- Понимаю, - кивнула, попыталась донести до него одну единственную, правильную с моей точки зрения мысль. - Именно поэтому я должна поехать к нему! Ром, он никогда меня не тронет, ты же знаешь!
- Не уверен, - как-то зло усмехнулся финансист. И почти рявкнул в ответ на мои попытки освободиться. - Он себя не контролирует, пойми же ты, наконец!
Думаешь, он сейчас сможет себя сдержать, увидев тебя, помня о том, что ты его бросила? Даже если тебя он не тронет, то услышишь ты о себе много нового и интересного!
- Мне всё равно, - уже начиная злиться, я фактически выдернула руку и сделала шаг назад. - Пускай говорит, что хочет, но одного я его не оставлю!
И сбежала, воспользовавшись неожиданной свободой. Прихватила телефон, быстро натянула сапоги, накинула куртку и, не взяв даже шапку, выбежала в подъезд.
Рома не стал меня останавливать. И лишь только когда за мной закрылась входная дверь, я услышала отдаленный грохот и звон разбитого стекла, ясно поведавшие о том, что у парня сдали нервы.
Я понимала его раздражение и злость. Как и понимала его правоту и желание меня оградить от возможных последствий - Миша ведь действительно вряд ли себя контролирует.
И всё-таки... я должна быть рядом с ним. Особенно сейчас!
Глава 7
До клуба я добиралась бегом, не став даже ловить такси. Не смотря на тонкие лосины и рубашку, поверх которой натянула куртку, замерзнуть я просто не успевала, да и бежать нужно было всего пару кварталов. Дом, где когда-то раньше жил Кощей, стоял фактически на самой набережной, недалеко от центра города.
Остановилась я лишь один раз, когда запрыгал телефон в кармане. Сначала брать трубку не хотела, думая, что звонит Рома с еще одной попыткой меня переубедить.
Однако вызываемым абонентом совершенно неожиданно оказалось Неаполь.
Из её слов, обильно перемежаемых междометиями, матами, жаргоном и прочим, я разобрала хорошо, если половину. Но самую суть всё-таки сумела уловить: неформалка, едва получив известие от Харлея о случившимся с Аней, спешно рванула обратно от родителей, у которых пребывала почти всю неделю. Она не дозвонилась до меня, но сумела поставить в известность Эльзу, а вот сам байкер в скором времени перестал выходить на связь.
И сейчас волнующая девушка, уже въезжающая в город, не знала, куда ей податься – в больницу к Ане или же искать своего вроде как парня, явно пребывающего в самом гневном расположении духа.
Объяснив Неаполь, что к бывшему администратору не пускают, я коротко обрисовала ее состояние здоровья, чем немало успокоила разволновавшуюся, а потому почти непрерывно матерящуюся неформалку.
Обещание узнать о местонахождении Харлея и сообщить о нем я давала, уже перебегая дорогу, на той стороне которой, в свете уличных фонарей жутковато смотрелась пустующая парковка «Максимуса»…
Сунув мобильник в карман куртки, направилась к центральному входу, не глядя по сторонам. И, сбежав по прорезиненным ступеням, не давая себе времени передумать, неуверенно поскреблась в дверь.
К моему удивлению, открыли почти сразу.
- А, Ришка, это ты? – коротко стриженный, рослый брюнет в классическом костюме, всегда стоящий на фейсконтроле, вздохнул с явным облегчением, сразу узнав меня. – Ну, слава богу! Я прям не надеялся, что ты придешь!
- Всё так плохо? – только и спросила, проскальзывая внутрь мимо Максима. И, пока он запирал входную дверь, торопливо потерла замерзшие ладони друг об друга, пытаясь их согреть. Всё-таки начало ноября – не то время для забега по улице в одной тонкой домашней одежде и легкой куртке.
- Да жесть вообще, - покосившись на вход на танцпол, ответил Максим и уселся на ступени, ведущие к рамке металлоискателя. – Тут такое творилось, ты не представляешь! Нападения эти, менты, Эльза… У меня сейчас только одно желание – ужраться вхлам! Да только кто пустит? Верещагина нет, Шута тоже, а директора наши… Риш, угомони их, а? Я туда, млин, реально соваться очкую!
- Я попробую, - вздохнула, стягивая с себя куртку. Пристроив ее на стойки ресепшена, на всякий случай предупредила. – Только ты не вмешивайся. Ладно?
