На арену с кошачьей грацией выметнулись несколько быстрых теней.
- Жаль. Очень жаль...
Мужчина не стал досматривать итоги боя, растворившись в массе сражающихся за жизнь гвардейских тел.
Танька смотрела на свою жизнь, будто находясь в стороне от тела. Это было похоже на компьютерную игру. Итан бегал, прыгал, занимался с учителем. Тело стало роботом... куклой, которую дергает за ниточки вездесущий учитель.
Она пыталась бороться, но каждый раз терпела поражение. Семь лет жизни похожей на беззвучную пленку. Тренировки, тренировки и еще раз тренировки. Тело, там за гранью раз за разом достигало новых результатов. Бег с препятствиями, сражения на настоящих мечах. Топор, секира, дубина, палка, нож... и многое другое. Казалось из нее готовят элитного киллера.
Природный талант к боевым искусствам позволил выделиться дальше других воспитанников. Теперь с телом занимался учитель лично. Десятки комплексов. Достаточно было увидеть, как двигался учитель и повторять до умопомрачения.
Вскоре Итан сам стал учить, занимаясь с мелкими учениками. Позже его повысили еще несколько раз - младший ученик, старший ученик, младший мастер. Все чаще учителю нечего было противопоставить своему ученику.
Раздражение накапливалось. Накапливалось где-то в глубине души. Прошло 7 лет, ему было уже 14, а все вокруг будто застыло в стоп кадре. Бесконечные тренировки.
Каждый месяц его водили к учителю и заставляли повторять ритуал с распитием напитка. Таня уже давно поняла, что напиток играет большую роль в управлении этим огромным деревенским организмом. Сейчас в деревне проживало уже больше десяти тысяч человек. А ведь были и другие деревни.
Это был замкнутый круг, круг из которого нельзя было вырваться.
Два года назад Итана поселили в одну комнату с девушкой одногодком. Для продолжения эффективных тренировок следовало уравновесить внутренние энергии. Это равновесие достигалось за счет обмена энергией с лицом противоположного пола.
Девушка была серой внешности, без ярких внешних данных. Никаких эмоций они друг к другу не испытывали. Поэтому сам процесс прошел совершенно не так, как себе представляла Таня. Сильных неземных ощущений не было, как будто оба делали неприятную, но необходимую работу. Два манекена пытающихся заниматься любовью. Но тело испытало странное облегчение, было ощущение, будто организм сбросил тяжелый груз. Тренировки пошли легче.
Тело Итана восприняло процесс как элемент дефекации, скинуть ненужную жидкость и можно заниматься своими делами. Ни о каком элементе взаимного удовлетворения и речи быть не могло. Сам процесс был механичен и иногда занимал 1-2 минуты времени днем между тренировками, и 5-6 минут ночью. По причине того что силы младшего мастера восстанавливались очень быстро - вскоре этот самый процесс приходилось повторять многократно.
Сами ощущения были гораздо слабее, чем в женском теле, как помнила Танька и мало длительны, но желания поменяться с девушкой телами не возникало. Находиться на месте сливного бачка было бы неприятно.
Тело, действующее уже несколько лет в автономном режиме, не слушало сознание хозяина, которое все больше ощущало себя на задворках жизни. Даже советы, по удовлетворению женщин даваемые Танькой на основе своего опыта прошлой жизни не вкладывались в подсознание и в двигательные схемы, и рефлексы тела. Отторгаясь как не нужное.
Тело было очень функционально, вкладывая в необходимые действия минимум энергии. В этих занятиях любовью с таким же манекеном не было страсти или нежности, тело часто хватало девушку манекена и тащило в укромный уголок, где даже не утруждаясь прелюдией, просто спускало штаны с девушки и приступало к процессу обмена энергиями. Танька ощущала себя очень паршиво в такие моменты, конечно она уже давно не идентифицировала себя как единое целое с телом, но эта звериная и бездушная сущность завладевшая ею - она пугала.
