Почему Милкович решил это сделать именно в субботу?
Да потому что в будни он был чертовски занят: бродить по холодным улицам грязного района в поисках работы, а получив пару отказов, махать на все рукой и идти в захудалую забегаловку, где добрый и веселый Кэв нальет на халяву – охуенно изматывающая деятельность.
Почему именно сегодня он влез в самые дорогие и относительно новые свои джинсы, нацепил черную футболку и легкую парку, подвязав ворот шарфом, что Мэнди подарила ему на прошлое Рождество?
Просто это единственные чистые вещи в его гардеробе. И только поэтому.
Макс улыбнулся, как только увидел невысокого брюнета, стоявшего в стороне от основной очереди.
– Эй, Мик! – позвал он старого знакомого.
– Здоров, – проговорил Милкович, пожимая теплую ладонь загорелого парня. – Тони внутри? – спросил он, делая шаг к входной двери.
– Ага, – кивнул охранник. – Позвать?
– Не, – мотнул головой Микки, – я сам.
– Прости, друг, нельзя, – выдавил Макс, преграждая путь брюнету. – У нас сегодня закрытая вечеринка.
– Чё? – возмутился Милкович. – Какого хуя?
– Какой-то мажор выкупил клуб на сегодня для себя и своих приятелей, – пояснил парень, кивком головы указывая на небольшую надпись на стекле: «Reserved».
– Блять, – прошипел Микки, отступая на полшага назад. – Мне Тони нужен.
– Можешь отдать деньги мне, – ответил Макс, протягивая руку.
– Нихуя, – огрызнулся Милкович. – У Тони брал, ему и верну.
– Ок, – кивнул приятель через секунду, пряча ладонь в карман. – Иди к служебному входу, сейчас я его позову, – добавил он и, что-то шепнув своему напарнику, скрылся за стеклянной дверью.
Обойдя невысокое здание, Микки подошел к небольшой двери с кодовым замком и, прислонившись к кирпичной стене дома напротив, прикурил сигарету.
– Привет, – буквально через пару минут замок щелкнул, и на улицу в одной только легкой футболке и джинсах выскочил блондин. – Никак долги решил вернуть? – улыбнулся он, пожимая холодные пальцы друга. – Я уж думал попрощаться со своей сотней.
– Бля, ты за кого меня держишь? – ощетинился Микки, доставая из кармана мятую купюру и протягивая ее другу. – Спасибо, – кивнул он.
– Макс сказал, ты хотел войти? – спросил Тони, убирая бумажку в задний карман штанов.
– Нет, – замотал головой Милкович. Конечно, он не хотел. Не для того он потратил почти полтора часа на дорогу, послал нахер Мэнди, что собиралась этот субботний вечер провести в обществе брата, пока ее лупоглазый ебырь хуячит очередное эссе на сотню страниц. Он просто решил прокатиться на чертовом поезде через весь город, чтобы вернуть бабки. – Я… – начал он, но несколько голосов, раздавшихся за его спиной, перебили брюнета.
– Привет, Тони, – поздоровался кто-то и, обернувшись, Микки увидел высокого темнокожего парня в коричневой кожаной куртке, с сумкой через плечо, что прошел по направлению к двери и, приложив пластиковый пропуск к замку, вошел внутрь.
За ним шли еще двое: небольшого роста коренастый брюнет в спортивной толстовке и худощавый белобрысый парнишка в ярко-зеленой коротенькой курточке, которые также скрылись за железной дверью.
– Ладно, Мик, мне пора, – оглянувшись, проговорил блондин. – Через полчаса представление начнется, – пояснил он, протягивая руку другу, чтобы попрощаться. – Не хочешь завтра зависнуть с нами в «ОЗОНе»? Ты, я, Макс и еще пара-тройка ребят, посидим, выпьем, – улыбнулся он, подмигивая. – Ты же не пропустишь мой день рождения? – добавил, замечая недовольное лицо своего приятеля, так не любившего небольшой гей-клуб на окраине города, где, по его мнению, трутся одни только женоподобные высерки и малолетние додики.
– Бля, днюха, – задумчиво проговорил Милкович, понимая, что напрочь забыл о празднике друга.
– Ага, – кивнул блондин. – Подарка не нужно, хотя ты и так никогда их не даришь, – хмыкнул он. – Разве что… притащи пару марок.
– Хуй знает, – все еще не уверенный в том, что стоит соглашаться, уклончиво ответил брюнет.
