— Извините, пожалуйста! У вас спички есть?
Мужчина остановился, молча достал из кармана зажигалку и щелкнул. Зажигалка была в виде пистолета. Петя, прикуривая, взглянул в лицо мужчине. «Деркачев!» — определил он, волнуясь все сильнее и сильнее. В первый раз он был вот так лицом к лицу с преступником, опасным преступником!
— Хорошо, видно, стоит? — кивнул Сучков на зажигалку.
— Немало! — ответил мужчина и отправился дальше.
Петя глубоко затянулся сигаретой, глядя ему вслед. Неподалеку была остановка такси. Там стояли две машины в ожидании пассажиров. Людей на улице было мало. «Нужно задержать!» — решился Петя. Он швырнул сигарету в урну и снова догнал мужчину:
— Извините... Вам придется пройти со мной!
Мужчина обернулся и взглянул на Петю удивленно и насмешливо. Петя вытащил из кармана удостоверение. Лицо мужчины стало беспокойным. Он кинул взгляд по улице и хмуро спросил:
— В чем дело?
— Спокойнее! Идите к машине! — указал Сучков напряженными глазами на такси и твердо повторил: — И спокойнее!
В такси они сели рядом. Во рту Пети было сухо от волнения. Он ловил взглядом каждое движение мужчины, который, впрочем, сидел тихо, а Сучкову казалось, что тот ищет удобный момент, чтобы попытаться удрать. Успокаиваться Петя стал, когда они, выйдя из машины, подошли к зданию милиции. Дверь стукнула, закрывшись за ними, и Петя начал ликовать: «Задержал! Без помощи! Сам задержал опасного преступника!»
— Вот, Деркачева привел, — сказал он небрежно дежурному.
Тот стал медленно подниматься со стула, глядя на мужчину.
— Я не Деркачев, я — Николаев! — бросил нервно мужчина. — Я буду жаловаться... Хватать человека на улице...
— Документы с собой есть? — перебил его растерянно Сучков.
— Нет...
— Вызовите Морозова, — попросил Сучков дежурного.
Морозов приехал через полчаса.
Мужчина, задержанный Сучковым, инженер машиностроительного завода Николаев Василий Сидорович, жил в том доме, во дворе которого Петя надеялся встретить Деркачева.
— Вы простите нас за беспокойство, Василий Сидорович, ответьте нам, пожалуйста, на один вопрос... Вы не помните, где вы были во вторник от пяти до восьми вечера? — спросил Морозов.
— Во вторник... во вторник... — задумался Николаев, — Около шести я пришел с работы домой. Поел. Потом с женой пошли в кино, взяли билет на семь двадцать, погуляли немного рядом с кинотеатром... А после смотрели фильм.
— В каком кинотеатре вы были?
— В «Зените». Он рядом с нашим домом...
— Все понятно!.. — произнес Морозов. — Вы не дадите нам вашу фотографию? Мы вас подбросим домой...
Еще через полчаса Морозов и Сучков были в квартире Стыркиной, пожилой неторопливой женщины. Морозов разложил перед ней на столе несколько фотографий мужчин, среди которых был Николаев, и спросил:
— Вы можете узнать его здесь?
— Узнаю!.. Я ведь по фотографии и узнала. Только там он без усов... Вот он! — едва взглянув на стол, женщина указала на фотографию Николаева.
— Вот и нашли мы Деркачева, — усмехнулся Морозов, когда они вышли на улицу и остановились возле автомата с газированной водой. — Ничего, и без него скучать не придется, работы хватает! — Он вымыл стакан и опустил монетку в автомат. — Слушай, Петр, что ты делаешь в выходной?
— Да так... — ответил Сучков, — А что?
— Да вот хотел тебя в лес пригласить. Жена у меня большая любительница отдыха на природе и меня приучила... Сейчас малины в лесу — страсть! А воздух, воздух, м-м-м! — Морозов покрутил головой, взял наполнившийся стакан из автомата и выпил воду. — Может, рванем вместе? Я киноаппарат прихвачу... — Морозов поставил пустой стакан, и они пошли по улице. — Там озеро есть в одном местечке! Прелесть! Вода прозрачная, камыши, плакучие ивы, кувшинки, лилии! И тихо, тихо! Ну, как ты?
— Понимаете, с девушкой я обычно бываю...
— А-а? Это дело важное... Слушай, Петр, ты заходи к нам в гости как-нибудь, вместе с девушкой, а? Ну хоть в воскресенье вечером. Мы уж из лесу вернемся...
