– Итак, – начал он, – за прошедшую неделю на территории произошло пятьдесят восемь митингов, терактов и иных проявлений экстремистской направленности. Из наиболее значительных назову следующие: в Ярославле прошел митинг рабочих шинного завода. Помимо экономических требований прозвучал лозунг: «Долой власть ''Промгаза''! Председателя в отставку!». В Саратове совершено нападение на полицейский участок. Бандитам удалось освободить двух задержанных, подозреваемых в причастности к террористической группировке «Молодая гвардия». Кроме того, из помещения участка ими похищены семнадцать единиц табельного оружия, боеприпасы, средства связи. В городе Котовск – это под Ижевском – имел место случай группового дезертирства. Из части ушли одновременно двадцать шесть военнослужащих срочной службы. С оружием. Насильно увели с собой двух капралов и лейтенанта. В ближайшем лесочке капралов заставили повесить лейтенанта…
Председатель слушал подполковника не особо внимательно, машинально поглядывая на огромную, во всю стену, интерактивную карту РФ и отмечая не столько факты, сколько тенденции: в регионах растет количество нападений на пункты раздачи продовольствия и продовольственные склады… растет количество нападений на полицейские участки с целью завладения оружием… участились случаи группового дезертирства… Впрочем, следовало признать, что ситуация из года в год становится все более напряженной, масса экстремистстских проявлений нарастает.
– В Старом Осколе совершено нападение на эшелон с продовольствием. По некоторым данным, к мародерам присоединились не только работники железной дороги, но и сотрудники полиции…
– Может, – перебил Председатель Чердыню, – стоит усилить ответственность за нападения на продовольственные склады и эшелоны?
– Усиливай не усиливай, а грабить будут. Там же, – Чердыня кивнул на карту, – многие живут впроголодь. – Подполковник посмотрел на Председателя поверх очков. Видимо, ожидал какой-то реакции, но Председатель промолчал. Чердыня продолжил: – В Санкт-Петербургском государственном университете имени Собака выявлена организованная группа студентов и преподавателей-экстемистов. На прошлой неделе они распространили в университете листовку под названием «Газ не для нас».
– Уже и в «Собачнике»? – процедил Председатель. – Этим-то чего не хватает? Или им тоже жрать нечего?
Чердыня оторвался от своих бумаг, посмотрел на Председателя внимательно. И подумал: а ведь он стал красить волосы. Теперь уже точно видно. Еще недавно я сомневался, но теперь очевидно – красит…
Вслух подполковник произнес:
– Я еще год назад предлагал провести зачистку в этих рассадниках знаний. Там вызревают нигилисты. А это потенциальные террористы.
– Думаешь, будет толк от твоей зачистки?
– Качественный – нет, но грядку иногда нужно пропалывать. Иначе сорняки забьют все.
Председатель снова сделал глоток, повторил с чувством: с-сукины дети!
– Хорошо бы прикрыть интернет, – сказал Председатель. – Оттуда все дерьмо.
Чердыня ответил:
– Ну, допустим, прикроем… И что? Все то дерьмо, которым наполнен интернет, хлынет на улицы. Вот тогда листовки будут висеть не только в коридорах и туалетах универа, а на каждом углу. А отсюда один шаг до акций протеста. Заметь, что до сих пор в Санкт-Петербурге этого не было.
Председатель отлично понимал, что начальник СБ прав – интернет выполняет функцию клапана, через который стравливается избыточное давление. Но уже не справляется. Сказал:
– Не хватало только, чтобы в столице!… У нас на каждые семьдесят жителей один полицейский или служащий внутренних войск. А в Питере на каждые пятьдесят! Ты знаешь, во сколько нам обходиться содержание этой своры?
– Приблизительно.
– Приблизительно, – проворчал Председатель, – приблизительно… А я – точно. Чтобы эту прорву прокормить, никакого бюджета не хватит. А толку с них – кот чихнул. Мне министер на уши вешает, что готов подавить любые выступления… Врет упыренок?
Чердыня сказал:
– Врет. Полиция давно уже разложилась донельзя. Известны случаи, когда из корысти отпускали не только уголовников, но и террористов. Что же касается «готовы подавить любое выступление», то это чушь. Без «Ужасов» и кавказских карателей наша полиция может только гопников гонять… Кстати, хотел представить одну техническую новинку по теме «Мертвый огонь» – видеотчет об испытании прибора.