- Да что я, на самоубийцу похож? – пожал плечами парень.
Ничего не ответив, я просто толкнула двустворчатые двери… И удивилась, увидев тусклое освещение бара Точнее того, что от него осталось!
Ближайшие столики были расставлены хаотично, скорее всего спонтанно, вызывая подозрение, что двигали их отнюдь не руками. Стулья валялись то тут, то там, и не всегда в целом состоянии. Некоторые их части обнаружили аж возле противоположенной стены и даже на ступеньках сцены. Высокие стулья из бара тоже раскатились по танцополу, но хотя бы остались целы. Чего не скажешь о витрине…
Часть зеркальной стенки была разнесена вдребезги. Еще часть украшали ужасающие круговые трещины и острые огрызки того, что осталось от стеклянных полок. Вместилище элитного алкоголя отсутствовало теперь как таковое и, чем ближе я подходила, тем отчетливее ощущался ядреный спиртной дух, пропитавший насквозь окружающее пространство. Мне не нужно было заглядывать за стойку, чтобы понять, что там все усеяно осколками разбитых бутылок, осыпавшихся, когда кое-кто зашвырнул в стену ни один, и даже не два стула, попавших под руку так не вовремя.
Сам же виновник погрома обнаружился тут же, сидя за баром, на единственном уцелевшем стуле, собрат которого висел на витрине, застряв ножками в остатках, точнее жалких останках некогда огромного зеркала.
Харлей сидел, слушая негромкую музыку, медленно и методично опустошая стакан виски, чудом уцелевшая бутылка которого стояла прямо перед ним.
«А мы не ангелы парень, нет, мы не ангелы…»…
Знакомая песня, лившаяся из динамиков, заставила сердце сжаться.
Машинальным жестом обняв себя за плечи, я всё-таки подошла к некогда грозному байкеру, который сейчас казался каким-то… спокойным?
- Илья Алексеевич…
- А, это ты, Риш? – усмехнулся мужчина, невесть каким образом узнавший меня, хотя он даже не поворачивался. Сделав внушительный глоток любимого напитка, он хмыкнул, так и не посмотрев в мою сторону. – Хорошо, что пришла. Почти… вовремя, да.
- Я только узнала, - тихо произнесла, невольно поежившись. Такого Харлея я видела впервые – молчаливого, равнодушного… отрешенного. И от этого становилось как-то жутковато. Не страшно, нет, а именно жутковато. Словно кто-то из него выпил все эмоции разом! – А где… где Миша?
- Там, - неопределенно махнул рукой рокер, так и не отрываясь от стакана. - Где-то там...
Понимая, что большего вряд ли удастся добиться, я отступила на пару шагов, а затем, развернувшись, направилась в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, попутно доставая из нагрудного кармана рубашки телефон, который не забыла заранее переложить из куртки.
Допустим, я хоть как-то сейчас одному директору постараюсь помочь… Но кто вытащит из депрессии второго?
Ответ на короткую смс пришел почти незамедлительно.
«Еду, нах!», - именно это гласило красноречивое входящее сообщение от абонента с именем «Неаполь».
Спрятав телефон обратно, я уже куда увереннее взялась за перила, проходя по балкону второго этажа...
Да только сеть трещин, которую оставила распахнутая дверь на стеклянной перегородке, как-то поубавили мою смелость.
Правда, не настолько, чтобы отступить назад.
Первым, что я почувствовала, оказавшись в полумраке кабинета, стал насыщенный запах алкоголя, ударивший в нос. Мне не нужно было смотреть в сторону мини-бара, чтобы убедиться в его разгромлении - целиком все помещение, некогда уютное, но в то же время строгое, поверглось в какой-то один сплошной, невообразимый хаос.
Трещины на стеклянных стенах, мокрые пятна на остальных, перевернутый диван и столы, какие-то обломки, ошметки и куча бумаг, разлетевшихся по сторонам, покрыв почти ровным слоем всё свободное пространство.
Снова обхватив себя за плечи, словно ища хоть какую-то поддержку, шагнула внутрь, слыша, как под подошвой сапог хрустят осколки стекла, щедро сдобренные землей из перевернутых кадок с цветами.
