Глава VIIIВозвращение в Монтлис
Неделю спустя Карл Гранмер и Саймон Бьювэллет появились и Монтлисе, верхом на лошадях и в сопровождении своих сквайров. Они не спеша ехали в сторону замка и впереди них незримо летела молва, что вернулся сэр Саймон. Вдоль всей дороги через Монтлис к замку из домов выходили люди приветствовать его, а женщины делали робкий реверанс. Саймон в ответ коротко кивал и время от времени окликал кого‑нибудь из мужчин по имени и расспрашивал о житье‑бытье.
– О, да тебя здесь любят! – воскликнул Гранмер. – Что побуждает этих людей так сердечно приветствовать тебя?
– Я знаю их, а они знают меня. Некоторые вместе со мной участвовали в сражении под Шрюсбери. Это сближает.
У подъемного моста несколько полусонных стражников оживились при виде путников и отдали Саймону честь. У ворот замка Саймон и Гранмер спешились. Увидавший их первым слуга тут же оповестил об этом всех вокруг. Явился Алан, а следом за ним спешил, прихрамывая, Фалк.
– Саймон, хвала Господу, ты жив и невредим! Мы просто не знали, что и думать! Ей‑богу, ты еще больше вырос! – приветствовал Саймона порывистый Алан.
Увидев, однако, что к Саймону шагнул навстречу Фалк, Алан скромно отступил в тень. Фалк был громогласен.
– Саймон, дружище, – гремел он. – Ну ты и мошенник, негодник ты и пройдоха! Как ты посмел так долго где‑то пропадать? Совсем забыл обо мне, бродяга! Слава Богу, что с тобой не случилось ничего худого! Пресвятая Богородица, как я боялся, что тебя неровен час прихлопнут, приняв за какого‑нибудь сумасшедшего плута! А ведь мне бы следовало знать, что ты обязательно вернешься, чтобы и впредь приводить меня в бешенство, за что покорно благодарю тебя. Ах, дерзкий ты дерзкий, нет на тебя управы! И никто ни разу не попытался сломать тебе шею?
Вдруг как‑то разом резервы красноречия Фалка иссякли. Он отбросил прочь свою клюку и заключил Саймона в широченные объятия, целуя его в обе щеки.
– Ах, ты, упрямец! Я уже собирался ехать за тобой. Но нет! Ты снова здесь, невредимый, ни единый волос не упал с твоей головы, и ты так же невозмутим, как всегда. А мы здесь неплохо справились без тебя, хозяин ты наш строгий! Не думай, что нам тебя не хватало, тщеславный мальчишка. Ах, Саймон, Саймон, позволь я пожму твою руку.
И вслед за тем Фалк взял обе руки Саймона в свои и сжал их так, словно не хотел больше никогда отпускать.
Саймону было немного не по себе от такой бурной встречи, и голос его звучал глуховато, когда он заговорил, отвечая Фалку:
– Вам не отделаться от меня, милорд. И я рад снова быть здесь, среди вас. Как ваша подагра, вам уже лучше?
– Лучше! Как же! Станет лучше, когда я тут вынужден был заменять тебя и разрываться на части по твоей милости, лентяй ты неисправимый! Ого! Кого я вижу!
Гранмер, до сих пор остававшийся веселым зрителем происходящего, теперь‑то, наконец, тоже вышел на сцену.
– Кузен, и ты тоже пожаловал ко мне?
Фалк отпустил руки Саймона и приступил к встрече своего родственника.
– Да, это ты! Тело Господне! Сколько лет прошло с тех пор, как я видел тебя в последний раз, Карл! Это ты привел моего мошенника Саймона домой?
– Нет, это Саймон вытащил меня сюда, – ответил Гранмер.
– Ну да, конечно, – усмехнулся Фалк. – Входи, дружище, входи. Саймон, куда ты уходишь, горе ты мое?
– Иду взглянуть на моих людей, милорд, – ответил Саймон, собираясь уйти вместе с Аланом. – Я нужен вам?
– Взглянуть на своих людей! – взревел Фалк. – Клянусь жизнью, таких, как ты, я еще не встречал! Иди‑ка сюда, живо! Нужен ли ты мне! И ты еще спрашиваешь? На целый месяц покидаешь меня, шатаешься Бог знает где, а не успел вернуться, ним уже удираешь «взглянуть на моих людей». Иди‑ка сюда, пока мое терпение не лопнуло!