Председатель спросил:
– А это долго?
– В полной версии долго, около сорока минут. – Председатель поморщился. – Но я, – продолжил Чердыня, – специально для демонстрации попросил смонтировать «клип» продолжительностью четыре минуты.
– Тогда валяй.
Чердыня воткнул флэшку в разъем компа, пощелкал мышкой. На мониторе появился плац и группа зэков на нем… Все четыре минуты Председатель внимательно смотрел на экран. Когда «клип» кончился, он спросил:
– Что – это так на самом деле?
– Спец, который курирует тему, уверяет, что так, – ответил Чердыня. – Уже через неделю первые шесть установок привезут в Петербург. Установим их здесь, на Башне.
– Вот тогда и попробуем, – сказал Председатель.
Распахнулась дверь. В зал стремительно вошла женщина – высокая, стройная, с волной черных, как ночь, волос. Вся в узком, черном. Только туфли и бусы были красного цвета.
Председатель сказал:
– Зайка.
Чердыня поднялся:
– Добрый вечер, Зоя Львовна.
Женщина посмотрела на Чердыню очень черными глазами:
– Добрый… работаете?
Председатель ответил:
– Да нет, Зайка, мы уже закончили.
Чердыня собрал свои бумаги. Председатель сказал:
– Ты, Геня, флэшку оставь – мы с Зайкой посмотрим. Прикольная флэшка.
Шмуляк подошла к Председателю, он положил руку на бедро, обтянутое черным атласом. Чердыня двинулся к двери. Когда он взялся за ручку, Председатель произнес:
– Ты говорил про Ярославль: «Долой Председателя!». С этими крикунами разобрались?
Чердыня обернулся:
– Арестованы.
– А в универе?
– А по универу решение принимать тебе. Вопрос политический.
– Политический, политический… Я подумаю.
Чердыня вышел.
* * *
В Москву поехали поездом. Лиза настояла, чтобы с ними поехал Глеб – молчаливый застенчивый парень с бородкой, которая делал его похожим на монаха.
Утром в понедельник, двадцать первого августа, Дервиш, Студент и Глеб сели в Малой Вишере на проходящий поезд и поехали в Москву. В купейном вагоне было почти пусто. Сладкий, как хурма, проводник с сальными глазками предложил занимать любое понравившееся купе. Предложил тут же и пива-водки… Через десять минут в купе заглянул некий тип, стал набиваться в попутчики. Был вежливо, но недвусмысленно послан. Ушел. Еще через пять минут вернулся, с ним пришли еще трое. У одного из-под расстегнутой кожаной жилетки (в тридцатиградусную жару!) демонстративно торчала из-за ремня рукоятка ТТ. Предъявили претензию. Кожаная жилетка так и сказал: претензию… Дервиш поднял брови и рассмеялся. Кожаный понял, что над ним смеются, потянулся за пистолетом. Глеб ударил его ногой в пах, Студент вырвал пистолет и вытолкнул в коридор, дважды выстрелил в пол… Через тридцать секунд избитых, ошеломленных отпором бандитов выперли в тамбур, загнали в угол. Студент распахнул дверь – в тамбур ворвался пропитанный гарью жаркий воздух и стук колес – приказал:
– Прыгайте, суки!
– Да ты что, братан?
– Да мы разобьемся, брат.
– Хорошо было бы, если б разбились. Вот только живучие вы, суки… Прыгать!
– Помилосердствуй, брат.
– Нет у меня к вам милосердия, твари, – ответил Студент и выстрелил в пол.
По одному, с оглядкой, крестясь и матерясь одновременно, прыгали бандиты из вагона. Впрочем, скорость у поезда была невелика. Студент обтер и выбросил вслед им ТТ. Вернулись в купе. Дервиш сказал:
– А без стрельбы нельзя было? – Студент и Глеб переглянулись. – Ладно, зовите сюда проводника.
Привели бледного проводника. Дервиш спросил:
– Не повезло тебе, малоуважаемый – долю свою сегодня не получишь.
– Какую долю? – пробормотал проводник.
– А за наводку… Ты же, подлец, наводку даешь на пассажиров.
– Не-ет… Что вы? Не-ет.
