– Все будет так, как вы прикажете.
Фредерик улыбнулся, и я была поражена, насколько обычным он стал. Несколько минут до этого он удерживал меня узницей около стены, не используя ничего кроме собственной личности, а теперь он выглядел, как совершенно нормальный, среднего возраста бухгалтер.
– Я посоветовал бы вам покормить невесту перед церемонией, Маттиас. Вы же не хотите, чтобы она упала в обморок, прежде чем клятвы будут произнесены, не так ли?
Глава 10
– А ты уверена, что это хорошая идея? – спросила Магда час спустя, когда я извлекла себя с подоконника большого здания, находившегося за церковью, используемой Братством. – Не думаю, что твоему мужу понравится, если ты пропустишь вашу брачную ночь. То есть, твоему второму мужу, а не первому.
Я скорчила гримасу и позволила себе плюхнуться наземь, ухнув так тихо, как только смогла. Ноги Магды появились рядом с моей головой. Я поспешно сдвинулась прочь, чтобы она смогла встать.
– Моему мужу нечего будет сказать об этом. Любому из них. А когда последний пришел, я сказала ему, что слишком устала, чтобы играть в папу-маму сегодня ночью, и хочу спать.
– И он купился на это? – с сомнением спросила она.
– У него не было выбора, – я подарила ей короткую улыбку. – Одна из привилегий статуса Зори в том, что он в значительной степени должен делать то, что я скажу.
– Н-да.
– Скажу честно, я обрадовалась, что люди Братства были удовлетворены своей версией свадебной церемонии, а не гражданской, потому что я в самом деле не очень хотела бы объяснять им, почему они не могут выправить лицензию на брак на мое имя. Ты действительно хочешь сделать это? Одри и Рей должно быть волнуются о том, где ты провела всю ночь.
Магда отмахнулась от моих жалких попыток остановить ее и направилась из крошечного дворика на улицу, делая все возможное, чтобы держаться в тени.
– Я позвонила им в то время, пока ты беседовала со своим муженьком, и сказала, что мы увидимся с ними утром.
– Мы не могли бы отбросить ссылку на Маттиаса, как на моего мужа? Это заставляет меня чувствовать себя… не знаю, как-то некомфортно. Как будто я сделала что-то коварное. Я понимаю, это глупо, потому что точно так я и поступила.
– Исключая то, что ты делаешь это по серьезной причине, – сказала она, завершая мою мысль. Мы притормозили на перекрестке, осторожно озирая улицу на предмет полиции, членов тура, людей Братства или невероятно красивых вампиров. – Так что это не считается грехом, если это то, что тебя волнует.
Мы поспешили пересечь улицу, направляясь в ту часть города, где находилась наша гостиница. К счастью, в это время ночи тут не было большого движения, как пешеходов, так и транспорта.
– Я не слишком озабочена прегрешением – я просто не хочу, чтобы они узнали правду и отрубили мне голову, или поджарили у столба, или все равно, что их люди делают с теми, кого думают записать во враги. Это только одна из множества причин, почему я хотела убраться оттуда этой ночью – если что-то случится со мной, я не хочу, чтобы они пришли за тобой.
– Пфф, – пренебрежительно сказала она, награждая меня легким дружеским тычком. – Что я за подруга, если не устою перед, почти фактической, угрозой смерти, а?
– Достойная позиция, но ты не представляешь, как далеко могут зайти эти ребята, – ответила я, потирая руки. – Тот небольшой разговор с Маттиасом после церемонии не был просто дискуссией о договоре переспать. Знаешь, что даже при том, что Анники выбрала меня своей преемницей, и я могу позаботиться о призраках и все такое, я все еще официально не признана Зорей? Очевидно, они проведут какого-то рода ритуал инициации, где люди из Братства подтвердят мои полномочия. Только после того, как это произойдет, я буду в состоянии взять призраков к месту их упокоения.
– Ритуал? – спросила она. – Как введение в общину и тому подобное?
– Предполагаю, без диких оргий и пьянства.
Она усмехнулась мне.
– Но это же лучшая часть! А Маттиас сказал, что это за инициация?
Я снова потерла руки, не уверенная, отчего точно у меня была гусиная кожа: от холода или от нервов.