– Мик, хорош ломаться как целка малолетняя, – настаивал Тони. – Когда в последний раз ты трахался? – спросил он через мгновение, вспоминая недавний разговор в своей квартире и острую реакцию друга на подобный вопрос. – Воскресный вечер, толпа молодых и горячих… – заговорщически продолжил он.
– Иди в пизду, – незамедлительно огрызнулся Милкович.
– Жду тебя в одиннадцать, – ответил блондин и поспешил к служебному входу.
– Нихуя, – крикнул Микки в спину друга.
– В одиннадцать под вывеской «ОЗОНа», – последнее, что услышал Милкович, прежде чем Тони скрылся за массивной железной дверью.
– Блять, – вырвалось из груди брюнета в тот момент, когда он, развернувшись, чуть не столкнулся нос к носу с высоким парнем в коротком сером пальто с поднятым воротником и черной шапке, опущенной на лоб по самые брови.
– Прос… – хотел было извиниться тот, но проглотил окончание слова, встречаясь взглядом с голубыми глазами, отражающими тусклый свет фонаря, раскачивающегося на кирпичной стене совсем рядом.
– Ебааать, кого я вижу, – ядовитая улыбка расползлась по лицу Милковича, как только он узнал парня. – Кертис, блять, какими судьбами? – продолжал он, наслаждаясь выражением крайнего замешательства на лице рыжего.
Йен, замерев на месте, судорожно соображал, что ответить брюнету, так неожиданно появившемуся на его пути, стоит ли вообще ему что-то говорить или сразу позвать охрану.
– Я здесь работаю, – неуверенно выдал он спустя минуту. – И ты об этом прекрасно знаешь, – добавил уже чуть смелее. – А что здесь делаешь ты? – решив, что лучшая защита — это нападение, произнес Галлагер. – Решил через черный ход пробраться, раз фейс-контроль не пускает? – проговорил он, делая шаг навстречу Милковичу.
– Нахуй надо, – огрызнулся тот, чуть отступая.
– Или меня ждешь? Решил принять мое предложение? – никак не пытаясь замаскировать ненависть в своем голосе, продолжал Йен, придвигаясь еще ближе и смотря на своего собеседника сверху вниз, ведь разница в росте позволяла. – Только ты упустил свой шанс, коротышка.
– Сука, тебе прошлого раза мало было?– злобно выплюнул Микки, подаваясь вперед. – Думаешь, хороший спрос будет на твое ебало сегодня, если я его украшу парой фингалов? – крепко сжимая кулаки, прорычал он, делая еще одно движение навстречу рыжему.
– Я опаздываю, – лишь ответил Галлагер, обходя брюнета и направляясь к служебному входу клуба. – Поезд ушел, Милкович.
– Пиздуй-пиздуй, шалава ебучая, – услышал он за своей спиной. – Только брату с утра, как очко обратно сожмется, не забудь позвонить, чтоб не приезжал к своему младшенькому без предупреждения, – бросил Микки, прежде чем завернуть за угол и поспешить на вокзал.
Йен замер на пороге открытой двери, пытаясь переварить последнюю фразу брюнета.
Недавний разговор с Липом тут же всплыл в его памяти, увеличивая растущее чувство беспокойства. Сам того не ведая, Йен дал повод для волнения своему старшему брату, сначала игнорируя его телефонные звонки, а потом уклончиво отвечая на безобидные на первый взгляд вопросы о своем самочувствии, делах и настроении, будучи уверенным в том, что брюнет сдал его со всеми потрохами.
Сейчас же Галлагер отчетливо понимал, что Милкович не только сохранил его секрет в тайне, но и, по каким-то известным только ему причинам, предупредил о намерениях Филлипа.
И Йен никак не мог понять, почему он это сделал.
Волнение и страх перед растущей вероятностью того, что Лип решится навестить Клейтона, не оставляли Йена на протяжении всего вечера, и это заметно сказалось на его поведении, внешнем виде и качестве работы.
Еще никогда ни один клиент «Ласточки» так не жалел о потраченных деньгах.
– Я знал, что ты придешь, – улыбнулся Тони подошедшему парню, стоя под яркой неоновой вывеской воскресным вечером.
– Иди нахер, – тут же ответил Микки, протягивая ладонь для рукопожатия. – С днюхой, – добавил он, незаметно передавая парню небольшой листок со «смайликами».