Дервиш посмотрел проводнику в глаза и проводник мгновенно сомлел.
– Пощадите, господин генерал, – сказал он и опустился на колени.
До Москвы доехали без приключений.
* * *
Когда в понедельник капитан Гривас не вышел на службу, начальник оперативного отдела, в котором служил капитан, позвонил ему. Оказалось, что телефон выключен. Это было, мягко говоря, странно – телефон был служебный. А служебный телефон каждый офицер комитета «Кобра» обязан держать включенным и под рукой двадцать четыре часа в сутки. В выходные, праздники и даже в во время отпуска. Начальник удивился, позвонил на личный телефон капитана. Но и тот был выключен. Тогда начальник позвонил домой Гривасу. Трубку сняла жена.
– Так ведь он уехал в командировку, – ответила она на вопрос о муже.
Майор Колесов знал, что ни один из сотрудников отдела не должен быть в командировке. Колесов сказал:
– Я знаю… А когда собирался вернуться?
– Он не сказал. Он никогда не говорит, куда и на сколько едет.
– Вы уж извините, Антонина Леонидовна, но такова специфика службы.
– О-о, я понимаю – специфика, – сказала она и по голосу, по интонации, Колесов предположил, что она догадывается относительно «командировки» мужа.
Минут десять майор Колесов сидел в своем кабинете и обдумывал ситуацию. По всему получалось, что Гривас провел выходные с женщиной. Большого криминала в этом нет – кто из нас безгрешен? Но вот отключенный телефон – это уже ЧП. Фактически это означает исчезновение сотрудника. Секретоносителя высшей категории. Задействованного по теме «Мертвый огонь»… Колесов матюгнулся и позвонил полковнику Спиридонову – заместителю начальника управления, который курировал работу отдела. Попросил принять его срочно. Спустя четыре минуты он уже докладывал о ситуации с Гривасом. Спустя еще одиннадцать минут Спиридонов приказал немедленно принять меры к розыску капитана Гриваса.
Колесов спустился в отдел и поставил задачу сотрудникам.
* * *
Москва встретила жарой, вокзальными запахами и криками носильщиков. Прямо на перроне Николаевского вокзала приезжающих ждали менеджеры гостиниц и агентств по найму жилья, таксисты, торговцы самым разнообразным «эсклюзивным» товаром, карманники, попрошайки, сутенеры и совсем уж темные личности с пустыми глазами.
Опираясь на трость, Дервиш двигался сквозь эту толпу уверенно, как ледокол. К Студенту и Глебу то и дело обращались и даже хватали за руки, предлагали самые разнообразные и товары и услуги. Все – со скидкой или «почти даром»… А к Дервишу не лезли. Более того – перед ним расступались.
Они вышли на площадь у трех вокзалов, запруженную людьми, экипажами моторикш и автомобилями. Над площадью висел однообразный и напряженный гул. Дервиш долго смотрел на площадь, потом произнес:
– Черкизон. Мега-Черкизон.
Он выбрал более-менее приличный «мерседес» с водителем китайцем. Впрочем, других таксистов в Москве не было – весь извоз держали китайцы. Всю Москву «держали» китайцы. Массовое китайское нашествие в Москву началось всего два года назад, но за эти два года сыновья Поднебесной сумели прибрать Москву к рукам. Кавказцы, которые привыкли хозяйничать в Москве, пытались качать мазу. Но напоролись на мощную и хорошо организованную силу – китайские триады. Война была кровавой – кавказцев убивали повсеместно. В ход пошли не только ножи и биты, но пулеметы и тротил. Москва помнит кровь на улицах, автомобили, набитые трупами, и взорванные рестораны. Только в ноябре 14-го в Москве были убиты более десяти тысяч человек. Джигиты дрогнули. Начался исход кавказцев из Москвы. Те, что остались, велт себя тише травы.
Дервиш назвал адрес гостиницы. Китаец закивал: холесе, господина, холесе… Поехали.
Глеб сказал:
– Дорого, наверно, Евгений Василич. Может, не стоит? Мне вот только что предлагали остановиться в уютной маленькой гостинице… Наши, русские.
