Захожу в самолет, ищу свое место, пытаюсь уместить сумочку на полке над головой, озираюсь, пытаясь понять, кто же окажется нашим соседом. Второй раз за неделю. Меняются только спутники. Чувствую себя деловой дамой, не успела прилететь, уже снова в путь. Через проход от нас посадили молодую пару, мне сразу бросились в глаза сверкающие обручальные кольца, как будто их натирают перед выходом из дома. Да и сами молодожены светились от счастья не меньше, чем их колечки. Девушка, поймав мой взгляд, понимающе улыбнулась. Похоже, она решила, что мы с Мишкой тоже влюблены. Но увы. Я чувствовала, что рядом друг, но не мужчина моей жизни. У меня предательски заныло сердце от банального желания женского счастья. Черт побери, как же хочется внимания, хочется чувствовать себя желанной. Надо признать, с Мишкой я этого чувства не испытывала даже в начале нашей дружбы.
Полет на самолете всегда настраивает меня на философский лад. Хочешь, не хочешь, а всегда задумываешься о том, что это громадное чудо техники, каким бы современным оно не было, все же может упасть из-за нелепой случайности. Я понимаю, что немыслимое количество людей изо дня в день с напряжением следят за безопасностью, причем делают это так, что беспечные пассажиры вроде меня даже не замечают их огромной работы. Все же мне страшно лететь, страшно умереть. В такие минуты я представляю, что изменится, если я погибну. И тут неизвестно, что легче осознавать — что тебя ждут внизу, например, дружная семья с детьми, или, наоборот, знать, что твоего отсутствия никто не заметит.
Так я размышляла, закрыв глаза и откинувшись в кресле. Вдруг свет в салоне замигал, а самолет стало трясти из стороны в сторону. Я зажмурилась еще сильнее и вжалась в сиденье. Тряска прекратилась буквально за несколько секунд, но за эти мгновения я успела покрыться испариной и вцепиться в руку Мишки. Приоткрыв один глаз, как будто вылезая из укрытия, я оценила обстановку — стюардессы спокойны и улыбчивы как ни в чем не бывало, а Мишка поглаживает мою руку и смотрит на меня с умилением. Ох, ну и паникерша же я!
Спустя три часа сердце трепетало от итальянского воздуха, казалось, он пахнет морем и счастьем. Впереди был еще целый день, который мы решили провести, знакомясь с окрестностями нашего отеля.
Отельчик располагался в маленьком старинном здании, увитом розовыми цветами и плющом. Похоже, домик не меняется уже несколько столетий. На каменных стертых ступенях лениво растянулась рыжая кошка, олицетворяя собой всю безмятежность приморского городка. Стоило Мише нажать на кнопку звонка, как дверь распахнулась из-за нее выскочила пожилая итальянка. В отличие от своей питомицы, хозяйка была свежа и энергична. Путая сухой английский и эмоциональный итальянские языки, размахивая руками, явно источая радушие, старушка затащила нас в свой уютный дом. Как оказалось, на этом месте живет уже добрый десяток поколений одной семьи, делом жизни которых и является этот отель и маленькая кондитерская на первом этаже. И, как подсказывали умопомрачительные запахи выпечки и веселые голоса, доносящиеся до нас, в рекламе их заведение не нуждалось.
— Мишка! Какой ты молодец! И как тебе удается находить такие удивительные отели! — не переставала я восхищаться.
— Да, место и правда необычное, даже лучше, чем я ожидал. — от прежнего ворчуна не осталось и следа.
— Все это великолепие пробудило все мне аппетит, пойдем поищем что-нибудь на завтрак? — предложила я.
— Может нам стоит поближе познакомиться с кондитерской, меня так манят эти ароматы! — словно прочитал мои мысли Мишка.
Хозяйке очень понравилось наше решение поесть прямо тут, и надев фартук из ситца в мелкий цветочек, мадам принесла нам горячие булочки, печенье, масло, домашнее варенье и кофе со сливками. Похоже, что есть в меру тут не получится, ведь невозможно оторваться от такой выпечки!
