...просовывается рожа Галсанова (бурят, тупой, когда пьяный, может кинуться хоть на чёрта с рогами, когда не пьяный - очень хочет стать пьяным).
- Скройся, - рявкает Егор, и продолжает рассказ. - Короче, это чмо в рот за масло взяло!! Пиздец...
"ОООООЙ граждане, иногда сам не знаешь, чо (каво) у тебя там "в запазухе" есть".
- ЧИВОООООООООООООООООООО!!!!! - сказанное вытесняет удивление от того, что при мне в моей канцелярии распоряжается старшина...пусть и хороший, однако срочник, при мне - офицере, рулит бойцом, пытавшемся войти по моей команде. Это тоже говорит о том, что ситуация чрезвычайно серьёзная.
- Реально... товарищ лейтенант... мне его приволакивают, блядь... я ему в кладовой в ебло, а потом говорю - к аппарату!! И штаны расстёгиваю, он на колени - бух! Я коленкой хотел в рыло... да и то в падлу стало... взвод с ним не построится... вы бы вот встали рядом??
- Баляаааааааа.... Дежууууурныыый!!!!! - дверь опять открывается, просовывается рожа Галсанова.
- Вызывали???
Подлетаю и начинаю пиздошить, приговаривая: Я (хуякс)... сколько (пиздык) раз тебе, обезьяна, (еблысь) говорить, блядь такая, буду (ннааа), что слова "можно" в армии нет?? (хуяк, хуяк, пиздык, еблысь, ннааааа) Ты, блядина, как мне пропускной режим тут ночью держишь?? - пинаю уже ногами... кровища... Вадим давно тут не ротный, но думаю, что сделал бы так же. Хотя он-то вряд ли допустил бы.
В моей роте пидор. Офигенная перспектива у тя, Скворин - командовать пидором.
Иду к роте - там та же картина... Взвод-то стоит, а вот Примус в двух шагах от строя.
- Товарищи солдаты... ну вы в курсе... среди нас завёлся пидорас. Кто его теперь хоть пальцем коснется, будет отпизжен хлеще Галсанова, - тут же подлетаю ко второму взводу и вешаю плюху Иванову, - хули ты лыбишься, дебил? Ты что, не понимаешь, что теперь во всей бригаде наша рота стала ротой, где есть пидоры??? Всем, сука, молчать и слушать. Егор... тащи сюда хлебореза и старшего рабкоманды по столовой... это приказ, блядь, и мне по хуй, хотят они идти или нет... принести, блядь... бери, кого считаешь нужным... - Егор кивает Пню, Федору (этот не санинструктор - наш) и Бондарю - уходят.
- Значица, так, товарищи солдаты... если хоть одна блядь подойдёт к этой мрази или упомянет о ней...я угандошу... я обещаю... я, может, и ебанутый во всю голову, но обещания держу... и вы это знаете... Вопросы???
- Никак нет, - нестройный хор.
- НЕ СЛЫШУ!!!
- НИКАК НЕТ!!! - дружный рёв.
- Примус - туалет блестит!!! Бегом... отставить... бегом... отставить, Примус... я щя табуреткой уебу... Бегом!!! Мааарш!!
Потом осматриваю роту, но ни хрена не осматриваю... мне сейчас не до синячков, качаю ситуацию... ага... вот... привели.
Утро. У них там, в столовой, самый напряг, утренняя раздача горит, чтобы оторвать от службы, надо уметь... мои умеют. Старший рабкоманды с третьего батальона держится за лицо, выхватил уже, похоже, по дороге... пока соглашался сбегать к нам в гости по-быстрому. От моей роты до столовой метров 20. А вот хлеборез Гаджи пришёл сам... не стал доводить. И чует свою безнаказанность. Примус ведь сам опустился. А Гаджи в авторитете у местного землячества, и должность - круче не придумаешь... чурки ебаные. Заходит - руки в карманах... тварь. Права пришёл качать.
"Щя я покажу тебе демократию". Чурки вообще любят демократию. Она позволяет им творить такое, за что дома недемократичные родственники давно башку бы отпилили тупым ножиком.
Я молча иду в канцелярию и беру "замполита" - дубину... когда выхожу, Гаджи понимает, что его привели не на лекцию... сереет лицом, делает шаг назад...
Я командую:
- Егор, если хоть кто-то из наших чурок дёрнется - гаси. Федор - на дверь... Всё... молись, чурка... - и хуярю его дубиной по ногам, он подпрыгивает и щемится. Егор кого-то уже отоваривает, к нему летит Бондарь на подмогу. Федор на двери (изнутри щеколда) - ебло зверское, подойди - опиздюлься!. Пень стоит стоймя, потому что тормоз. Но за наших стоит... я чую... а чурка... ну что чурка... на четвёртом ударе оно ползало и молило... он реально испугался, что я его убью (да я и сам испугался... потом... задним числом)... потом накарябал бумагу, всю в кровавых соплях, как изнасиловал мудака Примуса. Старший рабкоманды, видя такой пиздец, получив устное напутствие молчать о том, что было ночью, чтоб его не пригласили в гости повторно и отдельно, конечно, пишет бумагу, как свидетель изнасилования, хотя, как выяснилось, всё было без него, при других солдатах чучмекского происхождения.
