Комментарий к Глава 5. “Иллюзия моего заново построенного мира”
Музыка (это всегда важно для настроения и атмосферы главы):
https://www.youtube.com/watch?v=hyfV0GBe18w
https://www.youtube.com/watch?v=GCZ20lC3E0E
https://s1.favim.com/orig/160109/beautiful-boy-cute-gif-Favim.com-3862151.gif
https://s14.favim.com/orig/160209/gif-harry-harry-styles-long-hair-Favim.com-3975224.gif
https://s4.favim.com/orig/151130/cite-cute-larry-stylinson-liam-payne-Favim.com-3672874.gif
========== Глава 6. “Не задохнуться в этой клетке” ==========
Холодное сердце, теплый пистолет, умирающая душа…
Яркие глаза, унылая душа — она никогда не отпустит тебя.
Hurts «The crow» ©
Стайлс не пришел для «допроса». Он вообще покинул квартиру, после того, как ему кто-то позвонил.
Я с пустым желудком — хотя есть уже не слишком-то хотелось — в изнеможении и с покусанными от страха и волнения губами лежала на кровати и, до сих пор не задернув шторы, смотрела в окно.
Разговор с Хейли все еще казался странным и нелогичным. А после беседы с мамой я и вовсе раскисла. Но спасибо, Стайлс не причинил ей вреда. Вероятно, пока что…
Спустя пять невыносимо долгих часов, когда в темноте высветились синие цифры 00:50, я вздрогнула от щелкнувшего замка входной двери.
Спальня была заперта. Это я проверила. Потому злилась еще сильнее. За время пребывания здесь я успела осмотреть комнату, около часа просидела в ванной на полу, прикидывая, чем можно ранить Стайлса, но тут же поняла, что не сделаю этого, и вновь принялась терзать себя мыслями о ближайшем будущем. В итоге вернулась в спальню и улеглась.
Теперь, слушая быстрые шаги Гарри, который расхаживал где-то в глубине квартиры, я надеялась, что он ко мне все же не зайдет. Однако он приблизился к спальне уже спустя десять минут, но звук хлопнувшей соседней двери принес мне облегчение. Значит там его комната?
Я даже чуточку успокоилась и стала медленно погружаться в сон, когда неожиданно в замочной скважине два раза провернули ключ, и Гарри медленно вошел в спальню.
Я лежала к нему спиной, спрятав лицо за прядями волос, и верила, что выгляжу как спящая.
Парень обошел кровать. Я тихо сглотнула и сквозь чуть приподнятые ресницы разглядела его высокий силуэт, нарисовавшийся на фоне окна. Он повернулся ко мне, и я обмерла, уже во всю таращась на Стайлса, привалившегося спиной к стеклу.
— Итак, Дженни, — его голос прозвучал хрипло, — поговорим?
Я приняла сидячее положение и пообещала себе, что не буду совершать какие-либо глупые поступки ради собственной безопасности. Гарри присел все там же у окна и уставился куда-то вдаль. Он показался мне спокойным и расслабленным.
Да, я с дотошностью рассматривала Стайлса, отмечала детали, одежду — рубашка с коротким рукавом и каким-то принтом; джинсы — запоминала татуировки. Что если потом мне нужно будет описать все это? Что если его, наконец, арестуют и мне придется рассказать о нем как можно больше? Вот я и смотрела, таращилась, неотрывно и пристально. Хотя по-прежнему чувствовала напряжение в его присутствии. Оно висело в воздухе. Бурлило и клубилось. И то, что Гарри выглядел умиротворенным, на самом деле могло быть скрытым раздражением.
— Откуда ты знаешь Зейна Малика? — Сердце неприятно заныло и понеслось галопом при звуке любимого имени.
Стайлс перевел на меня взгляд.
— Зажги свет, — тихо приказал он, и моя рука невольно потянулась к выключателю на стене, у изголовья кровати.
Приглушенный голубоватый свет разлился по комнате — два фонарика на потолке прямо надо мной. Здесь красиво. Нельзя отрицать. Все в бело-бежевых тонах: мягкое, ненавязчивое, теплое. Только хозяин этой красоты, этой роскоши, которой напичкана спальня, жуткий человек. И все эти примочки, плазма на полке, книги… Все это картинка его прекрасного мира, за которой скрывается гнилая душа. Потерянный человек. Ненормальный. Он думает, что ему можно все…
— Ответь на вопрос, Джен, — прорезал тишину его голос, — мое терпение не резиновое. Чем быстрее я все выясню, тем скорее ты покинешь это место. Целая и невредимая.