Я не знала, куда идти в полмураке, действовала скорее по наитию. И не ошиблась, выбрав в качестве ориентира единственный уцелевший шкаф, чьи створки сейчас заметно покосились, зияя свежими разломами и странными брызгами на кривых дверцах.
А на полу, опираясь спиной на единственный «уцелевший» предмет интерьера, сидел Миша...
Совсем как Кощей недавно - ноги согнуты в коленях, вот только руки,
пристроенные на них, отчетливо показывают сбитые в кровь костяшки пальцев. И голова не откинута назад, а взгляд... спокойный.
Равнодушный.
Пустой.
Подойдя ближе, остановилась, не зная, что мне делать дальше, что сказать ему.
Да и нужно ли вообще говорить хоть что-то?
- Уходи, - ровный, глухой голос раздался неожиданно, заставив меня вздрогнуть.
Впрочем... что-то такое и стоило ожидать, верно?
- Нет, - негромко ответила, опускаясь на колени совсем рядом с байкером. Уйти?
Сейчас? Когда он в таком состоянии?
Боюсь, это просто невозможно.
- Уходи, - всё так же спокойно произнес владелец «Максимуса», не глядя на меня, продолжая смотреть куда-то прямо перед собой. В никуда. И вдруг усмехнулся. - Ты же этого хотела, Риш. Уйти.
- Хотела, - тихо вздохнула, признаваясь. Но и с места сходить тоже не собиралась. Не уйду. Ни за что и никогда! Хоть что он скажи, на что ни намекни, все равно не отступлю!
- Тогда почему вернулась? - снова вопрос и усмешка. Злая, грубая. Циничная. Такая, что сердце больно ухнуло в груди. - Из жалости?
- Нет, - собственный голос звучал очень, очень тихо, но спокойно и ровно. - Не из жалости.
И вдруг...
Легкий поворот головы. Такой знакомый, но жесткий взгляд, который я встретила спокойно, не отрывая глаз...
Быстрое движение и я оказалась в его руках. А потом Миша меня обнял... Сильно, крепко, до боли, почти до хруста костей, вышибая из легких весь воздух. Дышать сразу стало неимоверно тяжело, но в то же время невыразимо легче.
- Эльзу ранили. Рыж в больнице, - не сразу, но рокер заговорил, всё так же крепко сжимая меня в своих объятиях. - И ты ушла...
- Я вернулась, - тихо прошептала, обнимая его в ответ и прижимаясь крепко-крепко, утыкаясь носом в шею и пальцами путаясь в густых волосах. – Я вернулась... И больше не уйду, слышишь? Я больше не уйду, Миш...
Вместо ответа руки на моей талии сжались еще сильнее, причиняя почти физическую боль. Да только до нее мне уже не было совершенно никакого дела!
Он здесь, он рядом, он со мной... А вместе мы уже как-нибудь со всеми неприятностями разберемся.
-Ты вся холодная, - его голос звучал всё так же глухо, но я чувствовала, как постепенно расслабляются мышцы его спины и напряженные плечи, а объятия становятся мягче. Отстранившись, байкер коснулся моей щеки пальцами, хмурясь.
- Где ты была, Риш?
- Не важно, - мотнула головой и снова обняла его, утыкаясь замерзшим носом в шею. Только сейчас я стала замечать, что я действительно замерзла... Но, думаю, это скорее на нервной почве. - На улице холодно... Миш, пойдем домой?
Пожалуйста.
И всё. Мне даже добавлять ничего не пришлось. Какие-то пару секунд, и меня молча, но так привычно и почти забыто подхватили на руки. Возражать и требовать поставить меня на пол я даже и не думала - во-первых, бесполезно, а во-вторых, не очень-то и хотелось...
Правда мы не учли одного. А именно сидящего внизу владельца клуба, которое наше появление понял не совсем правильно!
- Мих, какого?! - рыжеволосый рокер, едва нас увидел, с громким стуком поставил опустевший стакан на стойку.
- Всё в порядке, Илья Алексеевич, - мотнула головой, слабо улыбаясь, только сейчас почувствовав, как меня начинает отпускать нервное напряжение. И попросила. - Миш, поставь меня, пожалуйста.
Парень недовольно поджал губы, но мою просьбу выполнил, хоть и с явным неудовольствием. Правда, стоило мне только оказаться на ногах, как его рука тут же обвила мою талию и меня прижали спиной к крепкой груди. Аккуратно, но резко, явно намекая, что какие-либо возражения просто не принимаются.
