Открыв теплую воду, подошел к нему сзади и погладил по лицу, убрав с них волосы. Парень перестал мотать головой и притих, вероятно, ожидая моих действий. Молчание продолжалось, когда я намыливал ему волосы, и даже, когда, опустившись ниже, провел мыльной рукой по груди, но стоило мне опустить руку и остановиться на уровне пупка, он попытался обернуться.
— Стой и не шевелись.
— Я просто хотел повернуться к тебе лицом.
— Так стой. — Не хватало, чтобы он на меня смотрел в этот момент.
— Но я…
— Что?
— Ничего!
Все, хватит, а то это может плохо закончиться.
Выключив воду, я набросил ему на плечи полотенце и стянул мокрые штаны.
— А теперь пошли спать.
— А одежда?
— Будешь спать голым.
Спать. Я удивляюсь, его вырубило ровно через пятнадцать минут. Я в шоке, ему даже не помешали связанные руки и ноги. Молодость, твою мать. А мне словно зубочистки в глаза вставили. Лежу и втыкаю в потолок, а мог бы втыкать во что-то другое. Сколько я так пролежал, не знаю, так и уснул, уставившись в его затылок.
Проснулся я в темноте от странного ощущения.
Часть
Мое тело придавило чем-то тяжелым. Руки заведены за голову и связаны. Попытка их переместить отдала болью.
— Хватит вертеться, — раздалось прямо возле моего уха.
Тяжестью оказалась маленькая дрянь, навалившаяся на меня сверху.
— Что ты творишь?!
— Тише-тише, иначе получишь кляп, — прошептал он мне на ухо.
— Какого?!. — он не дал мне договорить, прикрыв рот ладонью.
— Кто тебя учил вязать узлы? Явно не твой дружок. Слушай, ты страдаешь бессонницей? Мне пришлось столько ждать, пока ты уснешь.
Говоря это, он поправил галстук, связывающий мне запястья.
Что, в конце концов, он задумал? Не станет же он меня убивать?
— Веди себя тихо, Леха, хорошо? Мы договорились? Мне бы не хотелось пихать тебе в рот носки. По себе знаю, неприятно. Кивни, если согласен.
Пришлось выполнить его условие.
— Вот и хорошо. Все просто отлично. Где у тебя презервативы?
Тело, лежащее на мне, поднялось. Зажегся свет, и я увидел его во всей красе, снующего по моей комнате. Приподняв голову, удалось увидеть свои ноги. Черт! Пояса из махровых халатов. Когда он успел?
Пацан в это время вовсю хозяйничал в комоде.
— Резинки где? — повторил он вопрос.
— Ты понимаешь, что я найду тебя?
— Как знаешь. Предохраняться не будем. Если забеременеешь, я не виноват.
Вот, значит, как. Сученок!
— Ты же говорил, что ты не гомик и не спал с мужчинами.
— Не спал, но я не говорил, что не хочу этого, — разговаривая со мной, он продолжал исследовать мои вещи.
А я еще и думал, не похож он на испуганного. Вот дебил!
— Послушай, развяжи меня и уходи. Клянусь, что искать тебя не буду.
— У тебя что, нет резинок? — словно не слушая меня, повторил он.
— Пацан, как тебя там…
— Эдик.
— Эдик, — твою мать! — Подумай головой, если со мной что-то произойдет, мой друг тебя из-под земли достанет.
— Заткнись! Воспоминания о твоем дружке плохо на меня влияют.
— Представь, что он с тобой может сделать. Просто уходи.
— Можешь даже не пытаться меня запугать. Если бы я был из пугливых, долго бы на улице не прожил.
Что он там делает? Наблюдать за ним, находясь в связанном состоянии, неудобно. Слышно, как он отодвигает полки и двигает вешалки в шкафу.
— Эй! Пацан, Эдик! Ладно, возьми часы, это оригинал, а не подделка, и вали. Ты даже за ворованные неплохо можешь получить.
— Эти? — Он взял с комода часы и, подняв руку, показал их мне. — Ниче так…
Покрутив их в руках, натянул себе на запястье и продолжил обыск.
Что ему еще нужно? Неужели он думает, что я храню деньги в шкафу?
— Что ты ищешь? — я уже начал реально нервничать.
— У тебя ранний склероз? Презики где?