– Спасибо, – оглядываясь по сторонам, проговорил блондин, убирая марки во внутренний карман куртки. – Ребята уже внутри, пойдем, – потянув брюнета за рукав, кивнул он на входную дверь.
Милкович был в «ОЗОНе» чуть меньше года назад, и клуб ничуть не изменился с момента его последнего визита: небольшое помещение, мерцающее разноцветными огнями, громкая музыка, что била по барабанным перепонкам, и толпа возбужденных полураздетых молодых людей, которая скакала на танцполе, источая запах пота и легких наркотиков, сочившийся через поры.
– Привет, – улыбнулся Макс, когда Микки и Тони подошли к столику, за которым он сидел с тремя незнакомыми Милковичу ребятами. – Выпивку принесут минут через пять, – добавил он, чуть отодвигаясь, освобождая место рядом с собой.
– Знакомься, Мик, это – Нейт, Аарон и Томми, – указывая взглядом на молодых людей, проговорил Тони, опускаясь на кожаный диванчик рядом со своим парнем.
– Угу, – кивнул Милкович, даже не пытаясь запомнить их имена, усаживаясь на стул, что забрал у соседнего столика.
Пара подносов с шотами, пустая пачка сигарет и маленькие полупрозрачные кружки, быстро растворившиеся на языках – вечер был в самом разгаре, когда компания отправилась танцевать, а именинник решил пододвинуться к своему другу и прошептать на ухо:
– Нейт спрашивал, есть ли у тебя кто, – довольно улыбаясь, начал Тони, указывая взглядом на невысокого шатена, прыгающего на танцполе в десятке метров от них, стянув с себя мокрую футболку, которую теперь крутил над головой. – Я сказал, что сегодня ты свободен, – добавил он, подмигивая.
– Нахуя? – спросил Милкович, рассматривая парня, изгибающегося в очередном танцевальном движении.
Конечно, Микки не мог не отметить довольно-таки привлекательную внешность молодого человека, его отличную фигуру и смазливую мордашку. А также расфокусированный от воздействия алкоголя и наркотиков взгляд, который ловил на себе весь вечер, и нескрываемый интерес, что выказывал шатен, протягивая Милковичу очередную рюмку, вырывая сигарету из его пальцев, чтобы затянуться, или предлагая потанцевать.
– Потому что сегодня мой день рождения, и я могу говорить все, что хочу, – ответил блондин. – А тебе нужно потрахаться, – добавил он, поднимаясь, и пошатывающейся походкой направился в сторону беснующейся толпы.
Дойдя до друзей, он что-то шепнул на ухо парню, тут же устремившему взгляд на брюнета, оставшегося сидеть на месте, и, махнув Милковичу рукой, отвернулся, начиная танцевать.
Пятнадцать минут Микки усиленно старался вслушиваться в чушь, которую нес довольно-таки много выпивший Нейт, вернувшийся за столик сразу после разговора с Тони, наблюдая за ладонью, что тот положил на его колено. Обрывки фраз, заглушаемые громкой музыкой, долетали до ушей Милковича, пока рука шатена скользила по грубой ткани его светлых джинсов, поднимаясь все выше.
– Здесь слишком шумно, тебе не кажется? – услышал брюнет, как только теплая ладонь достигла его паха. – Не хочешь уйти? Я живу здесь недалеко…
– Нет, – мотнул головой Микки, совершая небольшое движение бедрами на стуле, чтобы освободиться от прикосновений пальцев к успевшему затвердеть от невинных ласк члену. – Мне в сортир нужно, – добавил он, поднимаясь, поправляя штаны с уже заметной выпуклостью, и направился в дальний угол зала.
– Намек понял, – услышал он голос за своей спиной, как только вошел в небольшое помещение в конце коридора, освещаемое тусклыми лампами, – можно и здесь.
Обернувшись, Милкович увидел Нейта, прислонившегося к холодной поверхности двери, слегка подрагивающими пальцами расстегивающего ремень на своих джинсах.
Намерения шатена были слишком прозрачны, а возбужденный орган брюнета довольно чувствительно упирался в ширинку, причиняя дискомфорт. Микки схватил парня за руку, толкая в ближайшую тесную кабинку, тут же закрывая ее на замок, развернул к себе спиной, одним резким движением спустил его уже расстегнутые штаны, и надавил на поясницу, заставляя прогнуться.