- "А был ли выход? Не надо было пить?"
Но иногда ей становилось легче. Чаще всего это случалось во время боя с тенью. Глупое тело, не сознавая последствии своих действий, облекало призрачной плотью свое прежнее сознание. И начинался бой, и это был всем боям бой.
Воинское искусство или талант как называло его Танька, равномерно делился на обе части личности, что выливалось в зрелищные битвы. Итан имевший меньше опыта схваток, чем сознание манекена часто проигрывал вначале, но постепенно становился все более трудным противником. Главным подспорьем было то, что рефлексы и память у личностей, по сути - были общими, все что учил манекен было известно Итану.
Этот удар она когда-то видела по Дискавери. Ведущий ничтожно сумнящеся повторял его за лысым монахом и часто смеялся в камеру, коряво повторяя за смеющимся добродушным китайцем. Странно, но тело противника не успело среагировать.
Призрачное лезвие ударило в центр груди с пронзительным хрустальным звоном. Как будто что-то разбилось на много мелких частей.
Приход в сознание был резким. Периферийное зрение заметило за границей площадки двух сидящих собеседников. Одним из них был учитель, а вторым был какой-то холеный вельможа.
- "Наверное, это тот, кто виноват в моем похищении".
Решение было спонтанным, и меч резко сделав поворот, отправился в полет совсем в другую сторону. Лезвие прочертило шею мужчины наискосок, глаза уже мертвого человека удивленно уставились на вибрирующее лезвие меча.
Итан встретился взглядом с Учителем, в глазах мужчины было изумление и разочарование, с привкусом сожаления. В следующее мгновение тело рефлекторно подхватило с земли длинное копье.
Десять младших мастеров плыли навстречу своей смерти.
Итан смотрел на своих противников, и это впервые был осмысленный взгляд человека. Эти манекены были такими же как он, рабами Обители.
Перед глазами замелькали тысячи стоп-кадров, все что когда-то видела или слышала душа в том уже далеком и недоступном мире. Шутливые показушные бои двоюродного брата, показывающего приемы из курса подготовки ВДВ. Азиатские фильмы с великим Брюсом Ли, тысячи киношных кадров с крутыми мастерами боя. Забытые кадры схваток претендентов на олимпийскую медаль по дзю-до, карате, боксу и борьбе. Документальные фильмы про технику подготовки разведчиков пластунов, СМЕРШ, НКВД, пограничников вскользь отсмотренные в майские предпраздничные дни. Показательные выступления мастеров восточных единоборств в манеже, куда ее приглашал бывший парень.
Воспоминания мелькали, вызывая нестерпимый гул. В тот момент, когда они были уже опасно близко, гул с шелестом прекратился, и новые сведения заняли свои места в странно пустой голове. Сознание ощущало свой мозг как пустой и чистый храм. Семь лет отсутствия болезненных мыслей и пустых рассуждений, очистили этот храм и придали его стенам кристальную чистоту и прозрачность. Мир вокруг был прекрасен.
Копье в руках завибрировало, и Итан затанцевал. Это был странный танец, смесь всего что знало и чем владело тело и сознание. Убийственная смесь. Тела вокруг ложились будто срубленные косой снопа с пшеницей. Тело пело, а сознание смеялось.
Итан погрузился в эту гармонию, не замечая как походя, отбивает лезвием арбалетные болты и быстрые стрелы. Здесь и сейчас он был королем битвы.
Руки с копьем превратились в порывы урагана, ведя тело за собой по проторенным и мокрым от крови тропам. Когда он пришел в себя он был далеко от обители. Вокруг лежало несколько изрубленных тел. Это был редкий лес, и в нем сейчас было могильно тихо. Все древко копья было обильно покрыто кровью. Также как и вся его одежда. Ран на теле не было, что радовало.
- "Вот это я включился".
Состояние, в котором находилось сознание Итана после победы над манекеном, было похоже на транс. Пограничное состояние, Танька, часто читавшая мудрые книги по психологии, вспомнила популярный в ее мире термин.
