Сидящие переглянулись.
— Вы знаете, что Малдер сейчас бесцельно тратит свое время, работая над проектом, который не одобряется руководством и лежит в стороне от основного потока событий? — спросил Блевинс.
— Так называемые «Секретные материалы», — подсказал толстяк.
— Это что-то связанное с паранормальными явлениями? — решила уточнить Скалли.
— Да. Можно сказать и так. Агент Скалли, мы решили направить вас на помощь к Малдеру, — продолжал Блевинс. — Вы будете оценивать ход расследований и докладывать непосредственно мне…
Скалли вдруг ощутила на своей щеке пристальный взгляд того, кто стоял у окна. Он уже не курил и не озирал пейзаж. Он смотрел на нее остро и жестко. И ей захотелось моргнуть, или повернуть голову, или как-то еще защититься от этого взгляда — но она не моргнула и продолжала сидеть прямо. «Вот оно», — подумалось ей.
— Вы хотите, чтобы я… стучала на проект «Секретные материалы»? — спросила она ровным голосом.
— Мы хотим, чтобы вы подвергли проект тщательному научному анализу, — сказал Блевинс, и Скалли вдруг показалось, что он незаметно ей подмигнул. — За время вашего сотрудничества с Бюро мы, бумажные черви, составляли ваш психологический портрет. Мы знаем, что у вас не по-женски логичный и строгий ум, признающий лишь весомые факты. Вас неимоверно трудно в чем-то убедить словами. Вы готовы вкладывать персты в раны… Кроме того, ваша психиатрическая подготовка тоже поможет вам сориентироваться, где мы имеем дело с фактом природы, а где — с причудой сознания. Как раз такой человек нам нужен, чтобы оценить степень актуальности в работе по «СМ». А сейчас я прошу вас спуститься в подвал для знакомства со специальным агентом Малдером. Мы ждем от вас первый доклад в ближайшие дни.
В подвал, где обосновался Малдер, ходил только грузовой лифт с раздвижной решетчатой дверью, исцарапанной до белого металла в пяти дюймах от пола — ручные тележки… На стенку кабины лифта кто-то неровно приклеил стикер с эмблемой «Охотников за привидениями». В лифте пахло формалином.
Можно было подумать, что лифт везет Дану прямиком в хранилище расчлененных трупов… Стены тускло освещенного коридора были выкрашены темно-зеленой краской и уже одним этим напоминали декорации фильма ужасов. Вдоль стен тянулись стеллажи, уставленные картотечными ящиками. За поворотом в тупике почти светилась голубая дверь, до странности похожая на дверь холодильной камеры. Скалли постучала и потянула за ручку. Дверь открылась легко. Если бы оттуда вылетела стая летучих мышей, женщина не удивилась бы. В помещении было полутемно. Горела настольная лампа, бросая свет на крышку стола, заваленного старообразными канцелярскими папками, и светился матерчатый экран, на который падал луч слайдоскопа. На экране был какой-то лесной пейзаж.
— Входите! — из мрака улыбкой вперед вынырнул высокий молодой человек. — Хотя вы здесь все равно никого не найдете, кроме одного изгоя и отшельника.
— Здравствуйте, — сказала Скалли, протягивая руку. — Я — Дана Скалли, и меня направили к вам в качестве напарника.
— Ого! — сказал Малдер. — За что же такая честь? Вы что-то натворили? Или тоже увлекаетесь всем этим?
Он пожал ее руку и одновременно другой рукой зажег свет, и стало видно, что свободные от стеллажей и тяжелых шкафов участки стен завешаны увеличенными фотографиями того, что мало кто принимает всерьез и что пренебрежительно именуется «летающими тарелками», хотя но виду это больше напоминает унесенные ветром соломенные шляпы; посередине висел солидных размеров плакат с аналогичным изображением и проникновенными словами: «Я хочу верить». И что — вот это все… всерьез?..
— Я… — Скалли вдруг стало неловко. — Я много слышала о вас и попросилась…
— Наверное, вас прислали шпионить, — беспечно махнул рукой Малдер.
— Вам не правлюсь я сама? — тут же ощетинилась Скалли. — Или мои документы?
— Ну что вы! Документы великолепны! Дана Скалли, бакалавр медицины, курсовая работа по физике о «парадоксе близнецов»…
— Очень мило. Вы читали? — она удивилась по-настоящему.
