– Я была в платье, – быстро перебиваю, – лейтенант Прим все сделал, как ты приказал. Я сама переоделась только что.
– Почему?
– Мне так удобнее.
От генерала еще тянет злостью и болью, но ураган превращается в легкий сквозняк.
– Не хочу тебя больше видеть в больничном, – твердо говорит Наилий, отпускает мои волосы и оттягивает треугольный вырез рубашки, – никогда. Ты поняла меня?
Моё робкое «да» перекрывает треск разрезаемой ножом ткани. Я вздрагиваю, закрываю глаза и шарахаюсь от острого лезвия назад. Раскромсав рубашку на две половины, генерал прячет нож обратно в карман и сдергивает белую ткань с моих плеч.
Закрываюсь, обнимаю себя руками, пряча обнаженную грудь, а он не обращает внимания. Толкает в спину, пока не встаю на колени. Больничные штаны не режет, просто снимает вместе с бельем. Легкий ветерок из открытого окна пробегает по обнаженной коже, я сжимаюсь от холода и страха. Наилий обнимает сзади. По-прежнему одетый.
Напряжение нарастает, но теперь оно другое. Что со мной будет делать генерал, я чувствую спиной. Все еще прикрываю грудь и пытаюсь если не встать, то отползти. Тщетно.
– Не пущу, – упрямо говорит Наилий и держит за бедра. Гладит по животу и ведет руку вниз. Ласкает, пока не сдаюсь. Пью похоть, пропитываюсь её, как дымом от пожара. Невозможное ощущение. Острое и яркое одновременно. Пальцы скользят и проникают в меня, не встречая сопротивления. Я прогибаюсь в спине, хочется стонать, но держусь. Гоню из головы все мысли, чувствую, как развязывается узел страха в животе. А потом слышу, как тихо расходится молния форменного комбинезона. Трещат застежки-липучки белой рубашки. Она летит в сторону. На пол к моим штанам.
Наилий без слов и прелюдии упирается в меня и входит одним толчком. Я встречаю его протяжным стоном. Наклоняюсь вперед низко, почти касаясь макушкой пола, держа себя на локтях. Еще удар. Резкий и почти злой. Так глубоко не было в первый раз. Только теперь я по-настоящему ощущаю, как его много. Сколько в нем силы и ярости. Это не боль внутри меня, а что-то другое – первобытное и незнакомое. Мои стоны, как музыка в едином ритме с его дыханием. Не выдерживаю и начинаю кричать. Рвусь от него, но генерал только прижимает к себе сильнее. Комната дрожит в глазах и вспыхивает алым, кусаю губы почти до крови. Разрядка мощная и безжалостная до темноты, до слабости и удушья. Сердце едва бьется. Наилий изливается в меня болезненными упругими толчками.
Хочу лечь на пол, но он не дает, поднимает и держит в объятиях, пока с хрипом втягиваю воздух. Генерал горячий и опустошенный, как я. А первая пришедшая ко мне мысль крутится вокруг истинной причины моего похищения из центра. Одинокий домик в горах без камер, санитаров и вездесущих мудрецов. Да мы чихнуть не могли, чтобы весь этаж по цепочке не увидел, не считал, не предсказал.
– Ужинать будешь? – спрашиваю я.
– А есть что?
– Сейчас посмотрю.
Поднимаюсь на ноги и беру больничную одежду, чтобы хотя бы прикрыться по дороге в ванную комнату за платьем.
– Возьми мой вещмешок в прихожей, – говорит в спину генерал, – там сухпаек.
На ходу хватаю мешок за лямку и заношу на кухню. Потом бегом по лестнице в ванну. Запираю дверь, сползаю по стенке на пол и обхватываю колени руками. Тело все еще ноет от жесткой ласки Его Превосходства, а я тру шею, проверяя, нет ли там крови.
«Где ты был, Юрао?! Почему бросил меня?»
Слез нет, хотя должны быть, наверное. Только спазм в груди.
«Рядом был. Держал тебя. Или думаешь сама такая сильная и бесстрашная?»
Не верю я ему. Даже собственному паразиту не верю.
«А если бы убил? Он ведь мог».
Нет отклика от Юрао, а мне головой охота об стену биться. Знала ведь, с кем связалась. Почему теперь удивляюсь?
«Ну, не убил же».
Проклятая логика. Да, не убил. А если в следующий раз я не найду ответов и не смогу разубедить? Что тогда делать?
