Некоторое время он завороженно наблюдал за боем, не замечая, что постепенно торговая площадь опустела. Осталось только несколько людей, покалеченных в давке. Некоторые из них стонали и просили спасти их, но никто не спешил им на помощь. Эну и сам не мог сдвинуться с места, не отрывая взгляд от Рахтара, уничтожающего уже вторую тварь. Наконец и она пала, других противников рядом не оказалось, и воин остановился, словно наткнувшись на невидимую стену, а потом развернулся и медленно, поигрывая мечом, начал наступать на кого-то, лежащего на земле. Эну не видел, кто именно привлек внимание Рахтара, да и не стремился посмотреть: вдруг стало очень страшно, потому что даже отсюда он заметил, что глаза Меча были совершенно белые, без радужки и зрачков, а лицо напоминало гипсовую маску.
Перед Рахтаром вдруг вырос Хамаш, что-то говоря ему, но не выпуская оружие из рук; Илио стоял рядом, напряженно постукивая по земле боевым шестом, выпачканным в демонической слизи. Рахтар на мгновение замер перед ними, мотнул головой, словно пытаясь стряхнуть с себя наваждение, а потом… бросился на Хамаша, замахиваясь мечом. Воины сцепились, оружие зазвенело, плетя свой танец смерти, и Эну понял, что уйти с торговой площади Рахтару не суждено. Илио тоже был готов нанести смертельный удар — об этом говорили напряженная поза и выставленный чуть вперед посох с обнаженными лезвиями, — но пока не вмешивался, видя, что его напарник успешно отражал атаки, все еще пытаясь докричаться сквозь боевое безумие до своего собрата.
Время шло, сердце Эну сжималось от боли, и дышать становилось все труднее. Он понимал, что сейчас произойдет, понимал, но отказывался верить. Ведь тогда, на чердаке, все обошлось, неужели сейчас…
Хамаш сделал хитрую подсечку, и Рахтар оказался распластан на спине.
— Не-е-ет!
Меч вылетел из ослабевшей руки Рахтара, перед глазами потемнело. Он только и успел заметить блеск чужого клинка, а в следующее мгновение рядом раздался истошный крик, и сверху упало что-то не слишком тяжелое, но выбившее напрочь последний воздух из легких. Рахтар тут же ухватил нападающего за шею, собираясь сломать ее, но кровавый туман вдруг отступил, и испуганные, неимоверно зеленые глаза заглянули прямо в душу. Воин замер, боясь спугнуть свое видение, а потом потянулся к чужим губам, чувствуя себя страждущим странником, случайно наткнувшимся в пустыне на кристально чистый родник.
— Эй, ребята, не стоит заниматься этим до ритуала, — тяжелая рука легла на плечо Эну, вырывая из сладкого небытия. Он вздрогнул, поняв, что целовался с Мечом, руки которого, неизвестно когда пробравшиеся под рубашку, ласкали его обнаженную спину.
Ошарашенные и тяжело дышащие, Рахтар и Эну глядели друг на друга.
— Ритуал? — с трудом выдавил из себя Рахтар, а Эну испуганно вздрогнул, отвел взгляд и сел, отодвигаясь от воина.
— Я… не знаю, — едва слышно прошептал он, поправляя одежду.
— Боишься?
— Боюсь.
— Меня?
Эну задумался, пытаясь разобраться в себе. Он не мог внятно пояснить причину своих страхов. Он боялся…
— Боли. Я боюсь боли. Не физической, нет — душевной. Боюсь перестать быть собой.
— Эну, тебя ведь так зовут, верно? — Рахтар приподнялся, сел рядом и взял его ладонь в свои, делясь теплом и внутренней силой. — Не бойся. Ритуал не изменит тебя, иначе я не смогу откликаться на зов твоей души. Ритуал поможет нам чувствовать друг друга на любом расстоянии, чтобы я всегда знал, что рядом есть тот, ради кого я должен вернуться.
Судорожно вздохнув, Эну нашел взглядом Илио, тот ободряюще улыбнулся и кивнул.
— Я… попробую, — нерешительно произнес он. — Только… у меня никогда не было… ну, мужчины не было.
— Доверься мне. Прошу. Я скорее перережу себе горло, чем обижу тебя.
— Спасибо. Я согласен.
— Вот и ладно, — Хамаш спрятал меч в ножны и обнял своего Илио за талию, прижимая к себе. — Я немедленно сообщу магам, и сегодня вечером можно будет провести ритуал.
