Невысокий священник, стоя рядом со свидетелем, с любопытством поглядывал на Грега. За все годы празднования брачных союзов нередко случалось, что опаздывала невеста, но вот жених – никогда. Он перенес вынужденное ожидание с христианским смирением, укрепляя свой дух верой в то, что все обернется к лучшему. В конце концов так оно и случилось. Жених со свидетелем прибыли, и теперь с минуты на минуту из дома должна была показаться невеста с гостями и пройти по бархатно-зеленой лужайке к тому месту, где ее поджидали жених с конгрегацией. Священнику хотелось верить в то, что самоуверенный молодой красавец, в небрежной позе стоявший перед ним, духовно и эмоционально готов к женитьбе. «Господи Всемогущий, – горячо и искренне молился он про себя, – помоги ему, будь с ним рядом сегодня, направь его на путь истинный». Вновь открыв глаза, священник подверг Грега пристальному осмотру. Тот явно погрузился в глубокую задумчивость. У священника полегчало на сердце. Благодать Божья может сойти на любого из чад Его в самый неожиданный момент. Он знавал мужчин, кои осознавали свой моральный долг и обязанности брачного союза, стоя прямо у алтаря. И, быть может, Господь уже сейчас принимает одну из своих заблудших овец в свою отару?
«Венеция, – думал в это время Грег, – только Венеция. Единственный город на земле, способный поспорить с Сиднеем в том, что касалось воды и ее безусловного участия в жизни жителей города. Но каналы в Венеции смердят, и в них полно мусора, – размышлял он. – И даже при этом она остается самым подходящим местом, куда стоило бы отправиться в медовый месяц. Именно с нее мы и начнем свой свадебный вояж. А потом – в Париж, а еще, быть может, в Прованс или Дордонь»…
По его правильным чертам скользнула тень досады. Его уверенность в том, что они проведут медовый месяц в Европе, непреднамеренно разрушила сама Стефани, когда они впервые обсуждали свадебные мероприятия.
– Я приготовила для тебя замечательный сюрприз, – радостно сообщила она ему. – Эдем! Сразу же по окончании торжеств мы сможем уехать туда и провести там наш медовый месяц только вдвоем, причем сделав его таким долгим, каким нам только захочется. О, Грег, это будет настоящее блаженство!
Эдем? На мгновение Грега охватила паника. Жуткая дыра в захолустье, отрезанная от всего, что составляло смысл жизни городского мальчишки: веселье, суета, яркие огни, уличная музыка! Но он постарался отогнать от себя досадные мысли. «У нас впереди будет еще много времени, – сказал он себе, – много времени и возможностей. Я уже бывал в Европе раньше и поеду туда вновь». Он не сомневался, что в Эдеме найдет себе занятие по душе. Например, он может ездить верхом, причем чем необузданнее окажется конь, тем лучше, или поупражняться в стрельбе из ружья; может обновить те навыки, которые он приказал себе забыть в тот момент, когда вооружился ракеткой и отправился покорять Сидней. Официально он считался сиротой. «В Австралии легко добиться того, чтобы тебя признали таковым», – улыбнулся он. С его стороны родственников на свадьбе не будет – уж об этом он позаботился. Он был человеком из ниоткуда. Таковым был его тщательно разработанный имидж, и он вполне его устраивал. Отступать от этого образа он не собирался. Он решил, что ничего страшного не произойдет, если он проведет месяц в Эдеме, ненадолго вернувшись к прежней жизни. Кроме того, Стефани будет счастлива.
Стефани. Грег вновь нахмурился. Он ведь не просто развлекал ее. Он действительно хотел сделать ее счастливой, намереваясь незамедлительно приступить к осуществлению своих планов. Он все-таки был мужчиной, чтобы понимать – ее счастье зависит от того, насколько счастлив будет он сам. Учитывая, что оба они сосредоточатся на одном и том же человеке – на Греге, – он не предвидел здесь никаких проблем. Стефани едва ли не в открытую тысячу раз уже повторила ему, что он делает ей одолжение, беря ее в жены. В глубине души, несмотря на все ее деньги, он придерживался аналогичного мнения. Она была не из тех, за кого стоит драться и рвать сердце в клочья. Она отличалась неуклюжестью, простодушием и такой закомплексованностью, что иногда действовала ему на нервы, одним своим видом как бы извиняясь за свое существование. Для Грега, который любил женщин-кошек, независимых и бесстрашных, это явно был шаг назад.