— Спасибо! Я рад бы, да боюсь, что Таня постесняется...
— Вы только познакомились?
— И да и нет! Знаю я ее с детства, а встречаться начали недавно! Она застенчивая...
— Но ты все-таки пригласи ее, пригласи!.. Идем. Сейчас мы проинформируем Батурина, что поймали Деркачева, — улыбнулся Морозов Пете, — и снимем наблюдение с дома и дачи Штрохина. Не было Деркачева в городе.
10
Дача Маркеловых находилась неподалеку от железной дороги. Дачу и дорогу разделяла густая лесопосадка. По другую сторону железнодорожного полотна был лес, выходивший на крутой берег реки. От платформы Маркеловы и Деркачев шли минут десять вдоль заросшего густой и высокой травой забора. Лена сидела на плечах Деркачева.
— Вот мы и прибыли! — Маркелов поставил сумку возле калитки, просунул руку в щель забора, откинул крючок. Калитка, заскрипев, распахнулась. — Обветшал забор... Руки не доходят заменить, — продолжал Маркелов. — Домик мы уже другой поставили! Два года назад, когда покупали дачу, тут сарайчик стоял, — указал он на зеленый финский дом с широкими стеклами окон.
Маркелов хотел сказать, что дачу эту ему сосватал Штрохин, но решил, что Деркачев может понять, что с тем связывает его не только соседство по дачам.
В палисаднике в два ряда стояли молодые яблони. Между ними зеленели грядки клубники, кусты крыжовника и смородины. Возле низенького забора, разделявшего участки двух дач, сплелись высокие кусты малины.
— Малины-то сколько созрело! — радостно воскликнула Лида. — Убирать надо поскорей, а то зачервивеет! Деркачев снял Лену и опустил на дорожку. Она побежала впереди всех к дому.
Посреди соседнего участка стоял почти точно такой же дом, что и у Маркелова. «Дачка Штрохина!» — догадался Деркачев. Двери застекленной веранды были распахнуты настежь. Значит, хозяин дома. Услышав голоса, он появился на пороге, и Деркачев узнал Штрохина. За пять лет он пополнел, обрюзг. Волосы заметно поредели, появились залысины.
— Что-то поздновато вы сегодня? — громко поприветствовал Штрохин соседей.
— Работа! Работа! — откликнулся Маркелов. — Ты дома будешь сейчас? Мы вот с гостем забежать к тебе хотели на минутку!
На веранде рядом со Штрохиным появилась сильно загорелая женщина в сарафане.
— Здравствуйте! Мы на речку собираемся... Вы не идете? — спросила она.
— Пойдем... Чуть попозже только!
— Я один к нему схожу, — сказал Деркачев Маркелову вполголоса, когда они вошли в дом.
— Ступай! — ответил Виталий Трофимович и обратился к жене: — Лида, выложи продукты в холодильник.
Деркачев быстрым, уверенным шагом прошел по дорожке к веранде дома Штрохиных и протянул руку хозяину, с улыбкой кивая хозяйке.
— Не узнаешь? — спросил он у Штрохина.
— Вижу, знакомый, а не припомню...
Жена собирала сумку на веранде и прислушивалась к разговору.
— Мы лет пять назад встречались раза три. Я студентом тогда был, худпрома... Дима меня зовут!
— А, коллега, значит, — улыбнулся Штрохин и, заметив, что Деркачев несколько раз подозрительно взглянул в сторону его жены, добавил: — Пошли присядем в холодке!
— Вы надолго отправились-то? — недовольно спросила жена.
— Вы извините, мы на минуточку всего! — обернулся Деркачев.
Они обошли вокруг дома и сели под березой на скамейку возле врытого в землю стола.
— Давай не тяни, видишь, жена ждет! — сказал Штрохин. Он догадывался, зачем понадобился гостю Маркелова, только не понимал, почему Виталий Трофимович направил гостя, а не пришел сам.
— Документы мне нужны! — сказал Деркачев, глядя на Штрохина.
— Какие?
Деркачев облегченно улыбнулся. Больше всего он боялся, что Штрохин начнет юлить, мол, помочь он ничем не может, давно завязал.
— Все! Паспорт, трудовая, военный и диплом худпрома...
Штрохин помолчал, разглядывая крышку стола, обитую светло-зеленым пластиком, потом спросил:
— А почему Маркелов сам не пришел?
— Зачем его впутывать, — сказал Деркачев и сообразил, что надо быть поосторожней.