***
Зал для ритуала находился глубоко под землей. Сотни ступеней вели вниз, и с каждым шагом сердце в груди сжималось от страха все сильнее. Эну бы наверняка развернулся и сбежал, если бы его не держал за руку Рахтар. Его присутствие помогало перебороть себя и идти дальше, пока ступени не закончились большими двустворчатыми дверями, оббитыми железом. Весь путь освещали магические фонари, а возле дверей огоньки едва теплились, погружая створки в таинственный сумрак.
— Эну, — Рахтар крепче сжал его ладони, — здесь мы должны раздеться. Не бойся. Доверься мне. Может, помочь?
Эну отрицательно покачал головой и дрожащими руками расстегнул пуговицы, распустил шнуровку и, глубоко вздохнув, сбросил с себя все.
— Спасибо, — уже обнажившийся Рахтар вновь взял его за руку.
Створки двери тут же медленно поползли в стороны, открывая проход в черное нутро зала. Поначалу света внутри не было, и Эну, ничего не видя, шагнул вперед, ведомый Рахтаром. Несколько шагов — и перед ними начал медленно разгораться красный уголек, постепенно увеличиваясь до размера огромного алтарного камня. Красный призрачный отсвет алтаря завораживал; когда же он начал пульсировать в так биения сердца Эну, тот вообще потерялся в этом мерцании, растворился, словно туман под солнцем.
Погруженный в алый мир, он не видел ничего вокруг себя — только ощущал. Всем своим существом он чувствовал, что не один: рядом был тот, кто сможет защитить, что бы ни произошло. Всем своим естеством Эну прижался к нему, разделяя удовольствие, делая его общим, единым для двоих, и тепло обволокло его, проникая в каждую клеточку тела и в саму душу. Алтарь на мгновение полыхнул ярче, когда Эну оказался лежащим на нем, но это не испугало, потому что внутри тоже вспыхнула искра, стремительно разрастающаяся до огромного пламени. Алый мир показался родным, только одно выбивалось из общей картины, раздражало и заставляло стремиться к чему-то большему: часть внутреннего пламени бушевала снаружи. Рядом. Совсем-совсем близко, но не внутри. Это нужно было изменить. Срочно.
Эну раскинулся, призывая и приглашая, а потом и принимая внутрь себя ту часть, которой ему не хватало. Молнией вспыхнула боль, тотчас же сменившаяся удовольствием, а потом пламя взлетело до небес, сжигая все на своем пути и тут же возрождая то, что уничтожило. Эну почувствовал, как крепкие руки приподняли его, помогая вознестись в небо на огненных крыльях, а потом удержали, когда он начал падать. И держали. Держали. Держали! Пока огонь не погас, превратившись из яростного и уничтожающего в тихий, домашний, уютный, согревающий, но не обжигающий.
— Рахтар? — тихо прошептал Эну, распахнув глаза и встречаясь взглядом с синими глазами. — Что это было?
— Магия. Она приняла нас, — воин отстранился, и Эну почувствовал, как из него выскальзывает…
— Ой!
— Больно? Прости, — Рахтар быстро встал, давая возможность вздохнуть.
— Нет, не больно. Просто… необычно, — Эну свел ноги, чувствуя легкое жжение там, внизу. — И что теперь?
— Теперь мы отправимся в мою комнату, отдохнем, а после нас будут ждать маги, чтобы начать твое обучение.
— А город?
— В городе уже другой охраняющий. Нас надолго нигде не оставляют, чтобы не расслаблялись, наверное. Месяц, самое большее два — и новое назначение. Ну что, пойдем? — Рахтар протянул руку, помогая встать.
Поднявшись, Эну оглядел зал, теперь ярко освещенный. Он оказался небольшим, с грубо обработанными стенами и алтарем посреди пещеры, на котором они и любили друг друга в первый раз. Назвать произошедшее каким-нибудь грубым или безликим словом казалось кощунственным. Когда же взгляд остановился на обнаженном Рахтаре, Эну вскрикнул: на коже воина был вытатуирован меч. Его рукоять располагалась на груди, при этом черенок и гарда были изображены в виде переплетающихся языков пламени, а острие достигало безволосого паха, почти касаясь члена. Эну невольно протянул вперед руку, прикасаясь к рисунку, а Рахтар рассмеялся, взмахнул рукой, и рядом с ним из воздуха возникло два ростовых зеркала.