– Как же ты доверчив, друг мой ситный, – покачал головой Дервиш. – Многие – не скажу, что все, но многие из тех, кто клюнет на подобное предложение, уже к утру останутся без вещей и без денег. Очнутся они на улице, с больной головой и провалом в памяти. Некоторые проснутся рабами на фермах. А некоторые не проснутся никогда – их, холодных и голых, будут находить по пустырям и помойкам… Это – Москва.
Машина медленно выбралась из толчеи на площади.
– Посему, – продолжил Дервиш, – лучше уж остановиться в дорогой гостинице. Там какая-никакая, а все-таки есть служба безопасности… Впрочем, и там без гарантий.
«Мерседес» медленно катил в потоке моторикш, мотороллеров, маршрутных такси. Все это моторизованное стадо куда-то ехало, чадило, непрерывно гудело клаксонами. По тротуарам текли люди. Дервиш смотрел в окно. Видел по большей части азиатские лица. Складывалось впечатление, что половину населения Москвы составляют китайцы, еще четверть – выходцы со Средней Азии и Кавказа. Возможно, он ошибался. Но то, что русские в бывшей Русской столице уже не были большинством – факт.
Через полчаса приехали в гостиницу. Сняли два номера рядом. Стоило это действительно дорого. Из номера Дервиш позвонил кому-то, передал привет «от тети Аси» и договорился о встрече.
* * *
«Золотой треугольник» – центр Санкт-Петербурга – по периметру был обложен сотнями камер слежения. На многих перекрестках тоже стояли камеры. Связанные в единую сеть, они круглосуточно контролировали весь въезжающий и выезжающий в центр города транспорт. Правда, немалая часть этих камер не работала.
Майор Колесов зашел в ИЦ и уже через две минуты знал, что в пятницу «форд» капитана Гриваса не только не выезжал из города, но даже не покидал пределов «Золотого треугольника». Если, конечно, Гривас не поменял номера на автомобиле. Но это было возможным в одном-единственном случае: если капитан Гривас – предатель. Что представляется весьма маловероятным. Скорее всего, Гривас стал жертвой преступления. Как и всякий сотрудник «Кобры», Гривас постоянно носил с собой пистолет, но опыт показывает, что от пушки мало проку, если нападут неожиданно… Хоть весь обвешайся пистолетами, но если подойдут сзади и ударят молотком или угостят разрядом парализатора, пистолеты не помогут.
Колесов распорядился поставить «сторожевик» на номер Гриваса. Операторы забили номер электронную память системы – как только машина окажется в поле зрения ближайшего «глаза», умная техника прочитает номер и подаст тревожный сигнал.
Колесов поставил машину Гриваса на контроль, а сам взялся изучать сводку криминальных происшествий по городу за прошедший уикэнд. Сводка была огромной. Преобладали грубые насильственные преступления: грабежи, разбои, убийства. Колесова интересовали неопознанные трупы или лица, обнаруженные на улице в бессознательном состоянии. И тех и других тоже хватало.
Колесов еще не закончил работу со сводкой, когда сообщили: обнаружен «форд» Гриваса – машину засек «глаз», повешенный над Литейным мостом. «Форд» задержали. В нем оказались двое торчков. Уже через двадцать минут их привезли в «Кобру». В «гестапо» за них взялся лично Колесов. У одного из задержанных уже была судимость за грабеж в прошлом, а в настоящем – кровь на рукаве и нож в кармане. Колесов подумал: вот и раскрыто дело. Теперь осталось найти тело Гриваса… Парни клялись, что нашли пустой «форд» на Большой Подьяческой. Водительское стекло, по их словам, было опущено, а ключ торчал в замке зажигания.
После получасового допроса стало понятно, что они говорят правду. Не доверять им не было никаких оснований. Доверять – тоже. Колесов передал их одному из сотрудников, сам продолжил работать со сводкой. Вскоре он прочитал про труп неизвестного мужчины, обнаруженный на Канонерской. В сводке было написано: «мужчина на вид 30-35 лет». Никаких других подробностей не было. Колесов выругался, назвал полицейских мудаками… Колесов прикинул по карте: от дома на Большой Подъяческой, где салаги обнаружили «форд» Гриваса до дома на Канонерской, где нашли «мужчину на вид 30-35 лет» метров триста. Колесов задумался. Он стоял и смотрел на карту, когда в кабинет вошел капитан Опрышко. Доложил: