— Все произошло так быстро! — Челеста помотала головой, словно все еще не веря в то, что случилось. — Только мы вошли в нижний холл, как какой-то человек прыгнул сзади на графа Чезаре. Я будто оцепенела, даже не могла закричать. Они боролись, но было так темно… У того человека оказался нож. В то время, как Видал… — Она задрожала. — Это было ужасно! И так бессмысленно!
— Вор! — сказала Анна уверенно, скрестив руки на своей обширной груди.
Эмма нахмурилась.
— Но в нижнем холле нет ничего, что может прельстить вора, — возразила она, вдруг вспомнив свое собственное предчувствие опасности такой реальной, нахлынувшее, когда она поднималась по лестнице.
Но если это было так и она действительно почувствовала чье-то присутствие, что же делал там тот человек? Если он простой вор, у него было достаточно времени для бегства между возвращением Эммы и приходом графа с Челестой. Все это совершенно непонятно, тем более что в холле нет ничего ценного. Значит, логично предположить, что таинственный незнакомец ждал графа Чезаре. Но зачем?
Ее мозг никак не находил ответа на эти вопросы, и она впала в отчаяние. Казалось, здесь было так много всего, что она никогда не сможет понять. И в том числе необъяснимая отлучка графа в этот полдень или, вернее, в прошлый, так как уже наступало раннее утро следующего дня.
Челеста повернулась и пристально посмотрела на Эмму своими ледяными глазами. Она уже пришла в себя и теперь решила разобраться с падчерицей. Не спеша потушив сигарету, она подняла свою шаль и сказала:
— Пойдем, Эмма, мне надо с тобой поговорить.
Девушка догадалась о чем пойдет речь. Временная передышка для нее закончилась.
— Но граф… — начала она, бросив быстрый взгляд на Анну.
— Анна известит нас, если понадобится наша помощь, — ответила Челеста. — Не так ли, Анна?
Служанка пожала широкими плечами.
— Вряд ли, мадам, — равнодушно сказала она. В ее тоне сквозила неприкрытая дерзость. — Джулио прекрасно справится сам. — Она слегка улыбнулась Эмме. — Спокойной ночи, синьорина… мадам…
Челеста в раздражении направилась к своей спальне, приняв решение уволить Анну, как только станет графиней Чезаре. Эмма безнадежно махнула рукой и последовала за мачехой. Она чувствовала себя совершенно разбитой и не ждала ничего приятного от предстоящей беседы с Челестой в этот предрассветный час. Кроме того, она очень беспокоилась о графе. Подобные раны очень опасны — в них легко занести инфекцию, и необходимы антибиотики, чтобы этого избежать. Джулио вряд ли обладает какими-либо познаниями в этой области — вот что в данный момент тревожило Эмму.
В громадной спальне Челесты уже ничто не напоминало о мрачной и торжественной атмосфере старинного палаццо. Стулья и шкафы были завалены одеждой, а туалетный столик ломился под тяжестью различной парфюмерии и косметики, которой пользовалась Челеста, чтобы продлить свою молодость, сохранить цвет лица и упругость кожи. Челеста явно нуждалась в служанке, и у нее была одна до тех пор, пока не появилась Эмма. Теперь девушке приходилось быть горничной при своей мачехе, что вполне устраивало последнюю.
— Ну! — сказала Челеста, когда дверь за ними закрылась. — Ты догадываешься, о чем я хочу с тобой поговорить, не так ли?
— Могу предположить, — тяжело вздохнула Эмма.
— Не будь такой дерзкой! Помни, что у меня достаточно возможностей превратить твою жизнь в ад, если ты вздумаешь мне противодействовать!
— О, Челеста, — воскликнула Эмма, — мне так не хотелось сидеть дома, и когда граф пригласил меня… — Голос ее дрогнул.
— Ты не должна была ждать его приглашения! — огрызнулась Челеста. — Даже не думай, что сможешь меня одурачить, Эмма! Я очень хорошо тебя знаю! Ты у меня как на ладони, и я готова побиться об заклад, что ты влюбилась в Видала!
— «Влюбилась»! — передразнила ее Эмма. — Это просто смешно!
— Еще смешнее, чем ты думаешь! — заявила Челеста, мрачно усмехнувшись. — Я знаю достаточно случаев, когда юные девушки чувствовали влечение к зрелым мужчинам гораздо старше Видала. О, я не упрекаю тебя! — Челеста достала сигарету. — Он и на меня произвел сильное впечатление. Думаю, что даже если бы он не был графом Чезаре, я все равно хотела бы выйти за него замуж. По-моему, я впервые влюбилась по-настоящему.
— Это все? — спросила Эмма и отвернулась.
— Нет, проклятье, не все! Я еще не закончила! Я хочу, чтобы ты знала: если ты опять сделаешь что-либо подобное, я найду способ унизить тебя перед всеми так, что ты пожалеешь, что вообще родилась на свет, можешь мне поверить!
— О, Челеста, — плечи Эммы поникли, — если я тебе мешаю, почему ты не найдешь какой-нибудь причины отослать меня домой? Так было бы лучше для всех.
— Нет, — покачала головой Челеста, — это невозможно. Нет никакой веской причины, которая могла бы убедить графиню. Она знает и разделяет мои надежды на этот брак. И мне кажется, она специально вызвала Антонио, чтобы разрядить обстановку. Она уверена, а я старательно поддерживаю ее веру в то, что не хочу разлучаться с моей драгоценной маленькой падчерицей. И она так же хорошо, как и я, видит, что ты обхаживаешь графа и можешь все испортить, поэтому она и предусмотрела Антонио как замену.
— Ты это серьезно?! — Эмма повернулась к Челесте, щеки ее пылали.
— Более чем! Графиня может быть и стара, но в маразм еще не впала и отлично знает о слабости графа Чезаре к противоположному полу и о готовности женщин жертвовать собой ради него… В общем, он мужчина, и этим все сказано! — она безжалостно усмехнулась. — Бедная малышка Эмма! — продолжала издеваться Челеста. — Неужели ты действительно вообразила, что такой мужчина, как граф Чезаре, может заинтересоваться тобой всерьез?!
— До чего же ты отвратительна! — воскликнула Эмма, задрожав всем телом. — Я не могу понять, что нашел в тебе мой отец, почему он в тебя влюбился?!
— Какое это теперь имеет значение? — равнодушно произнесла Челеста. — Он был одинок, а если мужчина так страдает от одиночества, он легко поддается внушению. А я могу быть очень убедительной, ты же знаешь.
— Знаю! К несчастью!
Челеста, казалось, была довольна собой. Гнев ее был излит, а злые остроты и оскорбления попали в цель. Затем, будто вспомнив вдруг инцидент в холле, она сказала:
— Теперь иди! Я больше не хочу тебя видеть. Ты начинаешь меня раздражать! И если эта тварь Анна попробует объединиться с тобой, она увидит, что нельзя недооценивать силы моего влияния здесь!
Эмма уходила от мачехи, чувствуя отвращение и унижение. Как она могла выдать свои чувства? Наверное, Челеста поняла что-то по ее поведению. После всего этого Эмма не сможет прямо смотреть в лицо графа Чезаре при встрече, да еще эти его отвратительные обвинения, которые он бросил ей на катере. Жизнь становилась такой мучительной и запутанной, что Эмма всем сердцем пожалела о своем согласии сопровождать Челесту в Италию. Она должна была прежде подумать, что ее мачеха не может измениться за одну ночь и ничего не сделает просто так из альтруистических соображений.
Эмма упала на кровать, когда робкий свет утренней зари уже подкрадывался к горизонту. Она тревожилась о том, что случилось с графом Чезаре, действительно ли Джулио должным образом позаботился о нем, был ли вызван врач. Все это ночное происшествие казалось ей каким-то нереальным. Она не слышала никакого шума, пока находилась у Челесты, но туда вообще не проникают звуки. Однако какое-то шестое чувство говорило ей, что все было сделано тайно по неизвестной ей причине. Эмма была в замешательстве. Но проведенный ею день оказался таким утомительным, что она, так и не найдя отгадки, провалилась в глубокий сон без сновидений и проснулась только в середине дня.
Глава 9
Весь следующий день граф Чезаре не выходил из своей комнаты, и Эмме не удалось узнать, как он себя чувствует. Вечером, пока она переодевалась к ужину, Чезаре вновь увез куда-то Челесту. Старая графиня сказала, что они ужинают с друзьями, но не упомянула о его раненой руке, а Эмме было неловко спросить об этом прямо. Графиня в тот вечер выглядела какой-то рассеянной, и ужин прошел почти в полном молчании. Когда Анна убрала со стола, графиня извинилась и сказала, что ей надо написать несколько писем. Остаток вечера Эмма провела одна в библиотеке.
