- Так мы чё, так и будем тут стоять? – спросил Генка, – Давай ей кусок колбасы кинем. Явно она жрать хочет – вот и выклянчивает.
Вася с Серым, не откладывая в долгий ящик это дело, залезли в пакет и извлекли на свет полпалки колбасы. Отломив от неё приличный кусок, Серый чётким движением руки (прямо как тренировался всю жизнь) швырнул этому чудищу прямо под нос колбасу.
Псина проводила взглядом колбасу, но никак не отреагировала.
- Сука, не жрёт!
- А вдруг это кобель…
- Похер, кто это!
- А хозяин, интересно, где? – вдруг спросила Анька.
Хоть кто-то что–то умное сказал. От Аньки этого не ожидал в принципе.
- Ой, какой красавец! – вдруг засюсюкала Катя и с протянутой рукой направилась к чужой собаке. Пёс отреагировал тут же: оскалившись и предупреждающе зарычав.
Ещё шаг, и он бросится. Даже приподнялся чуть-чуть с задних мощных лапах.
Я дёрнулся, потому как секунда – и меня накроет от панической атаки.
- Хрен с ней! Побухать и на улице можно, - собравшись с мыслями и даже не заикаясь, произнёс я, глядя на то, как псина тут же села на место, как ни в чем не бывало.
- А шмотки? – спросил Серый.
- Тут оставим. Сторож всё равно есть.
Бухла и закуски было достаточно, а маленький парк, расположенный неподалеку, оказался уютным и безлюдным. Конечно, из-за этой псины мне обломалась уборка и всё остальное, но иногда жизнь важнее. Успокаивало, что когда-нибудь вернётся хозяин, и псина уйдёт.
Сидели мы хорошо, весело и горячительно, но ребятам в одиннадцать надо быть в общаге. Я сделал пару попыток позвать всех ко мне с ночевкой, но они не увенчались успехом. Все только постебались, что я ссыкло и боюсь какой-то псины, поэтому и тяну их. Отшутившись и стараясь не показывать то, что я и правда до усрачки боюсь эту огромную псину, проводил пьяную гоп-компанию до остановки и потопал к себе.
В подъезде было тихо, поэтому, стараясь не топать, я поднялся на пятый этаж. Ну не на сам этаж – на пролёт, где горой лежали мои шмотки. Высунул нос – и чуть не завыл от негодования. Ротвейлер всё так же сидел у моей двери, а около него лежал кусок колбасы.
Блядь! Мне что, в подъезде ночевать?
Достав сигарету, я чиркнул зажигалкой и закурил, глядя во двор через запыленное подъездное окно.
Где этот собаковод-любитель? Чтоб его черти съели!
Не прошло и минуты, как я подкурил - раздался грозный приглушённый рык, а затем утробный глухой лай. Выронив сигарету, я посмотрел на псину, которая мотала своей огромной тупой башкой, но всё так же сидела у двери.
Значит, не нападёт. Да?
Затушив бычок и отойдя медленно к стене, я посмотрел на рота*. Пёс перестал гавкать и рычать и вновь замер.
Не любит запах дыма? Ну, хотя бы сидит на месте как приклеенный, что меня очень радует.
Сев на корточки, я задумчиво посмотрел на объёмный пакет с бельём, одеялом и подушкой.
Да пошло оно всё!
Медленно, не сводя взгляда с псины, которой, походу, было пофиг на мои копошения, я растормошил пакет, смело постелил его на грязный пол, уложил на него подушку, уселся и, укутавшись в одеяло, привалился к стене.
В тёплом подъезде меня развезло от выпитого, и под злобные свои думы, что я сделаю и что скажу этому собаководу-любителю, я задремал.
- Эй! Патлатое чмо, это не бомжатник! – прокатилось эхом по всему подъезду, и какая-то паскуда с силой ударила меня ногой в бок.
- Убрал свои костыли, педрила! – подхватился тут же я, скорее интуитивно уходя в сторону от очередного удара.
Продрав только сейчас зенки, я смог увидеть сегодняшнего лысого бугая-переростка, которого обматерил у подъезда. Судьба повернулась ко мне задом, что неудивительно. Сейчас ещё окажется, что эта тупая гора - мой сосед, и псина - его…
- Спайк, сидеть. Я тебе что, невнятно сказал сегодня: чтобы я тебя здесь не видел, – прохрипел негромко, но властно неандерталец, хватая меня за грудки и приподнимая, – И своему Венику передай: появится здесь или сдаст опять хату, я ему челюсть сломаю.
