— Наемница из клана ассасинов! — заскрежетала зубами командирша серых эльфиек и указала на раненого. — Кому-то сильно не хотелось, чтобы он дальше жил.
Все перевели взгляд на умирающего.
— Затаскивайте его внутрь и закройте уже дверь, — распорядился Крайтис.
— Ты кто? — спросил я у узкоглазого. Где-то я уже видел его лицо. Но где?
Тот извергнул изо рта очередную порцию крови, отыскал взглядом Цветану, улыбнулся и протянул ей сжатую в кулак ладонь. Сестра автоматически протянула навстречу дрожащей руке свою.
Человек разжал пальцы и, не сводя с близняшки глаз, прохрипел:
— Цэцег… совсем большая выросла… наяву ты еще красивее, Цэцег…
И умер.
— Кто это? — спросил я Цветану.
— Впервые вижу.
— А он тебя, похоже, знал.
— Может, обознался? Почему он назвал меня Цэцег?
— А давайте его оживим и все выясним? — предложила Светка.
— Нет! Нельзя! — Провидец тоже уже приковылял из кабинета. — Так мы накличем гнев Неба!
Никто ничего не понял. Тогда предсказатель попытался перефразировать посетившее его откровение:
— Лазурные драконы приговорили к смерти этого орка! Хранителям нельзя мешать!
— Лазурные?
— Драконы нанимают дроу-убийц?
— Этого орка?
— Хранителям?
Вопросы так и посыпались на старца. Но тот лишь виновато развел плечами:
— Больше ничего не могу сказать. Это все, о чем поведали мне звезды.
«Либо действительно так, либо не хочет говорить правду при всех», — решил я.
И вдруг вспомнил, где видел этот раскосый взгляд — в фоторамке на стене дома бурятского шамана. Это Дархан! Как только я догадался, сразу скомандовал:
— По фиг драконы! Быстро оживляйте его!
— Поздно. Душа уже покинула тело, — вздохнул архимаг.
Проклятье! Или, как тут выражаются местные, уркхадал? Нет, это намного хуже! Это, блин, подстава в квадрате! Даже в пятой степени! Такой шанс упустили! Он же врата между планетами мог открывать в любое время!
С досады я схватил себя за волосы и зажмурился.
— Цветусь, а что он тебе дал? — нарушила образовавшуюся в комнате тишину Светка.
— Вот.
Я раскрыл глаза и внимательно вгляделся в оловянную фигурку. Крохотный гном с кажущимся непропорционально большим для него молотом стоял на пьедестале, выполненном в виде наковальни. Основание статуэтки украшали причудливые узоры.
Крайтис.
— Хорошо, что ты такая влиятельна фигура. Иначе вести всем нам не очень приятные беседы с капитаном стражи до самого утра, — промолвил Вотар.
— Да, иногда иметь связи удобно, — скромно ответил я. — Жаль, что у убитого при себе больше ничего полезного не обнаружили.
— Не согласен. Орк передал нам кучу важной информации. Ну да Торн с ним. Я не о Дархане сейчас хочу побеседовать.
— Да? В столь поздний час есть предмет для обсуждения более интересный и срочный, нежели личность, побывавшая на Земле, подкинувшая когда-то новорожденную Цветаниэль практически мне под ноги и приговоренная лазурными драконами к смерти?
— Уж поверь мне.
— Хм, любопытно.
— Нас точно в твоем кабинете не подслушают? — уточнил Сергей.
— Двойной куб безмолвия, тройной подавитель заклинаний магии разума, самые чувствительные сигнализаторы ментальных атак…
— Ладно, убедил. — Взгляд собеседника блуждал, он явно не знал, с чего начать. Поэтому начал издалека. — О! Это же шахматы?
— Они, — подтвердил я. — Сыграем?
— Давай.
Взмах — и с помощью простенького волшебства клетчатая коробка подлетела к нам. Еще взмах — доска раскрылась и опустилась на стол, а высыпавшиеся фигурки заняли начальные позиции.
— Ух ты! — улыбнулся Сергей, потом нахмурился. — Белый король неправильно стоит.
— Почему?
— Потому что «ферзь любит свой цвет».
— Ферзь? — не понял я.
— Ну на Земле эту фигуру еще королевой называют.
— А-а. Белая у нас тоже королева.