– Он, в действительности, не очень углублялся в это, разве что сказал, что Зоре просто требуется камень, как канал силы, если у нее есть необходимость в одобрении общины для признания Зори. Церемония, как предполагается, является последним штрихом, и после этого я должна перед всеми быть проверена в деле. Это, если честно, звучит несколько жутко.
– Очень по-масонски, – согласилась Магда, пока мы крались по теневой стороне улицы к следующему перекрестку. Я опознала парочку зданий, догадываясь, что мы были в нескольких кварталах от гостиницы. – Так это будет иметь место следующей ночью?
– Таков план. В руинах, куда мы собирались отправиться прошлой ночью.
– О, здорово. Я реально хотела увидеть это место. Надеюсь, никто не будет против, если я приду завтра? Ага. Это же почти в десять. Тебе лучше немного поспать, или ты будешь изнурена.
– Ага, я слегка вымоталась. Упс. Назад. Думаю, это полицейская машина.
Мы отступили за угол, который огибали, и обе с подозрением наблюдали, как мужчина прогуливается перед фасадом гостиницы, притормаживая, чтобы поговорить с кем-то сидящим в неприметной машине.
– Коп? – спросила я Магду.
– Определенно. Они, должно быть, поджидают тебя. Давай обойдем гостиницу с другой стороны. Может быть есть способ, войти там незамеченными.
Мы проскользнули вокруг квартала, натолкнувшись на вход в кухню, но там тоже стоял коп, также болтавший с женщиной, одетой в традиционный белый головной убор шеф-повара.
– Проклятье, о'кей, а как на счет этого? Я вхожу и отвлекаю копа в вестибюле, а ты прокрадываешься по черной лестнице и идешь в свою комнату.
– У меня нет ключа, – прошептала я, мои надежды рушились. Хотя люди Братства сказали, что они дадут мне денег, я хотела свою собственную одежду и вещи, которые, как думала Магда, были все еще в моей комнате. – Он был в моей комнате, когда я ушла, но уверена, управляющий или полиция забрали его.
Магда задумчиво извлекла свой гостиничный ключ – в действительности, пластиковую карточку с магнитной лентой.
– Есть еще ванная. Войди через нее.
Я вернулась мыслями к утру, вздрогнув от воспоминаний.
– Я оставила дверь открытой, когда отправилась в постель, на случай если тебе потребуется воспользоваться комнатой, но этим утром, когда я нашла Анники, она была заперта.
Она слегка скривилась, потом глубокомысленно изрекла, постукивая ключ-картой по губам:
– Что ж, может быть, но полиция открывала ее однажды. Я поймала их подсматривающими, пока одевалась. А если они не закрыли ее, держу пари, что ты сможешь попасть в свою комнату из моей, через ванную. Или, при худшем сценарии, воспользуйся балконом, общим для наших комнат.
– Все еще есть вопрос, как добраться в твою комнату.
Она улыбнулась и взбила существенную ложбинку меж грудей.
– О, не думаю, что будет настолько трудно взять верх. Девочки и я сможем удержать внимание целого вестибюля копов достаточно долго для того, чтобы ты прокралась и поднялась по черной лестнице. Хотя мне придется отказаться от лифта.
– А если нас схватят? Я не хочу, чтобы ты заработала неприятности с полицией из-за помощи мне.
– Если тебя заметят, я просто буду указывать на тебя и орать – убийца, – уверенно сказала она, отдавая мне свою ключ-карту. – Они ничего не смогут предъявить мне, так как я не сделала ничего плохого. Только легкое пособничество и подстрекательство, ну и что? На самом деле ничего.
Поскольку я уважала последнюю просьбу Анники, которая заставила меня сбежать с места убийства, меня преследовало чувство вины.
– Давай, вперед, через террасу, а я пойду ослеплять копов внутри моими легендарными грудями.
Ее план – груди – работающие, как обольщение. Ей было не трудно привлечь внимание полицейских достаточно надолго, чтобы я проскользнула внутрь вдоль дальней стены коридора, что вел к малоиспользуемой лестнице. На мою удачу, все же приведшую меня в комнату Магды, портье был слишком занят, наблюдая за Магдой, чтобы заметить меня. Быстро, с опаской взглянув вверх и вниз по коридору, я открыла дверь ее комнаты, позволив себе войти.