- Руки убрал! – сощурив глаза, зашипел я и так же, как и он, схватил его за грудки. С его габаритами и моими выглядело это комично и потешно, но пусть знает, урод: я себя в обиду не дам. – Пока я ментов не вызвал или не лишил тебя твоего достоинства, - грозно добавил я и выразительно посмотрел вниз.
Пока доходило до этого тупого слонопотама, что он стоит очень удобно для удара по самому дорогому, что есть у мужчин, а именно - яйцам, я решил продолжить:
- Квартира эта уже сдана. И сдана мне. Надолго. Поэтому уясни теперь, любимый соседушка-долбоёб – хуй я отсюда съеду, так что люби и жалуй! - пафосно начал я, расплываясь в улыбке, так как наблюдал картину: тупой неандерталец думает. Мне даже показалось, что я услышал скрип работы его мозга, если бы он у него был. – А если ты сейчас же…
Грррррр… Грррррррр…
Ну да, договорить я не смог, потому как к нашей милой беседе присоединилась подошедшая очень близко и зарычавшая псина. Я благоразумно заткнулся, тщетно пытаясь успокоить сердце, которое заработало в три раза быстрее. Успокоению мешало то, что я просто не мог отвести взгляда от огромных, покрытых вязкой слюной белых клыков, которые в чёрном оскале мне демонстрировал порыкивающий ворчливо, явно недовольный ротвейлер.
Пока я смотрел на собаку, меня тоже рассматривали.
Черные, кажущиеся пустыми и безэмоциональными, почти как провалы, чуть раскосые глаза пристально наблюдали за парнем, с длинными ярко-красными волосами, собранными в неаккуратный, с петухами, конский хвост. Наглый, самоуверенный неформал, одетый в свою дурацкую косуху, увешанный с ног до головы побрякушками, заклёпками, клёпками, цепями, булавками и серёжками, словно елка - игрушками, сейчас почти висел в огромных руках, но даже не обращал внимания на это, словно так и надо, пока не подошёл Спайк, решивший неожиданно интеллигентно, самостоятельно «поинтересоваться», что здесь происходит. Парень тут же напрягся, превратившись почти в каменное изваяние, которое дышало учащённо, побледнело и смотрело испуганно огромными зелёными глазищами на пса, боясь шевельнуться и даже моргнуть лишний раз своими пушистыми черными ресницами.
Интересно, если тряхнуть это патлатое нечто, оно зазвенит или нет?
От него ещё и куревом с алкоголем несёт…
- Съедешь, и лучше прямо сейчас, - раздалось хрипло и угрожающе где-то у моего уха, и меня тряхнули так, что зазвенели не только цепочки, но и зубы клацнули.
Неандерталец бросил меня с силой к стене так, что я ещё и головой приложился до звона в ушах.
- Спайк, ко мне, мальчик. Сторожить, - властно приказал псине неандерталец-костолом, поднявшись к моей квартире, держа в руке незамеченный мной до этого объёмный пакет с продуктами. Псина (мальчик, ёпт!) будто только и ждала приказала – тут же уселась у двери.
- Скорее ты меня в зад поцелуешь, чем я съеду отсюда! – выпалил я, сверля широкую сутулую спину тупого дуболома, и демонстративно уселся на подушку с одеялом по-турецки, потирая ушибленную голову. Дуболом ничего не ответил, проигнорировав, достал связку ключей, открыл свою дверь и скрылся в квартире.
*Рот - в сокращении ротвейлер, будет встречаться дальше по тексту.
========== Глава 3 ==========
Сука! И Веник, и псина эта, и этот дегенерат!
Пока я костерил всех, на чём свет стоит, соседская металлическая дверь вдруг открылась, и из неё вышел переодевшийся бугай: в белой футболке, облепившей его крупную, с небольшим животом фигуру, и обычных спортивных штанах. Судя по этой фигуре и лицу без тени интеллекта, он бывший спортсмен или просто ходил раньше железо тягать и жрал протеины.
Но ничего! Он ещё пожалеет, что связался со мной. И псина его тоже!
Неандерталец, не обращая внимания на то, что я за ним слежу, поставил перед своим монстром большую тарелку с куском мяса, кашей и отдельно воду.
Даже я так не питаюсь, как этот монстр!
Сев на корточки, дуболом потрепал своего «мальчика», бля, по огромной чёрной башке, который тут же посмотрел на своего хозяина с преданностью и начал есть. Поднявшись, неандерталец обернулся ко мне, зло глядя своими глазами-щёлками, а потом ногой швырнул в мою сторону что-то. Это что-то прилетело в меня и оказалось колбасой, которую псина даже не понюхала.
- Урод!
Ничего не ответив, урод свалил к себе в квартиру, оставив меня наедине с чавкающей собакой. Ну, хорошо, что хоть псина не голодная будет и не захочет мной перекусить ночью.
Спалось ночью мне жутко неудобно и отвратительно. Урывками. Ещё и псина от моего шуршания периодически порыкивала и поскуливала. Тело всё затекло, свет, который в подъезде горел всю ночь, раздражал, теперь понимаю зэков, но под утро, устроившись кое-как на пакетах и укутавшись в одеяло, я всё же заснул.
***
Вышедший с утра из квартиры бугай смог наблюдать дивную картину: неформал даже не подумал убраться, вняв его предупреждению, а наоборот, устроившись на своих шмотках, сладко дрых, сделав из подъезда вокзал. Спайк, явно лежавший до этого у двери этой патлатой звеняшки, уже крутился у ног, порыкивая от долгого ожидания. Его надо выгулять.
- Сейчас, мальчик, - тихо проговорил бугай и, закрыв дверь, спустился на пролёт. Сначала он хотел пнуть мелкого засранца, но передумал. Потом. После прогулки. И не только пнёт, но и вышвырнет со всеми его шмотками.
- Спайк, гулять! – дал команду своему псу хозяин, не беспокоясь о том, что пёс не сможет выйти, дверь без домофона Спайк откроет, а сам остановился у этого засранца, разглядывая его. На вид лет двадцать, лицо смазливое, таких девки обычно любят, непонятно за что, правда. Куча серёжек в ушах, длинные яркие пасмы, на шее куча ниточек-висюлек, кожаных шнурков, как у сороки, делали этого панкушного засранца похожим на бабу. Быков таких не то что недолюбливал, он таких не переваривал на дух. Он запросто выбивал зубы, ломал руки и превращал лица в месиво таким попугаям, поэтому его и Веника квартиру старались обходить за километр, а этот не только не боится его, но ещё и беззаботно дрыхнет, подложив по-детски ладошки под щёку и лыбясь нахально во сне.
Поразглядывав ещё немного «звеняшку», мужчина брезгливо фыркнул. И как он вчера мог спутать этого засранца с бабой?
Успокоила его мысль о том, что и подъехавший друг Димон тоже спутал.
Выгуляв Спайка и загоняв его командами до радостного повизгивания, заодно растерзав по дороге покрышку от каких-то жигулей, хозяин возвращался с довольным псом домой.
С работой Быкову сейчас не хватало времени на дрессуру Спайка, а с ним так нельзя. С ротом нужно гулять часа по два в день, чтобы не застаивался. Спайк - собака воспитанная и заточенная под «работу», не потерпит слабины хозяина и быстро займёт роль доминанта - это у него на подкорке заложено от бывших владельцев.
Каково же было удивление Быкова, когда только поднявшись на четвёртый этаж, он услышал сумасшедшие, тяжёлые басы какого-то металла, а на пролёте не обнаружил ни вещей, ни самого красноволосого засранца, а ведь он сам видел по камере, установленной в подъезде над его квартирой с обзором в триста шестьдесят градусов, как неформал крутился всю ночь на пакетах и заснул только под самое утро. Ночью Быкову не спалось по привычке, да и за Спайком посмотреть надо было. Нет, он не переживал за собаку, скорее за то, что этот «звеняшка» мог спровоцировать Спайка, поэтому и решил посмотреть камеру.
Спайк залаял на ревущую музыку, явно начиная нервничать, а Быков решительно направился к себе, решив, что даже если бы он и стучал в двери «соседа», этот зарвавшийся засранец ему не откроет, поэтому, зайдя к себе в квартиру, он взял ключи, которые ему ещё при жизни, «на всякий пожарный» оставила Надежда Семёновна, бабушка раздолбая-растамана Веника, и решительно направился к красноволосому самоубийце, любителю громкой музыки.
Зря патлатый не собрал свои вещи и не свалил. Ох, зря…
Самоубийца, как оказалось, был намного хитрее и не стал дожидаться соседа в гости, смывшись, но это ненадолго.
***
Лай с улицы разбудил меня. Пса у квартиры не наблюдалось. Отлично! Протерев глаза и глянув в подъездное окно, я увидел неандертальца, который медленно направлялся за угол дома со своим монстром. От неудобного спанья ноги затекли, и теперь их пронзили острые иголки. Не обращая на это внимания, я схватил свои пожитки и потянул их к квартире. Сделав ещё пару ходок, я наконец-то выдохнул и закрыл дверь на все возможные замки.