Пришлось глубоко вздохнуть, чтобы немного успокоиться, после чего я сказала:
— Это было перед Рождеством. Четыре года назад. Мы познакомились с Зейном на ледовом катке. Он подошел ко мне, когда я не устояла на коньках и сильно ушиблась.
Мой взгляд застыл на стене напротив, и я плавно погрузилась в теплые, но оттого более болезненные воспоминания. Комок подкатил к горлу, захотелось плакать. Хотя, казалось, по Зейну я выплакала все слезы за первый год жизни без него, а после пришло глухое болезненное одиночество, которое длилось все это время, пока не появился Стайлс с его наглыми вопросами о самом запретном.
Зейн не нравился мне поначалу. Я никогда не питала слабости к подобному типу парней: смазливый, до жути смазливый. Правильные черты немного восточного лица, густо-карие глаза, пушистые ресницы и красивые губы. Но он так шутил, был так умен, мягок со мной…
Не в силах думать об этом я прикрыла глаза, когда мое оцепенение в один миг разрушили слова Стайлса:
— И он не сказал тебе, чем занимается?
Это напрягло меня. Ведь было очевидно, что я совсем не знала своего парня.
— Паршиво, — цокнул Гарри насмешливо и пояснил: — Зейн Малик занимался со мной одним бизнесом. У нас целая команда, которая работает слажено и четко. «Крыс» в нашем коллективе не любят. — Молчание. Я уставилась на Гарри в полнейшем непонимании. Он качнул головой он и поднялся. — Зейн украл у моего отца очень важную вещь. Никто ее до сих пор не нашел. Соответственно, эта вещь все еще лежит в том же месте, в котором ее оставил Малик… — Стайлс подошел к кровати и, оттолкнув мои ноги, уселся рядом. — В клубе меня посетила одна мысль. Раз Зейн так тщательно скрывал тебя от нас, и сам тебе не рассказывал о своем занятии, то не значит ли это, что «тайником» являешься ты? Как думаешь? Хочешь выбраться отсюда в полном порядке? Или, быть может, начнешь доказывать мне, что ни черта не знаешь?
Я действительно ничего не знаю об этом. Неужто по моему лицу не видно, насколько меня шокировали слова Стайлса? Я никак не могла прийти в себя и переварить информацию. Тугому мыслительному процессу способствовала усталость и голод. Я лишь растерянно моргала и смотрела на сидящего рядом парня.
— Не тяни время, я просижу здесь весь остаток ночи, если понадобится. Рассказывай, что тебе известно.
— Я… не… Я ведь сейчас впервые слышу, что Зейн… что он причастен как-то к твоим делам. Я даже не имею понятия, чем занимаешься ты сам. Откуда я могу знать что-то о вещах твоего отца? Я… я ничего не понимаю. Это ведь неправда, верно? Зейн не мог…
Я дернулась на месте от того, с каким звуком на тумбочку обрушился кулак Стайлса. Затем крик, еще парочка ударов в стену рядом с моей головой. И неожиданно пальцы Стайлса оказались на моем горле, отчего я выпучила глаза. Он сдавил так, что я захотела блевать от подпрыгнувшего вверх желудка. Парень приподнялся и навис надо мной. На его лбу проступили вены, блеснула испарина, глаза буквально налились кровью. Я готова была проорать ему в лицо все, что угодно, лишь бы только отошел назад. Но не могла. Я задыхалась. Ноги сами собой принялись дергаться, а все мое тело поползло вниз в попытке освободиться. Я невольно пинала зад Стайлса. И тот, видимо, заметив, что мои глаза вот-вот вывалятся из орбит, процедил:
— Живо отвечай, Джен, я не шучу, — и его ноздри дрогнули от злости, — просто скажи мне, что говорил тебе Зейн, что он делал, куда тебя водил? Отвечай!
Я не могла больше. Почти отключилась, чувствуя огонь в легких. Но резко пальцы Стайлса разжались, и я, кашляя и харкая слюной, откатилась от него и упала с кровати, при этом нечаянно сорвав с тумбочки радиочасы. Я тут же схватила их, будто это как-то поможет, но так было легче. Прижавшись спиной к стене и продолжая кашлять, я держала часы наготове, собираясь, вероятно, ими запустить в Стайлса. Но я не имела представления как стану из этого выпутываться, если Гарри решит, что меня надо немного вырубить. Все мои действия были инстинктами. Я просто хотела спастись.
