Я наклонилась, легко толкнув его плечо своим.
– Это мне тоже нравится.
Шепли просиял и открыл корзинку, достав накрытую тарелку с сыром и крекерами, а потом бутылку зинфанделя (*сорт калифорнийского вина) и два пластиковых бокала для шампанского.
Я подавила смешок, и Шепли хихикнул.
– Что? – спросил он.
– Просто…это самое милое свидание, на котором я когда –либо была.
Он налил вино.
– Это хорошо?
Я положила сыр на крекер и надкусила, кивая, и затем отпила вино, чтобы смочить горло.
– Определенно ставлю тебе пятерку за старание.
– Хорошо. Не хочу, чтобы это было настолько мило, что я окажусь во френдзоне , – сказал он, почти про себя.
Я слизнула крекер и вино со своих губ, глядя на его. Воздух между нами изменился. Он стал тяжелее…наэлектризовался. Я наклонилась к нему, и он безуспешно попытался скрыть удивление и возбуждение в своих глазах.
– Можно тебя поцеловать? – спросила я.
Его брови взметнулись вверх.
– Ты хочешь…ты хочешь поцеловать меня? – Он осмотрелся, – Прямо сейчас?
– Почему нет?
Шепли моргнул.
– Просто у меня, эм…никогда не было девушки…
– Тебе со мной неловко?
Он быстро замотал головой.
– Это определенно не то, что я сейчас чувствую.
Он накрыл ладонью мою щеку и притянул к себе, не колеблясь ни секунды. Я немедленно открыла рот, пробуя влажность внутренней стороны его губ. Его язык был мягким, теплым и имел вкус сладкой мяты.
Я промычала, и он отстранился.
– Давай, эм…я сделал сэндвичи. Тебе нравится ветчина или индейка?
Я коснулась своих губ, улыбаясь, а затем сделала невозмутимое лицо. Шепли выглядел возбужденным в самом хорошем смысле этого слова. Он протянул мне квадратик, завернутый в вощеную бумагу, и я осторожно развернула уголок, продолжая тянуть, пока не увидела белый хлеб.
– Слава богу, – сказала я, – Белый хлеб лучший!
– И не говори. Терпеть не могу цельнозерновой.
– К черту белизну и калории!
Я развернула бумагу и попробовала бережно приготовленную индейку и швейцарский сыр с чем –то, что пахло фермой, зеленью и помидорами. Я посмотрела на Шепли в ужасе.
– О боже.
Он перестал жевать и проглотил.
– Что?
– Помидоры?
Его глаза наполнились ужасом.
– Черт. У тебя аллергия? – Он лихорадочно огляделся, – У тебя есть уколы? Отвезти тебя в больницу?
Я откинулась назад, широко открыв рот и схватившись за горло.
Шепли навис надо мной, не уверенный, где до меня дотронуться или как помочь.
– Черт. Черт ! Что мне делать?
Я схватила его за рубашку и притянула к себе, стараясь что –нибудь сказать. Наконец, я смогла заговорить.
– Рот –в –рот, – прошептала я.
Шепли напрягся, и затем его мышцы расслабились.
– Ты надо мной прикалываешься?
Он поднялся, а я рассмеялась.
– Иисусе , Мерик , я чуть с ума не сошел!
Мой смех утих, и я улыбнулась ему.
– Моя лучшая подруга называет меня Мерик.
Он вздохнул.
– Я точно останусь во френдзоне.
Я подняла руку над головой, накручивая длинные локоны, чувствуя холодную траву под рукой.
– Лучше предотвратить это настойчивой привлекательностью.
Он выгнул бровь.
– Я не уверен, что могу с тобой справиться.
– Не узнаешь, пока не попробуешь.
Шепли расположился на руках по обе стороны от меня, и затем наклонился, прикасаясь своими губами к моим. Я потянулась вниз, подбирая юбку, и улыбнулась, когда кромка ткани поднялась выше коленей. Его губы боролись с моими , в то время как он одним плавным движением расположился у меня между ног.
Его руки так хорошо ощущались на моей коже, а мои бедра сжимались и двигались в ответной реакции. Он просунул руку под моим коленом, подтягивая его к своему бедру.
– Святое дерьмо , – сказал он мне в губы.