Саймон вернулся, подошел к Фалку, и тот, обняв одной рукой Саймона, а другой – Гранмера, ввел их в большой зал, приказав громовым голосом слугам подать элю и хереса, после чего опустился в кресло и тяжело перевел дух.
Гранмер отнял руки от ушей.
– Кузен, я рад, что прошедшие годы никак не повлияли на ваши легкие и голос. Его, по‑моему, даже в Лондоне слышно.
– Да, что‑что – а кричать я умею, – не без самодовольства пошутил Фалк. Одолев свою непривычную хвастливость, Фалк повернулся к Саймону и более или менее тихо спросил его:
– Ну что, ты видел короля, мой мальчик?
– Дважды, милорд.
– Отлично, отлично. Больше, чем я предполагал. Что еще там за дурацкий заговор?
– Если бы, – ответил Фалку Гранмер. – Очень обширный заговор. У некоего Сэрла был шут, научившийся подделывать почерк короля Ричарда, и полстраны поднялось бы на стороне смутьянов, не случись на пути у них Саймон.
Небольшие круглые глаза Фалка расширились гораздо сильнее, чем могли.
– Та‑ак, так! Расскажи мне все с самого начала, Саймон, и смотри – рассказывай лучше, чем пишешь. О, Матерь Божья! Кровь закипает, как вспомню это твое письмо! Каких‑то три‑четыре пустых словечка – и весь сказ! Ну ладно, рассказывай, дружище, давай.
– Да что тут рассказывать, – сказал Саймон, отпив большой глоток хереса. – В одно прекрасное утро я выехал верхом, как вы знаете, и приехал в Сальпетрес к ужину. Здесь я случайно натолкнулся на какого‑то малого в лесочке за постоялым двором и обнаружил, что при нем были изменнические письма, ну и…
– Постой, – взвился Фалк. – Как ты натолкнулся на этого малого, дурья твоя голова?
Саймон вздохнул.
– Я вышел прогуляться, иду себе по лесу и слышу женский крик. Пошел взглянуть, что там такое, и увидел этого негодяя, и в руках у него билась эта женщина. Ну, я неожиданно напал на него и помог женщине вырваться из его рук.
– Чем тебе так понравилась эта женщина? – подозрительно спросил Фалк.
Саймон удивился:
– Чем понравилась, сэр?
– Да! Она была черноволосая или белокурая, хорошенькая или дурнушка?
– Честное слово, не знаю, милорд. Она… она была просто женщина. Я думаю, обыкновенная.
Фалк чуть не засмеялся:
– Ладно, давай дальше.
– Малый набросился на меня, и мы с ним сцепились. Нет, сначала, кажется, я ударил его.
– Куда?
– Вот сюда, над ухом, – показал Саймон. – Потом мы некоторое время боролись, и он вырвался. Тут из дырки на его тужурке выпал кошелек. Он испугался, что она достанется мне, и опять напал на меня. Потом понял, что ему не одолеть меня, вытащил свой кинжал и хотел меня заколоть.
– Паршивый пес! – громыхнул Фалк. – За нож схватился, а?! Подонок! А ты что сделал?
– Сломал ему руку.
– Браво! Отличная работа. Молодец! А потом что?
– Потом я позвал Роджера, и мы вдвоем связали этого малого. Ну, остальное неважно.
– Рассказывай все! – настаивал Фалк.
И Саймон послушно поведал ему всю историю вплоть до второй встречи с королем. Он уже закончил свой рассказ, когда в зал вошел Роджер и в ответ на добродушные приветствия Фалка, смутившись, снял шляпу.
– Так это ты доставил сэра Саймона домой в целости и сохранности, а? – весело спросил Роджера Фалк.
Юного сквайра уже успела переполнить гордость новым, более высоким положением своего патрона и страстное желание с кем‑нибудь поделиться своей новостью.
– Милорд здоров и невредим, сэр, – чопорно доложил Роджер Фалку.
Саймон нахмурился. Гранмер улыбнулся, глядя на важничающего Роджера. Фалк застыл от изумления.
– Как? Ты, значит, теперь милорд, что ли?
Роджер весь подобрался и вытянулся в струнку:
– Милорд Бьювэллет, сэр.
– Убирайся отсюда! – резко оборвал Роджера Саймон. – И прихвати с собой свой длинный язык.
Роджер ретировался, оскорбленный в лучших чувствах и сильно упавший духом.
– Лорд Бьювэллет, лорд Бьювэллет! – осмыслял услышанное Фалк. – Мальчишка не оговорился?
– Король наградил Саймона за его заслуги, сделав его бароном Бьювэллетом, и пожаловал ему владения, которые носят название «Красивое Пастбище». Раньше эта земля принадлежала Джону Барминстеру, – объяснил Фалку Карл Гранмер.
– Саймон! – вскочил с кресла Алан, весь просияв, и хлопнул друга по плечу. – Ты лорд? У тебя свои владения! Вот здорово! Отец, ну не чудо ли это?
Фалк с трудом постигал случившееся. Сначала он разразился проклятиями. Кажется, это принесло ему небольшое облегчение. Потом он снова уставился на Саймона.
– Лорд! О Боже, то ли еще будет! Владения Джона Барминстера? О, Раны Христовы! И это ты всего три года назад был у меня пажем!
– Да. Я пока еще не лорд, сэр.
– Подойди ко мне! – подозвал Фалк Саймона, и когда Саймон опустился перед ним на колени, он слегка хлопнул его по плечу и снова обнял.
– Это большое событие, мой мальчик, и я очень рад за тебя. Но теперь мне придется расстаться с тобой, и это меня огорчает.
– Когда‑то я так или иначе должен был уйти, милорд, и раз уж этого не миновать, то я хоть буду недалеко от вас.
– Да, но кто заменит тебя здесь, в Логове Льва?
– Алан теперь уже достаточно взрослый, милорд.
– Ба! – возмутился Фалк. – Алан – на твоем месте? Умел бы он хоть малую частицу того, что умеешь ты!
– Он должен, – сказал Саймон.
– Надеюсь, я доживу до того дня, когда увижу это. Саймон, мне горько расставаться с тобой.
– И мне с вами, милорд. Но я буду всего в нескольких милях отсюда.
– Хм! – Фалк отпустил Саймона из своих объятий. – В каком состоянии твои владения?
– В плохом, милорд. Там с июля нет хозяина.
– Не беда. Это дело как раз по тебе!
– И я так думаю, милорд, но мне другого ничего и не надо.
– Да‑да, и я дам тебе в помощь людей, сколько понадобится. Милорд Бьювэллет – надо же! Мог ли я подумать и представить себе такое, когда три года назад ты пришел сюда впервые. И прямым путем – Бог свидетель! – как ты сказал, так все время и идешь. Ах, что за упрямый мальчишка ты был тогда. Карл, знал бы ты, сколько я натерпелся от этого упрямца за три года!
– Удивляюсь, как вы оба еще живы, – отозвался Гранмер.
– Не стану отрицать, он часто меня бесил, но что толку воевать с глыбой льда? Ладно, пошли обедать. Это и радостный и грустный день для меня, – и Фалк тяжело поднялся с кресла, опираясь на плечо Саймона.
* * *
На другой день Фалк с Гранмером и Алан с Саймоном выехали из Монтлиса верхом осмотреть владения Саймона. Даже больная нога не могла заставить Фалка остаться дома. Он тяжело вздыхал и чертыхался, когда трое попутчиков помогали ему взобраться в седло. В дороге он и его кузен держались чуть впереди Саймона и Алана.
– Скажи, Саймон, найдется у тебя в замке место для меня? – спросил Алан.
– Да, в любое время, когда ты бы ни приехал, – ответил Саймон. – Вот только наведу там порядок.
– Я думаю, у тебя это хорошо получится. Но дело будет, наверное, нелегкое.
– Ничего, мне не привыкать, – сказал Саймон.
Чуть погодя Алан бросил на Саймона озорной взгляд:
– А кто будет в Бьювэллете хозяйкой, а, Саймон?
– Никто.
Алан засмеялся.
– Можешь говорить все, что хочешь, но любовь рано или поздно приходит к каждому человеку.
– Бог даст, пройдет мимо меня.
– Ах, нет, и ты не устоишь, Саймон. Я еще увижу тебя у ног какой‑нибудь прекрасной дамы, уверен.
– Уверен? – угрюмо спросил Саймон. – А я сомневаюсь в этом, мой друг.
Но Алан недоверчиво покачал головой и снова засмеялся.
Через «Красивое Пастбище» они проезжали молча, зорко осматривая все вокруг оценивающим взглядом. Лишь изредка Фалк оборачивался к Саймону и обращал внимание на что‑нибудь важное:
– Взгляни вон на то поле, – говорил Фалк, – слишком запущено.
– Я знаю, – отвечал Саймон.
Когда проезжали мимо сбившихся в кучу придорожных зевак, Фалк возмущенно бурчал:
– Больше бездельников, чем работников. Трудное дело тебе предстоит, Саймон. Когда думаешь перебираться сюда?