Никаких предварительных ласк, поцелуев и прочей херни, которую так не любил Милкович; только тихие щелчки расстегиваемых пуговиц джинсов, едва слышный шелест квадратной упаковки презерватива, что неизменно носился в заднем кармане, плевок на ладонь, чтобы смазать уже торчащий в боевой готовности член, которого слишком уж долго не касался никто, кроме самого Милковича, еще один, и громкий всхлип парня, раскрытого перед ним, от болезненного первого проникновения.
Конечно, Микки с большим удовольствием предпочел бы поменяться местами с шатеном, но быстрый перепих в сортире стремного клуба никак не подходил для первого раза после длительного воздержания, а порваться Милковичу совсем не хотелось; да и подставлять свою задницу парню, которого он видел впервые и которого, он надеялся, не увидит в дальнейшем, не значилось в его планах на воскресенье.
Хриплые стоны, шипение и звериный рык, что вырывались из груди брюнета, пока тот размашисто вбивался в податливое тело Нейта с характерными шлепками, не оставляли случайным посетителям туалетной комнаты «ОЗОНа» простора для фантазий на тему происходящего в крайней кабинке.
Микки мог бы поклясться, что видел, как мелькнула рыжая макушка в толпе, когда он выходил из туалета спустя десять минут, попутно застегивая ремень на своих джинсах.
Милкович вернулся за столик, опрокинул пару стопок, стоявших на нем и, попрощавшись с Тони и Максом, чьи глаза весело загорелись, как только они увидели довольную физиономию растрепанного друга, отправился на выход, оглядываясь по сторонам, пытаясь взглядом отыскать огненную шевелюру среди сотни прыгающих под оглушительные ритмы, раздающиеся из колонок.
Возможно, ему просто показалось, что он заметил кого-то в толпе, когда обернулся в последний раз, стоя в дверях, возможно, это был совсем другой человек.
«Мало ли на свете рыжих?»
Комментарий к Много “почему” и одно “показалось”
надеюсь, что кому-то понравится эта часть.
очень жду ваших отзывов и критики=)
========== Спасибо ==========
– Два больших черных и один латте, – крикнула Мэнди, подходя к барной стойке, за которой спиной к ней стоял невысокий брюнет в рабочей униформе, дергающий ручку неисправной кофемашины, что от усердия парня грозила отвалиться в ближайшее время.
– Бля, эта хуйня сломалась, – прорычал Милкович, разворачиваясь к сестре, поправляя идиотскую кепку на голове, которую к своему стыду и позору был вынужден носить уже почти неделю – с тех пор, как его офицер по УДО сообщила ему, что если в ближайшее время он не найдет официальную работу, условия его освобождения будут пересмотрены.
– Твою мать, Микки, – возмутилась девушка. – Что ж ты за ебаная Годзилла такая? Разрушаешь все, к чему прикасаешься, – бубнила Мэнди, огибая стойку и подходя к брату. – Сколько вчера чашек разбил? Пять? Десять? А дверцу от посудомойки зачем отломал? От тебя одни убытки. Ты хоть знаешь, сколько труда мне стоило уломать Стивена взять тебя на работу? – выговаривала она, одним легким движением снимая контейнер и заменяя переполненный фильтр, мешающий машине нормально работать.
– Все коленки стерла? – тут же поспешил ответить Микки, внимательно наблюдая за действиями сестры, устраняющей неисправность, изо всех сил стараясь не показывать ей, насколько он был признателен.
– Иди нахер, сука неблагодарная, – огрызнулась девушка, швыряя в брата грязный кусок материи, аккурат в грудь, оставляя характерного цвета следы кофейного жмыха на его белой футболке.
– Блять, Мэнди! – тут же заорал он, привлекая внимание немногочисленных посетителей кафе. – Какого хуя? – пытаясь полотенцем оттереть коричневые пятна с ткани, но только еще больше размазывая жижу по футболке, рычал Микки.
– Говорила, фартук надень, – хмыкнула девушка и, отвесив смачный пендель брату, направилась в сторону кухни, чтобы забрать заказ для восьмого столика.
– Эй, блять, а обратно кто эту херню собирать будет? – прокричал Милкович ей вслед, хватая со стола оставленный Мэнди контейнер, но, не заметив открытой крышки, рассыпал на пол все кофейные зерна, что были внутри. – СУКА! – взревел он, со злостью отбрасывая пластиковый сосуд и наклоняясь за щеткой, чтобы собрать негодные к приготовлению теперь плоды кофейного дерева.