— Да, и мне понравилось. Беда только в том, что здесь нам физика вряд ли пригодится…
Голос его зазвучал странно, и Скалли насторожилась. Малдер тем временем вновь погасил свет, подошел к слайдоскопу и щелкнул обоймой. На экране тут же появился труп. Накрытый простыней. «Ну, естественно», — вздохнула про себя Скалли. Несмотря на всю медицинскую подготовку, она продолжала достаточно эмоционально относиться к тому, что люди иногда умирают.
— Вот. Загадка для вас как для медика. Женщина из Орегона. Двадцать лет. Найдена мертвой в лесу. Причина смерти не установлена. Хуже того: причины смерти как бы и нет вообще. Все системы жизнедеятельности без малейших повреждений: сердце, легкие, кровь, мозг… Есть ведь, кажется, у патологоанатомов такое понятие: необъяснимая смерть? Единственное, что удалось найти, — это вот…
Изображение сменилось, на экране появился участок кожи («Поясница», — догадалась Скалли) с двумя маленькими, четверть дюйма в диаметре, волдырями.
— Что бы это могло быть? — спросил Малдер.
— Ну… — Скалли присмотрелась. На укусы насекомых это не слишком похоже, поскольку волдыри от укусов обычно обескровленные, бледные, а эти, напротив, гиперемированные. Примерно такие же следы оставляют пиявки, но там в центре виден отчетливый прокус от челюстей. Впрочем, число тварей, жадных до человека, стремится к бесконечности… — Я бы сказала, что эти следы присосок… или точечные глубокие ожоги — как при электрошоке…
— Так… Точечные ожоги… интересно. А с химией у вас какие отношения?
Изображение сменилось опять, но теперь это была некая структурная формула. Скалли присмотрелась. Полимерная цепочка, азот-углерод, так…
— А вот эти радикалы — это что?
— Аминокислоты. Разные. Двадцать две — входящие в известные нам белки, и четыре — совершенно посторонние.
— Чрезвычайно странная конструкция… — Скалли задумалась.
— Химики просто сказали, что такой молекулы существовать не может. Хотя они же и выделили ее из тканей, окружающих те отметины.
— Она была в трупе?
— Да. Очень локально, в очень небольших количествах… и не в трупе — в нескольких трупах. Вот… — изображение сменилось, — это — мужчина в штате Южная Дакота, а это — Шемрок, Техас, девочка…
Труп с двумя отметинами. И еще труп с двумя отметинами…
— И у вас есть предположения?..
— О, предположений у меня множество, — невесело усмехнулся Малдер. — Больше, чем хотелось бы. и гораздо больше, чем нужно. Одно мне по-настоящему не ясно… и, может быть, вы сумеете мне объяснить, почему политикой Конторы стало относить все подобные случаи к разряду необъяснимых явлений и тем самым ставить жирный крест на их расследовании? Вы верите в существование внеземных цивилизации? — спросил он без всякого перехода.
Скалли беззвучно кашлянула. Так. Началось. Собраться с мыслями…
— Если рассуждать логически, то я должна сказать, что нет, не верю. Расстояния между космическими объектами так велики, что расход энергии на передвижение превзойдет все мыслимые…
— Да-да, — сказал Малдер. — Люди так и рассуждают. А вот та девушка в Орегоне… Четыре года после школы, а она умерла, и на теле ее остались следы какого-то воздействия, а в тканях — вещество, науке неизвестное… Никаких доказательств, никаких ответов нет… даже вопрос — и то не задашь… Но, может быть, исчерпав все разумные объяснения, мы все же обратимся к неразумным?..