— А черная? — уточнил Вотар.
— Матриарх.
— Стоп! Давай, прежде чем приступим к игре, согласуем наименования фигур и их возможные ходы? А то, сдается мне, мы сейчас на разных языках говорим.
— Согласен.
— Это пешки, двигаются так, бьют по диагонали, — сообщил Сергей.
— Аналогично, — кивнул я. — И называются так, потому что ходят пешком.
— Это конь, скачет буквой «Г». Ах, ну да, у вас же она не так пишется. В общем, прыгает на две клетки прямо, потом на одну вбок.
— Верно. Только у светлых он называется единорогом, а если играешь за темных, то — репфайдером.
— Ух ты! И впрямь лошадки с рогами и тиранозаврики! — приглядевшись, восхитился Вотар. — Так это что получается: игра символизирует противоборство эльфов?
— Разумеется.
— Ладно, поехали дальше. Это слоны, или, как у нас еще говорят, офицеры. Белый и черный, согласно цвету контролируемых диагоналей.
— Мы называем их архимагами.
— Ха, забавно. А тогда ладью как? Ну, вот эту фигуру?
— Иногда турой, в честь передвижной деревянной башни, предназначенной для обеспечения быстрого доступа к стенам штурмуемой крепости.
— И у нас так же!
— А иногда телепортом, — добавил я.
— Ну да, идея понятна. И к объяснению принципа рокировок подходит, — согласился Вотар и продолжил: — Это самая сильная фигура — ферзь. Он двигается и бьет как угодно. Ну и самый слабый король. Тоже шагает, куда ему вздумается, но не далее чем на одну клетку. Создание неловкой ситуации, при которой монарх не может спрятаться и через ход будет убит, и есть цель победы, мат.
— У белых, как я уже говорил, ферзь — это королева, а у темных — матриарх, и они ее оберегают сильнее всего. Следовательно, поражение в игре, когда сражаешься за дроу, — мат верховной матери. Но при этом у нас король имеет возможности ферзя, а королева настолько беспомощна, что самостоятельно передвигается всего на клетку.
— Вот, наверное, почему их и поменяли местами? — предположил Сергей. — Но тогда какой вообще смысл в черном короле и белой королеве, если их можно убить?
— Как какой смысл? Ведь только эти фигуры могут, вернувшись из лагеря противника, «родить» новую пешку!
— Это они там что, типа от врага беременеют? Хотя темный король-то как? — запутался брат Цветаниэль.
— Нет, смысл в том, что вторые половинки правителей как бы отправляются на переговоры. И если им удается выжить, значит, не все потеряно, война может закончиться, а следовательно, можно заводить потомство.
— У-у-у, какая серьезная философия, — протянул Вотар. — Хорошо. Но пешки, ворвавшиеся в стан противоборствующего государства, ведь превращаются в другие, более значимые фигуры? Какая тут скрыта мудрость?
— Да просто все. Особо отличившиеся рядовые за свои подвиги получают продвижение по служебной лестнице.
— Вот! Именно об этом мы сейчас и поговорим! — Сергей неожиданно смахнул с доски все шахматы, кроме одной, и указал на нее. — Ощущаю себя такой же пешкой, превращающейся в весьма сильную фигуру.
— Выходит, процесс еще не завершен?
— Скорее всего, нет. Толку от того, что я выучил множество заклинаний дроу, и из книг твоей библиотеки? Применить волшебство не смогу, пока не вернусь в свое тело.
— Ясно. А кем в итоге станешь?
— Прежде чем ответить на твой вопрос, задам встречный. На твой взгляд, ферзь, сначала убитый в ходе партии, а потом вновь возвращенный в строй проворным пехотинцем, — это та же самая личность, что и в начале игры?
— Никогда не задумывался, но, мне кажется, он будет уже другим персонажем.
— А если он помнит события прошлой жизни?
— Тогда да, можно смело утверждать, что произошла реинкарнация с частичной очисткой памяти. Но в таком случае непонятно, почему это произошло: случайно или намеренно?
— Вот в этом и нам предстоит разобраться. Ведь игра, в которой мы участвуем, намного сложней шахмат.
— Мы? — обомлел я.
— А разве ты еще не догадался? — тоже удивился Вотар. — Конечно, я тебя уважаю, ты мужик умный — дураки в советниках короля не ходят. Потом, и сестре приглянулся, и преданность свою не единожды доказал. Однако прости за откровенность, но всего этого было бы недостаточно для обсуждения данной темы, если бы я не был уверен, что ты тоже игровая фигура.
— Уф, становится все интересней и интересней!
— Фактически я понятия не имею, за какие такие выдающиеся заслуги меня, скажем так, повышают. На сей счет есть две версии: либо за поступки, которые совершил когда-то давно и забыл по неизвестной причине, либо авансом. Предполагаю, что, скорее всего, второе. Хотя…
— Авансом? Неужели такое возможно?
— Пока будем считать, что да. Так вот, теперь о тебе, Крайтис.
— Да-да, любопытно, какова же моя роль?
— Сдается мне, что ты-то как раз и должен поспособствовать моему перевоплощению в слона, туру, единорога и кого еще там надо.
— Для этого я обязан помочь тебе улететь на Землю, чтобы душа соединилась с телом и ты из теоретического сверхмага стал практикующим?
— Э-э, не все так просто, товарищ! Ты озвучил только часть поставленной перед тобой задачи.
— Так-так-так, продолжай!
— На текущем этапе для успеха моей карьеры необходимо как можно подробнее узнать о пяти артефактах демиурга. И некто неназываемый посоветовал за данной информацией обратиться именно к тебе.
— Ого! А этот некто случайно не сам «шахматист»? — сыронизировал я.
— Точно не скажу, — совершенно серьезным тоном ответил Вотар. — Повторюсь: игра, в которой мы участвуем, намного сложней шахмат, и все правила мне неведомы. Но есть в них кое-что действительно забавное: представь, что усиленная фигура помнит прошлую жизнь далеко не одной фигуры.
— Ну совсем запутал меня, Серый! — встряхнул я головой. — Ты на что намекаешь?
— Кто в курсе прошлого всех фигур? — Опять собеседник послал встречный вопрос.
И это сработало — натолкнуло меня на верную мысль!
— Сам Игрок?
— Угу. Пешка способна заменить даже его!
От такого обилия информации голова пошла кругом, мозг усиленно заработал, но все-таки справился и выдал очередную фразу:
— Хорошо, Сергей. Допустим, это так. Тогда ты автоматически сместишь одного из этих самых шахматистов и станешь противником того, кто тебя вырастил. Зачем ему это? Нелогично.
— А если гроссмейстер преследует цель: заменить равного по силе оппонента более слабым и неопытным?
— О-о! А ведь и правда! Тогда в итоге нас ждет беда.
Серый лукаво прищурился:
— Или победа!
— А справишься? На твоем месте я бы не был настолько самоуверен.
Вотар отмахнулся от предостережения:
— Справлюсь не я, а тот, кто меня возвысит.
— Бр-р. Существует и третья сторона?
— Не исключено. Причем она заинтересована в поражении моего соперника даже больше меня.
— Все, у меня иссякли идеи. Ты о ком сейчас?
— Крайтис, расширь диапазон мыслей за пределы доски, — улыбнулся Вотар. — Речь идет о том, кто сделал ставки на определенный исход игры.
Ох, не готов я пока комментировать услышанное, поэтому промолчу.
А вот Сергей очередными своими размышлениями окончательно завел меня в тупик:
— Еще есть один, на первый взгляд безумный вариант, но сбрасывать его со счетов не стоит. Если в партии задействовано четвертое измерение, тогда я прекрасно знаю, кем на самом деле является этот таинственный Игрок.
ГЛАВА 8
Максимилор.
— Как отреагировали эльфы на ультиматум? — первое, чем поинтересовался на экстренном заседании король.
— Никак не отреагировали, ваше величество. Молчат, — ответил глава ведомства, занимающегося внешней политикой и разведкой. — И, на мой взгляд, им, скорее всего, не понадобится наше оружие.
— Как так? Почему? — удивился Юстиниан.
— Потому что войны между старшими народами, вероятно, не будет, — пояснил министр.
— Аргументируй! — насупился монарх.
— Агенты в столице Светлого Леса донесли, что по Амалаэстиору ходят слухи о том, будто бы завтра, — гном посмотрел на часы и поправился, — точнее, уже сегодня состоится суд, предположительно над участниками недавних событий в Шакруне. Гедеон якобы дал слово, что наконец-то во всем разберется, накажет виновных и принесет официальные извинения матриарху Леяре.
— Что за «скорее всего», «вероятно», «ходят слухи», «будто бы» и «предположительно»? — скривился Фердинор. — Одни догадки.
— Действительно, где факты? — согласился с другом король.
— Дело в том, что эльфы держат все в строжайшем секрете. Даже та информация, которую удалось добыть, стоила кучу денег, — ответил докладчик почему-то представителю кузнецов. — Причина тому — вроде бы просьба одной особы, которая пожаловала во дворец и свое инкогнито раскроет по ходу процесса в тронном зале.
— Опять «вроде бы», — пренебрежительно процитировал Фердинор и едва не сплюнул на пол.
Тогда председатель гильдии купцов вступился за коллегу:
— Ваше величество, позвольте добавить?
— Да, конечно, говори, — разрешил Юстиниан.
— По нашим торговым каналам тоже делали намеки на то, что Серая эльфийка жива.
— Что?! — поперхнулся наше величество.
Теперь и я поднял руку с просьбой дать слово. Мне согласно кивнули.
— По неподтвержденным данным, однако из весьма надежных источников и мне сообщили, что мстящая Теоларинэ не погибла.
— Превосходно! Мало того что самому последнему проныре-продавцу известно о том, что нашумевшее пророчество Острада сбывается, так даже шахтеры под землей в курсе этого! — закипел король. — Когда вы сами начнете проявлять инициативу?! Доколе мне из вас все вытягивать?! Или хотите вернуться к прошлому? А что, заведем палача и по утрам посредством раскаленных клещей займемся процедурой считывания с языка неразговорчивых министров важных для страны новостей, о которых те, возможно, забыли осведомить двор?
Все притихли. Только торговец обиженно пробурчал:
— Почему последнему продавцу? Как раз таки первому. И это рудокопы — проныры. Они же норы роют и ныряют в них.
Фердинор подал знак, чтобы тот заткнулся, а сам по-братски хлопнул Юстиниана по плечу:
— Не обижайся, дружище. Мы же гномы. Все, из чего нельзя извлечь выгоду, для нас не важно.
— А разве возвращение Легенды никоим образом не повлияет на мировую экономику? Разве поступки Сеющей смерть никак не отразятся на наших начинаниях?
— Очень даже! — воскликнул старший финансист. — В банках уже ощущаются заметные тенденции — народ волнуется.
— Ну тогда почему умолчали?
— А может, тут тоже какая-то стратегическая подоплека? — уже сам начал строить так не любимые им догадки кузнец.
— Ты заблуждаешься, Фердинор, — возразил я. — Мне рассказали буквально за несколько минут до начала совещания, и я сразу же ввел в курс дела его величество!
— Аналогично, — заявил купец.
— Хорошо, простите, погорячился, — извинился Юстиниан Справедливый. — Давайте подумаем, как еще можно вернуть Очки Мастера.
Светка.
— Ой, ну все, Светик, пора мне, — засобиралась Цветаниэль, как только заметила мелькнувшего на лестнице архимага.
— Иди-иди, предательница, — пошутила я. — Обещала же со мной спать сегодня.
— Не могу, глянь, как брат его вымотал своими допросами. Срочно реанимировать надо. Тем более завтра тяжелый день.
— Уже сегодня, — заметила я и подмигнула. — Ладно, вали. Только не сильно там усердствуй, а то окончательно лишишь его милость сил.
Часы пробили два ночи. Потом три. Серые эльфийки сменили часовых, а мне все не спалось. Поворочалась еще немного. Попробовала считать барашков. После третьей тысячи укутавшись в покрывало, заползла в кабинет хозяина дома.
— Чего не спишь? — спросила я у замершего там в задумчивости брата.
— Думаю, — ответил тот, не сводя взгляда с вещей, разложенных на столе.
— О чем?
— Обо всем.
— И как?
— Пока никак.
— Совсем?
— Почти.
Поговорили, блин.
— Иди отдохни, утро вечера мудренее, — посоветовала я. — Теона там небось извелась. Ждет не дождется, когда тебе приснится.
— Рано.
— Как это? Наоборот, поздно уже!
— Нет.
— Что нет?