Мысли Грега вернулись к француженке, в лице которой, о чем не догадывались его приятели, он устроил себе последнее холостяцкое развлечение. Когда его привезли домой по окончании прощальной пирушки, она уже ждала его в спальне. Перед его внутренним взором вновь всплыл ее твердый провоцирующий взгляд, маленькие остренькие белые зубки и ее фигурка, залитая призрачным лунным светом. Мысленно он вновь принялся медленно спускать с плеч бретельки ее миниатюрного платья, обнажая изящные груди с темными тяжелыми сосками; он ощутил прикосновение ее тела, ее губ и языка – господи боже, что вытворял этот язычок! – и почувствовал, как зашевелилось и напряглось при этих воспоминаниях его естество. Увы, но Стефани в эту лигу не проходила. Зато она обладала страстностью, чувственностью, чертовски хорошим телом и желанием учиться. Грег ухмыльнулся. Он уже с нетерпением ожидал возможности приступить к обучению. Он решил, что станет лучшим мужем среди даже самых пылких и любвеобильных мужей. Он заметно повеселел. Все непременно уладится самым превосходным образом.
В доме струнный квартет заиграл симфонию Баха, серьезную и печальную. Внимание всех собравшихся было приковано к выходящим в сад французским окнам гостиной. Наконец из сада вышла небольшая свадебная процессия, во главе которой выступала Стефани, опираясь на руку Билла Макмастера. Позади нее вышагивала Джилли, замужняя подруга невесты, рядом с которой семенила Сара, пятнадцатилетняя дочь Стефани от первого брака. За ними следовал Деннис, сын Стефани, которого удалось убедить отложить свою драгоценную кинокамеру хотя бы на время церемонии. Рядом с Деннисом шел Мейти, без которого любая церемония в доме Харперов была бы неполной, а замыкала шествие преисполненная великолепного достоинства эльзасская овчарка Кайзер.
Стефани, идущая по саду навстречу Грегу, была красива, как никогда в жизни. Глаза ее излучали неземную доброту, а сердце пело, паря на крыльях музыки Баха, словно птица над макушками деревьев. В голове ее крутилась одна-единственная мысль, не оставляя места ни для чего иного: Грег, Грег, Грег… Он был уже совсем близко, ожидая ее и улыбаясь ей. У нее вдруг мелькнула шальная мысль: «Я должна умереть сейчас, сию секунду, потому что достигла вершины земного блаженства…»
Священник приветствовал Стефани восхищенной улыбкой. Он любил свадьбы – в них сочеталось человеческое счастье и божественное благословение. Невеста трепетала от радости, а жениху по столь торжественному поводу представлялась возможность всерьез задуматься о будущем. Все было именно так, как, по мнению пастора, и должно быть. Можно было начинать церемонию.
– Дорогие братья и сестры, мы собрались здесь пред ликом Господа нашего и на глазах у всех присутствующих, дабы соединить священными узами брака этих мужчину и женщину, равно как и умолять Господа явить им свое благословение и милость…
Стоя позади Стефани, Джилли наклонила голову, чтобы поля большой нарядной шляпы скрыли ее пылающее лицо. Всего несколько мгновений назад она шла по саду вслед за Стефани, почти не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Но при виде мужчины, стоявшего у алтаря, ее сонливое состояние растаяло без следа. Высокий, стройный и мускулистый, с выгоревшими на солнце волосами, горящими серыми глазами и классически безупречными чертами лица, он был самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела в жизни. Но дело было не только в этом. Он казался великолепным животным, едва прикрытым флером цивилизованности. Он был дик, необуздан и буквально излучал опасность – Джилли ощущала и едва ли не обоняла ее. Его физическое присутствие подействовало на Джилли, словно удар под дых. Она почувствовала себя так, словно воздух вдруг улетучился у нее из легких, а центр ее естества стал горячим и влажным. Лицо у нее запылало. Опустив голову, она притворилась, будто шепчет молитву. Но при этом она полностью отдавала себе отчет в том, что ей не устоять перед ним. Была в нем какая-то сумасшедшинка, которая взывала к глубоко запрятанному где-то внутри нее безрассудству, и она знала, что ответит на этот зов. Но почему же, почему это должен был оказаться именно муж Стефани?
