Я злобно посмотрела на него:
– А ты как думал? – и потянулась за салфеткой, а Дженнифер в это время наклонилась к отцу и прошептала:
– Если верить Анастасии и Джульетте, это просто катастрофа. Рич, может нам стоит разрешить ей остаться дома и окончить школу дистанционно?
– Да уж, будьте добры, – взмолилась Анастасия, войдя в комнату следом за Джульеттой, как будто я решила созвать тут семейный совет.
Джульетта закивала в знак солидарности.
– Я думаю, так будет лучше для всех.
Отец внимательно оглядел нас и внезапно взорвался:
– Нет!
– Но Рич…
– Нет, Дженнифер. Ты знаешь, почему мы не можем. Теперь это – ее жизнь. Ей нужно привыкнуть.
Внутри у меня все сжалось. Я не ожидала от него особой чуткости, но он не проявил ни капли сочувствия. Даже не пытался понять, как трудно мне было сегодня, и хотя бы немного утешить.
– Ты же слышала, что сказал врач. Ей нужно научиться общаться с людьми. Нельзя замыкаться в себе, станет только хуже.
– Но у нее никогда больше не будет друзей, – возразила Дженнифер. – Это травмирует ее на всю жизнь.
Вспомнив, что я и так уже травмирована на всю жизнь, она поморщилась:
– Я имею в виду, в эмоциональном плане.
Какая потрясающая вера в меня! Дженнифер, как и ее дочери, считала меня уродиной. Я такая страшная, что не обойтись без пластической операции, а еще у меня никогда не будет друзей. Не могу сказать, что все эти мысли не волновали меня, но как человек, исполняющий роль моего родителя, она могла хотя бы сделать вид, что считает иначе. Нам всем не помешало бы немного оптимизма.
– Может, стоит подыскать специальную школу для таких детей, как она? – предложила Дженнифер. – Есть ведь школы для детей с ограниченными возможностями. Может, ей будет комфортнее среди равных.
Ну она и выдала! Среди равных? Можно подумать, шрамы и хромота делали меня и других искалеченных подростков недочеловеками! Мой отец юрист, и его должно было возмутить подобное невежественное и дискриминационное высказывание, но вместо этого он с интересом посмотрел на жену:
– А что, это идея. Я спрошу у врачей, как они на это смотрят.
Его слова поразили меня. Когда-то давно он оставил меня ради этих людей, но сейчас я чувствовала себя преданной еще раз. Он же мой папа и должен защищать меня. Или хотя бы думать о моих чувствах.
– Алло! – крикнула я. – Я вообще-то здесь! Если вы хотите обсуждать меня, как будто у меня нет собственных мыслей и чувств, можете хотя бы не делать этого при мне?
Дженнифер побледнела, а отец прикрыл глаза рукой, потирая виски, как при головной боли.
– Ты права, Элла. Я виноват перед тобой. Давай поужинаем сегодня вдвоем и все обсудим?
– Что? – вскрикнула Джульетта. – Папа! Это несправедливо! Мы уже забронировали столик на сегодня!
– Я знаю, милая. Но у Эллы правда был тяжелый день. Я думаю, нам не помешало бы пообщаться с глазу на глаз.
– У нас у всех был тяжелый день! А о нас ты подумал? Теперь все вращается вокруг нее! Ужин в честь начала учебного года – семейная традиция. Ты не можешь забить на свою настоящую семью только потому, что у нее не задалась жизнь.
Я не собиралась больше это терпеть.
– Расслабься, Джульетта. Я не собираюсь портить вам вечер. – Я слишком устала, чтобы злиться на отца. – Не нужно нарушать традицию из-за меня. Идите спокойно на свой семейный ужин или что там у вас. Все в порядке.
– Элла. – Отец тяжело вздохнул. – Ты тоже должна пойти. Ты – часть семьи.
Кажется, я ошиблась: не так уж сильно я устала. Ярость захлестнула меня, придавая новые силы.
– Нет. Я была частью твоей семьи. А ты бросил меня ради этой.
– Дорогая, это не то…
– Не надо, пап, – перебила я, прежде чем он начал бы извиняться. – Мы оба прекрасно знаем, что если бы мама не умерла, я по-прежнему оставалась для тебя лишь смутным воспоминанием, так что не надо изображать, будто тебе не все равно.