— Ты что, реально хочешь это сделать? Ты знаешь, какая за это тебе светит статья? И вообще, какой кайф от такого?
— Статья? Разве не ты меня сюда привез? У нас все по обоюдному желанию. Я же тебе нравлюсь, правда?
Не дожидаясь моего ответа, он присел рядом и, склонившись, лизнул мой сосок.
— Не очень, — прошипел я сквозь зубы, понимая, что мной хотят манипулировать.
— Да ладно тебе! А он думает по-другому, — его рука опустилась на мой член.
— Это не тот орган, которым думают, — успел я сказать перед тем, как он переместился пониже и взял в рот. — Бля, ты реально не умеешь это делать.
— Заткнись, а то откушу нахрен. — Сжав зубы, он почти исполнил угрозу.
— Черт, лучше откуси, чем будешь так над ним издеваться.
Видно, мои слова подействовали — он развернулся и навис над моим лицом, сильно прижав мои плечи к матрасу.
— Ты знаешь, что я могу тебя сейчас придушить или позвонить своим? Вынесут все, а тебя найдет дружок уже подостывшего. Так что?
Я посмотрел еще раз в эти голубые глаза, которые казались раньше ангельскими. Нет, это глаза чёрта.
— Что «так что»? Мне заткнуться и лежать тихо, пока ты будешь… — Не договорив, я вспомнил, что хотел спросить: — Почему я?
— Ты, сука, красивый! И если трахнуть уже мужика, то такого. У меня на тебя стоит.
В доказательство этому он взобрался на меня и сел на живот, выставив все на показ.
— Плохой аргумент. Наверное, маньяки оправдываются такими словами: «У меня стоял, вот я и изнасиловал»
— Я тебя не насилую.
— А как это называется?
— Ты же спишь с мужиками.
— Но они меня не связывают. Развяжи, тогда это точно не будет насилием.
— Нет. Думаешь, я дурак? — «Эдик» наклонился и сказал это почти мне в губы.
— Надеюсь, что нет, — ответил я, чувствуя, что наши губы уже соприкасаются.
Никакого языка, мелкие касания, мало похожие на поцелуи. Если бы он делал это с напором, я бы однозначно отвернул голову в сторону в знак протеста, а эта по-детски наивная выходка заставила замереть в ожидании следующего действия. Долго ждать не пришлось, одна рука отпустила запястья и переместилась на мой член. Сжал и, убедившись, что равнодушным я не остался, он поцеловал более уверенно.
Я ответил. Он остановился, отпрянул слегка назад, обвел взглядом мое лицо и снова поцеловал. Уверенно, страстно.
Башкой понимаю, что даю повод, и в то же время хочу. Черт побери, я хотел этих ощущений еще на парковке возле супермаркета, а тут он сам целует меня. Даже со связанными руками это возбуждает. В конце концов, сколько раз я занимался такими вещами с малознакомыми парнями в машине под клубом или, того хуже, в парке. Он возбужден и хочет меня, разве плохо? Только… Если бы он оставался в этой же позе… А он, твою мать, хочет быть в активе.
— Развяжи, — прошипел я и поцеловал его снова.
— Нет! — его губы покрыли мои.
— Я покажу, как нужно, — сделал я новую попытку, разорвав поцелуй и лизнув мочку его уха.
— Нет-т-т! — он стал сползать ниже, целуя мои соски.
— Хотя бы ноги освободи. Резинки в коробке под кроватью. Развяжи, в таком положении будет неудобно.
Не слезая с меня, он наклонился и стал водить рукой под кроватью. Найдя коробку, высыпал ее содержимое прямо мне на грудь.
— Черт! Что это за херня? Где они? Один?! Всего один? — скорее это был не вопрос, а комментарий для себя.
Смахнув с меня остальное содержимое, он снова поцеловал, на секунду остановился, разорвал упаковку, и снова впился в мои губы.
И этому нетерпеливому мальчишке я собираюсь доверить мой зад?
Чертов кролик!
Так быстро опустился между моих ног, что я едва успел остановить его уже у самого входа, сжав колени.
— Черт! Сначала нужно растянуть.
— Натянуть?
— Твою ж мать! Подожди. Смазку. Возьми смазку. Не это. Да, это. Сначала пальцами. Ноги! Развяжи мне ноги.
Наконец-то он стянул с моих ног эти пояса и, подхватив под колени, устроился между них.