— Девушка от чего-то умерла, — медленно сказала Скалли, — и это пока все, что мы знаем наверняка. Вряд ли это естественная смерть, но если мы имеем дело с убийством, то почему бы нам не предположить, что при вскрытии что-то упустили… и может быть, упустили умышленно? Мне кажется, что во всех случаях, как бы фантастично ни выглядели обстоятельства, истина не покидает круг научных познаний… нужно только как следует расследовать…
Все более и более насмешливый взгляд Малдера наконец смутил ее, и она смешалась. Вообще-то она отнюдь не считала себя круглой идиоткой…
— Вот именно! — Малдер взмахнул в воздухе указательным пальцем, будто рисуя огромную лихую занятую. — Поэтому-то после «Ф» и «Б» всегда идет «Р»! Встречаемся в семь тридцать в аэропорту. Мы летим на место преступления — в Орегон…
Рейс «Вашингтон-Салем»
7 марта 1992 года
Скалли завистливо покосилась на Малдера. Он устроился в свободном ряду кресел и, убрав подлокотники, то ли дремал, то ли слушал музыку. Она же весь полет провела в изучении тоненького и напоминающего хороший швейцарский сыр — сплошные дырки! — дела. Зеленая пластиковая обложка. Стикер с буквой «X». Два десятка газетных вырезок, несколько фотографий… Да, Малдер был прав, негодуя. Таким делам следует давать ход, бросать на их расследование все силы… Погибшая девушка — Карен Форсман — была отнюдь не первой жертвой «зловещего леса». А — четвертой! И все четверо были из одного класса — выпуска восемьдесят девятого года единственной средней школы маленького городка Бельфлёр (произносится на французский манер, ибо Канада за углом)… Поразительно, что газетчики так вяло ухватились за этот лоскут. Заметки были разрознены, и версией злого рока стороны, похоже, удовлетворились. Семья одной из погибших девочек пыталась затеять суд против дирекции национального парка, но дело даже не приняли к рассмотрению. Правда, при вскрытии тел прошлогодних жертв никаких странных отметок найдено не было. Зато были указаны причины смерти: переохлаждение, разрыв аневризмы, диабетическая кома…
— Леди и джентльмены, — зазвучало в салоне, — мы находимся на расстоянии семидесяти пяти миль от города Салема и сейчас начнем снижение. Экипаж просит вас не курить в салоне и пристегнуть ремни безопасности. При снижении возможны неприятные ощущения, поскольку турбулентные потоки…
Скалли показалось, что самолет сначала положили на бок, а потом поставили носом вниз. Желудок подпрыгнул к самому горлу, уши заложило. Из закрытых полок для вещей стали вываливаться эти самые вещи. Чья-то — слава Богу, мягкая — сумка ударила ее по плечу. Кто-то кричал сзади. Скалли вцепилась в подлокотники и с трудом удержалась, чтобы не заорать самой.
Падаем.
Вниз, вниз, вниз… вверх! Удар, толчок…
Какой жуткий скрип…
Еще раз. О-ох… Выровнялись. Скалли сглотнула. Во рту было липко и сладко.
Потом она скосила глаза на Малдера.
Малдер выковырнул из уха наушник, перевернулся на другой бок, нашел коллегу взглядом, ухмыльнулся.
— С прибытием, — сказал он.
Дорога на Бельфлёр
7 марта 1992 года
Дорога до Бельфлёр заняла около часа. Малдер вел арендованную у «Эй-Ти» машину, видавший виды «шевроле», и жевал жареный арахис, озирая окрестности так, будто намеревался сейчас, вот тут, за поворотом, и найти сразу все доказательства и решения. Лес тянулся по обе стороны от шоссе. Скалли почему-то ожидала в первую очередь увидеть секвойи, но секвой не было видно. Наверное, здесь для них еще слишком северно… Справа поднимались голубые громады гор.
— Отдельный мир, — проговорил Малдер медленно. — От Аляски и до Северной Калифорнии — совершенно отдельный мир. Между горами и океаном. Если в Америке что-то происходит, то происходит именно здесь. Иногда еще в Вайоминге и Мэне. Но как правило — здесь. В прошлом году около Ваконды несколько десятков людей видели снежного человека. Он пришел в открытый кинотеатр посмотреть «Нью-Йорк, Нью-Йорк…» Кассир сказал, что он всегда приходит, когда идут фильмы с Лайзой Минелли. И кассира это не удивляло. Кассир тоже любит фильмы с Лайзой Минелли…
Мелькнул дорожный щит: «Твин Пикс — 225 миль».
— Что такое Твин Пике? — рассеянно спросила Скалли. — Что-то на слуху…
— Не знаю, — сказал Малдер. — А почему ты спросила?
— Двести двадцать пять миль, — сказала Скалли. — Наверное, это что-то известное… Ты мне почему-то не сказал вчера, что Контора это дело в прошлом году уже расследовала. — Скалли повертела в руках зеленую папку.