Открываю кран с холодной водой и долго умываюсь. Надеваю на себя все, что подарил Флавий, и даже прихватываю хвост красивой заколкой. Лепестки синей замши собраны в цветок и украшены прозрачными камнями. На моих белых волосах вполне неплохо.
Спускаюсь вниз и прислушиваюсь к закрытой двери в библиотеку. Тихо. И это замечательно.
Достаю на кухне из вещмешка еду, расфасованную по пакетикам, ванночкам из фольги и упакованную в простую коробку из картона. Действительно сухпаек. Думала, что генералы едят что-то особенное, а здесь та же каша и порошок с витаминным напитком. Представляю, как положу на огромный, украшенный белой скатертью стол эти крошечные порции в пакетиках и аппетит пропадает. Как говорила моя матушка: «Красивая посуда – половина вкуса блюда».
Через десять минут на кухню к сервированному столу приходит Его Превосходство в наглухо застегнутом комбинезоне и выкладывает на скатерть планшет и гарнитуру. Отодвигает стул, садится и молча ест, почти не глядя в тарелку. Тихий и задумчивый. А какой фингал под глазом – просто шедевр изобразительного искусства. Переливы красного и фиолетового цвета в желтом ореоле, плавно перетекающем в гематому на лбу таких же оттенков.
– Красивый, правда? – спрашивает генерал, замечая мой изучающий взгляд. – Нравлюсь тебе таким?
Нет, но я молчу и стыжусь своих мыслей. Что бы ни случилось в библиотеке я рада, что Наилий остался жив. И в этом ощущении ничего не изменилось.
– Боишься теперь меня? – продолжает он задавать вопросы.
То ли Юрао действительно научился гасить мой страх, то ли я устала под вечер, но копаться сейчас не хотелось ни в себе, ни в нем.
– А вы не боитесь, Ваше Превосходство? – осторожно спрашиваю я, двигая ложкой еду в тарелке. – В одном доме с шизофреничкой где-то далеко в горах. Кто знает, какие у меня внутренние монстры. Вдруг они жаждут крови и мечтают жрать плоть цзы’дарийских генералов?
Наилий сдержанно улыбается и делает глоток витаминного напитка из фужера на длинной ножке.
– Решила внутренними монстрами померяться, чьи страшнее? Что ж, с удовольствием посмотрю на твоих. Ночью. В постели.
После сегодняшней сцены в библиотеке мне кажется, что генеральские монстры куда страшнее безобидного по сути паразита Юрао. Но не только от этого я замираю и прячу ужас в глазах, склонившись к тарелке. Наилий своим замечанием попадает в цель. Нервный был день и сейчас всерьез хочется сходить к Луцию и попросить транквилизатор. Потому что меня ждет еще одна ночь кошмаров. Ярких, болезненных, безумных. Буду кричать, и метаться на кровати. Хорошо, если ничего не разобью. Его Превосходство – последний цзы’дариец, перед кем бы я хотела предстать в таком виде. Нельзя мне спать рядом с ним. Лучше вообще уйти из дома в тоннель у закрытой двери. Прав Создатель. Не нужна генералу любовница с проблемами, чтобы он не говорил только что.
Гарнитура пищит, отвлекая Наилия от ужина.
– Слушаю. Флавий, ты меня видел. Какое может быть официальное опровержение с таким лицом? Да. Найдите что-нибудь.
Генерал снова трогает шишку пальцами и недовольно морщится. Заживет и очень быстро. Благодаря генетикам раны у цзы’дарийцев заживают быстро, и синяки бледнеют за несколько дней. Ускоренная регенерация.
– Флавий, найди в архиве все записи со стихами мудреца Поэтессы за последний цикл. Да, и мне перешли. В любом формате. Завтра. Все, отбой.
Нож от горла убрал, но решил проверить мои слова о предсказаниях? Незаметно вздыхаю и решаюсь задать вопрос.
– Ваше Превосходство, а что стало с остальными мудрецами?
– Создатель похищен из центра. Девять охранников и один санитар убиты, – генерал щедро делится информацией. – Всех двоек разделили и спрятали по секретным местам. Так что это ты здесь прячешься, а я тебя охраняю. Официально я в командировке. Улетел на неделю, как и планировал.
Гарнитура снова пищит. Генерал подносит к ней палец и заканчивает фразу.
– Но работаю дистанционно, как видишь. Правда, в космическом режиме. Доступен не для всех. Слушаю. Нет, не выпил, забыл. С собой взять забыл, поищу здесь в аптечке, но вряд ли есть. Публий, я настолько тщательно соблюдаю постельный режим, что даже сейчас лежу в кровати.
