Этого чистенького и молчаливого старичка можно было встретить на всех балах и пирах. Он обыкновенно садился в уголок и молча смотрел целую ночь на танцующих и уходил, когда приказывали сопровождающие его люди, которым он повиновался, как маленький ребенок.
В свете, куда являлся этот старичок, его считали сумасшедшим и приписывали это сумасшествие несчастной любви.
Этого маленького старичка мы уже давно знаем. Это был не кто иной, как г. Бопрео, тот самый, которого его жена и дочь нашли за год до нашего рассказа в одном из провинциальных домов для умалишенных.
Для объяснения этого мы заглянем несколько назад.
Г. де Бопрео, если только вы еще помните, был пойман Леоном Ролланом на месте его преступления в маленьком домике в Буживале, куда ремесленник едва успел прийти вовремя, чтобы спасти свою невесту от его насилий.
Вишня от действия наркотического вещества, данного ей сэром Вильямсом, упала в обморок, и испуганный Леон, вообразивший, что она умерла, растерялся до такой степени, что забыл о Бопрео, который воспользовался этим и бежал.
С этих пор он исчез для всех.
А так как негодование госпожи де Бопрео и Эрмины было велико и они чувствовали презрение к этому человеку, то о нем никто и не беспокоился.
Через три года Эрмина, вышедшая замуж за Фернана Роше, получила совершенно неожиданно письмо из провинции, на штемпеле которого стояло: «Прованс, Сен-Реми». В этом письме директор больницы для умалишенных уведомлял ее, что ее отец, находящийся пансионером в его заведении, находится теперь в таком положении, что его совершенно безопасно держать дома.
Госпожа де Бопрео и ее дочь, узнав о несчастье старика, тотчас же простили его и поехали за ним.
Де Бопрео был совершенно помешан и положительно не мог рассказать, что было с ним в эти три последние года.
Мать и дочь от души пожалели его и привезли в Париж. С этих пор он снова вступил в свое семейство и, так сказать, переродился.
Эрмина полюбила его и брала постоянно с собой, когда выезжала в свет.
Итак, сэр Артур разговаривал с де Бопрео, когда к нему подошел виконт де Камбольх.
– Тестюшка, – говорил баронет, – признайтесь-ка, что никогда вы бы не узнали меня в этом костюме.
– Вполне согласен, – ответил де Бопрео, – но согласитесь также, мой достопочтенный зятюшка in partibus, что я очень недурно вел себя с тех пор, как возвратился в семейство.
– Соглашаюсь, папа, вы настоящий образец сумасшедших и играете свою роль превосходно.
– Рад, что вы согласны с этим, – заметил с гордостью де Бопрео.
– История с Сен-Реми просто восхитительна, а все-таки, мой милый Бопрео, вы все еще думаете о Вишне.
– Конечно, зятюшка.
– И вы правы, папа, терпение! Будет и на нашей стороне праздник.
– Вы предполагаете?
– Думаю, по крайней мере, что если вы будете вести себя хорошо и делать все то, что я попрошу, то мне удастся доставить вам через несколько дней случай поговорить с Вишней в таком доме, дверей которого ее муж будет не в состоянии сломать.
Бопрео только радостно ахнул и вздохнул.
Милейший, – продолжал баронет, – кто желает достигнуть конца, для того все средства хороши. Благодаря моей находчивости вы возвратились к домашнему очагу, вас приняли с распростертыми объятиями, вы теперь катаетесь как сыр в масле, а так как вас теперь все принимают за сумасшедшего, то никто и не будет иметь недоверчивости к вашим поступкам.
– Следовательно?
– Следовательно, из этого тоже надо извлечь известную пользу, и с сегодняшнего дня я делаю вас своим помощником в одном задуманном мною предприятии.
– В каком это? – полюбопытствовал де Бопрео.
– Вы очень любите своего зятя?
– Фернана? Я бы считал себя счастливцем, если бы мог задавить его.
– Следовательно, вы бы были рады, если бы с ним случилось какое-нибудь несчастье?
– Я был бы просто в восторге.
– Отлично. Итак, смотрите.
И при этом сэр Вильямс указал старичку на молодого графа де Шато-Мальи, сидевшего подле Эрмины.