Отец выглядел так, словно я залепила ему пощечину, но в следующее мгновение он потерял самообладание.
– Я не могу изменить прошлое, Элла! Я стараюсь сделать сейчас все, что могу, разве этого недостаточно? Лучше поумерь свой пыл, ведь нравится тебе или нет, но теперь мы – твоя семья. Тебе придется жить с нами, так что возьми себя в руки и выходи.
Я хотела ответить «нет». Хотела, чтобы ему пришлось тащить меня насильно, а я бы отбивалась и кричала. Обида на него жила во мне уже десять лет. Он не мог просто так вернуться в мою жизнь и рассчитывать, что я его сразу прощу. Собственно говоря, он даже не извинился. Но чем меньше я препиралась с ним, тем больше шансов уйти из этого дома.
– Хорошо, как скажешь.
Отец сделал еще один глубокий вдох и попытался успокоиться.
– Спасибо. Поторопись, тебе еще нужно переодеться. Через десять минут выезжаем.
Я хмуро посмотрела на свои джинсы и водолазку с длинным рукавом. По-моему, я выглядела нормально.
– А зачем переодеваться?
– «Провиденс» – один из лучших ресторанов в Лос-Анджелесе, – высокомерно ответила Анастасия. – Тебя туда не пустят, если будешь выглядеть, как на рекламе «Уоллмарта».
Только сейчас я заметила, что двойняшки выглядели просто сногсшибательно. Отец и Дженнифер тоже принарядились. Отлично. Папа вызывал уважение одним своим видом, а Дженнифер рядом с ним выглядела, как идеальный трофей. Анастасия и Джульетта, изнеженные наследницы своих родителей, прекрасно дополняли картину. Про эту семью нужно снимать отдельное реалити-шоу!
Отец выпроводил всех из комнаты, чтобы я могла переодеться, и я безнадежно уставилась в свой гардероб, зная, что не найду здесь ничего соответствующего Коулманам. Я неторопливо перебирала вешалки с одеждой и внезапно наткнулась на мамино маленькое коктейльное платье канареечного цвета. У нас с мамой было не так уж много поводов выглядеть нарядно. Мы никогда не бедствовали, но всегда держали расходы под контролем, а на какие-нибудь особенные покупки приходилось копить. Но когда мне было около тринадцати лет, мама встречалась с профессиональным танцором сальсы, и он любил приглашать ее на танцы. Тогда-то она и купила себе это платье.
Я прижалась щекой к ярко-желтой ткани и глубоко вдохнула. Платье больше не пахло мамой, но меня это не волновало. Это была моя самая любимая мамина вещь. Она всегда так красиво выглядела в нем! Я помню, что с облегчением расплакалась, когда разбирала собранные отцом коробки и обнаружила его.
– Я так скучаю, мамочка, – прошептала я. – Так несправедливо, что я осталась совсем одна. Ты нужна мне.
Не задумываясь над тем, что делаю, я надела платье. Оно сидело на мне абсолютно идеально. Платье было на тонких бретельках и доходило до колена. Мне стало тошно от одной мысли, что придется выйти из дома со шрамами напоказ, но люди пялились бы на меня в любом случае, так почему не взять с собой частичку мамы? Если я хотела пережить этот ужин, мне была жизненно необходима ее поддержка.
Я надела жемчужные бусы, которые мама всегда носила с платьем, забрала волосы так же, как она, и посмотрела в зеркало. Если не обращать внимания на шрамы, я практически снова почувствовала себя человеком. Из зеркала на меня смотрела мама. Я была очень похожа на нее – только глаза отличались.
– Я люблю тебя, мамочка, – прошептала я, взяла трость и отправилась навстречу своей расстрельной команде.
Я медленно подошла к главному выходу, где меня уже ждали. Увидев меня, все оцепенели.
– О нет! Ты не наденешь это! – закричала Анастасия.
Я не могла не ответить. Я любила это платье.
– А что не так? Вы все в платьях.
– Мам! – Анастасия умоляюще посмотрела на Дженнифер.
– Это очень милое платье, Элла, – быстро сориентировалась та. Ее голос звучал так покровительственно, как будто мне было пять лет. – Но ты уверена, что хочешь его надеть?
– А почему нет?
Дженнифер на мгновение замерла, а затем печально улыбнулась:
– Понимаешь, милая, оно как бы… немного открытое.
Еще одна пощечина. Я оглядела Джульетту и Анастасию и скрестила руки на груди.
– Оно длиннее, чем платья их обеих, и моя грудь не вываливается на всеобщее обозрение.
Я идиотка. Как я не додумалась раньше?
– А-а-а, ты не хочешь, чтобы я надевала это платье, потому что видны мои шрамы? Ты стыдишься меня так же, как и они?
Дженнифер испуганно замотала головой. Ее глаза заблестели от слез, и, всхлипывая, она уткнулась в папино плечо. Он крепко обнял ее и бросил гневный взгляд в мою сторону.
– С меня довольно, Элламара. Если у тебя плохое настроение, это не значит, что ты можешь наплевательски относиться к чувствам всей семьи. Доказала свою правоту? А теперь перестань упрямиться и пойди переоденься.
Я думала, мне уже нельзя сделать еще больнее. Даже мой родной отец, моя плоть и кровь, не хотел, чтобы я появлялась рядом с ним, если видны мои шрамы.
– Я не собиралась никому ничего доказывать! Это платье моей мамы. И я просто хотела, чтобы на этом семейном ужине была частичка моей семьи. Я не обязана переодеваться только потому, что вам стыдно находиться рядом со мной. Я не виновата, что вызываю у всех вас отвращение.
Осознав свою ошибку, отец тихо выругался. Он побледнел и почти шепотом произнес:
– Элламара, извини. Я думал…
– Я знаю, что ты думал!
Поздно извиняться.
– Вы, ребята, постоянно говорите мне, что вы – моя семья, но это не так. Если бы моя мама увидела меня в этом платье, она бы обняла меня и похвалила за смелость – а не попросила переодеться. Меня тошнит от вас. Она не стала бы стыдиться моих шрамов. Ей было бы все равно, потому что она меня любила. Моя семья – это она.
Я развернулась и направилась в свою комнату, жалея, что не могу убежать. Никуда с ними больше не пойду! Если отец захочет, чтобы я вышла из дома, ему на самом деле придется тащить меня на себе.
8
БРАЙАН
Я ЗНАЛ, ЧТО НЕ СТОИЛО давать Скотту ключи от дома. Как мне удастся избегать людей, если я не могу запереться от человека, который следит, чтобы я не пропустил ни одной встречи?
– Брайан? – крикнул Скотт, войдя в дом. Через пару секунд он обнаружил меня на диване в гостиной. – Ты должен был приехать еще час назад. Кайли пообещала отрезать мое мужское достоинство, если я не притащу тебя в течение двадцати минут.
Я посмотрел на окошко с сообщениями в ноутбуке и вздохнул.
Cinder458: Мне жутко приятно принимать твои извинения, но, к сожалению, пора идти.
EllaTheRealHero: Да-да, пятничная ночь ждет тебя, Мистер Популярность. Приятного вечера.
Я улыбнулся. Сегодня я мог быть доволен собой.
Элла наконец посмотрела фильм «Долгая дорога домой» с моим участием, о котором я ей рассказывал. Она так изумилась, что написала очень забавную рецензию под названием «Приношу искренние извинения мистеру Брайану Оливеру». Я вспомнил, как до аварии Элла делала похожие записи в дневнике. Но в этот раз рецензия выглядела, как личное письмо, адресованное мне, и в нем она признавала, что из меня получился бы отличный принц Синдер. Просто чудесно!
Когда она прислала мне рецензию на «Долгую дорогу домой», я тут же ответил, что ей необходимо возобновить свой блог. Я знал, как Элла любила вести дневник, и очень расстроился, когда она сказала, что решила его оставить. Я был готов упрашивать ее неделями, но сегодня Элла наконец выложила новый пост. Она вкратце рассказала, что попала в аварию и не могла вести блог, но благодаря разговору с одним «сумасшедшим фанатом» решила вернуться и хотела начать с размышлений об актерском составе «Принца-друида». В качестве вступления она взяла свое письмо с извинениями в адрес Брайана Оливера.
Я увидел эту запись сегодня днем и написал что-то нейтральное в духе «с возвращением в блогосферу». А потом мы начали спорить в комментариях по поводу костюма принцессы Ратаны. К дебатам подключились и другие подписчики Эллы, обнаружившие новый пост. Не могу не похвастаться: моих сторонников оказалось больше, несмотря на то, что поклонники Эллы были очень рады ее появлению.
Cinder458: Как пожелает моя мудрая жрица. Я не особо хотел веселиться сегодня вечером, но теперь обещаю с размахом отметить твое возвращение в блог.
EllaTheRealHero: Ты странненький.
Cinder458: Неправда. Ты же меня любишь.
EllaTheRealHero: Правда. И да, люблю.
Спокойной ночи, Синдер.
Оцепенев от удивления, я уставился в экран, и сердце у меня сжалось от невыносимой тоски. Я думал, она снова пошутит про мое чрезмерно раздутое эго, а вместо этого Элла сказала, что любит меня. Она никогда не говорила ничего подобного. Возможно, она не испытывала ко мне таких чувств, как я к ней: только такой псих, как я, мог влюбиться в неизвестную девушку из Интернета, но по крайней мере она не быка равнодушна.
Cinder458: Спокойной ночи, Элла.
Я помедлил и написал еще одно сообщение.
Cinder458: И я тоже люблю тебя.
Я выдохнул и нажал на «Enter». Возможно, это всего лишь переписка и я никогда не увижу Эллу вживую, и она подумает, что я шучу, но я никогда не говорил этих слов ни одной девушке. Для меня этот момент был очень особенным.
К реальности меня вернул чей-то протяжный свист. Я обернулся и увидел Скотта, заглядывающего мне через плечо и читающего переписку. С каждой строчкой его глаза округлялись все сильнее.
Ну вот. Пора спуститься с небес на землю.
Неторопливо потянувшись, я закрыл ноутбук. Прежде чем Скотт успел спросить об Элле и моем последнем сообщении, я произнес:
– Ладно, ты победил. Я иду. Не могу позволить тебе лишиться мужского достоинства из-за меня.
* * *
– Осторожно, – предупредил Скотт, когда мы заходили в клуб. – Кайли в бешенстве из-за твоего опоздания.
Я хмыкнул. Еще бы! Сегодня ей исполнялся двадцать один год, и в соответствии с ее сценарием мы должны были обручиться. Для своей вечеринки Кайли арендовала самый понтовый клуб в Лос-Анджелесе и пригласила всех знаменитостей, каких только знала. И заодно, судя по всему, всех папарацци штата Калифорния.
Бедняга Скотт думал, что Кайли в бешенстве. Что ж, пусть подождет, пока я разорву наши показные отношения, вместо того чтобы подарить ей кольцо, которое так и не купил.
– Мудрый совет, Скотти: беги, пока можешь.
Скотт не успел. Кайли подскочила к нам, едва мы вошли в клуб.
– Малыш! – завопила она, повиснув у меня на шее. – Где вас носило?
Ее голос звучал весело, но по глазам было видно, что она действительно в ярости. Кайли притащила с собой кучу друзей и желающих ее поздравить, и мне, как вежливому человеку, пришлось со всеми перездороваться. Затем я взял ее за руку и прошептал:
– Мы можем поговорить наедине?
Кайли просияла:
– Конечно!
Она оглядела толпу, всем своим видом намекая, что сейчас получит сюрприз на день рождения, и только потом отошла со мной к отдельному столику.
Я решил не терять времени зря и, убедившись, что нас никто не слышит, сказал:
– Не хочу этого делать.
Кайли поморщилась:
– Да, все поняли это еще на совещании.
– Хорошо, скажу иначе. – Я становился все нетерпеливее. – Я не собираюсь этого делать.
Кайли прищурилась.
– Ты не можешь так поступить.
– Кайли. – Я потер виски и глубоко вздохнул. Не хотелось с ней ссориться, если это было возможно. – Дай мне время, ладно? После того совещания многое изменилось.
Если бы Кайли была кошкой, она выгнула бы спину и распушила хвост. Но она лишь замерла и скрестила руки на груди:
– Ты имеешь в виду ту девчонку?
Ту девчонку? Элла гораздо больше, чем та девчонка.
– Да, я имею в виду Эллу. Если бы я знал, что она жива, то с самого начала не стал бы ввязываться в эту идиотскую затею. Теперь она вернулась, и я не могу все разрушить, устроив с тобой этот фарс.