Перехватив поудобнее «Грозу», Александр сел на «пятую точку», тщательно прицелился, задержал дыхание и плавно нажал спуск. Оружие легонько толкнуло хозяина в плечо и выплюнуло три смертельных сгустка металла. Пули точно поразили цель. Голова крайнего гнолла расцвела кровавыми брызгами, тело завалилось на пол. Остальные с визгом скрылись внутри квартиры. Бер водил стволом вдоль противоположных окон и за мгновение до того, как в проемах показывались силуэты, стрелял. На него будто накатила волна. Он был един с природой и чувствовал всех и каждого: гноллов, бойцов внизу и Ксению с Эдиком гдето рядом. Он стрелял, покуда не опустел магазин.
Пару раз, машинально нажав спуск и не услышав привычных звуков работающего оружия, Бер сменил магазин и снова изготовился к стрельбе – и тут ощутил позади себя нечто. Взгляд? Он рывком поднял себя на корточки и развернулся, наведя автомат вверх и вправо. Туда, откуда это «нечто» ощущалось.
На стене сидели два аборигена. Один держал в опущенной руке нож, который тут же отправил в сторону Александра. Второй прыгнул навстречу человеку сверху вниз, словно коршун, растопырив когтистые длинные пальцы на руках и ногах.
Не ожидая от себя такой прыти, Бер вскинул левую руку, поймал за рукоять холодное оружие и, точно юла, из положения сидя взвинтился вбок, пропуская мимо прыгнувшего гнолла, и на развороте вогнал чужой клинок прямо тому в затылок. Тело противника по инерции вынесло на улицу, где оно с глухим стуком успокоилось навеки.
Плохо осознавая, что делает, Бер упер тяжелый взгляд в оставшегося врага и тихо сказал:
– На колени, тварь!
Гнолла мелко затрясло, он сложил руки на груди, выдающаяся вперед морда разделилась на четыре части, исторгнув шипение и прищелкивание.
«Не убивай меня, Великий Шхас!» [2]– раздался в глубине сознания еле слышный, но достаточно разборчивый голос. Бер даже не успел удивиться происходящему, как уже махнул гноллу рукой и так же тихо произнес:
– Вы разозлили меня. Убирайтесь, или я начну на вас охоту.
«Я понял, Великий Шхас. Я ухожу. Спасибо, Великий Шхас», – прошипел абориген и спрыгнул со стены наружу.
Бер обессиленно прислонился к стене и опустился на пол. Этот скоротечный бой и странный разговор высосали из него последние соки. Накатила сонливость и апатия. Александр встрепенулся, услышав дробный звук шагов. К нему поднялись Егор и Алексей, оба грязные, но бодрые.
– Я же говорил – живой, че с нашим колдуном сделается! – с довольной улыбкой на лице затараторил Леха. – А как ты его в затылок ножом? Круто! А мы как увидели вылетающую тварюгу, думали – все, тебе кранты и белые тапочки как последний подарок от общества полагаются…
– Балабол, – прервал Егор словоизлияния Гвоздя. – Плохо выглядишь, Саша.
Бер покрутил головой, шейные позвонки приятно хрустнули.
– Помоги встать. Мутит меня чтото.
Егор протянул руку, ухватил товарища за предплечье и потянул на себя.
– Гноллы ушли? – спросил Бер, стараясь удержать равновесие.
Леха подскочил на месте и начал живо расписывать, как аборигены вдруг спохватились – и давай улепетывать во все стороны. Никто даже стрелять не стал вдогонку – настолько всех шокировало странное поведение дикарей. Бер поднял руку, останавливая разговорчивого парнишку.
– Пойдем, Ксению и Ника найти надо. Они рядом.
– Их уже ищут.
Втроем вышли на улицу. Возле машин, с оружием наготове, стояли два бойца. Остальные, разбившись на пары, ушли на поиски пострадавших и зачистку территории.
Александр свернул влево, к соседнему подъезду. Егор и Леха, не отставая, подались следом.
– Они гдето тут, – пробормотал Бер себе под нос.
Он вошел в подъезд и увидел дверь, ведущую в подвал. Ручки не было, и он подергал за ржавые петли для висячего замка. Заперто.
– Ксюша! Открывай! Это я, Сашка, все уже закончилось!