— Значит, не он тебя направил?
— Он, он! — быстро ответил Деркачев. — Только я не хотел, чтобы лишний человек знал мое новое имя!
— Ну да! — согласился Штрохин. — А знаешь, сколько это будет стоить?
— Неважно... Главное — побыстрей!
— Быстро не получится. Кое-что доставать придется... Ладно! Сделаю! Ты ночевать-то здесь будешь?
— Здесь...
— Черкни на бумажке и продвижения свои, в трудовую...
11
Маркеловы ушли на речку, а Деркачев остался на даче. Лида и Леночка звали его с собой, но Виталий Трофимович возразил: пусть, мол, человек один в тишине отдохнет.
Деркачев разделся, расстелил одеяло на траве за домом и растянулся на солнце. Было тихо. Изредка доносился торопливый перестук колес поезда. Ветер тихонько шелестел листьями на верхушках яблонь. Деркачев часто переворачивался, подставлял солнцу то спину, то грудь, то ложился на бок. Он опасался перегреться. Несмотря на жаркое лето, он не загорал еще ни разу. Покрутившись на одеяле с полчаса, он решил, что хватит на первый раз, и перетащил одеяло в тень, под яблоню. Там улегся и закрыл глаза. Лежал долго, мечтал, как выстроит он такую же дачу, поставит в саду беседку с белыми столбами и обязательно напишет картину — жена с ребенком в беседке. Неплохо было бы поставить дачу на берегу реки, чтобы из сада слышно было, как журчит вода. Думая об этом, он услышал скрип калитки. «Что-то быстро вернулись?» — подумал Деркачев, но подниматься не стал. Через минуту он услышал неспешные шаги и приоткрыл глаза, ожидая увидеть Маркелова, но увидел девушку. Она не заметила его, подошла к малиннику, присела и начала рвать ягоды и есть. Девушка сидела на корточках спиной к Деркачеву метрах в десяти от него. Длинный ситцевый сарафан ее касался травы. Светло-русые волосы были ровно обрезаны до плеч. Деркачев приподнялся на одеяле, наблюдая за девушкой, потом громко крикнул:
— Ты что делаешь?
Девушка повернулась к нему, испуганно замерла. Замер и Деркачев изумленно.
«Лида!» — прошептал он. Девушка была удивительно похожа на Лиду.
— Ты кто? Ты как здесь оказался? — спросила она, по-прежнему с опаской глядя на него.
— Ты сестра Лиды? — спросил Деркачев, в свою очередь. Он снял с сучка яблони джинсы и начал их быстро натягивать.
— Нет... Я племянница. А ты кто?
— А я племянник, — пошутил Деркачев, застегивая пуговицы сорочки, потом быстро заправил ее в брюки и поднялся: — Я шучу! Я товарищ Виталика!
— А-а! — протянула девушка. — Ты так меня испугал!.. А они где? На речке?
— Загорают... — Деркачев подошел к девушке, глядя на ее смуглое от загара лицо.
— Я так и знала... Меня Верой зовут...
Деркачев назвал себя и сказал смеясь:
— А я гляжу, бог ты мой, Лида юная явилась... Онемел даже!
Вера тоже засмеялась:
— Ты не первый... На работе тоже удивляются нашему сходству... Почему они малину не собрали? — спросила она, оглядываясь на кусты.
— Мы недавно приехали... Хочешь, давай вдвоем собирать. Пока они придут, мы управимся!
— Давай! — засмеялась Вера. — Я сейчас что-нибудь принесу! — И она побежала в дом.
Деркачев с восхищением смотрел, как развевается широкий сарафан. Через минуту она выскочила из дому с большой кастрюлей и двумя кружками.
— Вот! — протянула Вера одну. — В кружки собирать будем, а в кастрюлю ссыпать!.. Я здесь буду, а ты туда иди, — указала она в середину куста. — А то я исцарапаюсь.
— Правильно! — согласился Деркачев и, раздвигая ветки, полез в середину, а Вера присела на корточки возле куста.
— А почему ты с ними не пошел на речку? — спросила она.
— Обгореть побоялся! Я еще ни разу не загорал...
— Почему?
— Работа такая... А ты вместе с Лидой в райисполкоме работаешь?
— Да...
— Председателем? — пошутил Деркачев.
— Почти! — засмеялась Вера. — Еще чуть-чуть осталось до председателя... Общественница я, в жилотделе!
— А что это за должность?