Я, было, собралась включить свет, когда с ее кровати донесся приглушенный храп. Очевидно, Реймонд решил подождать ее здесь. Я знала, где должна быть дверь в ванную, и осторожно прошла через комнату, но было темно и невозможно передвигаться, безболезненно преодолевая вещи. Когда я в третий раз стукнулась носком туфли о какую-то мебель и издала приглушенный визг, Реймонд всхрапнул и тихонько спросил:
– Медовый пирожок?
Я пробормотала что-то, что, надеюсь, звучало по-Магдински, и едва ли не вздохнула с облегчением, когда дверь в ванную легко открылась. Я закрыла ее за собой, перед тем как включить свет, с минуту колеблясь, взвешивая закрываться ли на случай, если Реймонд решит последовать за мной, но отклонила такой шаг. Было бы не честно препятствовать Магде пользоваться комнатой вторую ночь к ряду.
Ванная была отмыта, так как криминалисты из полиции, по-видимому, закончили свою работу. Я воззрилась на то место, где лежала Анники, молившая меня о правосудии, возрождая свое стремление исполнить ее последнее желание.
– Если тем, кто тебя убил, был Кристоф, он не уйдет безнаказанным, – сказала я пустой комнате.
«А если это был Алек?» – спросил меня мой внутренний критик. Я двинулась в сторону своей двери, мысленно качая головой. Это не мог быть Алек. А бы знала это.
Дверь ванной, ведущая в мою комнату, не была заперта. Я осела от облегчения за мгновение до того, как осмотрелась внутри. В комнате было темно.
– Спасибо небесам за полицию, которая не остается на месте преступления.
Я была на полпути в комнату, когда услышала голос:
– Не упоминая женщин, которые просто не могут прожить без своего барахла.
Я ахнула и повернулась на включившийся свет. Кристоф стоял рядом с кроватью, одетый полностью в черное, золотистый свет лампы бросал зловещие тени на его лицо.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я высоким дрожащим голосом. Я начала отступать от него, но поняла, что мне некуда было идти. Тут было небезопасно для беглянки.
– Жду тебя. У Алека возникла мысль, что ты вернешься. Я собрал твои вещи.
Я проследила за его жестом. Моя большая кожаная сумка стояла в кресле.
– Почему ты последовал за мной? – не подумав, спросила я.
– А почему ты убежала от меня? – задал он встречный вопрос.
– Ты убил человека! Прямо на моих глазах, – сказала я.
– Я убил жнеца, – поправил он. – Того, кто собирался убить тебя.
– Он не собирался. Он просто использовал меня как щит, так, чтобы ты не укусил его и не превратил в злобную нежить.
Кристоф принял мученическое выражение лица, которое я, по какой-то причине, нашла милым.
– Темные очень даже живые, и мы не обращаем людей без основательной причины.
Мои глаза расширились при его словах. До сего момента, я не была уверена, какая часть мифа о вампирах правдива.
– Ты имеешь в виду, что вы можете обращать людей в вампиров?
– Можем. Это лишает человека души, поэтому делается редко. Конечно же, мы не создаем своего рода армию Темных, чтобы завладеть миром, если это то, что ты собиралась спросить.
Я захлопнула рот. Фактически, я собиралась спросить эту самую вещь.
– А теперь, если у тебя нет больше никаких смехотворных идей, которые ты хотела бы развенчать, я желал бы убраться отсюда. Ночь еще молода, а мне многое нужно сделать. – Он шел ко мне, пока говорил.
– Не приближайся ко мне, – сказала я в поднимающейся панике, отступая и нащупывая вслепую какой-нибудь тяжелый предмет, чтобы использовать его для защиты.
Он остановился с мягким удивлением на лице.
– Почему? Что ты сделаешь? Позовешь полицию?
Мое сердце упало, когда я осознала правдивость его слов. Тут не было никого, кого я могла бы позвать на помощь. Магда теперь уже должна быть в своей комнате, но я, в самом деле, не хотела вовлекать ее в это дело. Не с вампиром.
– Я думал, ты хочешь увидеть Алека. Или ваша ночь с ним не была такой уж незабываемой?
Мой позвоночник напрягся от его насмешливого тона.
