривающие удалялись в сторону деревни, слышны стали лишь обрывки разговора.
— Красивая… Он, наверное, хотел взять выкуп с её родителей…
— Проклятые бродяги… Что им не сидится дома в такие ночи?..
Корвин ждал, пока голоса не пропали вообще, и только потом отпустил Вэллию. Та захрипела от слабости и давящего кашля, качнулась вперёд и опять чуть не упала в реку по грудь — Корвин удержал её за шиворот. Вэллия раскашлялась.
— Будешь шуметь, я утоплю тебя здесь, и найдут тебя только весной… Шевелись! — Толкнул её вперёд и вверх на берег, из воды.
Вэллия выбралась наверх на нетвёрдых ногах, чуть не падая, ухватилась ладонью за землю, и пальцы утонули в рыхлом снегу. Но она не чувствовала холода его, всё тело её дрожало от пережитого. Холод! Холод ощущался во всём: от земли поднимался вверх, попадал в нос, в рот, в лёгкие, обжигая всё на своём пути при каждом вдохе. Одежда дышала холодом, она касалась тела и несла только холод. Даже прядки волос на голове, надо лбом замёрзли и стали твёрдыми, мёртвыми. "Господи… Господи… Господи…"- стучало в её висках с каждым ударом сердца. Почему она ещё жива, как это могло случиться с ней? Она вся мокрая и ещё не умерла от холода, ещё продолжает жить вопреки всему. Как?
Они добрались до убежища с лошадьми, когда на небе белая полоса стала розовой, предвещая скорый рассвет.
Алдор из полумрака кинулся им навстречу, и замер, когда по лицам понял, что что-то не так.
— Что случилось, Корвин?
Тот молча отшвырнул Вэллию в угол на сенную труху, и с шумом отдышался. Рядом стучали копытами лошади, звенели удилами, выбирая из-под ног остатки съедобного сена.
— Что произошло?
— У неё спроси… — Корвин дёрнул головой в угол, указывая на дочь графа. Вэллия почти не шевелилась, как упала, так и осталась лежать, только руки прижала к груди и подтянула колени. — Еле ноги унесли… от греха подальше… — продолжил чуть слышно. Голос его дрожал, он ведь тоже вместе с Вэллией был в одной реке. — Надо уходить, пока ещё темно… Нас ищут…
— Что случилось? — Алдор бросился собирать вещи, проверять ремни на сёдлах, отвязывать лошадей. Он всё ещё не терял надежду узнать, что произошло. — Ты купил хоть что-нибудь? Зерна, хлеба…
— Нет! Я оставил там даже последние деньги… благодаря ей… — скрипнул зубами, глядя в сторону Вэллии. — Она разоралась там, как безумная… Надо было убить её ещё в первый день… Или убить сейчас, пока не выпила последнюю кровь…
— Надо было оставить её здесь… — Голос Алдора сейчас мог только разозлить Корвина.
— Думаешь, ты бы уследил за ней? — Усмехнулся зло. — Её надо было связать… тогда, может быть… Она бы обманула тебя, обхитрила, ты и так уже… — многозначительно замолчал.
— Что — я уже? — Алдор замер и перестал увязывать седельные сумки, ждал ответа, изумлённо вскинув тёмные брови.
— Начал договариваться с ней, давать какие-то обещания… Я всё знаю, Алдор! Ты наобещал ей невесть чего… отпустить её, сохранить ей жизнь…