Я притянула его ближе. Твердость под его молнией прижалась ко мне, и я промычала, чувствуя плотную ткань на кончиках пальцев, когда расстегивала пуговицу на его джинсах.
Когда я забралась внутрь, Шепли застыл.
– Я не взял…Я не ожидал этого. Совсем.
Свободной рукой я вынула маленький пакетик из своего лифчика без лямок.
– Вот это хочешь?
Шепли посмотрел вниз на квадратик фольги в моей руке, и выражение его лица изменилось. Он сел назад на колени, наблюдая, как я поднимаюсь на локтях.
– Дай угадаю, – сказала я, пробуя на вкус едкость своих слов. – Мы только познакомились. Я проявляю сексуальную инициативу, и принесла презерватив, так что это значит, что я шлюха , и это делает тебя совсем не заинтересованным.
Он нахмурился.
– Скажи это. Скажи, о чем думаешь, – произнесла я с вызовом. – Выкладывай как есть. Я приму это.
– Эта девушка эффектная и веселая и скорее всего самое прекрасное создание, что я когда –либо видел в жизни. Как именем господа я умудрился быть с ней в эту секунду? – Он наклонился, наполовину в замешательстве, наполовину в священном трепете. – И я не уверен, тест ли это, – Он посмотрел вниз на мои губы, – Потому что, поверь , если это так, то я хочу его сдать.
Я улыбнулась и притянула его, чтобы снова поцеловать. Он наклонил голову, охотно подаваясь вперед.
Я держала его на расстоянии, всего в дюймах от своего рта.
– Может я и спешу, но мне нравится, чтобы меня целовали медленно.
– Я могу это сделать.
Губы Шепли были полными и мягкими. От него исходила нервозность и неопытность, но то, как он меня целовал, говорило совершенно о другом. Он чмокнул меня, задержавшись на секунду, перед тем как отстраниться, и затем поцеловал меня снова.
– Это правда? – прошептал он, – Что девушки, которые спешат, обычно ненадолго задерживаются?
– В этом вся соль спешки. Ты не знаешь, что будешь делать, пока не сделаешь это.
Он выдохнул.
– Просто сделай одолжение, – сказал он между поцелуями. – Когда будешь готова уйти, отпусти меня спокойно.
– Ты первый,– прошептала я.
Он положил меня назад на одеяло, заканчивая то, что начала я.
Глава 1
Шепли
Америка была похожа на ангела, прижав к уху телефон; на ее лице блестели слезы. Даже если это и не были слезы счастья, она все равно была не менее красивой.
Она нажала на экран и положила телефон между своих перекрещенных ног. Толстый ярко розовый чемодан лежит на кровати ; ее изящные пальцы и длинная оливкового цвета юбка напоминает мне о нашем первом свидании – оказавшееся и нашим первым днем встречи …наряду с несколькими другими первыми разами. Я влюбился в нее тогда , но сейчас я любил ее еще больше , спустя семь месяцев и одно расставание , даже с размазанной тушью и с красными глазами.
– Они поженились, – Америка нервно рассмеялась и вытерла свой нос.
– Я слышал. Тогда, я полагаю, Хонда стоит в аэропорту? Я могу завезти тебя туда и поехать за тобой обратно в квартиру. Во сколько они прилетают?
Она шмыгнула носом, раздражаясь.
– Почему я плачу? Что со мной не так? Я даже не удивилась. Ничего из того, что они делают, больше не удивляет меня!
– Два дня назад мы думали, что они мертвы. Теперь, Эбби жена Трэвиса … и ты только что впервые встретилась с моими родителями. Это были длинные выходные, детка. Не занимайся самобичеванием.
Я коснулся ее руки, и она , казалось , расслабилась , но это не продлится долго , прежде чем она ощетинится снова.
– Теперь ты связан с ней родственными узами , – сказала она, – Я же просто друг. Все кроме меня связаны. Я посторонняя.
Я обхватил ее рукой вокруг шеи и притянул к своей груди, целуя ее волосы.
– Очень скоро ты тоже будешь частью семьи.
Она оттолкнула меня , в ее хорошенькой маленькой головке возникает очередная беспокойная мысль.
– Шеп , они молодожены.
– И что?
– Подумай об этом. Они не захотят иметь соседей по комнате.
Мои брови взлетают вверх. Что, черт возьми, мне делать? Как только мне в голову пришел ответ, я улыбнулся.
– Мер.
– Да?
– Нам нужно купить квартиру.
Она покачала головой.
– Мы уже говорили об этом.
– Знаю. Я хочу поговорить об этом снова. Тайная женитьба Трэвиса и Эбби – это идеальный предлог.
– Серьезно?
Я кивнул.
Я терпеливо наблюдал, в то время как все варианты проплывали у нее перед глазами; уголки её губ поднимались выше с каждой секундой.
– Думать об этом очень волнительно, но в действительности …
– Это будет идеально, – сказал я.
– Д ейна будет еще больше ненавидеть меня.
– Моя мама не ненавидит тебя.
Она с сомнением посмотрела на меня.
– Ты уверен?
– Я знаю свою маму. Ты ей нравишься. Очень.
– Тогда , давай сделаем это.
Какое –то мгновение я сидел в неверии , а затем потянулся к ней. Это уже было невероятно – тот факт, что все выходные она пробыла в доме, где я вырос, а теперь она сидела на моей кровати. С того дня, как мы встретились, я чувствовал себя так, будто живу в измененной реальности. Такие чудеса как Америка просто не случались со мной. Не только мое прошлое и невероятное настоящее переплелись вместе, но и Америка Мэйсон только что согласилась сделать следующий шаг со мной. Назвать эти выходные важными было бы приуменьшением.
– Я собираюсь найти работу , – сказал я, пытаясь восстановить дыхание , – У меня есть немного отложеных денег с боев , но , учитывая пожар, я не думаю , что бои будут проводиться в ближайшее время или вообще когда –либо.
Америка покачала головой.
– Я бы все равно не хотела, чтоб ты ходил на них, только не после той ночи. Это слишком опасно, Шеп. Нам несколько недель придется ходить на похороны.
Её слова, словно бомба, убили всю взволнованность от нашего разговора.
– Я не хочу думать об этом.
– У тебя завтра встреча в братстве?
Я кивнул.
– Мы собираемся собрать деньги для семей и сделать что –то в братстве в знак памяти Дерека , Спенсера и Ройса. Я до сих пор не могу поверить, что они погибли. Полагаю, до меня это еще просто не дошло.
Америка пожевала свою губу, а затем накрыла мою руку своей.
– Я так рада , что нас там не было, – Она качает головой, – Наверное , это эгоистично, но это все, о чем я могу думать.
– Это не эгоистично. Я думал то же самое про тебя. Если бы папа не настоял, чтоб я привез тебя домой на этих выходных…мы могли бы быть там, Мер.
– Но нас не было. Мы здесь. Трэвис и Эбби тайно поженились, и мы будем жить в одной квартире. Я хочу думать о хорошем.
Я начал было задавать вопрос, но замешкался.
– Что?
Я покачал головой.
– Говори.
– Ты знаешь Трэвиса и Эбби. Что , если они расстанутся ? Что останется делать нам?
– Наверное позволим одному из них ночевать на нашем диване и слушать , как они ругаются в нашей гостинной до тех пор, пока они снова не помирятся.
– Думаешь, они останутся вместе?
– Думаю, какое –то время будет сложно. Они…непостоянные. Но Эбби другая с Трэвисом , и он определенно другой с ней. Думаю , они по –настоящему нуждаются друг в друге. Ты понимаеш ,ь о чем я?
Я улыбнулся.
– Понимаю.
Она оглядела мою комнату , останавливая свой взгляд на моих бейсбольных трофеях и на фотографии , на которой я со своими кузенами , когда мне было около одиннадцати лет.
– Они все время надирали тебе задницу ? – спросила она, – Ты был маленьким кузеном братьев Маддокс. Это , наверное , просто…безумие.
– Нет, – просто сказал я, – Мы больше как родные братья , чем кузены. Я был самым младшим, поэтому они защищали меня. Том вроде как нянчил нас с Трэвисом. Трэвис всегда втягивал нас в неприятности, и всегда искал приключения на свою задницу. Я был вроде как миротворцем, всегда просил о помиловании, – Я смеюсь от воспоминаний.
– Я как –нибудь спрошу твою маму об этом.
– О чем?
– Как она и Диана оказались вместе с Джеком и Джимом.