По ту сторону двери послышалась возня, чтото металлическое упало и с лязганьем покатилось по ступенькам. Обитая жестью дверь, выкрашенная работниками уже забытых ЖЭУ в темнобордовый цвет, открылась наружу. Из темноты выпала Ксения и заревела, повиснув у брата на шее. Александру самому хотелось заплакать, но он только шептал сестре на ухо: «Ну чего ты, родная моя. Все позади… Все закончилось. Они ушли, ушли», – повторял он снова и снова.
Тем временем из подвала вынесли раненого Эдика, потерявшего сознание. У него был открытый перелом правой ноги и рваная рана на груди, оставленная, судя по виду, когтями аборигена. Ксения коекак перебинтовала раненого и неумело наложила шину. Ника нужно было срочно доставить домой, где ему могли оказать более квалифицированную помощь.
На помятых, с выбитыми стеклами машинах отряд отправился в обратный путь. Оставалось выяснить два момента: кто поджег машину Никифоровых и что произошло между ним и тем гноллом. И если на первый вопрос может ответить Ксения, когда придет в себя, то со вторым, Александр чувствовал, придется повозиться. Обуреваемый тяжелыми думами, он обнял притихшую сестренку, зажатую между ним и Лехой. На переднем сиденье, тихо матерясь, лелеял руку Махно. За руль в этот раз сел Егор.
Глава 9
Осады практически не было. Отряды гноллов бродили по округе, не давая людям высунуться за территорию бывшего детсада и держа их в напряжении, но этим, к всеобщему удивлению, все и ограничивалось. Зато остальным зареченцам досталось по полной программе. В городе не утихала стрельба, а со стороны базы Быстрицкого доносилась канонада тяжелых минометов. Что творилось за городом, в менее защищенных селах, страшно было подумать. Судя по ночному зареву и всполохам молний, видимым с верхотуры, в пригородных поселениях было сейчас довольно жарко. По уверениям Ксении и Эдика, гноллы подпалили их машину из какойто непонятной конструкции, стреляющей огненными сгустками. Если у аборигенов и «молниевые машинки» есть, тогда совсем плохо…
Присланный Быстрицким взвод из двадцати восьми человек маялся относительным бездельем, но отсылать их обратно на базу было не резон. Вопервых, не факт, что смогут добраться, вовторых, никаких гарантий, что по отбытии солдат на клан не нападут. Однако сидеть взаперти, когда в городе творится черт знает что, тоже было както не полюдски.
На третий день осады, отбив очередную видимость атаки, было решено сделать вылазку за пределы базы.
– Слушать всем сюда! – раздался громкий голос Вячеслава. – Повторять не буду. Все уже триста раз обговорили, но для самых непонятливых, – он покосился на шушукающуюся горстку молодежи с Фиксой и Гвоздем в центре, – повторю в триста первый. Выходим двумя группами, по пятнадцать человек в каждой. Первая, под командованием младшего лейтенанта Краско, выдвигается на югозапад, вторая, под моим руководством, – на северовосток. Запрещается останавливаться, кроме как для помощи попавшим в беду людям. Разрешается стрелять во все, что сотворила местная матьперемать природа. Понятно?!
– Так точно! – раздался дружный вопль вэвэшников.
– Ага, – подтвердила клановская молодежь.
– Сделаем, командир, – пообещали бывшие омоновцы.
– Ну раз всем все понятно, тогда по машинам.
Бер подошел к Вячеславу и уже в который раз за сегодня попытался его отговорить:
– Надо мне ехать, а не тебе. Ты слишком жаждешь мести за ранение Эдика. Это может плохо кончиться.
– А ты не каркай. Все обсудили и утвердили. – Никифоров успокаивающе похлопал друга по плечу и мягко произнес: – Не дрейфь, вождь. Я сделаю как надо. Ты лучше вылечи моего брата поскорее. – Он залез в уазик. – Да, и про Махно не забудь, а то ему одной рукой баб тискать неудобно.
– Езжайте уже, – улыбнулся Бер.
Машины заурчали моторами и вылетели за территорию, оставляя за собой клубы пыли. Как и утвердили на военном совете, «Урал» и уазик военных понеслись на югозапад, вторая колонна, состоявшая из трех внедорожников и «Газели», – в противоположную сторону.
Бер достал рацию и спросил:
– Эй, на трубе! Доложите обстановку.