- Вряд ли они теперь будут встречать меня музыкой и цветами.
Итана ничто не держало в этой деревне. Пора было выбираться куда-нибудь подальше от этих зомбированных людей. Но сначала нужно было сделать главное, узнать, где он находится.
Амелия Гольдштайн. Торбург
- Амелия, я жить без тебя не могу!
Молодой и красивый юноша стоял на коленях, ненавязчиво демонстрируя обнаженное по пояс тело. Великолепное надо отметить тело.
Лия прикоснулась кончиками палец к огромным мощным грудным мышцам. От прикосновения к чужой коже по телу будто пробежал удар током.
- "Черт, это уже слишком..."
- Андриан, ты тоже мне нравишься. Правда, - Лия проникновенно посмотрела в глаза молодого тарка, пару раз профилактически взмахнув длинными ресницами. Чистый взгляд принцессы завораживал не хуже змеи.
- Но нам пока не стоит "этим" заниматься, - под этим у Амелии скрывалось когда-то данное обещание нежного поцелуя, о котором упорный тарк так и не хотел никак забыть.
Амелия, а в последние годы даже в мыслях она называла себя только так, осваивала тонкое и жизненно необходимое искусство, мастерство управления мужчинами. Умение это давалось ей легко, оттачивание приемов и элементов ненавязчивого соблазнения происходило на молодых тарках, коим не повезло оказаться в гвардии при дворце императора.
Не повезло, потому что дочь императора на самом деле чувств ни к кому из несчастных не испытывала, это был спортивный охотничий интерес.
Последние четыре года были наполнены огромным количеством событий.
Во-первых, удалось многого достигнуть в искусстве магии иллюзий. Эта часть магии было больше шаманской техникой, ибо почти не потребляла магических энергий, используя для своего воплощения стихийные источники. Один из подобных источников как раз располагался во дворце. Недаром книга о магии иллюзий была в библиотеке герцогов.
Пока уровень владения контактом со стихийными духами был чуть ниже среднего. Амелия умела немного менять свою внешность, на тело ее еще не хватало, но лицо она изменить уже была в состоянии.
Также по дворцу бродило несколько ранних поделок девушки. Первые эксперименты были не совсем удачны. Воплотив в себе несколько представителей фильмов ужасов далекой земли.
Конечно, иллюзия всегда остается иллюзией, прикоснись, кто к ее губам и тут же заметит разницу. Иллюзия всего лишь набрасывала морок, не меняя настоящих физических кондиций. Та же грудь никуда не денется, весь этот маскарад не обманет при ощупывании человека, но до таких мелочей в таможне и страже империи тарков еще не додумались.
Основным итогом этих лет было то, что Амелия привыкла к окружающей ее жизни. Привыкла к роскоши, к исполнительным слугам, к всеобщему почитанию. Если вначале тому, кто раньше называл себя Кириллом - было немного неловко, то вскоре его захватили совсем иные чувства.
- "Какого черта", - думал он, - "все вокруг настоящее. Это мой отец, моя мать, моя семья. Это мой народ, и все вокруг мое по праву..."
Осознание таких мелочей повлекло за собой целую цепь изменений.
- "Люди умирают и души перерождаются", - размышляла Амелия, - "сколько раз я уже рождалась мужчиной или женщиной. Просто раньше я не помнила своей прошлой жизни. Память о прошлой жизни всего лишь память, не будь ее - я бы ничем не отличалась от миллионов других девушек. Память нужно использовать с умом, это мое преимущество. Будь у меня возможность стать здесь мужчиной, то можно было бы как то цепляться за свое физиологическое прошлое. А так, попытка остаться в прошлом приведет к тому, что я стану извращением на местный лад. Или же стану старой и никому не нужной девой, которую все будут считать ненормальной. Конечно, я не буду стареть, но любой выход за рамки приведет разрыву шаблона, а значит и к отлучению от этих комфортных условий жизни. Нужно признаться, что принцессой жить интересно и приятно... "
Амелия привыкла, что все ею восхищаются и отклоняться в сторону настолько, чтобы оказаться парией общества ей не хотелось абсолютно. Сращение личности с новой реальностью шло скачкообразными темпами.