Стоявшая рядом с Джилли Сара тоже вела битву со своими противоречивыми страстями. Опустив глаза, дочь Стефани упивалась собственными страданиями и чувствовала себя настолько же несчастной, насколько ее мать была счастливой. В возрасте пятнадцати лет она была уже в достаточной мере женщиной, чтобы воспылать к парочке у алтаря чистой и священной ненавистью, но при этом оставалась в определенной степени ребенком, с его желанием расплакаться навзрыд и убежать куда глаза глядят. «Как она могла, нет, как она могла, – с гневом вопрошала девочка, – как она могла, да еще с кем – с ним? Когда он не улыбается, глаза у него делаются холодными, как у ящерицы, а еще он слишком молод для нее и вообще отвратителен и достоин только презрения». Ее брат Деннис, переминавшийся с ноги на ногу позади нее, проявил чуткость, удивительную для тринадцатилетнего юноши, заметив напряжение в развороте ее плеч и посадке головы. Подавшись вперед, он взял Сару за руку и по-братски сжал ее. Сара резко вырвала у него ладошку и повернулась к нему спиной, выражая теперь уже ему свое презрение. Тем времени Стефани Харпер, не подозревая о кипящих позади нее душевных страстях, благополучно превратилась в миссис Марсден.
Затем заиграла музыка, посыпались поздравления, шампанское полилось рекой, и началось веселье. Джилли не стала терять времени в надежде вернуть себе уверенность и спокойствие в солидном обществе своего супруга Филиппа, коего обнаружила в столовой. Он помогал Деннису и Саре сделать правильный выбор на ломящемся от яств буфете.
– Ну, Деннис, – дружески говорил он, перекладывая мальчику на тарелку ножку холодного цыпленка со специями, – что ты думаешь о новом муже своей мамы?
– Я почти не знаю его, – ответил тот. – До сих пор я встречался с ним всего два раза.
– Думаю, это могут сказать и все остальные, не так ли? – Джилли присоединилась к разговору, намереваясь перевести все в шутку и при этом стараясь сменить эту опасную тему. – Эй, детвора, а как это вам удалось отпроситься из школы на целый день? – Дети учились в двух самых лучших и старинных учебных заведениях Сиднея, где и жили, когда их мама отлучалась по делам.
– На самом деле, никаких проблем не возникло, тетя Джилли, – с презрением отозвалась Сара. – Мама всегда разрешает нам прогуливать, когда это нужно ей – поэтому, наверное, мы должны радоваться, что такая оказия представилась в момент ее очередного замужества!
– Сара! – Филипп был не на шутку потрясен. Не сказав ни слова, девочка вышла из комнаты с гордо поднятой головой.
– Нас отпустили в награду за хорошее поведение, – пошутил Деннис, пытаясь сгладить грубую выходку сестры, но, пробормотав слова извинения, тут же выскочил вслед за нею, выкрикивая на ходу:
– Сестренка! Эй, подожди меня!
– Бедные дети, – с чувством изрек Филипп. – Стефани, похоже, потеряла голову, но им-то от этого не легче, верно? Тем не менее полагаю, что все наладится, когда они вернутся из свадебного путешествия.
Джилли ничего не ответила, и Филипп метнул на нее озабоченный взгляд.
– Что-то ты непривычно молчалива. Ты наверняка проголодалась. Давай я положу тебе чего-нибудь. Хочешь выпить? В баре полно шампанского, сейчас я принесу тебе бокал.
– О, не суетись, Фил. – Нервы у Джилли звенели как натянутые струны. – Со мной все в порядке. Это просто дает о себе знать разница во времени после перелета.
– Хм. – Филипп усомнился в правдивости подобного объяснения, но не стал выражать свои мысли вслух. Высокий, статный и элегантный в безупречно сидящем на нем темном костюме, Филипп, даже приближаясь к шестидесяти, все еще оставался привлекательным мужчиной. Но годы жизни с женщиной намного моложе его, которой он постепенно наскучил, но которую продолжал любить всем сердцем, научили Филиппа осторожности. Бросив на супругу вопросительный взгляд, он сменил тактику:
– Что ж, прием получился замечательным. Да и свадьба, по-моему, удалась.