– Пока все нормально. Противника не наблюдаю. Первая колонна скрылась за развалинами. Вторую группу еще вижу.
– Понял. Смотри в оба.
– Принял.
– Отбой. – Александр выключил рацию как раз в тот момент, когда к нему подошел Владимир Иванович.
– Уехали, – констатировал Никифоровстарший.
– Не волнуйтесь, дядя Володя. С ними ничего не случится, – успокаивающе произнес Бер. – Как там Эдик? Заходили к нему?
– Только что. Все хорошо благодаря тебе. Даже не знаю, как все обернулось бы, если б не ты.
– Чем переживать, вы лучше обойдите наши посты по периметру, а я проверю солдат.
– Как говорил Наполеон, «доверяй, но проверяй». – Никифоров улыбнулся.
– Не в этом дело. Хотя нет, – поправил себя Александр, – в этом. Они, по сути, такие же малолетки, как наши Гвоздь и Фикса, только в форме. Пацаны еще.
– Хорошо, отец ты наш, – рассмеялся Владимир Иванович. – Иди. Я проверю ребят.
Закончив фразу, он поправил ремень своей винтовки и пошел в обход детского сада, где, по причине недостроенности стены, несла дежурство большая часть воинства клана. Бер двинулся к котельной, которую по внешнему периметру и на крыше охраняли оставшиеся солдаты Быстрицкого.
– Ты видишь? Воины этого шхаса на рычащих повозках покинули свою крепость. Мчись быстрее ветра к Надзирающему. Скажи, что нежнокожие разделились и что среди уехавших могущественного шхаса нежнокожих нет.
– Шшшш! Сделаю. Слава прайду!
– Слава! – Старший нетерпеливо ударил хвостом подчиненного.
Тот, боясь гнева старшего, рванулся исполнять приказ.
Спустя полчаса посланец раболепно стоял на локтях и коленях перед Надзирающим за Охотой, самим Шшхаром.
– О пожиратель низших! – Хвост воина хашш поджался и выпрямился в униженном приветствии. – Позволь недостойному донести до разума твоего весть от моего старшего.
Шшхар клацнул зубами, давая разрешение.
– Крепость, где обитает обнаруженный нами шхас нежнокожих, осталась слабо защищенной. Два отряда по четыре руки покинули обитель. Прикажете напасть? – Посланник низко склонил голову в ожидании.
Не обращая внимания на свиту и застывшего у ног воина, Шшхар задумался.
«Похоже, следует избавиться от этой угрозы, нежнокожие и так достаточно сильны своими громовыми палками, пожалуй, даже сильнее, чем извечные наши враги ишхиды (будь они прокляты на все времена, да сгорят леса их!). Так не вовремя донесли об этом шхасе, ай как не вовремя! Придется докладывать Наказующему, а он по хвосту не погладит. Ибо там, где есть один шхас нежнокожих, появятся и другие. А чужие шхасы – большая проблема. – Надзирающий нервно забил по земле хвостом. – Охота проходит не очень удачно. Почти половина воинов потеряна, даже огненные метатели, захваченные в прошлом походе на ишхидов, не помогают, а собственных шхасов слишком мало, чтобы покорить вкусных низших…» При этой мысли в желудке Шшхара заурчало. Он покосился на нескольких связанных нежнокожих, валявшихся на земле под неусыпной охраной, и подал знак прислужнику подвести молодую самку, захваченную сегодня на восходе.
Самку подхватили под руки и подтащили к Надзирающему. От страха и побоев та почти ничего не соображала, лишь безумно вращала своими отвратительными глазами и издавала неприятные стоны. Шшхар наклонился к пленнице и обнюхал ее. Запах ему понравился, ароматный запах затравленной добычи. Он царапнул когтем щеку девушки и лизнул выступившую кровь. Девушка задергалась, но прислуга крепко держала ее, не позволяя вырваться.
– Поджарьте на костре с травами пшхеле [3]и не забудьте побрызгать кровью тшара, [4] – скомандовал он, не обращая внимания на продолжавшего стоять на карачках воина. В последнее время Надзирающему полюбилось вкушать жареную пищу, как это делают ишхиды, а не употреблять сырое мясо. Пусть сырое едят младшие воины в походах, а он уже стар для этого. Так думал Шшхар, предвкушая предстоящую трапезу.