– Красивый молодой человек! – воскликнул мнимый сумасшедший.
– Он подойдет сейчас к вам. Его зовут граф де Шато-Мальи, он будет уверять вас, что когда-то был коротко знаком с вами, а так как вы сумасшедший, то в этот нет ничего необыкновенного. Вы притворитесь, что узнали его, и представьте его своей дочери. Завтра вы получите от меня более подробные сведения.
Сказав это и видя перед собой виконта де Камбольха, сэр Вильямс отошел от Бопрео.
– Все устроено, – доложил Рокамболь, – он идет за мною.
– Oh, yes! – ответил на это мнимый англичанин и пошел вслед за виконтом.
Проходя по зале, он встретился с молодым графом де Шато-Мальи.
– Вон сидит маленький старик, – шепнул он ему. – Видите вы его?
– Да, – ответил граф.
– Ну так это отец ее.
– Вы представите меня?
– Вы сделаете это сами. Он помешан. Вы скажете, что вы его старый знакомый, – он будет в восхищении от этого и введет вас в дом к этой красавице.
– Иду, – ответил граф.
В это время Фернан подошел к Эрмине и сказал ей:
– Милый друг, не сердись на меня, я уеду с бала. Тебе здесь весело, а мне необходимо ехать. Я оставлю тебя под покровительство де Бопрео.
– Как! – заметила Эрмина. – Ты хочешь ехать?
– Я возвращусь через час или никак не больше, как через два. Я, по крайней мере, так надеюсь.
– Что с тобой? – спросила с беспокойством молодая женщина. – Что же случилось?
Фернан нарочно улыбнулся и постарался придать своему лицу веселое выражение.
– Успокойся, – сказал он, – я еду помочь одному бедному… Ты ведь знаешь, что я не всегда могу располагать собой.
Эта ложь дала возможность Фернану уехать с бала и не напугать молодую женщину.
От жены он подошел к Бопрео и сказал ему:
– Папаша, вы отвезете Эрмину домой.
– Хорошо, – ответил старик, кивнув головой. Виконт де Камбольх и его секундант уже были внизу лестницы, когда к ним присоединились Фернан с майором Гарденом.
Граф де Шато-Мальи подошел к де Бопрео только тогда, когда Фернан уже уехал с бала.
– Здравствуйте, господин де Бопрео, – сказал он, улыбаясь.
Бывший начальник отделения притворился несколько удивленным.
– Извините, любезный друг, – заметил он, – но ведь у меня очень плохая память, и я всегда забываю имена своих самых коротких знакомых.
– Я был также одним из ваших коротких знакомых, – заметил граф, взяв его за руку и пожав ее. – Неужели вы не узнаете вашего молодого друга, который был знаком с вами года два или три тому назад?
– А ведь в самом деле! Но ваше имя?..
– Граф де Шато-Мальи.
– В самом деле? – вскрикнул де Бопрео, сделавшийся отличным актером, побывав в школе сэра Вильямса. – Теперь вполне узнаю вас, мой любезнейший.
И при этом он стал пожимать его руки.
Вслед за этим граф де Шато-Мальи стал уверять мнимого помешанного, что он тысячу раз встречался с ним во всех частях света, а де Бопрео, в свою очередь, притворился внимательным к его словам.
Эта комедия, сочиненная гениальным сэром Вильямсом, была превосходно разыграна.
– Вы танцевали сейчас с моей дочерью, – заметил де Бопрео.
– Как! С вашей дочерью? – переспросил простодушно граф.
– Конечно. Та дама, с которой вы только что разговаривали.
– В самом деле? Эта милая и прекрасная дама – ваша дочь?
– Да. Она замужем за Фернаном Роше.
– В таком случае, сделайте одолжение, представьте меня ей.
– Охотно, – ответил маленький старичок "и взял графа под руку.
Навстречу им попалась вдовушка Маласси, которая, переглянувшись со старым герцогом де Шато-Мальи, собиралась уехать.
Герцог только и ждал этой минуты, он поторопился пробраться через толпу, чтобы предложить ей свою руку, но было уже поздно, так как госпожа Маласси и молодой граф столкнулись лицом к лицу.
Вдова была слишком тактична, чтобы не улыбнуться тому, кого она вскоре могла лишить наследства.