— Маги их сделали, чтобы новички могли полюбоваться на зрительное отображение магии. Иди ко мне.
Эну послушно сделал шаг вперед, оказываясь между зеркал. Рахтар немного развернул его, заставляя поглядеть в одно. Первым делом Эну увидел белую прядь в своих темных волосах, а потом…
— Это у меня? — он завел руку за спину, ощупывая собственную поясницу. Ответа ему и не требовалось: и так было понятно, что появившийся на спине рисунок ножен только его и что он больше никогда не исчезнет. Ножны были ориентированы снизу вверх. Их устье, на котором также сплетались языки пламени, располагалось на копчике, а наконечник — между лопаток. Разглядев рисунок и поняв его смысл, Эну покраснел.
— Убирай зеркала. Насмотрелся.
— Ты самый красивый, — взмахом руки Рахтар убрал зеркала, а потом прижал Эну спиной к груди, обнял руками так крепко, как только мог, не причиняя боли, и положил подбородок на макушку, счастливо улыбаясь. — Самый-самый-самый. И я почту за честь доказывать тебе это каждый день, каждое мгновение своей жизни.
***
Встреча с магами прошла быстро. Лиц своих они не показывали, скрываясь за мантиями с глубокими капюшонами, зато исходящая от них сила чувствовалась очень явно. Эну даже вздрогнул, когда один из них оказался перед ним.
— Протяни мне руку ладонью вверх, — попросил маг.
Рахтар кивнул, беря Эну за левую руку, когда он протянул магу правую. Над ладонью начал формироваться полупрозрачный шар, в котором клубилось алое марево, в какой-то момент преобразовавшееся в… кнут.
— Занятно. Такого оружия мы еще не создавали. Это будет интересная работа.
Маг развеял шар и отошел, а Эну вопросительно взглянул на Рахтара, молчаливо требуя пояснений.
— Маги создают для каждого оружие, с которым Меч или Ножны могут сродниться, отдав ему частичку своей души и магии. У меня это тор и парные мечи, у Хамаша — полуторник и боевые ножи, у Илио — боевой посох, а у тебя будет кнут. Ты научишься им работать в паре со мной, чтобы мы могли помогать друг другу в бою, а не только после него. Кнут будет магический, ты сможешь призывать его, где бы ни оставил, а еще его нельзя украсть или потерять. Наше оружие — частичка нас.
— А убивать им демонов я смогу? — глаза Эну азартно заблестели.
— Нет, вряд ли. Зато ты сможешь сдерживать их, защищая мне спину.
— Тоже неплохо, — понимающе кивнул Эну. Он не воин, и никогда даже не представлял себя им, так что меч был бы в его руках совершенно бесполезной вещью.
Пока они разговаривали, все маги куда-то делись, но Эну это не волновало. Гораздо больше его интересовало желание, разгорающееся в душе Рахтара.
— Ты… хочешь меня?
— Очень. Всегда. Идем? Здесь неподалеку есть чудесное озеро. Хочу показать его тебе.
Они вышли, держась за руки, а под своды зала из открывшегося портала шагнули двое. Меч и его Ножны поглядели на закрывшуюся за Рахтаром и Эну дверь.
— Илио, какой же ты у меня сообразительный. Молодец. Думаю, без твоего рассказа мальчик ни за что не решился бы на этот шаг, и мы потеряли бы их обоих.
— Конечно, вы молодцы, — скрипучий голос старого мага был едва слышен в зале, но Хамаш и Илио разом склонили головы перед старейшим. — Отдохните немного, а потом вас ждет новая работа. Порталы из мира ледяных демонов начнут открываться на юго-востоке, там тоже есть Меч, которому нужна будет ваша помощь. Надеюсь, вы справитесь не хуже. Мы почти нашли способ запечатать переходы навеки, нам только нужно время. Еще немного времени.
***
На берегу озера Эну нежился в объятиях Рахтара и смотрел на закат. Разливающееся по небу красное сияние умиротворяло, а мерное дыхание рядом навевало дрему.
— Знаешь, как вспомню сейчас о своих страхах, так смешно становится, каким глупым я был.
Рахтар улыбнулся и поцеловал Эну в лоб, скользнув ладонью по его бедру, а потом спустившись еще немного ниже.
— Ах, что ты делаешь?
— Собираюсь показать тебе, как люблю.
— Еще раз?
— Еще сотни, тысячи раз, мой Эну.