– Ха! А чего ты ожидал? Надо смотреть правде в глаза – у Стефани была обширная практика. – Джулия принялась нервно рыться в сумочке в поисках сигареты. Взяв ее зажигалку, Филипп дал ей прикурить.
– В твоем голосе действительно прозвучали стервозные нотки, дорогая, или мне показалось?
– Извини. Я просто устала. – Джилли признательно погладила его по щеке.
– Мы здесь долго не задержимся.
– Хорошо. – Повисла пауза. Джилли изо всех сил старалась не думать о…
– Что скажешь о Греге Марсдене? – вдруг спросил Филипп.
Джилли глубоко затянулась сигаретой и ненадолго задумалась, прежде чем ответить.
– О нем? Я не доверила бы ему даже мелочь из своего кошелька.
* * *
Шум свадебных торжеств остался позади. На самом краю владений Харперов, у среза воды Деннис наконец отыскал Сару под огромным деревом, ветки которого опускались чуть ли не до земли, образуя естественный шатер, и неловко попытался утешить сестру:
– Эй… улыбнись, Сара. Это же не конец света. У тебя по-прежнему есть я!
Сара посмотрела на него полным слез негодующим взглядом, но ничего не ответила. Деннис предпринял новую попытку:
– Главное – мама счастлива. Она имеет на это полное право.
– Ага. – Сара упорно продолжала всматриваться в далекую линию горизонта. – Но почему это должен был оказаться именно он?
– А почему нет? – озадачился Деннис. – В принципе, он – нормальный парень.
– Он купил тебя! – Сара выплеснула всю свою желчь на несчастного и беззащитного младшего брата. – Этой чертовой кинокамерой. Он купил тебя с потрохами!
– Нет, не купил. Ну разве что совсем немножко. Но что конкретно ты имеешь против него?
– Не знаю. Просто… – Сара пыталась описать то, что выходило за пределы ее восприятия, и потому не находила нужных слов. – Я просто чувствую, что есть в нем что-то такое…
* * *
«В нем действительно что-то есть», – мысленно решил Билл. Он вынужден был признать, что сегодня Грег вел себя просто безукоризненно. Он рассыпался в извинениях за свое опоздание, был безупречно вежлив с дамами и тверд с джентльменами, он галантно ухаживал за Стефани и улыбался всем направо и налево.
– Я же говорила тебе: дай ему шанс, – с самодовольством прозорливой жены сказала Биллу Рина, и Билл с готовностью признал, что ошибался. Нескрываемая радость Стефани, чудесный денек и превосходное охлажденное шампанское заставили его смягчиться. Гости разбрелись по саду, затерявшись среди цветущих деревьев, рядом с которыми женщины в своих ярких платьях сами походили на цветы. В лучах предзакатного солнца гардении и красный жасмин источали тяжелый дурманящий аромат. Близилось время, когда новобрачным полагалось уехать. Оставив Рину, Билл спустился к кромке воды, где у причала стояла на якоре яхта Стефани, готовая отплыть в свадебное путешествие.
– Билл! – К нему по склону спешил Грег. – Ну, что скажете? Все прошло хорошо, не так ли?
– Очень хорошо. Стефани сказала мне, что вы решили не ехать в свадебное путешествие в Европу. Вместо этого вы летите в Эдем.
– Да-а, но не сразу. Для начала мы хорошенько отдохнем на яхте. Прошлый месяц выдался весьма утомительным, учитывая все организационные хлопоты и попытки избежать пристального внимания прессы, – Грег сокрушенно рассмеялся, – после чего мы отправимся в любимый Эдем Стефани, где я смогу познакомиться с прелестями простой жизни.
В голове у Билла тут же сложился план:
– Что ж, в таком случае… быть может, вы сумеете заглянуть ко мне в контору перед отъездом?
Грег мгновенно насторожился:
– Конечно. Я приду, когда вам будет удобно. С удовольствием.
– Вот и отлично. Скажем, в одиннадцать тридцать в любой день. Позвоните моему секретарю. А после мы с вами пообедаем. Я познакомлю вас с компанией «Харпер Майнинг», ведь вам предстоит составить себе представление не только о нашем захолустье. Так сказать, получше узнать друг друга.
– С нетерпением буду ждать такой возможности, Билл. Рад случаю свести с вами близкое знакомство. Благодарю вас за приглашение.