Я прячу улыбку. Капитан Публий Назо – глава медицинской службы и лучший друг Его Превосходства. На балу я Публия не видела. Дежурил капитан в медицинском центре. Наилий слушает его и ехидно улыбается.
– Обязательно. Сам катись в бездну. Отбой.
Генерал устало снимает гарнитуру и смотрит на часы на планшете.
– Дэлия, я знаю у тебя много вопросов. Но я сам до сих пор жду доклады. Пока я вроде как болтаюсь в космосе, они будут приходить с задержкой. Ложись спать. Утром я расскажу остальное, и вместе почитаем стихи.
Я роняю ложку и поднимаю на Его Превосходство удивленные глаза.
– Один я сочинения Поэтессы не осилю, – поясняет Наилий, наслаждаясь моим шоком, – возможно Создатель действительно сбежал сам. Спасибо за ужин. Я с твоего позволения еще поработаю в библиотеке.
Он коротко кивает и, не дожидаясь моего ответа, уходит. Прибираю со стола и тихо на носочках, сняв туфли, иду в спальню. Беру с кровати покрывало, одну подушку из двух и спускаюсь по лестнице устраиваться на ночь в гостиной. Из-за закрытой двери библиотеки едва слышно, как генерал что-то говорит в гарнитуру. Заметит пропажу подушки. Надеюсь, что проигнорирует. Спать в платье нельзя, а надеть больше нечего. В итоге тушу свет, ныряю под покрывало на диван в одном кружевном белье и вспоминаю стихи Поэтессы. Те, что знаю наизусть. Стены в доме кажутся толстыми, но удержат ли они мои крики? Может быть получится не спать вообще.
Успокаиваться, дышать и считать уже поздно. Ставить крепкую защиту от приходящих из-за барьера духов я так и не научилась, а слабый бастион выдержки и спокойствия рушится от глотка Шуи или сильных переживаний. Катер генерала, сбитый ракетой, нож у горла. Голодные духи уже со мной, и стоит уснуть – вцепятся и начнут жрать.
В ночном небе сияет Арий, спутник нашей планеты. Бледный и щербатый от кратеров. Я прислушиваюсь к звукам в коридоре и жду, пока Наилий уйдет спать. Глаза закрываются, и приходит дрема. Легкая, поверхностная, чуткая.
– Дэлия, ты почему здесь?
Вздрагиваю и открываю глаза. Генерал стоит возле дивана в пятне теплого света от зажженного торшера. В одних черных брюках. Легких хлопковых, без карманов. Я кутаюсь в одеяло под шею и молчу.
– Спальня наверху, – ровным голосом напоминает полководец.
Сейчас он решит, что я капризничаю. Проучить собираюсь за сцену с ножом. Но лучше пусть сочтет глупой бабой, играющей в свои игры, чем узнает правду. Услышит и увидит мудреца, терзаемого ночными кошмарами. Это проклятье есть только у меня. Остальные свободны от столь пристального внимания сущностей из мира за барьером.
– Сегодня я буду спать здесь, Ваше Превосходство, – говорю твердо и борюсь с желанием накрыться покрывалом с головой.
Наилий не сводит с меня изучающего взгляда. Время тянется бесконечно медленно, пока он молчит. Еще три удара сердца, и я не выдержу. Признаюсь, что пока жила на этаже с мудрецами-единичками, они по ночам выставляли меня за дверь. Орала в голос, мешала спать. Луцию приходилось отправлять меня в карцер по липовому отчету о срыве, чтобы хоть там могла выспаться.
– Близости не будет, если ты не захочешь, – говорит генерал и протягивает руку, – пойдем.
Мне становится совсем стыдно, но отступать и сдаваться нельзя. Отрицательно качаю головой и подтягиваю колени к подбородку под покрывалом, свиваясь в клубок.
Наилий опускает руку, цедит сквозь зубы: «ладно», разворачивается и уходит.
В пору бежать из дома или забиться в угол. Что я творю? Зачем? Что он сейчас обо мне подумает? Как буду завтра утром в глаза ему смотреть? Паника отзывается дрожью, но я только крепче обхватываю колени.
Проходит всего пара минут и генерал возвращается. Не глядя на меня стелет на пол жесткий коврик для тренировок и ложится на спину. Вытягивает руки вдоль тела и закрывает глаза.
Я готова в ужасе метаться по дивану. Выпрыгнуть в окно, но в гостиной оно глухое, без створок.