– Папа утверждает, что это произошло очень тактично, – сказал я, усмехнувшись, – Мама говорит, что это было как крушение поезда.
– Похоже на нас – Трэвис и Эбби как мы с тобой, – её глаза сверкнули.
Спустя практически год как я переехал, моя комната была почти такой же. Мой старый компьютер до сих пор пылился на маленьком деревянном столе в углу, на полках были те же книги, а на прикроватной тумбочке, в дешевых рамках, стояли две неловкие фотографии с выпускного вечера. Единственными недостающими предметами были фотографии и вставленые в рамки газетные вырезки моих футбольных дней , которые обычно висели на серых стенах. Казалось, что со времен средней школы прошла целая жизнь. Жизнь без Америки казалась альтернативной вселенной. Пожар и женитьба Трэвиса каким –то образом еще больше укрепили мои чувства к Америке.
Меня охватило тепло, что происходило только тогда, когда она была рядом.
– Значит, я полагаю, мы следующие, – не подумав сказал я.
– Следующие в чем? – От осознания её брови взметнулись вверх , и она встала, – Шэпли Уолкер Маддокс , держи свои бриллианты при себе. Я и близко к этому не готова. Давай просто поиграем в семью и будем счастливы, хорошо?
– Хорошо, – сказал я, поднимая руки, – Я не имел в виду в ближайшее время. Я просто сказал, что мы следующие.
Она села.
– Ладно. Давай все проясним, мне нужно спланировать вторую свадьбу Трэвиса и Эбби, и у меня нет времени еще для одной.
– Вторая свадьба?
– Она должна мне. Много лет назад мы дали обещание, что будем друг у друга свидетельницами. У нее должен быть настоящий девичник и настоящая свадьба, и она позволит мне организовать её. Полностью. Это мое, – сказала она, без малейшего намека на улыбку, – Пойми, – она обвила руками мою шею, окутывая меня своими волосами. Я зарылся носом в её золотые локоны, приветствуя удушье, которое означало, что я был близок к ней, – Твоя комната очень чистая, такая же, как и комната в твоей квартире, – прошептала она, – Я не фанат чистоты.
– Я знаю.
– Тебя может тошнить от меня.
– Это невозможно.
– Ты будешь любить меня вечно?
– Дольше.
Она крепко обнимает меня, издавая удовлетворенный вздох , ради которого я надрываю задницу , потому, что когда она издает его, это делает меня чертовски счастливым. Её ласковый, счастливый вздох был как первый день лета, как будто все было возможно , как будто это было моей суперсилой.
– Шепли! – позвала мама.
Я отстранился и взял Америку за руку, выводя её из своей комнаты в коридор, и ведя в гостиную на нижнем этаже. Мои родители сидели вместе на их потертом диванчике, держась за руки. Этот предмет мебели был первым, который они когда –то купили вместе, и они отказывались избавиться от него. Остальная часть дома была обставлена современной кожаной мебелью в деревенском стиле, но они проводили большую часть их времени на нижнем этаже, в другом конце по коридору от моей комнаты, на потертой голубой в цветочек ткани их первого любимого диванчика.
– Нам нужно съездить по делам, мам. Мы вернемся к ужину.
– Куда вы едете? – спросила она. Мы с Америкой переглянулись.
– Только что звонила Эбби. Она хотела, чтоб мы ненадолго заехали в квартиру, – сказала Америка.
Они с Эбби были хороши в импровизированной полуправде. Я полагал, что Эбби хорошо научила этому Америку, после того, как она переехала в Уичито. Им пришлось много чего делать тайком, когда они несовершеннолетними осуществляли поездки в Вегас , чтобы Эбби могла сыграть в казино и помочь своему отцу –неудачнику вылезти из долгов.
Папа подался вперед на своем месте.
– Не мог бы ты задержаться на минутку? Нам нужно задать тебе несколько вопросов.
– Я пойду возьму свой кошелек, – сказала Америка, вежливо извиняясь.
Мама улыбнулась, а я нахмурился.
– В чем дело ?
– Присядь, сынок , – сказал папа, похлопывая по перилу кожанного коричневого кресла, стоящего рядом с их диванчиком.
– Она нравится мне, – сказала мама , – Очень , очень нравится. Она уверенная и сильная , и она любит тебя так же сильно, как и ты её.