Дальше он уже меня не слушал. Никакие «медленнее» на него не подействовали. Вошел на всю длину и застонал.
Черт! Давно во мне никого не было.
— Не так быстро!
— Что? — лоб, покрытый испариной, коснулся моих губ.
— Черт, помедленней, не бабу трахаешь!
Поцелуй у нас получился соленым.
Было ли больно? Не очень, но тело не хотело расслабляться, ожидая подвоха от этого неугомонного. Естественно, он долго не продержался, придавив меня своими костями.
Уткнувшись в мою грудь лицом, он тяжело дышал:
— Ну, как? — мой сосок ощутил поток воздуха от его выдоха.
— Как в шестнадцать. Надеюсь, тебе не столько лет?
— Нет.
Кто тянул меня за язык! Он встал, подошел к шкафу и стал надевать на себя мои вещи. Я молча наблюдал. Одевшись, подошел и, вытянув из кошелька пару купюр, впервые после секса глянул на меня.
— Часы я оставлю на память о первом опыте.
— А мне что? Использованный презерватив?
Он наклонился и присосался к моей шее.
— Это тебе от меня.
— Через неделю сойдет. Развяжи.
Но он не развязал, молча развернулся и вышел.
Я дебил!
Часть
Надеюсь, вам не знакомо это чувство, когда ты лежишь в темноте со связанными руками. Ты теряешь ощущение времени, вначале паника, потом наступает фаза укоров, вначале других, а в конце себя. Знал, но позволил. Сам, придурок, не сильно и сопротивлялся. Почему-то хотелось, чтобы произошло все не так, чтобы он оказался другим. Глаза же не могут обманывать?
Руки занемели, и глаза привыкли к темноте. Электронные часы показали, что прошло только полчаса. Подумать только, полчаса, а я уже успел успокоиться и даже представить, как мое остывшее тело будут осматривать следователи.
Точно! Колян! Он по-любому должен позвонить.
Если только… Он не спер...
В тишине раздался звук закрывающейся двери. Я напрягся. Колян бы позвонил в дверь, он и ногой будет стучать, если не открою, а здесь просто открыли и закрыли, зная, что дверь не заперта.
Это ведь не конец?
Дверь в спальню открылась, и от резкого света, от включенного освещения, заболели глаза.
— Не спишь? — раздался знакомый голос.
Открыв глаза, я увидел «Эдика», как ни в чем не бывало снимающего мою курточку. То ли от неожиданности, то ли подумав, что брежу, я не ответил, просто продолжая наблюдать, как он снимает остальную одежду.
Абсолютно голый, он подошел, выключил свет и, прижавшись ко мне, накрыл нас одеялом. У него были ледяные пальцы, которыми он сначала прикоснулся к моему животу, а потом к запястьям, развязывая галстук.
— На улице холод собачий, — заговорил он, как старый знакомый, прижавшись ко мне сильнее. — Я так замерз, а ты такой теплый.
Я попытался опустить занемевшие руки, но одну из них он перехватил и воспользовался как подушкой.
— У меня все занемело, ты где был?
— Искал ночную аптеку.
— Зачем?
Пацан привстал, освободив мою руку, что-то ища на полу. Раздался звук бляшки на ремне.
— Держи!
В занемевшую ладонь легло что-то квадратное по форме.
— Презервативы? — уточнил я, хотя сомнений почти не было.
— Сдачи не осталось. — Он прикалывается? Какая, нафиг, сдача?! — Посжимай кулак, так быстрее отпустит,— приседая рядом, сказал он.
Сейчас или никогда. Это мой шанс. Встать и выставить его за дверь. Все, что нужно, это протянуть руку и…
Он опустился и прижался ко мне снова, просовывая холодные ладони под меня. Словно котенок, пристраивая свой нос у меня под мышкой.
— Зачем ты вернулся?
— Ты сам знаешь.
— Я ничего не знаю, и если не ответишь, то и знать не хочу.
— Ты прикольный.
— Прикольный?! И это все? Ограблю, вынесу все из дома и еще поиздеваюсь. Это прикольно? Я не понимаю трактовки этого слова!
Он даже не соизволил пошевелиться.
— Ты и не поймешь, — промычал он мне в подмышку.
— Ты объясни, а я попробую.
— Ты любишь машины?
— Допустим.