– Я хочу увидеться с ним, и не то, чтобы ночь, которую я с ним провела, сколько-нибудь твое дело. Есть несколько вещей, которые я хотела бы обсудить с ним, и, не в последнюю очередь, почему он счел необходимым отдать тебе мой паспорт.
– Тогда пошли, – сказал он, чуточку приоткрывая дверь в коридор. Но быстро захлопнул ее. – Мы должны уходить. Сейчас же.
– Кто-то идет? – спросила я, разрываясь между желанием позвать на помощь и пониманием, что мне будет лучше не связываться с полицией.
– Да. Полиция. Видно ты возбудила подозрение, забравшись сюда. – Он выключил свет, схватил мою сумку и выбросил ее в открытые на балкон французские двери.
– Но меня никто не видел… кроме портье заметившего мельком. Ой.
Кристофф ничего не сказал, просто спрыгнул с балкона. Я последовала за ним, закрыв за собой французские окна, нерешительно всматриваясь вниз, где, ожидая, с нетерпением во взгляде оттенка индиго стоял он, всматриваясь в ближайшие кусты. Никогда незаходящее солнце было все еще высоко, но в самой своей нижней точке, что заставляло все купаться в красивом сумеречном сиянии.
Все, кроме вампира, сверкающего глазами на меня.
– Поспеши. Моя машина припаркована за квартал отсюда.
– Для прыжка высоко, – тихо сказала я, пытаясь прикинуть расстояние между землей и балконом.
– Мне помнится, ты сказала, что прыгала отсюда раньше. – Раздражение начало явственно слышаться в его глубоком голосе.
– Да, но это было в критический момент. Я была напугана и паниковала. А сейчас я не паникую.
Он пробормотал что-то, что как я подозревала, было не самым хорошим мнением обо мне, опустил сумку и протянул руки. – Спрыгивай, я поймаю тебя.
– Ты, должно быть, шутишь.
Его бирюзовые глаза злобно сверкнули в лунном свете.
– Я слишком большая! И раздавлю тебя в лепешку, – подчеркнула я.
– Ради Бога, женщина, прыгай сейчас же, или я оставлю тебя полиции.
Я перекинула ноги через перила, присела на мгновение, пытаясь примириться со своим разумом.
Свет проник сквозь занавеси французской двери. Кто-то был в моей комнате.
– Я раздавлю… – начала снова говорить я.
– Прыгай! – скомандовал он, и, отбросив все предосторожности на ветер, я просто сделала это.
– Видишь? Я говорила тебе, что слишком тяжелая? – Я посмотрела вниз на лицо Кристоффа. Которого, как я и подозревала, свалила, как бита кеглю. Он лежал подо мной с ошеломленным выражением в глазах, что быстро полиняло в обычное раздражение.
– Все женщины думают, что они слишком полные. Как бы то ни было, я был вполне способен поймать тебя.
Его пальцы растопырились на моих бедрах, его дыхание легко касалось моих губ. Мы были притиснуты друг к другу чересчур близко, так, что становилось затруднительно думать. Его взгляд упал на мои губы, и у меня начало покалывать повсюду от мысли поцеловать его.
Голос, завопивший с балкона отрезвил нас обоих.
– Шевелись, – прорычал он, когда я скатилась с него, быстро поднимаясь на ноги.
Он схватил мою сумку одной рукой, а меня другой, увлекая за собой, когда помчался прочь из садика.
Звук чего-то, тяжело ударившегося о землю позади нас, удержал меня от протестов за бесцеремонное обращение. Я сконцентрировалась на удержании своих ног под собой, пока мы неслись вниз по кварталу, за угол и обратно позади маленького кирпичного здания. Кристофф кинул мою сумку на заднее сиденье в красной машине и пихнул меня внутрь прежде, чем забраться самому.
Полицейский в униформе появился в тот момент, когда Кристофф ударил ногой по газам, ракетой посылая нас прочь с маленькой стоянки. Он чертыхался и дергал руль, еле-еле уходя от копа.
– Срань господня! – Завопила я, когда он обогнул угол, как я почувствовала, только на двух колесах. – Ты пытаешься убить нас?
– Такая мысль приходила мне в голову, – вымучил он из себя, его глаза сверкали в темноте, когда он уносился из города.
– Куда мы едем? Ты и Алек остановились в гостинице в городе? – спросила я, оглядываясь назад, чтобы посмотреть, не преследуют ли нас.