Жизнь коротка...
Ломай правила, легко прощай,
Целуй страстно, люби по-настоящему.
Всегда смейся и никогда не переставай улыбаться,
Не важно, насколько странна жизнь.
Жизнь - не всегда вечеринка, к которой мы привыкли.
Но пока мы живы, мы должны улыбаться
И быть благодарными за ВСЁ.
ЧАСТЬ I. Призрачное ощущение опасности
Глава 1. Писец подкрался незаметно
Сколько нужно пережить горя и предательства человеку, чтобы стать по-настоящему счастливым? Нескончаемо много...
Некоторые скажут, что такого просто не может быть, мол, иррациональная реакция организма на внешние раздражители, или же наоборот, твоя, деточка, история ни в какое сравнение не лезет с тем, что пришлось пережить нам, умудрёнными жизненным опытом, и я с этими утверждениями полностью соглашусь. Может, конечно, в процессе становления жизненной позиции индивидуума в социуме далеко не последнюю роль играет и характер, помноженный на воспитание, но, как бы там ни было, это моя история, которой хочется поделиться с вами.
Я всегда была скромной, закомплексованной и застенчивой девочкой, не способной дать отпор противнику. До мямли не дотягивала из-за вспыльчивого характера, а до бунтарки - из-за пресловутого воспитания. В школе отношения с одноклассниками стандартно держались на отметке "так себе, но завтра можно прогулять - не хочу видеть... (вставить нужное имя)". Нет, конечно, подруги у меня были, но стоило только "самой классной девочке класса" недовольно протянуть нечто нелицеприятноё в мой адрес, как френды дружно испарялись в неизвестном направлении. Обидно, конечно, но у меня были любящие родители, благодаря которым я не зацикливалась на двуличности детей, пока в нашу семью не постучалось горе.
В 2002 году папа тяжело заболел. Болезнь подкралась к здоровому мужчине незаметно: никаких признаков или симптомов не было и в помине, просто в один далеко не прекрасный день сотрудники ДРСУ отправились на плановый медицинский осмотр. Я, наверное, никогда не забуду тот день, когда отец вернулся понурый из больницы. Дальнейшие три недели отец урывками бывал дома - пропадал в больницах и всевозможных медицинских центрах.
Подслушивать, конечно, неприлично, но иначе бы я не узнала всей правды. Врачи отцу ничего не сказали, но "добрая" медсестра, получив хорошую мзду, позволила пациенту ознакомиться с историей болезни, диагноз оказался удручающим: рак кишечника, четвёртая стадия. Эскулапы, припёртые к стенке вспыльчивым пациентом, давали ему как минимум три года, если сделать операцию и пройти курс химиотерапии, но стоимость лечения ощутимо била не только по карману родителей, но и по нервной системе мамы и всех родственников, которые до последнего момента не знали ничего.
Операция была назначена на середину октября и, слава Богу, прошла успешно: папе ампутировали заражённый метастазами участок кишечника и вывели толстую кишку через бок, чтобы не создавать непроходимость стула. Отцу с каждым днём становилось всё лучше, он продолжал ходить на работу, издеваться над сотрудниками и подшучивать над друзьями, да и никаких проблем очередное обследование не выявило.
В первый день февраля я как обычно проснулась в семь часов, чтобы с довольной миной отправиться в школу (у нашего четвёртого "А" как раз проходили контрольные, присланные из Москвы, чтобы "выявить уровень образования выпускников младших классов"). Мой путь пролегал через комнату отца, которая являлась одновременно и гостиной, поэтому нет ничего удивительного, что я включила свет и бросила взгляд на диван, где спал мужчина. Уже тот факт, что человек, который мучился бессонницей и вскакивал с первыми петухами, почивает в начале восьмого, откровенно говоря, настораживал, поэтому затаив дыхание и стараясь, чтобы сердце хоть немного успокоилось, на цыпочках подошла к постели больного.
Поверьте, мне многого стоило удержать крик ужаса, рвущийся из груди: всё лицо папы было в гематомах, а из уголка правого глаза тонкой струйкой стекала кровь... (Я потом ещё долго видела эту картинку в кошмарах и просыпалась от ужаса в холодном поту). В тот день мне всё-таки пришлось идти в школу, но вот мама взяла отгул за свой счёт.
С этого дня всё начало меняться: папа полностью отказался от еды. Если раньше он самостоятельно вставал, заправлял постель и в обязательном порядке шёл бриться, то сейчас же у него на эти действия просто не хватало сил. Дедушка, мама и дядя Витя - хороший друг родителей и бывший медработник - попеременно дежурили у постели больного, а меня же, соплю десятилетнюю, старались не подпускать к отцу из-за шума, который я всегда умудрялась создавать.
Седьмого февраля живот отца раздулся до невероятных размеров и мама, связавшись с онкодиспансером, наняла такси, и увезла мужа в другой город. Вернулась она через сутки одна и с потухшим взором. На мой закономерный вопрос о том, где папа, женщина ответила, что он скоро вернётся домой... Хотя верилось в это уже с трудом.
Именно в тот день к нам заявились три мужика - дальние родственники из серии "седьмая вода на киселе", мол, проездом были и решили навестить. Мамуля, как добропорядочная домохозяйка, естественно, накормила "путников", а дедушка выставил бутылку "Столичной" - отпраздновать воссоединение семьи. На тот факт, что его сын тяжело болен, никто из мужчин внимания не обращал. Я их не виню, под "градусом" всё видится в розовом свете, но стоило только зазвучать весёлому смеху и похабным шуточкам, как мама не выдержала и убежала к себе в комнату.
Бросив на алкоголиков испепеляющий взгляд, поспешила за ней, чтобы увидеть её рыдающей. Прижав меня к себе, женщина судорожно всхлипывала, повторяя всего одну фразу:
- У нас папа Лёша болеет, а они веселятся...
Именно в тот момент я поняла, что уже никогда не будет всё так, как было прежде...
Гости уехали на следующее утро, извинившись перед злой мамой, а дедушка старался не показываться лишний раз из своей комнаты. Ближе к обеду привезли папу, поэтому, когда я вернулась вечером из школы, была сильно испугана болезненной худобой и тёмно-фиолетовыми кровоподтёками на лице мужчины, коих стало ещё больше. Боль и непонимание застыли в его глаза, поэтому я не выдержала и, упав на колени перед его постелью, разревелась, как не плакала больше никогда в жизни.
Превозмогая адскую боль, папа кое-как принял сидячее положение, обнял меня и, раскачиваясь из стороны в сторону, тихо шептал, надеясь, что дочь не услышит:
- Господи, как же хочется жить... За что, Всевышний, Ты ниспослал мне это?..
С того дня я всё чаще и чаще видела маму, сидящую в кресле рядом с постелью отца, и читающую вслух Библию - Новый Завет.
Маме удалось достать через онкологический институт рецепты на обезболивающие препараты, содержащие довольно большой процент наркотиков. Бедной женщине, которая, даже обрабатывая обычные ссадины непоседы-дочери, чуть не падала в обморок от ужаса, пришлось учиться вводить внутривенно и внутримышечно болезненные лекарства.
Вечер тринадцатого февраля я ненавижу до сих пор, хотя уже и минуло почти одиннадцать лет... Готовясь в тот день к экзамену по литературе (то бишь спешно перечитывая огромный список произведений классиков, которым нас снабдила Вера Ивановна), сидела на кухне, чтобы не мешать отдыхающему отцу, как неожиданно в комнату вбежала мама и что-то непонятно всхлипнув, упала в обморок. Следом за ней выскочил и дядя Витя, отталкивая испуганную меня от мамы и подсовывая ей под нос ватку, нестерпимо воняющую нашатырем.
- Папа... наш папа умирает... - это были первые слова, пришедшей в себя женщины.
Мир рухнул в одночасье, так же как и детство...
Я даже попрощаться с папочкой не успела - меня не пусти к отцу, сказав, что детям этого видеть не нужно. Мама быстро набрала "03" и, глотая окончания слов и давясь еле сдерживаемыми рыданиями, попросила прислать как можно скорее карету "Скорой помощи", объяснив причину спешки. Понимая, что вряд ли что-то изменится или свершится чудо, а так же тот факт, что современные последователи Гиппократа не спешат на вызов к умирающим, дядя Витя позвонил своей жене и попросил забрать меня к ним домой.
Помощь врачей, приехавших через полтора часа (хотя мы жили в небольшой станице), так и не понадобилась: папы уже не было в живых... Метастазы начали быстро распространяться, и "добрались" до почек. Истощённый наркотиками и другими медикаментами организм отца просто не смог бороться за жизнь...
Три дня я прожила с семьёй дяди Вити и тёти Оли, благо двухэтажный дом семейства Калининых позволял вместить не только нас, но и семью сына этих милых людей. Дома я оказалась только в день похорон отца, чтобы сразу же попасть под опеку старшей сестры.
Надежда - мамина дочь от первого брака - дома появлялась мало: она как раз заканчивала ВУЗ и одновременно работала, чтобы не висеть балластом на шее родителей. Но тогда (спасибо ей за это) выпросила разрешение у ректора, и месяц жила с нами, хотя и моталась раз в неделю в другой город, сдавать госэкзамены и на обязательные консультации с дипломным руководителем.
Как проходили похороны, толком и не помню, остались лишь обрывочные воспоминания, первый зимний снег и огромное количество людей, пришедших проститься с родственником, другом и сослуживцем. Зато три момента мне врезались в память на всю жизнь: как мама упала на гроб отца и не позволяла мужчинам опустить его в могилу, бормоча, что он жив, просто впал в кому. Потом измученная женщина потеряла сознание, когда кидала три горсти земли на крышку гроба и чуть сама не упала в могилу, слава Богу, её успели подхватить и отвести в машину "Скорой помощи", которую кто-то предусмотрительный вызвал заранее (подозреваю, что это подсуетился дядя Витя). И, наконец, поминки плавно переходящие в весёлое застолье с тостами и звонким смехом...
Мама сидела во главе первого стола, как и полагается жене, за которым расположились сослуживцы папы, два других были заняты родственниками и друзьями, а люди всё прибывали и прибывали. Некоторые брали на себя смелость, и произносили тёплые слова о покойном, давали громкие обещания вдове и детям Алексея, и сразу же выпивали стопочку, "забывая" закусывать. Через час подобного возлияния практически все присутствующие начали обсуждать последние сплетни, громко кричать и смеяться.
Мама не выдержала и, оставив дядю Витю за старшего, уехала домой, забрав и меня с Надей. Дедушка в тот день вернулся домой пьяный в усмерть, но его никто не брался осуждать.
Девять дней выпали как раз на двадцать первое февраля, когда папе должно было бы исполниться сорок пять лет... Вот такая ирония (или лучше сказать "насмешка"?..) судьбы. В тот день мне впервые приснился папа. Он почему-то сидел на нашей улице недалеко от родного дома в инвалидной коляске и что-то мне говорил. Бросившись к нему, чтобы обнять и сказать, что мне его очень не хватает, оказалась стоящей на краю огромной ямы, которая при ближайшем рассмотрении оказалась чье-то могилой. Плюнув на свою боязнь высоты, прыгнула к отцу, который продолжал сидеть в инвалидном кресле, но только теперь на самом дне могилы, и с любовью смотреть на рыдающую дочь... Именно печальные, голубо-зелённые глаза отца, доставшиеся мне по наследству, немного закрытые оправой очков, и "вытолкнули" меня из сна.
Бытует мнение, что нечистая сила приходит на девятый дней в дом к умершему, и стучится в окна. Если поддаться голосу из загробного мира и открыть дверь, то впустишь в дом беду, иначе отделаешься болезнью одного из домочадцев. Раньше я не верила и даже не знала об этом поверье, но когда мама, сидя за поминальным столом, разговаривала с бабой Валей, сказала, что рано утром слышала голос Алексея, просящего впустить его в дом, поэтому сильно испугалась. Валентина Александровна похвалила женщину и объяснила всё подробно, вот только через четыре дня заболел дедушка, диагноз, откровенно говоря, пугал - рак.
Не буду говорить, как прошли следующие полгода, отмечу лишь то, что мама, сразу же потащившая деда на операцию, а затем и в Военный госпиталь, как участника и ветерана ВОВ, смогла выторговать жизнь свёкра у противной старухи с косой.
Но всё это происходило долгих одиннадцать лет назад, а сейчас же...
"Помоги! *хнык-хнык*" - самое идиотское сообщение от шефа, которое приходит мне с завидной регулярностью чуть ли не раз в три-четыре дня.
Тяжело вздохнув, порывисто поднялась из-за стола, за которым просматривала примерный список тем для вечернего эфира, и вальяжной походкой потопала в сторону кабинета директора нашей радиостанции. Притормозив на пару секунд в приёмной, задорно подмигнула секретарше Катерине и, взлохматив волосы, пинком ноги открыла дверь в святая святых Олега Константиновича.
Моему взору предстала замечательная во всех смыслах картина эротического жанра: Олежа, сидящий в своём боссовском кресле с таким запуганным выражением на мордахе мордоворота, и субтильная блондиночка, обвившая ногами талию начальника и активно пытающаяся раздеть мускулистого мужчину. На звук ударившейся о стену створки голову повернул только Олег и засиял так, что хоть вместо лампочки Ильича продавай, а вот дамочка даже не соизволила хотя бы прервать своё занятия по соблазнению бугая.
Интересно, она, как и все до неё, надеется таким стандартным образом добиться, чтобы её "шлягер" попал на нашем радио в жёсткую ротацию, благодаря чему "Барби" сможет прославиться? Наивная...
- Помоги! - одними губами прошептал Олежка, с ужасом проследив за полётом дорогой шёлковой рубашки в дальний угол кабинета.
Силой воли подавив рвущийся наружу смех, задорно тряхнула головой и прикрыла глаза, входя в образ обозлённой законной жены, которой в очередной раз пытаются наставить ветвистые рога. Открыв свои очи неопрятного, голубо-зелёного цвета, кивнула Константиновичу, давая понять, что можно начинать разыгрывать очередной спектакль одного актёра.
- Ой, милая... - послушно взвыл Константинович, чуть ли не с радостью в голосе, хотя, по идее, в нём должен был сквозить неприкрытый испуг, ну, или как минимум закономерное удивление.
- Ах ты, скотина рогатая! - похлеще бензопилы "Дружба" взвыла я, в два прыжка оказываясь рядом с "голубками". - Опять на рабочем месте бабу трахнуть собрался? Давно тебя, кобель неблагодарный, кастрировать пора!
- Юленька, ну, ты чего? - привычно округлил глаза Робинзон, попутно пытаясь отодрать от своей груди присосавшуюся к нему девушку. - Я её впервые вижу...
- Ты и меня впервые увидел, когда я Алёнкой беременная ходила, - вошла в роль, поэтому вцепилась в крашеные пряди "Барби". - Отвалила от него, швабра крашенная, пока твоей мордой стол полировать не начала!
- Да что ты себе позволяешь? - довольно приятным фальцетом выплюнули мне в лицо. - Я - Альбина!
- И?.. - изогнув вопросительно бровь, добавила во взгляд не только неконтролируемую злобу, но и призрение. - Хоть самой королевой Англии будь, но Олег мой и нечего чужого мужика лапать.
- Олеженька... - наконец-то до тугодумки блондинки начал доходить весь трагизм разыгрываемой перед ней комедии. - Это кто?
Еле увернувшись от острого ноготка, чуть не зарядившего мне прямо в глаз, ехидно ухмыльнулась, давая понять Робинзону, что в этот раз всех собак не получиться повесить на одну-единственную подчинённую. Константинович на пару секунд растерялся (обычно-то, стоило только новой протеже увидеть фурию в моём лице, как пассия быстро испарялась, цедя извинения по ходу продвижения к дверям), но быстро вспомнил, что он, в конце концов, мужик, семь лет занимающийся боксом, и уж с пятидесятикилограммовой бабой справится точно.