Позволив себе съесть лишнего, мы отправились гулять пешком куда глаза глядят. Есть в этом особенная прелесть — можно никуда не спешить, ведь впереди еще так много времени! Улочка, на которой мы разместились, была совсем узенькой, вымощена черными камушками, отполированными сотнями тысяч ног туристов. До зданий на противоположной стороне дороги можно было дотянуться рукой с балкона. Упиралась эта улица в треугольную площадь с каменным фонтаном, местами покрывшимся водорослями. Фонтан венчала бронзовая фигурка в виде мальчика, играющего на скрипке. В этот момент мне казалось, что о лучшем отпуске я не могла и мечтать.
И совершенно не ожидала, что этот отпуск, который должен был стать отдушиной, принесет мне столько боли.
Первым делом мы с Мишей, разумеется, отправились в Галерею Академии. Быть в Венеции и не посетить место, где собраны величайшие художественные труды XIII–XVIII веков? Конечно, мы не стали упускать подобный шанс!
Оплатив экскурсионный тур, мы никак не ожидали, что история живописи начнется с непосредственной архитектуры самого здания, где собраны полотна. Оказалось, что Галерея расположена в зданиях церкви Санта-Мария-делла-Карита XV века и бывшего монастыря XVI века постройки.
На меня всегда действует весьма странно здания, принадлежащие к какому-либо вероисповеданию, стоит лишь оказаться внутри, я кажусь самой себе слишком маленькой и незначительной, особенно в сравнении с гигантскими витражами, высокими потолками и огромными изображениями Святых.
Не удержалась, чтобы чуть-чуть отстать от группы, и дотронулась до ближайшей стены. Было удивительно прикоснуться к древности, провести рукой по шершавому коричнево-серому камню и переступить порог, оказавшись в прохладных и просторных залах.
Академия изящных искусств, где молодые люди изучали основы живописи, скульптуры и архитектуры, была открыта в 1750 году с весьма конкретной целью — прославить Венецию как один из центров художественного образования в Италии. И, судя по тому, что мы видели, это им прекрасно удавалось. Мы переходили из одного выставочного зала в другой, степенно рассматривая творения Тициана, Тинторетто, Беллини, Джованни Батиста Тьеполо и многих других известных людей, чьи имена знал сегодня весь мир.
Неожиданным оказался факт, что школа живописи быстро перестала быть школой, а на ее месте уже в начале XIX века образовался музей, в котором с каждым годом пополнялись коллекции животрепещущих полотен. Тогда, в самом начале открытия музея, выставочных залов насчитывалось всего лишь пять, сегодня же нас провели через все двадцать четыре.
Картины, что молчаливо взирали на нас со стен, поражали своими размерами, и сеяли в голове мысль о невозможности приобретения подобной красоты в повседневной жизни для обогащения скромной квартиры, пусть и в мегаполисе. Стоило мне задать подобный вопрос, и экскурсовод со снисходительной улыбкой пояснил, что полотна предназначались для стен дворцов. Мое воображение тут же услужливо дорисовало поражающие воображение архитектурные строения с их богатыми аристократическими хозяевами. Горячими итальянскими хозяевами.
Пока мы неспешно прогуливались по музею, я не отказывала себе в удовольствии наблюдать за окружавшими нас людьми. Далеко не все посетители были туристами, многие оказались коренными жителями Сапожка, отчаянно жестикулируя и обсуждая тот или иной труд.
Невольно вспомнился рассказ Катюшки о ее двухнедельном путешествии в эту жаркую страну и бурном романе с одним смелым итальянцем, что сумел пленить ее, пусть на краткий, но полный ярких красок, срок.
Его звали Роберто. Высокий кареглазый брюнет с ослепительно белой улыбкой и восхитительной ямочкой на подбородке.
Их встреча оказалась случайностью, более того, в другой момент она бы никогда не свершилась, если бы не судьба, что захотела взглянуть на переплетение судеб двух одиноких сердец.
Катя тогда, спасаясь от зарядившего из хмурых туч дождя, скрылась в одной из кафешек, досадуя на то, что ее легкое платье полностью промокло, а по гладким ногами чуть ли не струйками на пол стала стекать вода, капая с вымоченных косичек. Она-то рассчитывала на легкую прогулку по романтическим улочкам, придав и своему образу воздушность, облачившись в белоснежный шифон с причудливыми зелеными лозами.