Рано утром следующего дня Эмма отправилась с Анной за продуктами. Старая служанка очень обрадовалась обществу молоденькой девушки и предложенной помощи.
По дороге Эмма купила себе два платья на случай, если Антонио Венсаре вновь ее куда-нибудь пригласит, хотя не очень надеялась, что молодой итальянец захочет этого. Она решила сама развлекать себя: днем обследовать город, а вечерами оставаться дома и никогда больше не навязываться ни графу, ни Челесте. Скоро их с мачехой пребывание в палаццо подойдет к концу, и если для Челесты все закончится удачно, Эмме будет позволено вернуться в Англию к ее спокойной жизни в госпитале. У нее там много друзей, которые пишут ей сюда, в Венецию, и интересуются, как она проводит время. Но Эмма до сих пор не смогла собраться с силами сочинить им ответ. Да и что она могла написать? Трудно прийти в восторг от ее окружения и от той ситуации, которая становится все более запутанной и тяжелой день ото дня.
Перед ленчем Эмма зашла в гостиную и наткнулась там на графа Чезаре. Он стоял около бара с большим бокалом виски в руке. Испытывая неудобство, Эмма повернулась, чтобы уйти потихоньку, но Чезаре ее уже заметил. Сделав большой глоток из своего бокала, он сказал:
— Ну же, Эмма! Неужели вас смутило, что я пью столь крепкий напиток в это время?
Эмма оглянулась и посмотрела на него. Она заметила, что граф выглядит немного бледным, несмотря на смуглую кожу, и левая рука его свободно опущена. В черном костюме Чезаре был потрясающе привлекателен, и щеки Эммы покрылись нежным румянцем, когда она вспомнила их ссору на катере. Глядя сейчас на него, Эмма вновь ощутила тот чувственный магнетизм его обаяния, который обволакивал ее и вызывал страстное желание снова почувствовать эти сильные загорелые руки на своем теле и его горячие губы на своих губах. Но она справилась с эмоциями и спокойно ответила:
— То, что вы делаете, меня не касается.
Она огляделась в поисках сигарет, и граф протянул ей свою пачку, а затем щелкнул зажигалкой, давая ей прикурить. Судорожно затянувшись, Эмма вышла на лоджию. Был превосходный солнечный день, слабый бриз лениво шевелил паруса маленьких яхт, проходящих внизу по каналу. Чезаре вышел вслед за ней и остановился за ее спиной, оставаясь для Эммы невидимым, но она остро всем телом ощущала его присутствие рядом с собой.
— Я чувствую, что должен извиниться за свое поведение… за вчерашний день, — вдруг мягко прошептал он, и Эмма вздрогнула.
— В этом нет необходимости, — холодно ответила она. — Я уже забыла об этом. К тому же вы нападаете на меня не в первый раз.
— Возможно… — Он небрежно пожал плечами. — Но мне не нравится эта маска девочки-школьницы, которую вы напяливаете в моем присутствии. Вы постоянно ведете себя так, будто я только и жду удобного момента, чтобы неожиданно на вас наброситься.
Эмма спокойно и даже немного насмешливо, как ей показалось, на него посмотрела.
— У вас богатое воображение, граф Чезаре. Если мое поведение кажется вам немного неестественным, это просто потому, что мое присутствие здесь явно нежелательно, и я хотела бы найти способ избавить вас от него, поверьте.
Граф полез зачем-то в карман, и Эмма увидела, как он поморщился от боли в поврежденном плече. Чезаре достал сигарету и прикурил, делая все правой рукой. Затем он пристально посмотрел на Эмму; его голубые глаза были холодны как сталь.
— Вы правы, — сказал он наконец, — я тоже хочу найти какой-нибудь предлог, чтобы вы могли покинуть палаццо, но совсем не по той причине, о которой вы думаете.
Эмма слегка побледнела, но ответила совершенно бесстрастно:
— Простите, но я ничем не могу вам помочь.
Граф в задумчивости рассматривал кончик своей сигареты.
— Меня заботит ваша безопасность, — сказал он.
Голос его был тихим и глубоким.
— О! В самом деле?! — не поверила девушка.
— Да, Эмма, в самом деле. Пожалуйста, поверьте мне…
— Нет, можете не продолжать, — прервала она его. — Вы совсем забыли о том, что мы условились разговаривать только в случае крайней необходимости.
Его глаза потемнели от ярости, он сделал шаг вперед и, схватив ее за плечи, повернул к себе, забыв про свою рану. Гримаса страдания исказила его лицо, он отпустил Эмму и обхватил больное плечо правой рукой. Сердце Эммы заныло от жалости к нему.
— О, Чезаре, — сказала она с беспокойством, — эта рука должна быть на перевязи.
— Что вы понимаете в этом? — пробормотал он невнятно сквозь стиснутые зубы.
— Больше, чем вы думаете, — возразила она, покачав головой. — Вам… вам наложили швы? Принимаете ли вы какие-нибудь лекарства?
Его тон вдруг сделался жестким.
— Не ставьте на мне своих медицинских опытов! — проворчал он, вытирая со лба холодный пот тыльной стороной ладони.
— Это вовсе не опыты, — возразила сердито Эмма. — Я была…
— Эмма! — остановил ее голос Челесты. — Ты понимаешь, что ты делаешь?
— Делаю? — удивленно повернулась к ней Эмма. — Я ничего не делаю. Графу больно, вот и все!
Челеста проигнорировала ее ответ и подошла к Чезаре:
— Дорогой, что случилось? Эмма неловко задела твою руку?
Глаза Чезаре были скрыты ресницами.
— Нет! — решительно ответил он. — Эмма тут ни при чем, она ничего не сделала! Абсолютно ничего!
Эмма оставила их одних. Она не могла видеть, как страдает граф и как Челеста изображает из себя ангела-хранителя. Все это было так ужасно и лицемерно!
Несколько дней пробежали без каких-либо происшествий. Эмма почти не видела графа Чезаре и свою мачеху и не знала, были ли они все это время вместе. Правда, Челеста совсем не походила на счастливейшую из женщин и по-прежнему относилась к Эмме язвительно-насмешливо. Она почти приказала Анне загрузить падчерицу всевозможными поручениями и сама постоянно надоедала ей своими просьбами.
У девушки даже не оставалось времени на себя, хотя Челеста пребывала в полной уверенности, что тех нескольких часов, которые она каждое утро проводит, расхаживая по магазинам, Эмме вполне достаточно, чтобы заняться собой.
Эмма не видела, остаются ли по ночам Чезаре и ее мачеха в одной спальне, и старалась не замечать его временами утомленного вида и темных кругов под глазами, говоривших о том, что он провел бессонную ночь.
Через день вновь появился Антонио и пригласил Эмму в театр «Ла Фениче» на оперу «Паяцы». И хотя Эмма не была особой любительницей оперного искусства, она получила огромное удовольствие от прекрасного исполнения, великолепных костюмов и волнующей музыки Леонкавалло, совершенно ее околдовавшей.
Антонио, кажется, нравилось ее общество — на следующий день он пригласил ее к себе домой познакомиться с родителями. Для Эммы это было тяжелым испытанием, но тетя графа Чезаре оказалась очаровательной и очень милой женщиной и сделала все возможное, чтобы девушка чувствовала себя непринужденно в их доме.
Проходили дни, но, к большому разочарованию графини, Чезаре и Челеста совсем не продвинулись в своих отношениях, и выгодная обеим сторонам свадьба все еще была под вопросом.
Эмма беспокоилась о Чезаре и постоянно думала о том, что она будет делать, вернувшись в Англию. Белые стены госпиталя казались ей сейчас такими далекими и холодными, а древнее палаццо уже окутало ее своими чарами. Иногда она задумывалась о загадочном поведении его владельца, но тут же гнала от себя эти мысли. Однако беспокойство о его ране не оставляло ее ни на минуту.
Прошло десять дней со дня нападения на графа Чезаре. Ранним утром Эмма отправилась по поручению Анны за продуктами и в нижнем холле столкнулась с графом, выходящим из маленькой комнаты, заинтересовавшей ее еще в первый день.
— Buon giorno, синьорина, — насмешливо сказал он. — Come sta?
— Bene, grazie, — ответила Эмма спокойно и хотела пройти мимо него, но он преградил ей дорогу.