— Расследовала… — Малдер сунул в рот сразу несколько орешков и сморщился. — Ну да, после тех трех смертей, когда местные власти не представили практически ничего, приехали наши ребята, пожили недельку, покушали местной ветчины — и уехали; сказали, что да, расследовать тут нечего. Одно дело они, правда, сделали на совесть: составили подробнейшую карту всех этих происшествий. Кто где жил, кого где и когда видели, кто где лежал… Дело тут же насмерть засекретили и поместили к остальным таким же… пока я не наткнулся на него на прошлой неделе.
Появился указатель: «Бельфлёр — 30 миль». Малдер пропустил встречный автобус и свернул налево, на довольно узкое шоссе графства. Дорога сразу пошла под уклон.
— Знаешь, — сказала Скалли, — а ведь тела первых трех жертв — когда не было обнаружено никаких отметин — вскрывал другой врач…
— Очень хорошо, Скалли! — ухмыльнулся Малдер — точь-в-точь как в самолете. — Лучше, чем ожидал, и гораздо лучше, чем надеялся. Впрочем, я дам тебе знать, когда мы пройдем легкий участок, — и он подмигнул.
«Да что же это они мне все подмигивают?» — разозлилась Скалли… и не сказала ничего. Вдох… выдох… «Выдержка, Старбак, выдержка», — приговаривал отец… Старбак — старший офицер «Пекода»… Так он ее звал. Уже давно не зовет. Пожалуй… пожалуй, после того, как узнал о ее вербовке в Бюро… Ах, до чего жаль, что отец не понял, что он так ничего и не понял…
— Будем производить эксгумацию? — спросила она чуть погодя.
— Да, конечно. Я звонил шерифу и попросил его все приготовить. Вскрывать будем и могилу погибшей девочки, и кого-то из прошлогодних жертв. Нужно будет взять на анализ кровь и ткани… никогда не разрывала могилы? Говорят, это любимое развлечение студенток-медичек…
— Нет, не имела пока такого удовольствия…
Она не договорила. Из приемника, гнавшего тихую музыку и обычные дорожные новости, вдруг раздались истошные визг и скрежет — будто дисковая пила напоролась на гвоздь. Индикатор настройки замигал: система пыталась найти нормальную волну. Звук нарос и истончился: теперь тысячи бормашин пикировали с высоты. Скалли почувствовала, что волосы у нее встают дыбом, а зубы готовы начать крошиться. Потом она поняла, что кричит, и заставила себя заткнуться. Малдер слепо шарил рукой по панели, пытаясь выключить сошедшую с ума технику. Наконец он нашел выключатель… Тишина наступила как облегчение после тяжелой ноши. Как глоток воды после бега по пустыне… Машина уже стояла неподвижно.
— Что это было? — выдохнула Скалли.
Малдер, не отвечая, выбрался из машины. Открыл багажник. Вынул чемодан. Достал аэрозольный баллон с краской. Отошел на несколько шагов назад и нарисовал на асфальте большой красный крест.
— А это зачем? — спросила Скалли.
Малдер положил на место баллон, поставил чемодан, закрыл багажник. Огляделся. Провел ладонью по лбу.
— Не знаю, — сказал он. — Может быть, и незачем…
Бельфлёр
7 марта 1992 года
Городок Бельфлёр нельзя было назвать типичным маленьким городком — из тех, которые представляют собой два ряда домов вдоль главной улицы. Потому что вдоль главной улицы Бельфлёра стоял только один ряд домов: по другую сторону улицы сразу начинался пляж. Пустой, холодный, серый, прилизанный дождем и прибоем пляж… Две яхты покачивались у далекого пирса. Еще несколько лежали на песке, склонив голые мачты. Самым старым зданием в городе был, пожалуй, консервный завод. Похоже, он переживал и лучшие, и худшие времена. Дощатый забор недавно покрасили, но фасад стоял облупившийся. Двое рабочих привинчивали над решетчатыми воротами новую вывеску. Наверное, завод только что сменил владельца. У маленького кинотеатра сидел, сложив на коленях огромные руки, седой коричневолицый лесоруб. Скалли показалось сначала, что это манекен, по потом манекен повернул голову и равнодушно посмотрел на проезжающую машину. Наверное, он кого-то ждал. В мотеле, получая ключи от комнат, Малдер спросил портье, женщину лет тридцати со странно асимметричным измятым лицом: