Теперь пришлось идти дальше. На воротах многих домов или на калитках красовались щиты крестоносцев или мелом было написано что-то вроде «граф Клермонт». В этом случае дом был под защитой и грабить его не позволялось.
Чёрт! Пока рыцари отдыхали, сарацины снова соорудили баррикаду.
Взгляд Алексея упал на вывеску небольшой лавчонки. Там на нескольких языках было написано: «Масло».
Масло в этих краях было только одно – оливковое. На нём готовили пищу, христиане заливали его в лампады, им же смазывали детали метательных машин или оружия.
Он нырнул в распахнутые двери – пусто. Бочки с маслом укатили ещё до него, и сделали это явно горожане. Грабителям бочки зачем? Однако пару небольших глиняных кувшинов с маслом он под прилавком обнаружил.
Прихватив с собою кувшины, Алексей нашёл рыцарей и договорился с ними.
План был прост, как всё гениальное. Один из рыцарей, прикрывшись щитом, идёт впереди, за ним Алексей несёт кувшины с маслом. Когда они приблизятся к баррикаде, Алексей метнёт на неё кувшины. Глина разобьётся, масло вытечет. Под прикрытием щита рыцарь с Алексеем отходят, а к баррикаде точно так же подходит вторая пара. Укрываясь за щитом идущего впереди рыцаря, второй рыцарь зашвырнёт на баррикаду горящие факелы.
Один из рыцарей засомневался:
– Как бы город не поджечь! Нам ведь не пепелище нужно, а пленные и трофеи!
Его тут же перебили другие:
– Дома из камня или глины – не деревянные. Авось не загорятся!
Так они и сделали. Под прикрытием немца с большим щитом они приблизились к преграде. По щиту с тупым стуком били стрелы, но ни одна из них не причинила вреда.
– Стой! – скомандовал Алексей. Он поставил один кувшин на землю, второй раскрутил за ручку и метнул на баррикаду. Упав на камни, кувшин разбился, и масло растеклось по мостовой.
За первым кувшином последовал второй, только улетел он дальше, за баррикаду.
Прикрываясь щитом, Алексей и немец отошли, а к баррикаде прошла другая пара: один рыцарь – со щитом, а другой – с двумя горящими факелами.
Сарацины сразу поняли, что их сейчас поджарят, и бросились убегать. На баррикаду полетел один факел, затем – другой. Под палящим солнцем масло вспыхнуло едва видимым чадящим пламенем, потом повалил дым от загоревшейся мебели. Затем пламя взметнулось вверх, наверное – добралось до содержимого второго кувшина. Ведь тот разбился на мостовой за баррикадой, и площадь разлива масла была велика.
Теперь из-за баррикад никто не стрелял. Оставался узкий проход, не занятый огнём – между каменным домом и баррикадой. Подняв меч, Алексей побежал туда. За ним, топая и гремя оружием, неуклюже бежали другие рыцари.
Бегать в броне – ещё то занятие, больше шума, чем бега. Мало того, что тяжело, так ещё и неудобно, броня сковывает движения.
Преодолев преграду, они сразу попали под обстрел лучников. Вперёд выдвинулись рыцари с большими щитами – за ними укрывались от стрел остальные. Мелкими шажками продвигались вперёд.
Вскоре стрельба из луков прекратилась, но навстречу им шагнули сарацины с саблями наголо. Рыцари сразу рассыпались в шеренги – вот это боевая работа для них.
Сегодня среди крестоносцев выделялся большого роста рыцарь с двуручным мечом. Он размахивал им, как мельница ветряком, и сарацины шарахались в стороны, боясь попасть под эту «косу смерти». Чтобы владеть в бою таким мечом, требовалась немалая физическая сила. И вес у меча изрядный, и длина. К такому противнику с сабелькой не приблизишься, только алебарда или копьё могут остановить храбреца. Рыцарь буквально ломился вперёд, напоминая Алексею танк. За ним шли и все остальные, прикрывая его с флангов.
Сарацины, потеряв несколько человек убитыми, дрогнули и отступили. Крестоносцами было занято ещё два квартала.
Король Ричард подослал подмогу – пехотинцев. Одеты они были одинаково, с алебардами – явно воинство какого-то европейского дворянина.
Рыцари к тому времени утомились и с удовольствием уступили улицу подошедшему подкреплению.
– Только не давайте сарацинам строить преграду, не то завтра придётся её отвоёвывать, – предупредили рыцари.
В последующие дни Алексей сражался, как и другие рыцари. Он нападал, оборонялся, уклоняясь от атак, и убивал. И 11 июля, на пятый день штурма, Акра была взята.
По такому случаю крестоносцы устроили бы попойку, да вина не было.
Каждый рыцарь занял приглянувшийся ему дом. Король Ричард занял самый большой и помпезный.
А на следующий день Алексей стал свидетелем неприятного инцидента.
Король со свитой не спеша ехал по захваченному городу и вдруг остановился. Он увидел на одном из домов вывешенный флаг.
– Это что такое? – указал он рукой.
– Флаг, ваше величество.
– Я и сам не слепой. Чей это флаг?
– Герцога Австрийского Леопольда, – подсказали из свиты.
Герцог был сторонником французского короля, и Ричард Леопольда недолюбливал.
– Разве заслуги герцога во взятии Акры столь велики?
Король приподнялся на стременах, сорвал флаг с флагштока и бросил его на землю. Свита подобострастно стала топтать флаг, причём всё это происходило на глазах у герцога.
Да, силы герцога были невелики, но он тоже внёс посильный вклад в захват города. И потому герцог был оскорблен в лучших чувствах, обижен и разъярён.
У Леопольда хватило ума и выдержки не вступать в спор и выяснение отношений. Но он поклялся отомстить, собрал своих людей и покинул Акру.
Если бы Ричард знал, чем ему откликнется его выходка! В дальнейшем, когда он получит известие о готовящемся перевороте, во главе которого стоял его брат, ему придётся возвращаться в Англию. Корабль его был застигнут бурей в Адриатическом море и выброшен на берег – в октябре море в этих краях неспокойно.
На беду Ричарда эти земли принадлежали Леопольду.
Ричард переоделся, изменил внешность и в сопровождении единственного слуги отправился пешком: он хотел пройти неузнанным через владения Леопольда на соседние земли, во владения герцога Баварского – Льва. Но 21 декабря 1192 года в деревне близ Вены его слугу опознали, пытали и узнали, где располагается дом, в котором укрывался Ричард.
Короля схватили спящим, и он не успел оказать сопротивления. Леопольд заточил своего обидчика в один из замков на Дунае, под усиленную охрану. Но это будет потом.
Всем пленным сарацинам Ричард пообещал сохранить жизнь и отпустить после выплаты двухсот тысяч золотых динаров и освобождения двух с половиной тысяч христиан. По договору с Саладином выкуп должен был быть произведён 9 августа, а 10 августа – отпущены пленные христиане.
Саладин условия договора не выполнил, выпросив отсрочку до 20 августа. Но и сей срок минул, а Саладин вновь не сдержал слова, не исполнил условия договора.
Разъярённый обманом король приказал связать пленников и вывести их из города, что и было исполнено. Конные разъезды войск Саладина издалека наблюдали за происходящим. Рядом с каждым пленником стоял рыцарь.
У Алексея появилось нехорошее предчувствие. Да и пленные чувствовали неладное; но они надеялись, что король сдержит данное им слово, и их связали для того, чтобы произвести обмен.
Король, выехавший с немногочисленной свитой, привстал на стременах:
– Приказываю рубить пленных!
Алексей подумал вначале, что он ослышался. Одно дело – убить противника в бою, и совсем другое – связанного, безоружного. Он воин, а не палач.
На мгновение все замерли.
– Приступить! – закричал Ричард.
Началась массовая казнь. Рыцари рубили пленным головы. Алексей, так же как и несколько других рыцарей, даже не обнажил меч.
Стоящие целёхонькими пленные сразу обратили на себя внимание короля. Из свиты поскакали царедворцы. Алексея обезоружили, сняв пояс.
– Иди к королю.
Его и ещё четырёх рыцарей подвели к Ричарду.
Король был грозен.
– Почему ослушались моего приказания?
Тон его не предвещал ничего хорошего, и Алексей подумал, как бы ему не встать в один ряд с пленными.
– Ты! – король показал рукой на Алексея.
– Я воин, ваше величество, а не палач, и меч мой служит правому делу.
Король побагровел от негодования.
– Назовись!
– Маркиз Бургундский Анри Саваж, рыцарь.
– Французишка! – хмыкнул король. – Мне знакомо твоё лицо.
Кто-то из свиты наклонился к королю и что-то прошептал ему на ухо.
– Так это ты сражался недалеко от меня в первый день штурма?
– Да, ваше величество! У вас хорошая память, ваше величество!
Король секунду раздумывал.
– Ты хорошо бился, рыцарь, и только поэтому я не стану тебя наказывать. Верните ему оружие!
Алексею вернули пояс с мечом и кинжалом, он опоясался.
– Вы все свободны.
Алексея и четырёх рыцарей отпустили. Крестоносцы смотрели на них кто осуждающе – всё-таки они ослушались короля и предводителя похода, а кто-то – ободряюще. Не всем рыцарям понравился приказ и то, что король не сдержал данного пленникам слова. Для рыцарей, как и для дворянства, не сдержать данного слова или клятвы – позор.
Ещё два дня войска стояли в городе. При встрече с Алексеем на улице горожане раскланивались. Рыцари же вели себя по-другому. Кто-то при виде его плевал в его сторону; другие же подходили и жали руку, похлопывали по плечу. Но в любом случае Алексей стал среди горожан и крестоносцев личностью известной.
Войско отдохнуло от штурма, отъелось, зализало раны, и 22 августа Ричард отдал приказ выступать на Хайфу по берегу моря. Параллельным курсом следовали корабли.
Алексей же этим утром пошёл к маркитантам. Он долго торговался, но всё же купил крепкую рыцарскую лошадь с седлом и сбруей, отдав за неё перстень с изумрудом. В Европе такой конь стоил втрое, а то и вчетверо дешевле.
Но Алексей брал коня не для того, чтобы следовать с войском – он твёрдо решил покинуть крестоносцев и Ричарда. Король низко пал в его глазах, приказав убить пленных.
Рыцари ушли. За ними тянулась пехота, замыкали длинную колонну повозки священников, маркитантов, а также слуг с трофейным барахлом. В городе конфисковали все подводы.
Из курса истории Алексей помнил, что 7 октября крестоносцы нанесут Саладину поражение в битве при Арсуфе, но это будет уже без него. Он по горло сыт всеми теми мерзостями, которые видел.
Алексей проехал в город. После того как крестоносцы покинули его, город сразу ожил. На улицах появились люди, открылись лавки.
Он купил сушёного мяса, пару лепёшек и оседлал коня. Плохо ехать одному, но с войском идти ещё хуже. Он решил идти тем же путём, каким пришёл сюда, чтобы достигнуть Константинополя. А там будет видно, что делать. В какой-то момент даже мысль мелькнула – не потереть ли камень, не вернуться ли домой? Но мысль эту, как малодушную, он тут же отбросил.
К хозяйке дома заезжать не стал. Кто он ей? Захватчик, враг.
Выехав из города, он остановился и обернулся.
Город стоял с брешью в стене, с распахнутыми воротами. Возродится ли он? Алексей тронул коня. Впереди долгий и опасный путь.
Ехал он не торопясь, мерным шагом. Зачем гнать животину, если в этом нет необходимости?
Ничто вокруг не настораживало Алексея, однако какое-то интуитивное ощущение опасности заставило его обернуться. Его догонял десяток всадников, судя по одежде – сарацинов. Как некстати!
Алексей стал нахлёстывать коня – но куда там! Рыцарский конь не приспособлен для скачки, его дело – везти тяжеловооружённого рыцаря.
Лёгкие арабские кони настигали.
Алексей остановился и развернул коня. Лучше встретить врага лицом к лицу.
Он вытащил меч, повесил на руку щит. Конным да с мечом он ещё не сражался. Сарацинов десяток, он без брони, похоже – это его последний бой. Одному против столь превосходящих сил долго не продержаться.
А сарацины всё ближе, вопят воинственно, размахивая саблями.
И вдруг всё изменилось. Скакавший первым сарацин резко осадил коня, поднял вверх саблю и что-то крикнул по-арабски. Остальные опустили сабли, остановили коней.
Алексей не мог понять, в чём дело.
Предводитель спрыгнул с коня, подошёл к нему. Остальные сарацины смотрели настороженно.
– Приветствую тебя, рыцарь!
Алексей вложил меч в ножны. Непохоже, что его будут убивать.
– Ты меня не узнаёшь?
– Прости, нет.
– Я муж хозяйки дома, в котором ты квартировал. Ты ещё вывел меня из города, хотя вправе был убить.
– Было.
Алексей спрыгнул с коня, протянул для пожатия руку. Предводитель помедлил мгновение, но потом протянул свою.
– Как видишь, рыцарь, мы снова свиделись. Я помню добро, ты вёл себя достойно. И я отпускаю тебя.
Сарацины вложили сабли в ножны. Вдруг один из них заговорил горячо, показывая то на Алексея, то в сторону Акры.
– О чём он лопочет? – Арабского Алексей не знал.
– Мой воин говорит, что он был в дозоре, когда казнили наших людей. Не ты ли тот рыцарь, что не стал убивать пленного?
– Я. И вместе со мной не исполнили приказ ещё четыре рыцаря.
– В городе об этом только и говорят. Ты благороден и смел, если не убоялся гнева короля.
– Немного же нужно смелости, чтобы убить связанного и безоружного.
– Да, ты прав. А вот король не сдержал данного им слова.
– Так же, как и Салах-ад-Дин.
– Не будем об этом. Я дам тебе двоих сопровождающих, и они проводят тебя. В степи наши дозоры, они могут убить тебя. Но вечером сопровождающие должны вернуться.
– Благодарю тебя.
– Сочтёмся – вдруг придётся ещё встретиться?
Сарацин вскочил на коня, что-то сказал, и все, кроме двоих, повернули в сторону города. Ну что же, и на этом спасибо.
Ехали молча, поскольку языков друг друга ни Алексей, ни сарацины не знали. К темноте они успели довести его до какой-то долины или аула – Алексей затруднялся определить. Как только показались первые жилища, провожатые крикнули «Хоп!», развернулись и ускакали.
Ну, и то хорошо, что добрался. За день он удалился от Акры километров на тридцать, и встретить здесь разъезд Саладина было уже маловероятно. Они следовали за войском Ричарда, беспокоили его наскоками, вели разведку.
Алексей подъехал к самому приличному дому и, постучав, вошёл. Ба! На лавке сидел один из рыцарей, вместе с ним отказавшийся участвовать в казни пленных.
– Приветствую тебя, брат!
– Кого я вижу! Маркиз Анри Саваж! Рад видеть тебя! Честь имею представиться – Конрад Бюллов, Саксония, – рыцарь встал и церемонно поклонился.
– Знакомству рад, в городе не успели познакомиться. Зато перед королём вместе стояли. Я уж, грешным делом, подумал – конец нам. А ты молодец, перед Ричардом не стушевался.
– Так ведь и у тебя, как и трёх других, хватило смелости и чести отказаться участвовать в постыдной казни.
– Вот именно, правильное словечко – постыдной. Я рыцарь, дворянин, а не палач. А другие запятнали бесчестьем свой род.
– Мне кажется, ты покинул армию?
– Мне с Ричардом не по пути. Боевые действия кончились, я не дезертир, а свободный человек, и потому принял решение уйти. Причём сразу.
– Как же ты добрался? Пешком?
– На лошади. За домом стоит, у коновязи.
– Тогда и я свою рядом поставлю. А хозяин не против?
– Я ему отдал кольцо из трофеев, так что, считай, за обоих заплатил, с лихвой.
Алексей завёл лошадь во двор, привязал к коновязи и снял седло.
Во двор выбежал хозяин.
– Дай коню овса и воды.
– Нет овса, и сена нет. Как войско прошло, ничего нет.
– Ну, ржи тогда, ячменя – что-нибудь есть? Вон у соседней лошади в кормушке зерно.
– Ячменя дам немного, но больше ничего нет, не взыщи. А воды не жалко.
Алексей вернулся в дом.
– Раздевайся, – пригласил его рыцарь, – хозяин обещал покормить.
– Мне снимать нечего, я без брони.
У Конрада удивлённо вскинулись брови.
– Тогда мне помоги. Был единственный оруженосец – в Акре убили стрелой. А ты зря без защиты.
– В Константинополе куплю.
Алексей помог Конраду снять накидку. Рыцарь наклонился, Алексей потянул за ворот кольчуги, и она с железным шелестом упала на пол.