– Нет, Ваше Превосходство, – срывающимся голосом прошу я, – оставьте меня одну, пожалуйста.
– Это мой дом, – холодно отвечает Наилий, не открывая глаз, – и я буду спать там, где захочу.
Возразить нечего. Выгнать я его не могу, сбежать тоже, генерал предусмотрительно запер дверь, когда заходил. Догадка приходит неожиданно. Неужели читал историю болезни и знает? Не может быть. Он бы близко тогда не подошел ко мне. Психованная истеричка как прокаженная. Неадекватна и опасна для себя и окружающих. Сон проходит бесследно. Я сажусь на диване и просто смотрю в окно на косые лучи света от Ария. Помогите мне несуществующие боги, нельзя спать, нельзя. Час проходит, два, а потом наступает темнота.
Глава 6. Ночные кошмары
Я его потеряла. Он ушел и вселился в кого-то другого. Голодный был и злой. Даже не попрощался. И теперь нужно искать, пока не натворил дел. Есть особый пароль на такие случаи. Я касаюсь рукой плеча и спрашиваю обернувшегося мужчину:
– Как мне называть тебя?
– Как вам будет угодно, дарисса.
Флавий вежливо улыбается и проходит мимо. Не он. А кто? Брожу в тумане и зову. Тяну гласные имени, вибрирую на согласной. Тишина. Кто-то дышит за спиной. Оборачиваюсь на звук и вижу Децима.
– Как мне называть тебя?
– Не беси меня, Мотылек!
Хорошо, не буду. Уходи, ты – не он. Ищу дальше. Знакомая походка, длинные пряди волос на макушке аккуратно уложены, белый китель и золотые погоны. Замираю и не верю. Холодный блеск голубых глаз.
– Как мне называть тебя?
– Юрао.
Хватаю за рукав и боюсь отпустить. Синяк под глазом стал ярче, а рот перепачкан кровью. Это ошибка! Кто угодно, только не он! Отпусти его, паразит! Есть вторая часть пароля.
– Тебе так понравилось это имя?
Сейчас он пошутит, ответит невпопад или разозлится на меня.
– Это имя понравилось тебе.
Нет! Кричу ему, а он наотмашь бьет по лицу. Достает из кармана нож и круто разворачивается на каблуках. Нет! Отпусти его! Нет!
Бегу за ним и не успеваю. Быстр и ловок. Лучший воин. Легенда. В его руках бьется несчастный мальчик. Кадет, едва окончивший училище. Из разрезанного горла толчками льется кровь, превращая белый китель в алый. Генерал держит крепко, я знаю, как умеет. Нож глубже в мясо до позвоночника. Коленом в спину и голову за волосы на себя. Я слышу хруст шейных позвонков и кричу.
Нет!
Голова падает на пол и катится ко мне. Я пытаюсь отползти назад, но не могу. Мертвые глаза смотрят с укоризной. Я убила! Не уследила за паразитом, и он вырвался на свободу. Я слышу, что Юрао ест. Вижу, как срезает ножом кусочки плоти и жует. Облизывает кровь с пальцев и довольно причмокивает губами генерала. Кривится его усмешкой и спрашивает его голосом.
– Нравлюсь тебе таким?
Нет!
Отпусти его, Юрао.
– Отпусти!
Вырываюсь из всех сил и не могу вдохнуть. Я в тисках.
– Дэлия, проснись!
Страх выходит слезами. Чувствую щекой голую грудь генерала и замираю. Темно в гостиной, он лежит на полу, а я на нем. Гладит меня по волосам и шепчет.
– Тише, тише.
Ладонью вытираю слезы и обнимаю Наилия. Греюсь и чувствую, как выравнивается сердцебиение. Так тепло и хорошо, что язык не поворачивается назвать любимого мужчину Ваше Превосходство.
– Наилий, на диване спать удобнее.
– С него высоко падать, – отвечает генерал, и его грудь колышется от смеха.
– Сильно я буянила?
– Нет, – врет мне полководец.
– А во сне разговаривала?
Поднимаю голову и пытаюсь разглядеть его в темноте. Обманывать глядя в глаза гораздо тяжелее и Наилий просто отмалчивается.
– И часто у тебя так? – спрашивает он.
Укладываюсь обратно и вожу кончиками пальцев по белесым росчеркам шрамов. Тяну время и собираюсь с мыслями. Не объяснить так, чтобы ничего не рассказывать. В последней отчаянной попытке сбежать от признаний тихо говорю.