Ну, потом разборы с начпродом и замполитами всех мастей... и мой очередной запой дня на три... когда совсем уж заебали. А чего париться??...безнаказанность, она если есть... то она для всех.
______________________________________________________________________
Так вот, этого ещё не случилось, но случится, а пока что Примус идёт семимильными шагами к этому. Этот, с позволения сказать, боец, напоролсякакого-то незрелого дерьма и обосрался прямо в десанте на рубеже развёртывания. В смысле - буквально насрал в штаны, а кто ездил в десанте БМП - знает... там и так дышать нечем на марше... в общем, машина встала... народ высыпал на свежий воздух, Примуса, конечно, на этот воздух высыпали,как картошку. Пиздец моему 2-му отделению на рубеже развёртывания. БМП-2, набитая десантом, была геройски "уничтожена" гранатомётчиком этого же отделения, засранцем Примусом. Занавес.
А в реале получается вот такой расклад, у меня одна машина во взводе не дошла до спешивания. Стало быть, ВЕСЬ заезд бригады - не зачет.
Из-за одного засранца. А кто виноват? Кто этот засранец, не уследивший за жрущим всякую дрянь солдатом?? Ну, для комбрига, конечно - комбат... а для комбата?? Конечно, Вадим...а для Вадима?? Вот то-то и оно... один для всех, твою мать.
Так что засранцы спокойно живут только в инете и на гражданке... оттого-то армию они и ненавидят.
Отыграли учения всё-таки в итоге на пять. Никто не обосрался. Конечно... столько дрочить-то.
Вернулись на зимние квартиры. И ротный, который толком только и успел, что познакомить меня с офицерами батальона да показать основных уёбков в роте, ротный, при котором бледнели уроды, с которыми мне предстоит ещё биться каждый день - заявляет о своём переводе в Читу в дисбат.
Рота должна отойти Денису, но он не был в отпуске уже год с лихуем.
Вывод прост и ненавязчив. Один сдаёт - другой принимает, и оба летят белыми птицами с максимально возможной скоростью в отпуска. То-то ротный был так рад моему приезду, у него сложилась вся схема.
А я... а мне служить - оборону крепить. С Батоном. И только-что назначенным на должность старшины Егором (пока - человеком Дениса). Потому что Виталик П. своё дослуживает к ноябрю. На дворе сентябрь, и я впервые задумываюсь о том, что есть ещё и личная жизнь, а жена далеко в Москве носит под сердцем моего сына. Ивана.
Приехали с учений, начали входить в ритм казарменной жизни. После месяца-полутора в полях холодная вода из крана - манна небесная. В казарме воду и свет отрубают куда реже, чем в городке, где этих радостей, кроме дома комбрига и зампотеха, практически не бывает. Вообще, в Борзе можно заниматься двумя вещами... служить и не служить.
Первое подразумевает окончание рабочего дня где-то в час ночи - когда последняя обезьяна закрывает глазки в надежде на утреннюю поллюцию, и начало - в шесть, с подъёмом. Ночуешь в казарме, и всегда готов вмешаться в происходящее.
А вот второе - это забивание на службу в достаточно скотских условиях неуставщины и полуразвала
с и с т е м ы и выпадение в ещё более скотские условия пьянки в адски неприспособленной для этого бытовухе. Обычно молодые офицеры ломались месяца через три после начала службы, и уходили в запой...
Вся жизнь состоит из маленьких и больших выборов дальнейшего поведения.
Локтев, молодой летёха, неизвестно каким богом закинутый в забытую этим самым богом часть, держался два месяца.
Служба занимала всё время, домой, в лучшем случае в, 12, в худшем - вообще хуй дойдёшь, но подъём - это святое, в 6 в строю, и не ебёт. Так что наш летеха, будучи неженатым, был задействован с утра до глубокой ночи, лишь бы подольше не входить в жизнь городка.
Все знали всех и всё про всех. Занятий там было два, и оба сразу - пить и ебаться. Больше там делать было нехуя. Для старожилов - неебическая Санта-Барбара длинною в жизнь.
Выход из этой хуйни был один - служба. У тех, кто не хотел служить, выхода не было - они пили и еблись. А молодых девчонок там было крайне мало, в основном разведёнки, которым, кроме как здесь, и жить-то негде было. И вот среди самых прожженных тёток городка было нечто вроде спорта - отъёб молодого лейтенанта. Это случалось так. Попадает молодой, недавно приехавший лейтенант, в часть, и, рано или поздно, но неизбежно попадает на пьянку - такого видно сразу. Пьёт - орёт чего-то, усиленно старается напиться, чтоб забыть, где находится. Вот такого, упитого в хлам, и уносит тётка к себе. А на утро... н-дааа... надо видеть их рожи на утро...
