* * *
Этой ночью я засыпала особенно тяжело. Почему-то меня никак не желало отпускать то странное чувство, что образовалось в душе после встречи со Снежком. Я даже хотела рассказать обо всём этом Оскару, но… его телефон почему-то оказался недоступен.
Честно говоря, это меня насторожило и даже немного напугало. Всё же на мои звонки Ос всегда отвечал, как бы ни был занят. А тут… пропал. Спустя несколько часов молчания я даже позвонила Вике, в надежде, что она сможет мне помочь. Но Виктория, которая как раз находилась в больнице у Ярика, сказала, что не видела брата уже два дня, и помочь мне не может. Ярослав же ехидно заметил, что, вероятнее всего, моего ненаглядного принца снова затянула в свои сети коварная леди — работа, в которую он влюблён едва ли не сильнее, чем в свою Золушку. Я же попросила его не умничать, а направить все силы на выздоровление. Увы, грубить больному человеку как-то не совсем правильно.
В итоге спать я легла с тяжёлым сердцем. Ос всё ещё находился вне зоны действия сети, в мыслях творился кавардак из-за встречи с Дмитрием, а ещё мне почему-то отчаянно захотелось обнять маму. Прижаться к ней, рассказать обо всём, что со мной произошло. Поплакать, в конце концов. И может быть, я бы даже набрала номер с визитки Снежка, попросила бы его передать Эмме мою просьбу о встрече, но… не стала этого делать.
Той ночью мне снились высокие горы — такие огромные, что их вершин было попросту невозможно разглядеть. А ещё я видела птицу… кажется, сокола. Он парил над моей головой, словно следил, чтобы я не натворила глупостей. А потом вдруг резко полетел вниз и зацепился лапками за мою руку. Его когти оцарапали кожу, под которой проступили капельки крови, но я даже и не думала пугаться.
— Ты выбрала свою судьбу, — проговорил кто-то у меня за спиной. Но когда я попыталась обернуться, то просто не смогла пошевелиться. — Ты сама ткёшь полотно своей жизни, сама создаёшь на нём узоры. И сама несёшь ответственность и пожинаешь плоды своих решений. Живи достойно, Варенька. И коль выбрала путь, не сворачивай с него.
Голос стих. Сокол на моей руке повертел головой, затем взмахнул крыльями и упорхнул обратно ввысь. А я осталась на поляне у подножия одной из этих высоченных гор. В полном одиночестве.
Потом снились какие-то глупости, картинки, фрагменты, которые я не запомнила. Даже во сне меня не желало отпускать странное беспокойство. Но в какой-то момент стало удивительно хорошо. Настолько, что я расслабилась окончательно и, наконец, смогла полностью отдаться сну.
А когда проснулась, не сразу поверила самой себе. Потому что рядом со мной на соседней подушке мирно спал мой Оскар. Его лицо показалось мне уставшим, под закрытыми глазами виднелись тёмные круги, но сейчас он выглядел будто успокоившимся. Рука моего любимого мужчины по-хозяйски лежала на моём бедре, и от этого в душе разгоралось ощущение тихого счастья. Ведь он приехал… а значит теперь всё обязательно будет замечательно.
— Варюш, — прошептал сонный Ос, приоткрыв глаза. — Милая моя, ну давай ещё немного поспим.
Но я не могла просто так согласиться и промолчать.
— Оскар, всё закончилось? Суд?
— Суд был вчера. Дело закрыто. Сидорского посадили. Мы можем вернуться в Питер.
— Но…
Он обхватил меня за талию, притянул к себе ближе и блаженно прикрыл глаза.
— Никаких но. Завтра прилетают мои родители, чтобы познакомиться с твоим отцом. Потом мы с тобой собираем твои вещи и отправляемся домой.
— А как же квартира…
— Ипотека погашена, — засыпая, проговорил Оскар. — Остальное решим позже.
— Оскар.
— Спи, Варенька. Всё мелочи. Главное, что ты со мной. Остальное решим.
И уснул. Просто так — обнял меня, будто ребёнок любимую плюшевую игрушку, и затих. И в этот странный момент, ощущая тепло его тела, чувствуя, как мерно бьётся его сердце, я вдруг поняла, что он прав.
Все проблемы — решаемы, все неприятности — пыль, когда есть, ради чего и кого бороться. Когда душа живёт в гармонии с другой душой. Когда с тобой рядом тот, кого ты действительно любишь.
Эпилог
…Четыре года спустя…
Сегодняшний вечер стал моментом настоящего триумфа. Нет, не моего… хотя, наверное, я никогда и не стремилась к подобному: к известности, публичности, признанию. Мне это было попросту незачем. Но, тем не менее, я искренне радовалась за Викторию, у которой сегодня был первый персональный показ.
Вика всё так же продолжала работать в доме моды бренда «Miroslava», но в этом сезоне вся коллекция была создана именно ею. Виктория трудилась над ней несколько месяцев, а перед показом переживала так, что Ярик насильно отправил её к нам в Питер, чтобы отвлеклась хотя бы на пару дней. И это решение оказалось самым правильным: рядом с нашими мальчиками Вика на самом деле забывала обо всём на свете, в том числе и о любимой работе. Да и Сава с Тёмой обожали свою тётушку, и пока она гостила у нас, странным образом преображались в настоящих ангелочков. Хотя по большей части играла она именно с Артёмом, которому как раз на днях стукнуло три года, но и его младшего братишку вниманием не обделяла.
Сейчас же мои мальчики остались с нянями, а мы с Осом отправились в Москву… поддержать нашу Вику, для которой этот показ оказался действительно очень важен.
Перед началом она жутко переживала, нервничала, даже психовала. Накричала на Ярика, который уже просто не знал, как ей помочь. Правда, быстро опомнилась, извинилась… сказала, что понимает, как жутко себя ведёт. А после решительно заявила, что если сегодня всё пройдёт хорошо, то она обязательно станет самой примерной и образцово-показательной супругой. И даже согласилась родить Ярику ребёнка. Тот поймал её на слове, а нас с Осом взял свидетелями этого заявления. И что-то мне подсказывает, теперь Вика уже не отвертится.
Несмотря на переживания Виктории, показ прошёл идеально: без заминок, накладок, споров. Все сработали слаженно, чётко, а коллекция произвела среди собравшихся зрителей настоящий фурор. Честно говоря, я и не сомневалась, что всё будет именно так, всё же Вика — настоящий профессионал. Хотя нет — она волшебница, умеющая создавать настоящие шедевры.
Помню, когда я только переехала к Оскару, долго не могла решить, чем на самом деле хочу заниматься. Ясное дело, что участь домохозяйки меня не прельщала совсем. И тогда та же Вика предложила мне получше присмотреться к «Касси». Всё ж в ТРК такого масштаба было очень много разных сегментов, где можно было попробовать найти себя. Так вскоре выяснилось, что меня не привлекает торговля, мне не интересна бухгалтерия, правда, немного заинтересовала сфера ресторанного бизнеса, но это всё равно оказалось не тем. А в один из вечеров, когда мы с Оскаром гостили у моей сестры Рины, та вдруг спросила, не хочу ли я попробовать заняться организацией концертов?
Так и родилось решение открыть клуб. А назвали его… «Созвездие Ворона», чтобы был под стать «Касси» и «Андромеде». Вот он-то и стал моим детищем, которое я полюбила настолько, что пропадала в нём днями напролёт. Я, наверное, и вовсе туда бы перебралась, если бы не забеременела. После рождения Тёмы мой пыл и желание сделать свой клуб идеальным немного поутихли. Да и команде своей я стала больше доверять. Пришлось.
Но вот когда родился Савелий, удержать меня оказалось невозможно. Я просто фонтанировала новыми идеями, которые мне очень хотелось реализовать. И пусть по настоянию Оскара работать мне приходилось дома, чтобы быть ближе к детям, но… пару дней в неделю я всё равно проводила в «Вороне».
Признаться честно, когда находишь дело по душе, когда имеешь возможность заниматься тем, что действительно нравится, начинаешь ощущать себя поистине полноценной личностью. Раньше, когда работала в банке, когда сумела купить себе квартиру, пусть и в ипотеку, мне казалось, что вот оно — счастье. Вот она — самореализация. Но только после открытия клуба и рождения мальчиков я поняла, насколько тогда ошибалась.
Изначально мы с Осом собирались отправиться домой сразу после завершения показа, но сияющая Виктория всё же настояла на том, чтобы мы остались на банкет. И пусть меня до сих пор искренне бесили подобные пафосные сборища, но в этот раз отказать ей я просто не смогла. Да и Оскар заприметил среди гостей кого-то, с кем давно хотел обсудить какой-то совместный проект, потому уйти быстро не получилось.
Вика порхала по большому залу, благодарно принимая поздравления, Ярик с Оскаром вели беседы с каким-то незнакомым мне сбитым бородатым мужчиной, ну а я… здоровалась со знакомыми, обменивалась вежливыми улыбками с представительницами местного бомонда, и даже начала получать от вечера удовольствие, когда вдруг заметила его…
Странно, прошло больше четырёх лет, а он остался прежним. Хотя взгляд зелёных глаз стал чуточку серьёзнее, а светлые волосы теперь немного отросли и слегка прикрывали уши, что придавало ему вид этакого юного парня. А ещё непривычно оказалось видеть его в костюме, при бабочке, да ещё и с девушкой, которая явно была для него не просто знакомой. И сейчас, рассматривая его, вот такого, мне оказалось сложно представить его с пистолетом в руке.
И всё же Снежок изменился, хотя внешне заметить это было довольно сложно. Но… я снова странным образом чувствовала этого человека, будто бы могла ощущать вибрации его души. Потому сейчас с уверенностью могла сказать, что рядом с ним та, кого он любит.
Дима… выглядел сосредоточенным и собранным, зато его спутница улыбалась так обворожительно, что сразу хотелось улыбнуться в ответ. Её длинные прямые волосы имели белоснежный цвет, а синие глаза сияли, словно два сапфира. Не знаю, что дёрнуло меня отправиться к ним — может, дело в любопытстве, а может, в том непонятном родственном чувстве, притягивающем к этому странному парню. И тем не менее, взяв с подноса официанта бокал шампанского, я неспешно двинулась к Снежку.
Правда, стоило мне сделать несколько шагов, и он сразу повернул голову в мою сторону, будто почувствовал моё присутствие. И едва наши взгляды встретились, на его лице расцвела такая улыбка, по которой сразу стало ясно — он искренне рад меня видеть.
— Варя, давно же наши дорожки не пересекались, — проговорил он, шагнув навстречу.
— Давно, — ответила, сдержанно улыбнувшись. — И, признаться, я не ожидала тебя тут встретить.
— А вот я знал, что ты здесь появишься, — заметил Дима. Затем повернулся к своей спутнице, которая почему-то смотрела на меня с явным неодобрением, и весело хмыкнул. — Разреши представить тебе мою супругу, Яну, — продолжил он, обратившись ко мне.
— Очень приятно, — проговорила я, поймав её взгляд. — Моё имя Варвара. Мы с Дмитрием… старые приятели.
— И мне приятно, — ответила она, видимо, всё же решив, что я на её благоверного видов не имею. — А вы знакомы с автором коллекции?
— Конечно, — проговорила, улыбнувшись. — Виктория — сестра моего мужа. Хотите, и вас с ней познакомлю?
— Очень! — восторженно заявила девушка, а её синие глаза вдруг стали ещё ярче. — Я в восторге от сегодняшнего показа! Хочу купить… всё!
— Тогда мне, и правда, стоит вас познакомить, — отозвалась, приглашая их пройти со мной.
Вика оказалась рада этому знакомству едва ли не сильнее самой Яны. Они с первой же фразы прониклись друг к другу симпатией и настолько погрузились в обсуждение коллекции, что забыли и о вечере, и о присутствующих здесь людях. А когда стало ясно, что наговорятся они не скоро, Снежок поманил меня рукой и предложил ненадолго выйти на воздух.
— Ну и как тебе живётся с Огаревым? — спросил, когда мы оказались на широком полукруглом балконе, где помимо нас присутствовало ещё несколько гостей этого вечера.
— Прекрасно, — ответила улыбнувшись. — А ты, я вижу, всё-таки влюбился. Нашла и тебя твоя судьба.
— Нашла, — хмыкнул он. — И едва с собой не утащила. Еле отбился. Но суть не в этом. — Он на мгновение замолчал, перевёл взгляд на тёмное небо над нашими головами и только потом спросил: — Ты ведь помнишь, что всегда можешь со мной связаться?
— Да.
— Но не сделаешь этого.
— Если окажусь в безвыходной ситуации, то сделаю, — призналась честно. — Правда, скорее не ради себя, а ради детей. Пусть и сама не понимаю, почему верю тебе.
— Мне известен ответ, но тебе, Варя, лучше оставаться в блаженном неведении, — сказал он. — И… знаешь ещё что? Теперь я имею возможность спрятать вас с детьми так, что никто никогда не найдёт. Так что… запомни это.
Я промолчала, попросту не зная, что на это ответить. С одной стороны, его участие было приятно, но с другой… с чего ему вообще мне помогать?
— Скажи, — начала, поворачиваясь к стоящему рядом Снежку, — зачем это всё тебе? Я же для тебя совершенно посторонний человек. Да, ты утверждаешь, что знаком с моей матерью, но… прости, разве этого может быть достаточно?
— У меня есть причины тебе помогать, — спокойно ответил он.
— Почему? — стояла на своём я. — Прости, но сложно поверить в альтруизм и бескорыстность человека, который когда-то меня похитил и передал заказчику за крупную сумму наличными.
Он хмыкнул, опёрся руками на перила и повернулся ко мне.
— А если скажу, что мы с тобой родственники, поверишь? — с лёгкой иронией поинтересовался Дима.
— А это правда?
Он же в ответ лишь пожал плечами и сделал вид, что сам крайне удивлён такой своей версии. Вот только мне шутить не хотелось совсем. Почему? Да потому, что эта его фразочка, даже сказанная таким тоном, всё равно нашла отклик в моей душе.
— И всё же, — проговорила, глядя на него, чуть прищурившись. Честно говоря, такая манера общения меня жутко раздражала.
Он же прекрасно видел, насколько для меня это серьёзно, наверное, именно потому и решил ответить правду. Хотя… возможно, для моего спокойствия, на самом деле лучше было бы её не знать.
— В общем, Эмма… твоя мать, до того, как встретила твоего отца, успела побывать замужем. От этого брака родился я. Вот, Варя, ответ на твой вопрос.
Я ошарашено сглотнула, но так и не нашла, что должна на это сказать. Как отреагировать. Слишком всё озвученное Димой казалось… несерьёзно.
— Глупо, Варя, но мы с тобой, правда, родственники, — развёл руками Снежок. — Вот только мой отец был… своеобразным мужчиной. Когда-то он выгнал её из дома, а меня не отдал. Она вернулась к матери на побережье, встретила твоего отца… прожила с ним до твоего восьмилетия, а потом…
— А потом она уехала в Москву и не вернулась, — бросила я, почему-то глядя на него со злостью.
— Она не могла вернуться, — отозвался Дима. — Если бы вернулась к тебе… могла бы потерять меня. Окончательно. Просто… Варь, мой отец был… страшным человеком. Да, сейчас его уже нет в живых, да и… Эмма поклялась твоему родителю, что не станет искать с тобой встреч.
— Бред, — выдохнула я, не желая понимать.
— Тебе, Варя, сильно повезло, что впервые ты взяла оружие в руки на той злополучной крыше, — бросил Снежок неожиданно серьёзным тоном. — Я же стрелять научился в семь. И лучше тебе не знать, как я жил… как рос. Если бы не добрые люди… сдох бы ещё в пятнадцать. А так… видишь, выжил. Да ещё и неплохо живу.
— А что же мама? — спросила, поймав его взгляд.
— А что мама? Как поступила бы ты, если бы твой сын болел неизвестно чем? На что бы пошла, чтобы он выжил? И я никому не позволю обвинять её в распутстве. Пусть её потуги и оказались бессмысленными, но она делала всё, что могла.
Я выдохнула и отвернулась в сторону, стараясь осмыслить его слова.
— И чем ты болел?
— Вот этого тебе знать не нужно.
— Но ведь выздоровел?
— Нет, — хмыкнул он. — Просто… приспособился.
— И как это понимать?
— Никак не понимай.
Он раздражённо шаркнул ногой, но пояснять не стал. На какое — то время между нами повисло молчание, которое в итоге нарушила я.
— Эмма здорова? — спросила, на самом деле беспокоясь за мать.
— Да. У неё всё хорошо. Но живёт она сейчас не в России. И в нашу страну вернуться не может… по ряду причин. Но она просила передать тебе, что, если ты захочешь с ней увидеться, она будет очень рада. — А потом поймал мой недоверчивый взгляд и добавил: — На самом деле, сюда я пришёл, чтобы встретиться с тобой и передать её слова и приглашение. А сейчас, прости, мне пора. Яну не стоит надолго оставлять одну.