— Не приближайся… — только и удалось мне выплюнуть, сипя так, словно мои связки были прокуренными насквозь.
Выражение лица Стайлса, взглянувшего на меня из-за плеча, надо было видеть. Он едва сдерживал смех, а после, вздохнув, встал, обошел кровать и направился прямо ко мне. И ни черта я не сделала, когда он одним рывком выдрал из моих рук часы, бросил их на кровать, осмотрел меня с головы до ног, что-то прикидывая, и от этого по моей спине скользнул липкий пот, смешиваясь с нервной дрожью.
Он резко ухватил меня за руки и грубо, болезненно вдавил мои запястья в стену. Я, вначале замерев от шока, вдруг очнулась и принялась беспорядочно отбиваться, хрипя что-то не слишком приятное в лицо Стайлса и не понимая, что уже впала в настоящую истерику. Парень, стиснув челюсти, мотнул меня в сторону, «подрезал» ноги и словно мешок повалил меня на пол, придавив сверху своим весом, затем звякнуло что-то металлическое, и тонкий браслет наручников сомкнулся на моем правом запястье. Гарри поднялся тяжело дыша, в то время как я смотрела на него, будто впервые увидев, потянул за «железяку», вынуждая встать, и повел в ванную комнату. Там он молча приковал меня к железному поручню, что служил вешалкой для полотенец, и вышел.
Я даже представить не могла, что он будет делать дальше? Есть ли у него границы? Что если нет, как тогда мне защищаться? Однако тот факт, что Стайлс не попытался изнасиловать меня или избить, все-таки внушал крошечную надежду.
Я молчала, сидя на тумбочке у раковины, и снова рассматривала шикарное джакузи — трехступенчатое, выложенное бирюзовым камнем. Обстановка продуманная, богатая, но я сюда никак не вписывалась. Я не должна быть здесь. Меня вполне устраивала моя тесная квартирка с нелепым просторным коридором.
Похититель вернулся спустя примерно полчаса: принес легкий перекус и стакан сока. Себе. Не мне.
Я не знала, стоит ли говорить с ним, и как вообще понимать его поведение: вроде бы ничего плохого, если не учитывать, что меня против моей воли держат взаперти, но в то же время страшно и непредсказуемо.
Стайлс был таким, что я не могла понять, как он поступит в следующую секунду. Поэтому когда он присел на одну из ступеней джакузи, мне стало не по себе. Он жевал сандвич, не сводя с меня глаз. Я умирала с голоду.
— Дай… мне… пожалуйста… — тихим шепотом попросила я. А что оставалось делать? Мне вот-вот грозил голодный обморок.
— Что, прости? — продолжая есть, промямлил Стайлс.
Я должна повторить. Должна. О гордости не идет и речи.
— Пожалуйста, Гарри… я хочу есть… и пить. Дай мне немного…
Молчание.
— Я умоляю…
— Хм… Окей.
Стайлс протянул мне второй сандвич, что лежал на тарелке, затем поспешно осушил стакан и отдал мне его.
— Воды попьешь, — пояснил он свои действия в ответ на мой вопросительный взгляд.
Я дважды поперхнулась едой, отчего этот чокнутый лишь самодовольно хмыкнул, но даже не шелохнулся, чтобы помочь.
Когда я проглотила сандвич, так и не поняв, чем он был наполнен, из-за сковавшей меня неприязни к Стайлсу, тот вдруг поднялся, отряхнув крошки с джинсов, и спокойно снял свою рубашку. Я ошеломленно и резко отвернулась. Сердце опять оборвалось.
— Эй, снимай одежду, мы идем принимать душ, — донеслось до меня, и я отчаянно замотала головой. — Ну ты чего, Джен? Ты же у нас смелая, а мне все равно скучно, так почему бы не развлечься немного? — Я продолжала сидеть неподвижно, все еще прикованная к стене. Он подошел ко мне и ухватил за руку. — Ладно, я расстегну наручники, чтобы стащить с тебя эту кофточку, а ты не дергайся, поняла меня? — И он действительно расстегнул. Мне ничего не оставалось, кроме как сидеть, опустив голову и пялиться в пол. Стайлс, между тем, быстро освободил меня от кофты и, подавшись еще ближе, потянулся к бюстгальтеру. Я задрожала, уже не скрывая, что вот-вот разрыдаюсь. Ведь это кошмар. Сущий кошмар. Я не справлюсь. Господи. Я просто не переживу.
— Не реви, — отрезал Гарри, лишив меня последней надежды на то, что все это шутка. Он снял бюстгальтер, стащив лямки с моих подрагивающих плеч. — О… — Стайлс удивленно вскинул брови и уставился куда-то пониже моей груди, на ребра; я пыталась прикрыться. — Что это у нас? — я снова дернулась, когда он отвел мою левую руку. Глаза Стайлса потемнели, и он переметнул взгляд на мое лицо. — Черная бабочка? Серьезно? — дело в том, что на прессе Гарри тоже была набита бабочка, большая бабочка, и он словно насмехался надо мной сейчас, а после я поняла, что дело в надписи. Он медленно, с паузами, издевательским тоном и кривя губы, прочел: — «Я… помню… тебя… Зейн». Какая преданность, Джен. Я изумлен.
Стайлс тут же как-то брезгливо поморщился и отошел от меня. Он принялся стаскивать свои штаны, а я спрятала лицо в ладонях, согнувшись пополам.
Но неожиданно парень дернул меня, поставил на пол и нервными рывками снял мои джинсы, а когда ухватился за кромку трусиков, я закричала — отчаянно и громко. Со всей дури врезала ему кулаком по плечу, отчего кисть тут же болезненно заныла, и я ринулась к двери. Но Стайлс быстро перехватил меня поперек туловища, матерясь, втолкнул в прямо в носках и трусах в большую душевую кабинку, что находилась в углу этой огромной ванной комнаты, и со злостью крутанул вентили кранов. Меня обдало вначале ледяной водой, затем горячей, и, наконец, стало терпимо…
Я продолжала колотиться и плакать, беспомощно сжимаясь под жесткими струями, когда вдруг почувствовала пальцы на своих запястьях. На этот раз он не дергал, не кричал и наручников не было. Стайлс просто отвел мои руки от лица, заплаканного, перепуганного, и я уставилась в его грудь.
— Ты можешь просто не бесить меня? — спросил он холодно и отпустил. — Нервная истеричка. Разве такие учатся на психологическом отделении? — хмыкнув, добавил парень, и отошел назад, чтобы я снова испугалась его наготы. Я быстро отвернулась, встав лицом к стене, и тут же вновь взвыла, когда ощутила Стайлса позади себя; он привалился торсом к моей спине, уперев руки в скользкую плитку, и забормотал: — Брось, Дженни. Тебе не нужно так бояться… — его пальцы тронули мои волосы, оголяя шею; ноги подкосились от неописуемого ужаса, а кожа покрылась неприятными мурашками. — Не трясись. Ты не тряслась перед Зейном, правда? Тогда почему боишься сейчас? Он был таким же, как и я. Но ты ведь не отбивалась от него.
— Пожалуйста… — снова заскулила я. — Не трогай меня-я-я…
Какая мерзость. Какая же это мерзость. Я рыдала, по-прежнему стоя к нему спиной, и не сразу поняла, что все прекратилось.
Но когда в моих руках вдруг оказалась намыленная губка для тела, я покорно ее приняла. Всхлипывая, я начала неловко тереть предплечья, и Гарри, раздраженно цокнув, плюхнул на мою голову немного своего шампуня. Он сам вымыл меня, не обращая внимания на то, как я нерешительно и боязливо отпихиваю его, и это показалось мне самым что ни на есть настоящим изнасилованием. Ведь принять душ с незнакомцем, лапающим твое тело с ног до головы, да к тому же с тем, который тебя похитил — верх идиотизма и, в некоторой степени, извращения. Но Стайлс вел себя так, словно я его какое-то очередное развлечение и ему не особо важно, что я чувствую в данный момент.
— Может, снимешь трусики, м? — усмехнувшись, парень снова коснулся кромки моего белья, но я вздрогнула, перехватывая его запястье. — Окей, как знаешь. Пуританка. И прекрати меня отталкивать. Это провоцирует…
Я все еще молчала, когда мы вышли из кабинки. Пришлось стащить мокрые носки. Гарри подхватил всю мою одежду и сбросил ее в корзину для грязного белья. После повернулся, так и не одевшись, а я снова уставилась в пол, прикрывая руками грудь.
— Можно… мне одежду? — просипела я.
Стайлс, вытирающий полотенцем волосы, замер, потом подошел ко мне — я зажмурилась — и неожиданно бросил мне на плечи еще одно полотенце, что висело на стене за моей спиной. Сглотнув, я быстро обмоталась огромной махровой тканью и стала дожидаться Гарри.
В спальне он, зайдя в ту самую гардеробную, принес темные спортивные штаны, белую футболку и бросил их на кровать.