Отчего рано или поздно человек берётся за стакан? Заебался - вот и берётся. Потому что в один прекрасный момент бензин кончается, и вместо того,чтобы нестись куда-то, сломя голову, Локтев просто забил на вечерние мероприятия и упал на стакан. Это было настолько спонтанно, что послевопрос:
- С хуя ты вдруг нарезался? - ставил его в пиздец какой тупик.
Наутро он, естественно, не явился.
Комбат орал, как подорванный.
- Упустили, блядь... проебали толкового офицера... загнали мальчишку... - как будто все только и делали, что морили Локтева.
Рано или поздно срывались все, так что все молча слушали патетику майора Добрянского. Должность у него такая - орательная.
Славный путь лейтенанта уже не был секретом, нахуярившись в общаге с артиллеристами, он был унесён (вроде как ещё на своих ногах) прямо на пьянку к общеизвестной бывшей поварихе Шининой... ну, и оттуда уже не ясно, куда, да и непонятно, вышел ли оттуда.
Шина (Шинина) была сорокалетней бабищей, скорее уж здоровой, чем толстой. Плечи переходили ровной прямой в жопу, ибо талии у этой колбасы просто не было. Кучеряшки по плечи, круглое лицо с белёсыми ресницами и наметившийся двойной подбородок... в общем, тот ещё крокодил. Локтев наш был пацаном крепким - за метр восемьдесят, вольник. Два месяца без ебли в 21 - это проблема, дрочкой не решаемая.
К обеду выяснилось, что он у Шины, а это был пиздец. Раньше, чем через два дня, оттуда никто не выходил, побывавшие - теряли чувство юмора на пару дней.
Пришёл наш Локтев чётко по расписанию.
Построение.
Лейтенант выбрит, отглажен и начищен...только вот губы распухшие, рожа красная, и в глаза не смотрит. Комбат для вида буркнул чего-то и предупредил всех от подъёбов (за глаза, конечно). Летёху опять впрягли в тяготы и лишения - он был только рад. Ночевал в казарме, потеряв интерес к городку. В общем-то, дельным и толковым оказался, но не суть...
Однажды, напившись, рассказал такую штуку...
- Поила эта блядь меня в полумёртвое состояние, ну, и еблись, конечно... ну, понятное дело, что порывался уйти, да какое там... эээх, надо было сразу съёбывать, как проснулся... ну, да там всё, блядь, просчитано... опохмел - форма уже в стирке - горячее на пожрать - выпить - попездеть - выпить...ну и... пиздец, конечно, крокодил... - морщится от воспоминаний и передёргивает плечами брезгливо, опять-таки краснеет.
- А как же ты съёб-то?
- Да хули... снится, что иду я по степи... и хуяк, по грудь проваливаюсь в землю... и дышать, сука, не могу... короче, пиздец мне... кошмар, типа... просыпаюсь, блядь, а надо мной... я на спине спал, так вот, надо мной вооооот такая (Локтев ручищами описывает круги перед собой) жопа... Жооопища. Здоровенная. И кроме этой жопы ничего в мире не видать ваще. Короче, открыл глаза, и кроме жопищи этой нихуя не вижу, бля... она мне,сука, на грудь села и сосёт... и так, бля, охуенно хую моему, но дышать-то, сука, нечем...
- Ну, и что ты выбрал... гыгы?
- А ты как думаешь?... эээ... гы... вот ты нырял когда-нибудь? Хотяааа... какая хуй разница... главное, что потом-то всё равно всё-таки съебался...гыгы.
Вадим же со мной сделал ход конём. Меня выделили в рабкоманду в Безречную с годками. С бойцами, отслужившими чуть менее года, точнее. Чтобы я заточил их под себя за месяц, и потом опирался именно на них, командуя ротой в гордом одиночестве. Это сейчас я понимаю, что Вадим сделал всё для того, чтобы меня не сожрала рота и бытовуха. А тогда я дико обозлился за такую ссылку. Но делать было нехуй. Мне выделили 15 рыл со шмотьём, и я с ними отбыл в Безречную. Два часа на "бичевозе" - это плацкарт, два вагона, на полке продаётся три места... причем на верхней полке - тоже. Залупаться на висящие сверху ноги бесполезно. Нужно их просто не нюхать.
Или на машине по трассе часа 2-3... смотря, что поймаешь. Такая же глухомань, как и Борзя. С той же беспросветностью и пятью магазинами. С теми же условиями службы. Да ДОСов штуки четыре, не-то пять.
Меня встречает прокурор гарнизона, импозантный пузатый дядька с густой бородой и чёрными углями глаз из-под кустистых бровей, к которому я и поступаю в подчинение. Говорить с ним сложно, ибо он - местный небожитель, а мимики за бородой не видно. Его пузатость предполагает добродушие... но на самом деле он - упырь ещё тот. Его инструктаж краток.
- Вас разместят у артиллеристов, подчиняешься напрямую мне... всех умных и особо военных шлёшь в хуй, не задумываясь, у тебя своя задача... ну,кроме комдива, конечно... остальных - всех... понял?? Повтори!
- Всех слать на хуй, кроме Вас и комдива... подчиняюсь только Вам.