– Немедленно, милорд.
– Да‑да, разумеется. И сколько людей ты думаешь взять с собой?
– Никого не возьму, милорд, кроме Роджера и маленького Арнольда‑пажа. И то, лишь если вы согласитесь.
– Они будут мне куда полезней, мучаясь вместо меня с тобой, – съехидничал Фалк. – Возьми еще Малькольма, тогда у Роджера будет вечный соперник в борьбе за твою благосклонность. И неужели ты такой умник, что откажешься от моих стражников? Почему бы тебе не взять человека из Монтлиса командовать здесь твоими солдатами?
– Нет, я не хочу никого брать в Бьювэллет со стороны. Ни за что не стану производить перемен без маршала, но когда я получше узнаю своих людей, то назначу кого‑то из них командовать под моим началом.
– Это говорит мудрый человек, – заметил Гранмер. – Хотел бы я заглянуть к тебе через месячишко – увидеть, каким ты станешь хозяином.
Саймон еле заметно улыбнулся.
– Через три месяца здесь больше не будет беспорядка и беззакония, – пообещал он своим спутникам.
Глава IXСаймон вступает во владение своим поместьем
В небольшой комнатушке возле кухни при замке поместья «Красивое Пастбище», известного теперь как «Бьювэллет», сидели мистер Хуберт, управляющий, Джеймс по прозвищу Короткая Нога, потому что был хромым, и Бернард Тальмэйн, секретарь покойного Джона Барминстера. Они сидели за дубовым столом, на котором стояли три полных кружки хереса и кувшин, из которого они пополняли свои кружки. Мистер Хуберт, маленький, пузатый человечек с одутловатым лицом и могучим, звучным голосом, держал речь, в которой звучала обида и горечь, вызванная чьей‑то несправедливостью. Он то и дело ударял по столу свой пухлой рукой, а его голос дрожал от чувства оскорбленного достоинства и праведного гнева.
– И я говорю вам – это невыносимо! – вещал он. – Клянусь честью – никто этого не выдержит. До каких пор унижаться нам под пятой этого деспота? Кто он такой – спрашиваю я вас. Чьи мы люди? Да, мы были людьми Джона Барминстера! Но он повешен как нечестивец. Так чьими же людьми мы должны быть? Своими собственными, говорю я, и это справедливо!
Мистер Хуберт прервал свои разглагольствования и, воинственно сверкая глазами, смотрел на своих слушателей.
– Кто станет отрицать это?
Ни Джеймс, ни Бернард ничего не отрицали, и мистер Хуберт счел возможным продолжить свое выступление.
– Разве плохо жилось нам, пока этот череп с нависшими бровями не свалился на наши головы? Здесь было вдоволь продовольствия, хереса и крепкого, славного эля, плодородная земля считалась нашей собственной, и жили мы себе мирно и легко. Что же имеем мы теперь? Да, что же, как не юнца с тяжелой челюстью, нагрянувшего на нас подобно тирану и угнетателю? Ни слова предостережения, ни секунды на размышление на досуге. Свалился нам как снег на голову с этими своими нахальными сквайрами и хозяйничает в замке – фу ты ну ты! И эти его дьявольские глаза – не глаза, а стекляшки. И голос – точно погребальный звон!
– Нет, – прервал Хуберта Бернард. – Вы ошибаетесь, мистер Хуберт. Он говорит довольно мягким голосом и не очень громко, хотя суровые нотки и пробиваются сквозь эту мягкость.
Мистер Хуберт опять хлопнул рукой по столу:
– Так ли важно, как он говорит, мистер секретарь? Важно, что он говорит. Его слова – погребальный звон!
– Да, это уж точно, – поддакнул Короткая Нога. – В самом деле погребальный звон, в котором заносчивости и высокомерия выше крыши.
Джеймс Короткая Нога поднял свою кружку, пытаясь утопить тревогу и беспокойство в спасительном хересе.
Управляющий закинул ногу на ногу и расстегнул короткий камзол, чтобы легче дышалось.
– Вот именно – заносчивость и высокомерие! Что делает он, спрашиваю я! До каких пор он будет мучить нас? Надо же – он вызывает меня к себе в кабинет! Меня! Как будто я мальчик для мытья посуды, а не управляющий «Красивого Пастбища»! Он посылает лакея, чтобы тот привел меня к нему. Меня! Сегодня я спрашиваю себя, зачем я был так глуп, что пошел к нему? Вы можете мне сказать? Уж не затем ли, что я учтивый, вежливый и миролюбивый человек? Что еще могло…