Риелтор обещала показать мне три наиболее отвечающие моим требованиям квартиры в центре. Переехать мы хотели давно. Даже не так, мы мечтали об этом. А теперь была такая возможность.
Выбрав приемлемый вариант, я чуть более довольный, чем до этого, вернулся домой.
Итак… завтра я увижу его. Завтра я снова нарисую божественно прекрасное лицо и глаза, от взгляда которых замираю. И пусть он ублюдок, пусть надменный урод и полнейшая скотина, но он сумел затронуть те струны моей души, которые не смог никто.
Обнажил мое нутро, заполнил мысли и сны. Медленно сводя с ума…Это страшно. Страшно терять себя в ком-то малознакомом. Чужом… Однако непослушное сердце замерло в ожидании завтрашнего дня. Притихло.
…
Я снова не сомкнул глаз, на этот раз я и не ложился.
Вдохновение свалилось в полночь. Руки, зудя, требовали кисть или карандаш, неважно что, главное — рисовать.
Сигарета в обветренных сухих губах. Волосы беспорядочно разбросаны по голым плечам. Штаны висят на честном слове. А босые ноги замерзли от холода деревянной половицы. Плевать…
Я, бегая глазами по холсту, вырисовываю уже знакомое лицо. Рисую увлеченно, детализируя каждую мелочь. Он сидит в кресле, ко мне боком. Обнажен по пояс. Босой и невероятно красивый. Расслабленный, мирный, сонный. С легкой улыбкой на прекрасных устах. Его глаза теплы. А рука крепко сжимает чью-то ладонь.
Точнее, это моя ладонь... В моих мечтах, несбыточных фантазиях. Наши пальцы переплетены. Так красиво, так идеально, так желанно. И тепло… Мне невероятно тепло внутри от одной лишь мысли, что подобное может случиться.
Кто-то ждет поцелуя. Ласки. Разговора. Жеста. Я же хочу просто подержать его за руку. Ощутить холодные длинные пальцы в своей руке. Согреть. Поцеловать каждую костяшку. Рассмотреть линии его ладоней, а после нарисовать, чтобы увековечить их в памяти.
Смеюсь тихо. Безумно. Курю много. Пью кофе. Рисую… И так весь день. Не хочу есть. Не хочу спать. Хочу, чтобы долбанные 17:00 уже наступили.
И мне станет на капельку легче лишь оттого, что я увижу его. Похоже, пора лечиться…
…
Я задремал как раз не вовремя. Прямо в кресле, замерзший и голодный… Тело дало сбой. Предательски. Из блаженной дремы меня вырвал звонок в дверь. Спотыкаясь, ковыляю к дверям, распахиваю. Давя зевок. Поднимаю глаза.
— У тебя пять минут и ни секундой больше, — деловито, раздраженно. Карие глаза выражают недовольство, разочарование.
— Есть, сэр, — ехидно вырывается, разворачиваюсь, иду в ванную.
Ледяной водой по сонному лицу. Хлопаю мутными глазами, пытаясь рассмотреть себя в зеркале. Ну и видок… Чищу зубы, собираю волосы в хвост. Иду к шкафу, хваля себя, что успел спрятать картину. Как чувствовал…
Неспешно одеваюсь, естественно, назло ему. Зачем? Кто бы ответил мне…
— У тебя минута, — отрезает, сверля соколиным взором. Ух… до мурашек.
— Ага…
— Женя, не зли меня, я ненавижу непунктуальность.
Я, сузив глаза, оборачиваюсь. И откуда смелость вдруг появилась?
— Правда? Помнится мне, ты сам мастер опаздывать.
Он лишь на секунду выказал удивление. Ошарашенно приоткрыв рот, но тут же собрался.
— Ты явно бредишь, мальчик, — холодно, как лед арктический. Вот сука…
====== Глава 12. ======
POV Рома
— Давай, тащи свою бездарную задницу ко мне, — ни кто иной, как Сергей, рычит в трубку.
— Нет, у меня планы.
— Нет у тебя планов, если я сказал, что ты должен быть у меня, значит, ты должен быть у меня, ясно?
— Нет, я не приеду.
— Да, — грубо, властно.
— Нет, — упрямо, хмурясь.
— Да, я сказал! — на повышенных тонах. Расплываюсь в ядовитой улыбке, глядя на себя в зеркало.
— Нет, — все в том же духе отвечаю и я знаю, что зря его злю, но я слишком сильно хочу увидеть художника. Потому буду давить до последнего, вырывая себе вечер свободы от его ненавистной рожи.
— Орешек, тебе напомнить кто тут главный?
— У меня семейные обстоятельства, гражданин начальник, ну войдите же в положение.
— Рома, если завтра утром тебя здесь не будет, можешь считать, что у тебя больше нет продюсера.
Вздыхаю, гневно глядя на телефон. Ненавижу, когда мной манипулируют. Когда указывают или угрожают. И послать не могу, ибо от него зависит моя карьера, и терпеть невозможно. Задолбал.
Кручусь в кресле. Разглядываю картины на стене, что висят ровным рядом… все семь штук.
Красиво. Проникновенно. Удивительное чувство — видеть себя со стороны, видеть чужими глазами. Именно Женя рассмотрел эти эмоции, именно это он запомнил, это зацепило его. Надеюсь, что зацепило…
…
Прогнал сестру. Сходил в магазин. В сотый раз переоделся. Волнуюсь, как баба...
Сижу в машине, нервно теребя сигарету между пальцами. Поглядываю искоса на подъезд, но не поворачиваюсь, не хочу, чтобы, когда он вышел, то увидел, что я ждал… очень ждал его. Уж лучше пусть думает, что мне безразлично. Скучно.
17:15… Его нет. 17:30… Его нет. Он что, издевается? Забыл? Не получил записку? Бля…
Поднимаюсь на его этаж, стою с минуту у двери, а после звоню. Жду… Вуаля. Дверь, мать ее, открылась, и вышел Женя. Сонный. Растрепанный. Сексуальный… Но это лишь мысли, с виду я был злее бойцовой собаки.
Грублю, раздраженно задеваю, но слежу за каждым его движением. Какой же он плавный, грациозный, красивый по-своему. Сосредоточенно одевается. Медленно, слишком медленно. Назло? Пытаюсь снова зацепить его словами, что колются как колючки, не слишком больно, но приятного мало. И получаю контрольный выстрел между глаз.
Я мастер опаздывать? Это он о нашей первой встрече? Понадобилась вся моя чертова сила воли, чтобы затолкать истинные эмоции под маску. Почему рядом с ним это делать так сложно?
Наконец, выходим. Молча. Он, насупившись, с темными кругами под глазами, и я, с виду безразличный и порядком злой, но лишь с виду. Медленно моргает, спокойно глядя вокруг. Садится в машину. Задумчиво поглаживает свою руку. Я бы хотел, вот как он сейчас, водить большим пальцем по его ладони. Медленно. Чувственно.
Дорога быстрая. Незаметная. Ведь все мое внимание привлекает он. Пусть и не открыто, а краешком глаза, искоса… украдкой, но я наблюдаю за ним.
Поднимаюсь на свой этаж. Распахиваю дверь. Пропускаю его вперед.
— Че встал посреди комнаты, как вкопанный? — резко спрашиваю, видя его замешательство. Зря? Зря. Но я как ребенок, который хвастается своей новой игрушкой, нервничаю, что ему не понравится моя квартира.
— Куртку куда? — бесцветно. Серо… неприятно. Я, стиснув зубы, заставил себя не поежиться. Беру его вещь и, повесив в шкаф, иду непосредственно в свою обитель зла. Избегаю взгляда, делая вид, что ну очень занят включением ноутбука. Присаживается на диван. Раскладывает мольберт. Кисти, карандаши, чистые листы. Делает вид, что картины на стене его не волнуют. Однако я пару раз замечаю, как он нервно на них поглядывает. Видеть его в своей комнате — это так… волнительно. Жаль, что здесь он не по собственному желанию, жаль.
— Что сегодня вы желаете? — пшеничная бровь чуть вздернута. Я на секунду сжимаю руки в кулаки. Больно. Сильно. Официоз губит ситуацию. Официоз рубит сук, на который я взлезть пытаюсь. Официоз выстраивает еще большую стену между нами.
— Хочу цветную работу.
— Это дольше. Намного.
— Знаю, но пока не дорисуешь, не отпущу, — чуть сузив глаза, отвечаю. Перспектива держать его в своеобразном плену манит.
— Ясно, я позвоню тогда и предупрежу, что буду поздно.
— Ага… — не зная, что еще тут сказать, выдаю. Стягиваю с себя шмотки, ну точнее пиджак, и всякие там побрякушки, оставаясь только в джинсах и майке.
— Ванюш, передай маме, что я либо ночью приду, либо утром, — устало произносит. Когда он спал последний раз, интересно… — Прости, родной, и да, можешь у меня спать, только картины не трогай. Хорошо. Куплю. Обещаю, — улыбается уголками губ.
Его любовь к братику такая явная. И улыбка такая искренняя, хотя тот, кому она предназначена, и не видит ее.
Улыбнется ли он мне когда-нибудь? Вероятно, если я перестану быть редкостным дебилом, коим сейчас являюсь.
— Я позвоню позже, мне нужно работать, — он отключает телефон. Потягивается и, сделав все необходимое для начала работы, выжидающе смотрит на меня.
— Что? — приподнимаю бровь.
— Полный рост? Сидя? Стоя? Анфас? Профиль? — перечисляет, глядя словно сквозь меня. Задевает.
— Прошлые картины ты рисовал, как хотел.
— Потому что я хотел их рисовать, — пожимает плечами.
— А сейчас не хочешь? — спрашиваю холодно. А внутри вулкан. Буря. Торнадо. Тайфун. Он не хочет рисовать меня!!! Не хочет… Почему же мне настолько неприятно от этого? Кажется, все вполне логично — я заставляю, а когда заставляешь заниматься даже любимым делом, вряд ли кому-то это понравится.
— Не хочу, но буду. Повторю вопрос: как вы хотите, чтобы я вас изобразил?
— Хватит выкать… — смягчаю тон.
— Ну что вы, я ведь просто ваш, хм… раб, а к хозяевам обычно на «Вы» обращаются.
Я не знаю, что ответить. Тупик. Если скажу, что это все был тупой блеф — он уйдет и, возможно, навсегда, а допустить подобное я не готов, пока не готов… или же вообще не буду готов. Продолжать изображать ублюдка тоже не хочу, я ведь не такой… И я хочу его улыбку, искреннюю, теплую… мне. Что же делать? Как же сложно…
Сажусь к нему боком, беру любимую гитару и расслабляюсь. Пусть рисует, что хочет… пусть просто, блять, рисует и будет рядом, даже насильно.
Перебираю пальцами натянутые струны. Спокойную тихую мелодию. Мою собственную, одинокую. Ее никто не слышал, кроме меня, ну а теперь и его. Он ведь не понимает, как много для меня это значит, зато я знаю, что совершил поступок, достойный похвалы. Быть может потом, когда-нибудь, он это узнает и оценит.
Чувствую его взгляд. Только он не такой, каким был позавчера. Нет интереса, огня. Он будто робот. Умелые движения изящной кисти, тихий скрежет грифеля по бумаге. Делает набросок…
Делал. Около часа. Периодически глядя на меня, но все же словно сквозь. Неприятно…
Закуриваю. А он за этот час не курил еще ни разу. Видно ведь, что хочет, узнаю нервные симптомы по себе.
— Курить можно, пепельница на окне стоит вторая.
Хмурится и продолжает. Глаза мутные. Взгляд незаинтересованный. Руки чуть подрагивают. Он устал… Это заметно, но остановить его — значит отпустить. А это выше меня...
Проходит еще полчаса, он буквально чахнет на моих глазах. И не курит. Мне бы радоваться, да вот не весело совсем. Курение, конечно, зло, но в одночасье бросать даже вредно.
— Не куришь?
— Нет.
Опять эмоций ноль. Знаете, как лимон выжатый, одна лишь кожица. Может, он заболел?
— Почему?
— Сигареты забыл.
Ну, пизде-е-ец…
— А попросить? – вырывается. Я ошалело смотрю на Женю. Да что с ним не так? Неужели сигарету попросить — это слишком для него? Гордыня-матушка? Принципиален настолько?
Я удостоен взгляда, о, бог ты мой, сейчас рыдать, блять, буду от радости. Злюсь. Сильно. Дико. Смотрю в упор. Подхожу к нему, протягиваю наполовину скуренную сигарету. Бери… Ну же... Пожалуйста. Немая мольба...
Краткий контакт наших глаз. Его, такие потускневшие, и мои, жутко злые. Как же хотелось сейчас, стоя так близко, стереть кончиками пальцев синяки под его глазами, словно ластиком. Разгладить уставшие морщинки. Заправить выбившиеся пряди за ухо. Но я стою и просто смотрю, трус.
— А целой нет?
— Нет, — с издевкой отвечаю. И почему из моего рта только дерьмо выливается вместо настоящих эмоций? Я думаю одно, а говорю противоположное. Напрягает уже даже меня.
— Какая жертва, вы готовы отдать мне последние полсигареты? — ехидство неприкрытое. Вот сученок…
— Как хочешь.
Затягиваюсь. Глубоко, с наслаждением. Выпускаю струйку дыма в его лицо. Злорадно…
Всего за доли секунд синева его глаз темнеет. Эмоции в чистом виде, настоящие, неподдельные вспыхивают. Только одно, но… это злоба и раздражение вместо тепла, которого я так хочу. Протягиваю снова, не берет, отворачивается. Черт с ним. Не хочет — не надо.
Сажусь обратно. Докуриваю, глядя в одну точку. Впадаю в прострацию. Выпадаю из реальности. Со мной порой бывает такое. Могу задумчиво сидеть несколько часов.
— Кофе можно? Иначе я отрублюсь сию же секунду, — привлекает мое внимание, зевает, прикрыв рот рукой. Смотрит своими красивыми сонными глазами, беззащитный.
Милый. Нежный… Такому, думаете, можно отказать? Нет, нельзя.
====== Глава 13. ======
POV Женя
— Какой? — обычный вроде вопрос, а я, как идиот, туплю.
— Эм… две ложки кофе, одна ложка сахара, — немного неудобно стало. Он может отказать, я ведь тут на птичьих правах. Однако он встает и идет на кухню. Молча, спокойно.
Подхожу к окну, открываю плотные шторы и охаю под нос от открывшегося вида. Мало того, что окно от потолка до пола, так еще и выходит оно на водохранилище. Безумно красиво. И я бы насладился всей этой красотой в полной мере, если бы не хотел спать, есть и курить. И что больше из этих трех вещей — я не знаю.
Прислонившись головой к стенке, смотрю на тихую мирную картину природы.
Погружаюсь куда-то глубоко. Сплю с открытыми глазами. Расслабленный. Уставший.
— Твой кофе, — глубокий приятный голос близ моего уха. Аромат кофе и сигарет, вперемешку с его парфюмом взрывают мой мозг. Так от восторга и задохнуться можно. Уникальный, ахуенный коктейль запахов, я вам скажу. М-м…
Беру кружку, что маячит передо мной. Втягиваю пар, исходящий от нее. Отпиваю обжигающую жидкость. Горько. Терпко.
Он стоит за моей спиной, так близко… Если обернусь, я, вероятно, уткнусь прямо в него, но нельзя. Пью, глядя в окно. Молча. Понимаю, что кофе вряд ли поможет мне, спать я хочу невыносимо, держась из последних сил.
Струйка дыма по правую сторону от меня навязчиво дразнит. Дышу дымом, терплю. Просить не буду, ну уж нет. А он и не предлагает. Ублюдок.
Скосив глаза, наблюдаю за ним. У себя дома он другой. Совершенно другой. Он кажется взрослее, серьезнее и мягче. Смотрю, осознавая, что теряю голову, что мое помешательство усугубилось, теперь, даже если он исчезнет, я не забуду его очень долго, если вообще смогу забыть. Врезался в мозг, как таран, заполнил собой все внутри и сидит, как вирус, как паразит, не выдворить, не излечить…
Полные губы, словно целуя, выпускают из плена белый фильтр сигареты. Длинные, тонкие пальцы сжимают, мягко, казалось бы, вообще невесомо. Он красиво курит. Сексуально. Но это не будит во мне звериную похоть или навязчивое горячее желание. Мне просто приятно на это смотреть. Я привык любить глазами. Любить мелочи, на которые остальные не обратят внимание.
Его профиль безупречен, я говорил это? Взгляд уверенный, сосредоточенный.
Струйка дыма из узкого колечка губ. Он, ничего особенного не делая, привлекает к себе внимание. И я жадно скольжу глазами по его подбородку. Кадык, небольшой, острый. Красивая шея, не слишком тонкая. Ключицы изящны, при всем том, что он невероятно мужественен. Я не назову его мальчишкой… Даже парнем, он скорее молодой мужчина. Не то, что я.
Он идеален. Вот так глупо. Банально. И тупо… идеален.
Яркая черная бровь задиристо приподнимается. Глаза цвета горького шоколада вопросительно смотрят. Да знаю я, что попался на своем лицезрении… Но не скажу же я это прямо в лицо.
Молчи, только молчи, умоляю… Не прерывая контакта, тянусь к его сигарете, которая зажата губами. Забираю ее. Нагло. Касаясь кончиками пальцев его нижней губы. Мимолетно. Дразняще. Но я чертовски сильно этого хотел. И мне правда уже плевать на то, что будет дальше.
Я ожидал упрека. Насмешки. Издевки. Злости. Недовольства или агрессии. Но нет, я снова ошибся. Он просто смотрит. Изучающе. Обличающе. С каплей удивления на самом дне его глаз.
Губы так и остались чуть-чуть приоткрыты. Будто он и не заметил, что сигарета отсутствует. Затягиваюсь с нескрываемым наслаждением. Чувствуя ментол на кончике фильтра. Он не пил кофе, зато жевал жвачку. Забавно. Ради меня варил? Выдыхаю, медленно. Точнее просто приоткрываю рот, и сизый дым сам вылетает рваными клочьями, удушливый. Странно то, что я не чувствую себя чужим, стоя в его комнате, ремонт которой явно стоит больше, чем вся моя квартира. Мне уютно. Комфортно. Только смущает хозяин…