– Мне кажется, граф, – шепнула молодому человеку госпожа Маласси, – что вам очень нравится общество этого старика.
Может быть. – Он умен?
– Почти столько же, сколько и вы.
– Да, в самом – деле?
– Честное слово, он большой мастер рассказывать.
– Вы не шутите?
– И он рассказал мне, – добавил насмешливо граф, – пресмешную историю.
– Вы расскажете ее мне?
– Она очень длинна.
– Прошу вас.
– Извольте, если вы уж так желаете. Он рассказывал мне историю одного шестидесятилетнего старика, который выжил из ума и хочет жениться во второй раз на интриганке и лишить для нее свою родню наследства. – И, сказав это, граф дерзко поклонился вдове и отошел.
Госпожа Маласси побледнела от подобной дерзости, но вскоре после этого оправилась.
– Увидим, – прошептала она, – кто кого одолеет, любезный граф.
Старый герцог подал руку госпоже Маласси и проводил ее до кареты.
– Вы поедете со мною, – сказала она самым очаровательным голосом.
Влюбленный старик не заставил ее повторять эти слова и проворно поместился около вдовы.
Когда карета отъехала от подъезда, госпожа Маласси немедленно приступила прямо к делу и цели.
– Позвольте мне поговорить с вами, – начала решительно вдовушка, – я хочу сообщить вам небольшую новость.
– Ого! Вы заинтересовываете меня.
– Эта новость заключается в том, что я уезжаю. Хотя, госпожа Маласси произнесла эти слова самым натуральным и спокойным голосом, но они подействовали ужасным образом на герцога, который в продолжение нескольких минут не мог ничего сообразить.
– Да, любезный герцог, я уезжаю, и завтра поутру.
– Вы… вы уезжаете, – наконец выговорил он. – Но зачем и куда?
– Я уезжаю, но не., могу объяснить вам ни цели моей поездки, ни причин, вызвавших ее, – заметила она, улыбнулась и добавила:
– Вы видите, мой бедный друг, что я не могу отвечать на ваши вопросы.
– Вы хотите убить меня, – прошептал старик таким голосом, что госпожа Маласси невольно вздрогнула и поняла, как была велика и сильна любовь этого старика к ней.
– Я? Убить вас?! – вскричала она.
– Я, право, ничего не знаю, но, ради бога, Лора, не шутите со мной так жестоко.
– Я не шучу, любезный герцог, но я вижу, что вы так поражены известием о моем близком отъезде, что я не могу больше скрывать от вас истинную причину.
– Вы все-таки едете?
– Еду – утром.
– Но куда?
– Вы это узнаете впоследствии.
– Но, наконец, вы, может быть, едете только на несколько дней?
– Нет, на год или два. Я еду в Италию. Герцог чуть не упал в обморок.
– И уезжаю для того, чтобы меня немного позабыли в Париже.
– Забыли? Вас?
– Да, и раньше всего чтобы сделали это вы, – ответила она холодно. – Когда женщина скомпрометирована так, как я, то ей остается только одно: расстаться с обществом и бежать. Вот это-то я и хочу сделать, любезный герцог.
– Лора! Лора! – чуть слышно проговорил старик, с которым сделалась нервная дрожь, – ради бога, объяснитесь.
– Как? – возразила она с необыкновенным воодушевлением. – Вы не понимаете? Когда я сделалась вдовою, я была одинокой и беззащитной, в это время я встретила вас и имела непростительную слабость принять сперва вашу дружбу, предложенную вами с таким бескорыстием.
Сказав это, вдовушка немного приостановилась, как бы будучи не в силах говорить от волнения, которое овладело ей.
Герцог схватил ее руки и начал страстно целовать их.
– Боже! – продолжала она. – Я была слаба… виновата… вы дали мне обещания, которым я, по своей простоте, поверила. Увы! Сегодня я убедилась в своем заблуждении и должна принять свои меры.
– Но… Я сдержу свои обещания.
– Поздно, – ответила она сухо.
– Поздно?
– Да, потому что весь Париж говорит об этом. Я это видела сегодня у маркизы. И ваш дерзкий племянник чересчур сильно дал мне почувствовать это.