На удивление, выбранное место кофепития оказалось ничем иным, как знаменитым «Флорианом», и, поддаваясь своему любопытству, Катерина прошла мимо зала великих людей, где на стенах висели картины Джулио Карлини, изображая десятерых знаменитых венецианцев, начиная драматургом Карло Гольдони, заканчивая адмиралом Виттором Пизани, лишь мельком заглянула в зал сената, обошла вниманием зал Свободы, не желая сейчас видеть свое отражение в многочисленных зеркалах, заключенных в тяжелые деревянные рамы, и чуть потопталась на месте, решая какой же из двух оставшихся залов выбрать: с прекрасными дамами, изображающими четыре времени года или же с полотнами кисти Пашути? Чертики в глазах цвета листвы заплясали, и ноги сами собой привели в последнее помещение, пробираясь в Восточный зал.
Со стен на нее смотрела пара любовников и несколько экзотических красавиц. Китаянки с присущими их народу покорством, черными блестящими волосами и интересными нарядами.
Проворный официант в фирменном костюме заведения поинтересовался пожеланиями на счет аперитива и основных блюд, и, получив извиняющуюся улыбку на счет своего внешнего вида и пожелания на счет каппучино с тирамису, удалился, пока Катя пыталась тихонечко привести свой внешний вид в подобие порядка.
Кофе и свежайшее пирожное, которое таяло во рту, заставило рыжеволосую девушку прикрыть глаза от наслаждения, чуть ли не застонав от наслаждения. В тот момент она даже не знала, что с момента пересечения порога далеко не самого дешевого, а напротив, одного из самых престижных и дорогих кафе Венеции, расположенного на площади Сан Марко, попала под пристальное внимание мужчины, что также выбрал сегодня для принятия пищи Восточный зал. Поэтому, когда официант в очередной раз подошел к ней, преподнося бутылку с шампанским и два высоких бокала, недоуменно приподняла бровь.
— Простите, но, кажется, Вы ошиблись. Я не заказывала шампанское.
— Это знак внимания от мужчины, сидящего вон за тем столиком, — с улыбкой пояснил официант, откупоривая бутыль с Боллингер. — Урожай 1997 года, сорт пино нуар.
Сам факт того, что ей преподнесли угощение за шестьсот пятьдесят долларов, заставил Катю внимательно присмотреться к мужчине, что сейчас отсалютовал ей бокалом с белым вином.
Склонив голову в знак признательности, Катерина подождала, пока официант скроется из зала, и пригубила напиток.
Долго ждать, чтобы щедрый мужчина поднялся со своего места, подходя к ее столику, не пришлось.
— Добрый вечер, мадемуазель. Вы говорите по-итальянски?
— Да. Предполагаю, что Вас должна благодарить за проявленное внимание? — она кивнула на эксклюзивную бутылку, которую не прочь были заполучить себе коллекционеры, знающие толк в алкогольных напитках.
— Простите за дерзость. Позволите присесть?
— Прошу, — Катя кивнула на свободный стул.
— Откуда Вы?
— Из России.
— Русская с рыжими волосами и белоснежной кожей, — кажется, для себя пробормотал незнакомец, и улыбнулся. — Меня зовут Роберто.
— Катя.
— Катя… Как Екатерина Великая?
— Вы знаете нашу историю?
Роберто кивнул.
— История сильных женщин врезается в память, пожалуй, сильнее, чем мужские достижения. А мне к тому же повезло подружиться с профессором, который прямо-таки одержим Россией и правящими там династиями.
Катерина с интересом рассматривала сидящего напротив, и с удовольствием отметила напускную небрежность в явно дорогой одежде, говорящую о том, что Роберто знал толк в стиле, и мог комбинировать различные костюмы, полагаясь на отменный вкус. Который, видимо, этому уверенному в себе и своих силах мужчине, был дан с рождения.
Словно подтверждая ее мысленные предположения, Роберто протянул руку, вновь наполняя ее уже опустевший бокал.
— И снова прошу извинить за дерзость, — и пусть его слова говорили об этом, в глазах цвета растопленного шоколада прыгали дерзкие смешинки, напрямую указывая, что он совершенно не раскаивается в содеянном.
— Катя, Вы надолго в Венеции?