Самку оттащили к предназначенному для приготовления пищи месту. Двое оставшихся пленных закричали, но охранники бесцеремонно успокоили их ударами тяжелых лап по затылку. С девушки мгновенно сорвали тряпки, которые надевают на себя нежные существа, быстрым ударом ножа лишили жизни, сноровисто насадили на кол, привязали конечности к телу и подвесили над зарождающимся костром. Все действия не заняли много времени, и вскоре над степью потек ароматный запах готовящегося мяса. Надзирающий оторвал взгляд от костра и перевел его на вестника.
– Ты еще здесь?
– Жду ваших приказов. – Воин еще ниже пригнулся к земле.
– Хорошо. – Шшхар послал мысленный призыв. Не прошло и секунды, как рядом бухнулся на колени один из молодых шхасов, исполняющий обязанности голоса Надзирающего. – Найди Хдиша, пусть возьмет четыре руки… – Он посмотрел на вестника и поинтересовался: – Сколько воинов и шхасов у вас осталось?
– Когда я уходил, было восемь рук и два пальца. Наш командир – шхас. И все.
Надзирающий снова посмотрел на молодого шхаса. При этом один глаз его все же развернулся в сторону костра, выдавая непозволительное для его ранга нетерпение.
– Пусть возьмет пять рук воинов и двух опытных шхасов, и сам с ними отправляйся. Уничтожьте шхаса чужаков. Если справитесь, вознагражу. – Закончив говорить, он отвернулся. Подчиненные униженно, как и подобает при их невысоком ранге, отползли на несколько шагов и лишь потом осмелились встать и удалились исполнять приказ.
– Стоп машинам! – прокричал Вячеслав в рацию.
Колонна резко затормозила, изпод колес полетели мелкие камешки, и заклубилась пыль.
– Что случилось? – Олег Старицкий нажал на тормоз. Он внимательно осмотрел окрестности, насколько это позволял угол обзора из машины. Ничего серьезного не заметив, вопросительно уставился на напряженного Вячеслава.
– Ты что, не чувствуешь запах?
– Нет. Да и как тут почуешь, на ходу да в дорожной пыли? – удивился Олег.
Никифоров повернулся к сидевшим на заднем сиденье Сапрыкину и новенькому пареньку, тезке Старицкого.
– Ну а вы? Тоже не чувствуете?
– Неэ, – за обоих ответил Ноздря, – но если ты чтото ощущаешь, то давай проверим. Может, ты тоже того… как Бер. – Ноздря с ехидной улыбкой покрутил пальцем у виска.
В этот момент в рации послышался голос Коновалова:
– Вы там чего застряли? Едем или десантируемся?
Вячеслав вышел из машины и коротко бросил в рацию:
– Все, кроме водителей, на выход.
Только выбравшись наружу, все уловили запах трупного гниения.
– Ты даешь, командир, – удивленно протянул Сапрыкин, – не иначе Пушок тебя натаскал на падаль. – Он снова ухмыльнулся, но никто не разделил его веселья, а майор даже не обратил на высказывание внимания.
– Все ищем источник этой вони. Я хочу знать, что тут происходит. Вторая группа, налево. – Вячеслав кивком указал на полуразвалившееся здание. – Третья группа, с правой стороны. Прошерстите эти развалины. Ноздря, бери новенького и пройдитесь ножками по дороге метров сто пятьдесят. Доклад каждые три минуты.
– Сделаем.
– Всем предельное внимание, – повысил голос майор, – не расслабляться. Мы на вражеской территории. Четвертая группа, ко мне! – подозвал он самую малочисленную команду – двух бойцов и водителя, размещенных в «Газели». – Без водителя! – крикнул он, когда заметил выбирающегося из кабины толстенького СНГ (так любители позубоскалить прозвали Николая Григорьевича Степанова), который сам напросился в рейд. Его взяли только потому, что из гражданских в клане он лучше всех водил транспортные средства, поскольку двадцать лет проработал таксистом и водителем в маршрутках Зареченска и мог с закрытыми глазами проехать по улицам города, даже несмотря на то, что облик этого города «слегка» изменился. СНГ недовольно сплюнул в дорожную пыль, щедро покрывавшую побитый асфальт с тех пор, как были разрушены окружающие дома, и снова вознес свое мощное туловище с прикрепленными к нему маленькими ручками и лысой головой обратно в кабину.