– Мой племянник?! – воскликнул в гневе герцог.
– Да.
– Милостивая государыня, – возразил герцог, доведенный до безумия всей этой сценой, – мой племянник дурак, которого я научу оказывать должное почтение его тетке, герцогине де Шато-Мальи.
Госпожа Маласси вскрикнула и упала в объятия своего старого обожателя.
– Домой! – крикнул герцог своему кучеру. Прошло несколько минут, и карета остановилась у подъезда.
Госпожа Маласси все еще была в обмороке, и старый герцог бесполезно хлопотал о том, чтобы привести ее в чувство.
В его отеле все – уже спали, кроме швейцара, лакея и дворника. Только они и видели, что герцог приехал домой с женщиной, одетой по-бальному.
– Скорее, скорее! – кричал герцог. – Перенесите барыню в комнату герцогини… доктора… нет, спирту!
Госпожу Маласси перенесли в нижний этаж дома, где долго жила покойная герцогиня де Шато-Мальи.
Там герцог употребил все свои усилия привести ее в чувство, он называл ее такими нежными именами и говорил таким отчаянным голосом, что она, наконец, решилась открыть глаза и осмотреться с удивлением вокруг себя.
– Ах! – наконец, воскликнул радостно старик. – Наконец-то вы возвращены мне.
– Боже! Где я? Куда вы завезли меня? – говорила она слабым голосом. – Да говорите же скорей.
– Вы у меня.
– У вас? – вскрикнула она с притворным ужасом и вскочила.
– Вы у себя, – повторил герцог, – у себя, а не у меня, потому что не далее как через три недели вы будете герцогиней де Шато-Мальи.
Госпожа Маласси опять вскрикнула, но на этот раз она уже не нашла нужным вторично упасть в обморок.
– Нет, нет, – проговорила она, – это уже невозможно. Вы обесчестили меня. Вы безумны и жестоки, потому что вы не думаете, как мне кажется, привезти меня сюда днем, как вашу жену, после того, что вы привезли меня сюда тихонько ночью, при ваших слугах…
– О, тогда, – добавила она отчаянным голосом, заставившим герцога окончательно потерять голову, – тогда ваш племянник стал бы иметь полное право сказать мне прямо в лицо, что он подразумевал сегодня, говоря: мой дядя украл у меня наследство, женившись на своей любовнице.
Госпожа Маласси рассчитывала на эффект этих слов и, встав, завернулась в мантилью и послала рукой прощальное приветствие обезумевшему герцогу.
– Прощайте, – добавила она, – вы погубили меня. Прощаю вас потому, что я любила вас. Прощайте.
И она вышла, оставив герцога пораженным до такой степени, что у него недостало сил бежать за ней и остановить ее.
Через пять минут после этого она была уже дома.
Всякая другая женщина удовольствовалась бы тем, что поймала герцога на слове, но она знала хорошо людей, с которыми имела дело, а потому и не решилась оставить своей комедии, не доведя ее до конца.
Госпожа Маласси собиралась нанести окончательный удар. Уходя от герцога, она думала: через три недели я буду герцогиней де Шато-Мальи. Если бы я не упала в обморок, то он отложил бы свадьбу на три месяца, а если бы я осталась теперь у него, то тогда бы все пропало.
При этом она улыбнулась и добавила: у герцога есть ключ от сада – следовательно, через час он будет здесь.
Дом, который принадлежал вдове Маласси, состоял из большого строения, выходящего на улицу, из павильона, находящегося посреди сада. В этом-то павильоне она, собственно, и жила теперь. При ней находились горничная, кухарка и управитель, которого она только что перед этим наняла.
Хотя она и пришла пешком, но можно было подумать, что она приехала в карете, потому что возвратилась в три часа ночи и в бальном костюме, – следовательно, ее люди не могли подозревать, что она приехала не с бала, а откуда-нибудь из другого места.
Павильон госпожи Маласси был обширен, отлично меблирован и состоял из трех этажей.
В него было два входа. Один через сени, а другой через дверь, внизу лестницы, которая выходила прямо в сад и скрывалась за решеткой, которая шла до стены и примыкала к другой маленькой двери, выходившей на улицу Лаборд, пустую не только ночью, но и днем.