— Это и не должность вовсе... Сижу в жилотделе, документы разные оформляю, и никто мне за это ни копейки не платит. Все на общественных началах. Поэтому и общественницей зовут, — пояснила Вера.
— Целый день бесплатно работаешь? — удивился Деркачев. — Почему? А жить-то на что?
— А я за квартиру! Два года — и квартира без очереди... Я уже полтора года просидела. Еще полгода — и все! А квартиру сама выбирать буду, в любом районе, на любом этаже...
— Да-а! А я не знал о такой системе... Но два года жить-то на что-то надо?
— А я уборщицей в универсаме по вечерам работаю...
Вот, а тут уж работа кипит! — услышали они веселый возглас Лиды.
Леночка первой влетела в калитку и, радостно повизгивая, побежала по дорожке к Вере, которая, улыбаясь, поднялась ей навстречу.
— Упадешь! — крикнула Лене мать.
Вера подхватила девочку на руки.
— Как ты догадалась, что мы здесь? — спросила у племянницы Лида.
— По телефону... Раз не откликаетесь, значит, здесь!
До сумерек сидели за столом в комнате с открытыми окнами, разговаривали, а когда Лида предложила включить свет, Вера поднялась — пора уезжать.
— Ночуй здесь! Не все ли тебе равно! — сказала Лида.
Вера отказалась. Рано утром нужно бежать в универсам, чтобы успеть до открытия вымыть полы, сегодня-то вечером не была. А отсюда слишком далеко добираться. В городе — рядом...
Деркачев пошел ее провожать до платформы. Он был возбужден, говорлив. Вера держала его под руку, а он рассказывал о жизни художника Гогена, о котором она раньше никогда не слышала. Когда Деркачев наклонялся к ней, он чувствовал запах ее волос.
— Волосы твои солнцем пахнут, — сказал он вдруг, прерывая рассказ, и замолчал.
Она ничего не ответила. Подошла электричка. Деркачев забыл об осторожности и вскочил в вагон вслед за Верой. В городе проводил до подъезда и, прощаясь, спросил:
— Завтра ты снова приедешь?
— Нет... Завтра универсам до трех работает. После закрытия мне нужно там быть.
— А долго ты убираешь?
— Часа два...
— В пять, значит, освободишься, а часов в семь давай встретимся где-нибудь?
— Где?
— Где хочешь.
— Можно в парке, в центральном, у фонтана...
— Я жду! — Он клюнул носом в душистые волосы возле уха и долго слушал с бьющимся сердцем, как стучат по ступеням ее туфельки.
12
В воскресенье утром Деркачев спал долго. Просыпался несколько раз, по какая-то необычно сладкая лень, томительная дремота не отпускали его. Он, не шевелясь, смотрел на стену, разрисованную альфрейщиками под ковер. В душе все время стояло чувство чего-то хорошего, светлого, внезапно вошедшего в его жизнь. Причудливые рисунки на стене расплывались, и он снова засыпал. Проснувшись в десятом часу, он еще долго лежал, смотрел, как тихонько шевелятся легкие занавески. Окно было открыто всю ночь. Деркачев вспоминал с нежной сладостью вчерашний вечер, вспоминал голос девушки, смех, вспоминал, как при прощании ткнулся носом в волосы Веры, с насмешкой подумал о себе: «Желторотик!» — и вскочил с постели. Крашеные доски пола приятно холодили босые ноги. Деркачев бодро и энергично покрутил руками, высоко поднимая плечи, и выскочил на улицу умываться.
— Проснулся наконец! — окликнула его Лида. — А мы уже искупаться сбегали!
Маркеловы всей семьей обирали малину. Вчера не успели. Деркачев умылся и стал помогать им. За работой снова вспомнилась Вера, вспомнилось, как вчера он увидел ее у малинника, но от воспоминаний уже не было радостного, волнующего чувства, а была грусть, тихая грусть, какая обычно бывает при воспоминаниях о чем-то милом, добром, но уже недоступном тебе, о том, что никогда не вернется. Вчера он забыл, что знакомство их не может иметь продолжения, ни к чему не приведет... А жаль, жаль, хорошая девчонка! Такую нечасто можно встретить!.. И свидание напрасно назначил. Зачем волновать девушку. Теперь она будет собираться, торопиться к нему, ждать в парке, вглядываться в каждого прохожего: не он ли это? И уйдет с обидой. А ведь он не хотел ее обижать... А может, она и не думает о свидании? — пришла вдруг мысль. Согласилась просто так, чтоб отвязался!