— Знаешь, а все-таки ритуал изменил меня: раньше я тебя боялся и не чувствовал той привязанности, что ощущаю сейчас.
— Боялся? Так это из-за страха ты бросился под меч Хамаша, спасая мне жизнь?
Эну широко распахнул глаза, потрясенный услышанным.
— А ведь верно. Я тогда даже не думал. Просто понял, что тебя вот-вот убьют, и… Сам не знаю, как все получилось.
— Как бы ни получилось, все равно спасибо тебе, любимый.
— Всегда пожалуйста. А теперь… поцелуй меня и… займись со мной любовью, — ладонь Эну легла на пах Рахтара, убеждаясь в том, что слова о любви не просто слова.
Комментарий к 5. Ритуал
Дорогие читатели, приношу вам свои глубочайшие извинения, но я не смогу некоторое время отвечать на комментарии. Однако я их все читаю и неизменно благодарна за все, что скажите. Даже если это будет критика - все равно спасибо большое!
========== приквел “Удача вора” ==========
Илио поверить не мог, что попался. Он с семи лет промышлял на улице, обчищая карманы зевак, и ни разу его никто не ловил, а тут… Илио потер сдавленные наручниками запястья и тяжело вздохнул. За воровство в их стране было предусмотрено только одно наказание — отрезание трех пальцев на обеих руках, после чего вор терял свои способности навсегда. Попробуй обчистить чей-то карман или срезать кошелек, если в твоем распоряжении из всех пальцев только мизинец и безымянный.
Илио снова вздохнул и завозился, стараясь удобнее устроиться на каменном полу каземата. Рядом храпели два десятка мужчин разного возраста, такие же заключенные, разве что не из воров: были тут и убийцы, и растратчики, но большинство относилось к должникам, не сумевшим вовремя рассчитаться и не имеющим недвижимости, стоимость которой покрывала бы заем. Сам Илио именно так и оказался на улице, когда после смерти матери отец не смог выплатить долги. Это произошло тринадцать лет назад. Отца тогда арестовали, а Илио отдали в работный дом, как всегда поступали с сиротами, но через год ему удалось сбежать, прибившись на площади к компании беспризорников. Там его увидел Ларис Хромой, один из лучших воров гильдии, и взялся обучать, и через год Илио уже работал самостоятельно, отчисляя положенные проценты учителю и в гильдию. В пятнадцать лет его сделали полноправным членом гильдии, в восемнадцать — называли лучшим вором, когда он из-под носа градоправителя увел драгоценность, стоимостью в три сотни золотых монет. Причем из-под носа — в буквальном смысле: Илио расстегнул золотую цепь градоправителя, украшенную изумрудами и сапфирами, пока тот отплясывал на главной площади города во время праздника урожая, выпив перед этим добрую половину бочонка эля. Все это было проделано так ловко, что пропажи хватились только на следующий день, когда умельцы гильдии уже разобрали ее на составляющие и в таком виде предложили торговцам. И вот в девятнадцать лет, когда его мастерство достигло таких высот, Илио совершенно по-глупому попался с чужим кошельком. Вернее, не сам попался — его подставили. Он даже знал кто и почему, но кому какое дело до одного из сотен воров столицы и справедливости по отношению к нему?
Илио повернулся на бок, стараясь не очень греметь цепью, что сковывала вместе десяток мужчин при помощи ножных кандалов. Причем в его шеренге были не просто первые попавшиеся бедолаги — их в этот десяток отбирали с особой тщательностью, выуживая самых молодых и хоть немного симпатичных среди всех, кого согнали в каземат после короткого суда. Воровское чутье подсказывало, что это деление неспроста, а потом, услышав разговор охраны, Илио едва сдержал крик. Оказалось, что их должны отдать магам, и те сделают из них шлюх для Мечей. Кто такие Мечи — разъяснять не надо было никому. Героев, сражающихся с ледяными демонами и убивающих их, знали едва ли не поименно, так же как знали и то, что после боя Мечи должны сбросить остатки боевого безумия, трахая отданных им парней. Таких мальчиков называли Ножны, вполне понятно почему, и презирали практически все, от мала до велика. Немногие задумывались о том, что не будь у Меча Ножен — и мало кто выжил бы, оказавшись рядом с полем боя. Главным для людей было то, что Меч мог попользоваться своими Ножнами как и где угодно. Даже к проплаченным шлюхам в народе не относились так презрительно, как к Ножнам.