Катюшка пожала плечами, снова пригубив игристый напиток.
— Я вольна уехать отсюда, как только пойму, что меня влечет в другой город.
— Отпуск?
— Очень надеюсь, что честно заслуженный, — на лице блеснули белоснежные зубки. — Удалось вырваться с работы на целый месяц.
— И почему Вы выбрали Италию?
Девушка сладко растянула губы в улыбке.
— Романтика. Я нигде не чувствовала себя более окрыленной этим чувством, как здесь.
— О, так Вы не впервые у нас?
— Эта поездка уже третья.
— И в какие города заносило желание нового? — и снова притягательные чертики, что пытались сказать о чем-то, не решаясь молвить прямо.
— Рим, Венеция, Флоренция, Милан, Сан-Марино, Римини в первый раз, и объездила всю Сицилию во второй.
— Однако! Да Вы — путешественница!
— Этого не отнять, — не стала спорить Катя. — Обожаю посещать различные места, впитывая в себя чужую культуру. А что на счет Вас?.. Из какого Вы города?
— Рим, — Роберто вздохнул. — Но сейчас я также решил посвятить несколько недель праздной жизни, обратившись в неумелого путешественника.
— Неумелого?
— Вероятно, должен пояснить. По роду своей работы я в основном оседаю в столице, и когда и выдаются свободные дни, они плавно превращаются в командировки, опять-таки, связанные с трудовой порукой. Так что я, наверное, совершенно не умею отдыхать. И сегодня, до Вашего прихода, мысленно просчитывал очередные колонки с цифрами, обдумывая лучшие решения.
Катя вскинула брови.
— Вы — экономист?
— Можно сказать и так, — мягкий баритон обволакивал. — Мне приходится совмещать несколько профессий, чтобы держать в своих руках маленькое предприятие.
— Управляющий, — понимающе кивнула Катя.
Роберто тогда лишь молчаливо кивнул, позволяя дрогнуть уголкам губ, и не стал вдаваться в более детальные подробности своего бизнеса.
— Возможно, Вы согласились бы составить мне компанию в прогулке по Гранд Каналу на гондоле? Стыдно признаться, но, отметив тридцатилетний рубеж, я ни разу не плавал на этих милых лодочках.
— Ни разу? — девушка округлила глаза.
— Виновен, — Роберто поднял руки в знак капитуляции.
— Я согласна. Вот только вряд ли выдержу поездку в промокшем платье. Иначе на утро буду весело шмыгать носом. Поэтому, может, перенесем прогулку на завтра? Обещаю подготовиться, и узнать про достопримечательности этого волшебного места.
Роберто прищурился.
— Боюсь, если отпущу Вас, то завтра уже не увижу. Давайте поступим так: в связи с тем, что прогулка была целиком и полностью моей идеей, мы сейчас отправимся на поиски нового платья, которое я Вам преподнесу в знак признательности за отзывчивость, и Вы будете столь любезны, что примите этот скромный подарок.
Катя несколько раз моргнула.
— Не думаю, что это хорошая идея…
— И все же я настаиваю.
И Катя, сама не поняла каким образом так получилось, но они действительно, проговорив еще с полчаса, как раз пока дождь не прекратился, вместе покинули «Флориан», отправившись практически на соседнюю улочку, Via Calle Larga XXII Marzo. Катерина думала, что они пройдут по ней, чтобы попасть к менее фешенебельным магазинам, но Роберто в очередной раз удивив, завернул в один из бутиков, придержав дверь, пока ошарашенная неожиданной удачей девушка входила в ярко освещенное просторное помещение, где к ним тут же подбежал улыбчивый и услужливый персонал.
Сконфузившись, Катя, однако, решила идти до конца, с некоторым маниакальным интересом рассматривая приглянувшиеся ей модели, выбрав несколько для примерки.
Уже облачившись в платье, которое, казалось, было сшито специально для нее, она решила взглянуть на ценник. Глаза, увидев пятизначную цифру с приставкой «евро», плавно начали образовывать подобие блюдец, а сердце сделало опасный кульбит.
Вероятно, новый знакомый хотел ее подразнить?.. Ведь не мог же он позволить себе тратить такие сумасшедшие деньги на первую встречную!