— Представь… Ты видишь машину, которая круче некуда. Она проезжает мимо тебя иногда, и ты думаешь: «У меня такой никогда не будет». И однажды она останавливается возле тебя, дверь открывается и словно говорит: «Возьми меня!». Ты бы не покатался? Ты мечтал, ты хотел этого сильно, понимая, что тебе светит только,максимум, велосипед. Ты бы упустил шанс?
— Как для «прикольно» ты сейчас сильно завернул. И когда это я говорил тебе «Возьми меня!»?
— Впервые я увидел тебя на парковке возле супермаркета и целый час пас тебя в магазине.
— Значит, жертвой я стал не случайно? А ночной клуб?
— У тебя в кошельке была клубная карта.
— Следил, значит?.. Почему решил, что заплачу за тебя?
— На парковке ты так смотрел на меня, что я понял… И еще клуб. Ты же по мальчикам.
— Не по всем подряд.
— Ну, смотрел же…
Отодвинувшись, я посмотрел на его лицо. В темноте его взгляд из-под прикрывавших лоб волос казался детским.
— Ты же понимаешь, что взять что-то силой — это не приносит удовлетворения и радости. "Покатался" и что? Полегчало? Что изменилось? Трудно просто было подойти и познакомиться?
— Ты смеешься надо мной? Я пас тебя целую неделю, ты ни разу не посмотрел в мою сторону. Если бы не шапка… Я видел, какие гомики об тебя терлись.
Может, он и прав.
— И чего же ты от меня хочешь? — сразу перешел я к главному. — Кроме, конечно, ноутбука и телефона, которые ты уже спер.
— Не знаю. Может быть… — Он поцеловал меня в плечо и медленно продолжил, двигаясь вверх по шее.
Черт! Оттолкнуть?
Но я не оттолкнул, а вместо этого притянул и прижал очень крепко, перевернув на спину.
— Ты же знаешь, что может быть больно?
— Догадываюсь.
Только я не догадывался, что могу быть таким осторожным и внимательным. Хотелось показать ему, или вернее доказать, что секс может приносить обоюдное удовольствие. Мои старания не пропали даром, испачканная простынь тому доказательство. Стало так классно, сразу забылось все плохое, что произошло за сутки, притянув его к себе, я почти уснул, когда его кроличья натура снова проснулась.
— Что, снова? — пробубнил я полусонный, услышав в районе моего паха хлюпающее что-то наподобие «угу».
Кролики, они такие…
***
Проснулся я от мата:
— Бля, Леха! Какого дверь не закрыта?! Где пацан? — привстав и оглянувшись, рядом с собой я его не обнаружил. — Твою ж мать! Я так и знал! Это как кота возле банки со сметаной оставить.
Присев на край кровати, Колян вздохнул и, посмотрев на бардак возле шкафа, спросил:
— Оно хоть стоило того?
— Угу, — протянул я, растянувшись на кровати, подложив руки под голову.
Колян обернулся и посмотрел теперь на меня.
— Бля, даже так! — прокомментировал он увиденное на моих руках. — Подвинься, спать хочу. Я, в отличие от некоторых, действительно боролся с преступностью, а не удовлетворял ее.
Пришлось уступить нехилый кусок кровати.
Когда он ушел? Ничего о нем не знаю. Даже имя, сомневаюсь, что настоящее.
Часть
Принципиальные вещи делают из человека того, кем он является. Изменилось ли что-то после того случая? Думаю, да. Я стал оборачиваться в сторону невзрачных парней, интуитивно ища его взглядом. Кто знает, может, он стоит где-то в очереди к кассе за мной или на перекрестке, когда я проезжаю мимо. Если и вправду он искал встречи со мной, а я не обращал внимания?
Прошла почти неделя, я сменил замки в квартире и даже собрался с Коляном в клуб, как на подземном паркинге моего дома в водительское окно постучали.
Это был он.
Я опустил стекло.
— Привет, — сказал он, как ни в чем не бывало, улыбаясь.
— Привет.
— Где тебя носило? Пустишь погреться в машину?
Значит, меня носило, а не его. Ну-ну!
— Может, для начала познакомимся? Как зовут?
— Дима.
— Это более правдоподобно.
Открыв пассажирскую дверку, позволил ему сесть в машину. Он устроился и, улыбаясь, молча посмотрел на мое лицо.