Ну да... я и не сомневалась, что теперь-то он меня точно никто и никуда не отпустит!
- Вы бы домой ехали, - посмотрев на Харлея, покачала головой, замечая, как он доливает в стакан еще виски из полупустой бутылки. Но в ответ на мою просьбу только рукой махнули, усмехнувшись:
- А хули там делать?
- Планировать ремонт, - хмыкнул Миша, окидывая взглядом разгромленный бар. -Скорый ремонт... Харлей, клуб придется закрыть.
- Ясен пень, - откликнулся байкер и, осушив стакан залпом, ухмыльнулся. – Не дотянули до лета, млять.
Я так понимаю, кроме бара и кабинета пострадали еще какие-то помещения.
- Что? - заметив мой взгляд, усмехнулся стоящий позади меня рокер. - Неужели ты думала, что кабинет Верещагина после случившегося остался цел и невредим?
Да уж... об этом я действительно не подумала!
- Езжайте уже, молодежь, - на нас снова махнули рукой, отворачиваясь и закуривая каким-то нервным жестом. - Может хоть у вас всё в порядке будет, бляха-муха.
Раздавшийся в тишине грохот позвучал как гром среди ясного неба, прервав рокера на полуслове. Обернулись мы резко, все втроем, а меня притянули к мужскому телу еще сильнее, словно опасаясь какой-то невидимой угрозы.
Правда, если таковая, в лице приближающейся, разгневанной девушки, и светила кому-то, то явно не нам с Мишей!
- Неаполь?! - у рыжеволосого байкера брови от удивления подскочили на лоб. Он даже сигарету выронил из пальцев, наблюдая за фигурой сердитой неформалки...или уже не неформалки?
Куда-то исчез весь пирсинг с ее лица. Вот просто весь! Ровная, загоревшая кожа, легкий макияж, подчеркивающий глаза, отсутствие выбритой паутинки на виске и длинные, струящиеся волосы нежно-бирзового цвета вместо привычного короткого «ежика», торчавшего во все стороны. А вместо майки с разрезами простая чернаяфутболка, красиво обтягивающая грудь.
Неизменными, пожалуй, остались только драные джинсы и тяжелые ботинки, а плащ сменила длинная дубленка.
Но хоть теперь лично мне стало понятно, какой сюрприз она готовила своему «побритому питекантропу!».
- Неаполь, Неаполь! - быстро преодолев разделяющее нас пространство, девушка остановилась в двух шагах от обалдевшего Харлея и сложила руки на груди. - Я-то, млин, Неаполь! А ты что за медуза под весенним солнцепеком под озоновой дырой? Какого хрена египетского расклеился, как китайские кеды в ближайшей луже? Я ваще не вкуриваю, что за депрессняк?!
- Ну кисонька, - каким-то обиженным басом откликнулся Илья Алексеевич, которому похоже стало... стыдно? - Ну Рыжуха же...
- Я в курсе! - гаркнула неформалка и, шагнув вперед вдруг с силой вцепилась пальчиками в ухо байкера. Да еще и выкрутила его слегка, разъяренно шипя. – Она чё, помереть успела без моего ведома? Аль уже на инвалидную коляску скидываться надо? А если нет, какого гоблина эльфийского сопли на кулак мотаем коллективно?!
Нет, какая-то логика в ее словах присутствовала, конечно... Да только подобная мысль в голову расстроенного директора «Максимуса», похоже, еще не приходила!
Чтобы не расхохотаться над видом озадаченного и нетрезвого Харлея, пришлось развернуться и уткнуться лицом в Мишину грудь. Видимо сказалось нервное напряжение, а потому он даже не улыбнулся... Разве что губы дрогнули чуть-чуть.
Хотя явно забавлялся над недоумением своего друга.
- Ну, кисонька, - виновато моргнул суровый байкер, пытаясь заискивающе улыбнуться. - Ну я того... перенервничал чутка!
- Перенервничал он, млять, - отпустив его ухо, Неаполь топнула ногой. - А я, значит, там винишко потягивала и жизнью наслаждалась, пока он тут печень до цирроза доводит в одиночку! Вот, что, мой дорогой австралопитек-неандерталец...