Каждый день она ощупывала свое тело, так чтобы каждый сантиметр тела стал знакомым, родным и любимым. Она сживалась со своим телом, прорастая в свое отражение в зеркале, часами сидя и созерцая свое отражение.
Сколь многие дети часто играют со своим телом, познавая его как нечто неведомое, когда-то все проходили через эту стадию. Амелия не находила ничего противоестественного, в том чтобы знать свое тело как пять пальцев.
Именно это помогло по-другому взглянуть на себя со стороны. К 12 годам Амелия уже не помнила как выглядела в прошлой жизни. Будь у нее возможность и способности к рисованию, она нарисовала бы свое лицо, лицо Амелии Гольдштайн. Только это лицо с чуть припухлыми губами ассоциировалось у нее с самосознанием.
Родная рука и нога ощущались ей как у всех нормальных людей, глубоко своей частью тела. Шея как шея, глаза как глаза, сколько раз Кирилл склонялся в прошлой жизни над рукомойником - намыливая лицо, церемония мытья физиономии на ощупь ничуть не отличалась, лицо как лицо.
Единственное что кардинально отличалось это паховая зона. Вначале было странно ощущать у себя между ног, то что привык нащупывать у своей жены. Но чувства и интерес рано или поздно притупляются, и вскоре эта часть тела не вызывала у Амелии привкуса новизны или любопытства.
Туалеты в варварском мире еще не достигли высокой степени оснащенности, поэтому приходилось постоянно подмываться снизу. В итоге сознание, и руки настолько привыкли нащупывать в этом месте одно и то же, что случись нащупать нечто другое, Амелия сильно бы удивилась.
Таким образом, Амелия окончательно воспринимала себе не иначе как существо женского пола. И поэтому приложила все усилия, чтобы не выделяться из массы других девочек. Нет, она конечно все равно была не такой как все, все же старшая дочь императора это фигура. Но странных поступков и действий за ней никто не замечал.
Более того за первые 12 лет жизни ей почти ни разу не удавалось поиграть с чужими мальчиками, единственными мужчинами сходного с ней возраста были родные братья. Поэтому по принципу новизны, когда ее выводили на пиры в честь далеких событий, таких как, например, победа на герцогом Ульфом, то она бывало, как дикая таращилась на других мальчиков, делая это правда чисто по-женски вскользь или периферийным зрением, бросая на мгновение взгляд как стрелу.
В 12 лет Амелия испугалась, незадолго до первой менструации у нее появилась странная опухоль. Это было плотное образование в сосках, твердое и болючее, величиной с небольшую монетку, круглое и неприятное. В следующие месяцы оно медленно увеличивалось в размере, пока не растворилось в небольшой припухлости, состоящей из соединительной жировой ткани.
- "Вот и грудь родилась..."
Первые менструальные боли были очень болезненными. Амелия почти сразу предположила, что это начинаются недомогания. Низ живота будто пронзили шилом, длинным и толстым шилом. Несколько дней она лежала пластом, корчась от внутренних болей. Молча подмываясь и подвязывая под себя тряпочки.
- "За это нужно ордена давать".
Завершение пытки стало праздником. Многочисленные нянечки так и не узнали даты наступления первых болей. Амелия была слишком стеснительна, чтобы хвастать такими вещами. Да и идти за советом было глупо, о менструациях Кирилл знал больше многих, жена и две дочери просветили в этом вопросе до предела. Следующим ходом стала разработка нижнего белья, чем занялся дворцовый портной. А потом уже и прокладок с теми самыми крылышками.
Проблема эта была на самом деле глобальна, представьте себе прием у императора, принцесса гордо ступает как пава, а за ней как след цепь красных капель на сверкающем полу тронной залы.