- Фуух! Опять придётся прогулять пары…
Взяв мобильный, я набрал своего куратора Елену Ивановну. Как и думал, проблем не возникло. Сказав правду, что переезд затягивается, я получил в своё распоряжение два дня, пообещав за это, что поеду на дебильный конкурс «Венок» в следующем году. Ха-ха!
Ещё ночью, в подъезде я решил с утреца навестить Веника, поэтому, как только я выспался, сразу же его набрал. Трубку он естественно не взял в такую рань – значит, придётся идти его искать. Помыв наконец-то свою гриву и перекусив бутером, я решил проверить ситуацию в подъезде. Снаружи было тихо. Глазок на этой двери был не предусмотрен, поэтому приходилось прислушиваться.
Тишина…
Приоткрыв чуть-чуть дверь и высунув нос, пса я не обнаружил, поэтому, быстро забежав домой, подтащил ноут поближе к соседской стене, присоединил колонки, врубил на всю катушку плэй-лист с тяжёлым металлом и очень быстро, закрыв дверь на замок, шмыгнул на улицу оглядываясь по сторонам. Волосы по дороге высохнут. На улице тепло, а что одуванчиком ярко-бордовым буду, так ничего, потерплю. Ради соседа ничего не жалко.
Веника оказалось найти сложно, но на моё счастье знакомый третьекурсник Гектор (ну и имечко), тусовавшийся у общаги, видимо, прогуливая пары, слил Веника и долго ржал, когда узнал, что я у него квартиру снял:
- Тох, ну и угораздило тебя! Там хата - жесть! Я не был там, но трепались, что все, кто заселялся, дня не прожили из-за соседа долбанутого, а Веник только бабло снимает, но назад не возвращает. Уже всем корешам и общажным пересдавал, так теперь туда носа никто и не сунет, знают, что Веник - сука, и сосед - костолом тупорылый! Веник же паровоз безработный, ему бабло на траву надо тоннами…
Угу, если бы все знали, то я бы тоже знал! Но я не те, кто там до меня снимал эту хату, так что я надолго.
Не дослушав Гектора, мои уши не казённые, я развернулся и потопал к Венику домой.
Моему визиту Веник, естественно, не очень обрадовался.
- Деньги не верну, - резко сказал он, затягиваясь спайсом или ещё какой фигнёй прямо у себя в комнате, напоминавшей не комнату, а какой-то притон.
Ну, теперь понятно, почему он мне так быстро и за недорого хату сдал. Решил, чмошник, на мне денег заработать… Ага! Не на того напал! Хуй я с той хаты съеду.
- Так и не надо! – как можно радостнее сказал я и белозубо улыбнулся.
- Тогда чего припёрся? – насторожившись спросил укурыш.
- Ну, так договор аренды оформить! - и пока обдолбанный Веник не успел вставить свои пять копеек, я продолжил: – Ты же мне надолго сдал квартиру?
Дождавшись кивка, я как лис продолжил.
- С юристом и всякой фигнёй бумажной я уже всё решил. Тебе только свои данные вписать и подпись поставить, что всё законно. Так ты и себя обезопасишь, и я буду спокоен, что ты кому другому хату не сдашь.
Укуренный мозг Веника соображал долго, пока я не достал последние деньги и не показал ему.
- Ещё плюс к аренде. Каждый месяц десятого буду отдавать бабосы. Без задержек. Это, кстати, прописано будет в договоре. Плюс оплата комуналки, - привёл я последний довод, заметив, как загорелись алчно мутные глаза Веника.
Юрист, грузный, уже в годах мужчина долго косился на странного, явно обдолбанного растамана двадцати пяти – двадцати семи лет отроду, который минут пять ставил свою корявую подпись под договором аренды, но смолчал. Деньги не пахнут, да и красноволосого говорливого неформального студента стало жалко. Пока студент ходил за знакомым, который и сдал ему квартиру, юрист навёл справки о нём - Роевском Антоне Антоновиче. Ничего криминального: девятнадцать лет, из столицы (единственная странность), учащийся в Художке (теперь понятно почему у него такой внешний вид и цвет волос), первый курс после одиннадцати классов, выгнали из общежития (ээх, молодость!), и теперь вынужден снимать жильё. Талантливый парень – как сказала оказавшаяся знакомой юриста куратор парня. Так что ничего такого – можно и помочь. Работы на сегодня у юриста всё равно почти не было.