- Заботливый, ёпт! – сказал я, устраиваясь на втором ярусе и приваливаясь спиной к горячей полке.
На полках напротив, застланных простынями, сидел Иван - вроде так его зовут - и тот тихий, хрупкий, как девочка, светлый паренёк. Только сейчас я заметил, что все были в чём мать родила. Лысый Димон, поднявшись со своего яруса и надев на руки варежку, взял ковш и, зачерпнув воды из тазика на полу, плеснул на камни.
Зашипев, вода испарилась белым паром, заволокшим всё помещение.
- А ты когда нас смущать будешь? – весело спросил Димон, кладя ковш на место и показывая на мою простыню.
- Лучше девок, - пьяно хихикнул я и напялил красную, поданную лысым, войлочную шляпу.
- Их дырки ты вряд ли удивишь, - хохотнул громила Иван и своей лапой стал гладить свой член.
- Раздевайся, давай, красная шапка, хоть кости твои попарю, - отозвался Димон и достал из ещё одного тазика берёзовый веник.
– Или ты без музыки никак? - с подколкой спросил лысый, ударяя веником по своей лапе.
Фыркнув и чуть не свалившись с полки, всё же алкоголя я выжрал достаточно, я стянул труселя и, разостлав простыню, улёгся вниз животом.
- Не удивила красная шапочка! Хотя задница ничего, и серёжка в соске прикольная, – пошло произнёс Иван и заржал.
Я хотел ему ответить, но Димон с силой приложил горячий веник к моей заднице.
- Блядь! – проорал я и повернул голову к шутнику Ивану, который, расставив широко ноги, дрочил.
– Вот чем удивлять надо, - заметив мой взгляд произнёс Иван, демонстрируя свой приличных размеров член и нежно его поглаживая.
- Охренеть! – только и смог сказать я, задохнувшись, потому как Димон стал активнее прикладывать веник к моей тушке.
– Понежнее нельзя? – просипел я, получая удары веником.
Димон меня не услышал, зато я смог наблюдать, как Иван, схватив за руку парня-тихоню, наклонил его над своим пахом. Паренёк тем временем, облизнувшись, наклонился и, взяв в рот член, стал его сосать, причмокивая и глубоко заглатывая.
- Да… Вот так… - говорил Иван, схватив парня за волосы и задавая ему темп и глубину.
Я наблюдал за этой картиной и не въезжал.
- Педики, что ли? – сипло спросил я между ударами Димона.
Димон заржал.
- Нет, красная шапка! Кстати, попробовать не хочешь?
- А что, ещё целка что ли? – встрял Иван, отодвинув голову паренька от своего паха.
- Я пас! Спасибо! – отнекался я, наблюдая за этим блядством.
- А тебе актива роль никто и не предлагал, – произнёс, как обычно, весело Димон и заржал. Остряк, блин. – Поворачивайся давай!
Моё тело, разморенное от парилки, веника и от градуса, еле слушалось меня, а мозг вообще мало что соображал уже. Лысый подошёл ко мне и помог перевернуться на спину.
- Кирюш, милый, иди, помоги нашей красной шапке расслабиться, а то вон как его разморило, - как-то даже сочувственно произнёс Иван и подтолкнул паренька ко мне, хлопнув его по заднице.
Димон же сел к Ивану и, также расставив широко ноги, начал гладить и теребить свой член.
Про суть «помощи» я допёр поздно, когда уже Кирюша став коленками на нижнюю полку и оттопырив зад, пристроился своим ротиком к моему члену.
- Бля, я не педик! - попытался возразить пьяно я и оттолкнуть Кирюшу, который, урча как кот, стал сосать мой уже не такой и обвявший член.
- Да ладно тебе, красноволоска, ты хоть попробуй! Кирюша сосёт круче любой тёлки, - лениво ответил Димон, дроча свой вставший член и наблюдая за нами. – Или ты сцышься?
Вместо ответа я промычал. Кирюша и правда сосал классно.
Я уже не заметил, когда к Кирюше пристроился сзади Иван, долбя его зад. И даже не заметил, когда в парилке появился ещё один наблюдатель. Мне было классно, пьяно, и вообще я улетал.
- Ну, что, тебе нравится, как сосёт Кирюша? – раздался вкрадчивый вопрос, на который я только кивнул с закрытыми глазами.
- А попробовать сам не хочешь? Тебе понравится. Попробуй…
Кто-то стал гладить меня по подбородку и губам.
Голова кружилась, мозг выключался.
- Давай, открой ротик…
Рот я всё-таки какого-то хрена открыл. Тут же мне в губы ткнулось что-то тёплое и большое.
- Вот так. Молодец. Оближи его…
То, что было во рту, я точно облизать не мог. Было оно немаленькое, и я хотел сказать это, но как только чуть шире открыл рот, в него тут же глубже толкнулись.
Дёрнувшись, я разлепил глаза, из которых теперь катились слёзы.
- Дыши носом, давай. Вот так, умничка, - как с ребёнком говорил надо мной лысый Димон, толкая мне в рот свой хуй. Дёрнуться я не мог. Димон удерживал мои руки, а Кирюша держал ноги и стонал, изредка беря мой член в рот и посасывая.
- Давай, переворачивай красную шапку, попробуем его зад, а то у Кирюшки уже раздолбана, как не знаю что, - услышал я где-то, но кто это сказал, так и не понял.
Из-за того, что меня всё ещё трахали в саднящее горло, я ничего не мог сказать, только слёзы сам наворачивались на глаза и стекали по щекам.
- Ты чего, Тох? Не плачь, тебе понравится, - раздался над ухом тихий голос лысого качка, как только из моего рта исчез член. – Я постараюсь не порвать тебя, да и ребята не звери… Ещё сам будешь подмахивать, как Кирюша…
Горло дико болело и саднило, и всё, что я хотел и думал сказать, не получалось. Блядь, это бред!
Меня как безвольную куклу попытались поднять с полки.
- Димон, оставь его, - раздался как сквозь вату знакомый голос.
- Попользуем и оставим, чего кипишишь? – недовольно спросил кто-то.
- Я сказал, блядь, положи его на место! – рявкнул сосед.
- Тур, ты же не хотел его, и вообще это простава…
- Не твоё дело, что я хотел, а что - нет. Вон взяли Кирюху и свалили!
- Ты, Тур, совсем охуел! Зажал целку и сам решил отоварить?
- Пошли на хуй отсюда.
- Ты ж ему, блядь, зад разворотишь, как тому в прошлый раз!
- Тебя не должно это ебать…
- Сука ты, Тур! Ладно, хер с тобой. Бери, Вано, Кирюху, и погнали, а то этот псих сейчас сорвётся…
Меня наконец оставили в покое, а через минуту вообще стало тихо.
Сколько я пролежал не знаю, но ковш с холодной водой вернул в реальность. Языком я попытался слизать прохладную жидкость, но безуспешно.
- Вставай, сука! – мою тушку сгребли с верхней полки и перетянули на нижнюю, усадив, а затем снова облив водичкой.
- Сам сука, - наконец разлепив губы просипел я и посмотрел на своего соседа-имбецила.
- Ну что, весело, Звеняшка? – глядя на меня и кривя зло губы, спросил неандерталец.
- Очень!
- Не угадал, весело будет сейчас… - прозвучало зловеще, а потом этот дебил скинул полотенце и сунул мне под нос свою толстенную елду. - Соси!
Я замер, разглядывая у себя перед носом его тёмный, чуть искривлённый, с огромной, как шляпка от гриба, головкой, член в чёрных кучеряшках и с большими немного отвисшими волосатыми яйцами.
- Совсем ебанулся? – взвыл я и попытался встать, но тяжёлая лапа быстро усадила на место, пригвоздив. Другой же лапой имбецил схватил меня за волосы и, намотав их на руку, с силой потянул вверх, отчего на глаза опять навернулись слёзы. Моя шляпа давно сползла с головы, а резинка разболталась, вот эта сволочь и воспользовалась.
- Я да - ебанутый на всю голову. А ты не знал, когда сюда шёл? – зашипели мне в лицо.
- Отпусти, имбецил! - почти провыл я на одной ноте. Волосы, кажется, «захрустели», словно выдирались с корнем от того, с какой силой тянул их этот дебил.
- А теперь слушай внимательно: ты сейчас отсасываешь мне, а потом подставляешь свою вертлявую задницу, или же я возвращаю ребят, и тебя имеют уже вшестером во все возможные дыры. Если понял, кивни!
Даже сквозь боль и моё состояние я понял, что соглашусь на него одного, поэтому, зажмурившись, кивнул.
В губы мне снова ткнулось что-то тёплое. Глаза я решил не открывать. Не хочу видеть снова моё унижение.
Волосы эта сука не отпустила, просто ослабила нажим и стала ритмично вбиваться мне в рот.
- Шире! – скомандовал этот скот и, поняв, что я не собираюсь этого делать, снова с силой потянул за волосы. – Шире, я сказал!
Пришлось открыть шире. Горло уже не просто болело, а вообще не чувствовалось. Завтра не смогу говорить точно.
Даже когда меня трахал в рот лысый Димон, я не ощущал себя так низко. Тогда было всё как в тумане, а теперь нет. И я знаю, что меня трахает этот тупой урод.
- Зубы убери! – снова скомандовал мне этот имбецил и опять потянул за волосы. Я взвыл и чуть сильнее стиснул зубы.
Пощёчина прилетела сразу же. У меня даже голова в сторону мотнулась, а во рту почувствовался вкус крови.
- Ещё раз так сделаешь - выбью зубы, - схватив меня за подбородок, хрипло произнёс этот выродок. – Понял?
Когда я почувствовал его губы на своих, меня чуть не вырвало самого. Я сам всегда брезговал после минета целовать своих девушек.
- Что, блядь, кривишься? Не нравится? – спросил имбецил, и я, не выдержав, открыл глаза, чтобы посмотреть на этого урода.
Увиденное мне не понравилось. Сплошная злость и ненависть, направленная на меня.
- Не противно после хуёв чужих мои губки сахарные целовать? – не выдержал и просипел брезгливо я.
Оплеуху я и не заметил уже.
- Я тебя, блядь, предупреждал, чтобы ты валил! Но тебе, сучка патлатая, всё мало было! - вдруг зарычал имбецил прямо мне в лицо.
– Считаешь, что самый умный? Решил постебаться надо мной и унизить?! Весело теперь?!
Я молчал, словно воды в рот набрав.
- Что молчишь, дрянь?! – захрипел снова этот дебил и тряхнул меня.
- Спасибо, блядь, что ПРЕДУПРЕДИЛ! – тихо, но как всегда язвительно, почти прошептал я сипло и отвернулся.
Удары посыпались на меня градом, пока я просто от какого-то не вырубился.
========== Глава 6 ==========
- Тур! Хватит! Убьёшь его нафиг! Так и знал, что не надо его с тобой оставлять! - кричал Димон, оттаскивая друга от красноволосого парня, который, по-ходу, вырубился.
- Знал?! Знал, сука, но позвал его! – орал Артур, уже срываясь на друге, не зная, как по-другому выместить зло.
- Всё, хватит, Тур! Иди, зови Бурого, а я вынесу его отсюда, - рявкнул Димон в лицо Артуру, а сам наклонился к Антону проверить пульс. От Тура можно всякого ожидать, правда это было раньше. Сейчас он видел друга в таком состояние впервые за долгие годы.
- Не трогай его! Я сам!
- Сам так сам. Хорошо, - спокойно, чтобы дальше не спровоцировать Артура, произнёс Дима и пошёл звать медика Бурого. Бывшего медика, но, как говорит сам Бурый, медики бывшими не бывают.
Артур, присев около Антона, дрожащей рукой проверил пульс, а затем, укутав в простыню, поднял парня на руки и вынес его в комнату отдыха, где топтался недовольный Бурый.
- Ты заебал, Тур, каждый раз одно и тоже. Скоро даже шлюхи откажутся ездить к нам на вызовы!
- Смотри его, а не трынди на меня, - огрызнулся Быков, направляясь к предбаннику за вещами. Для него ночь окончена. Веселье не удалось. Не удалось с самого начала, как только увидел эту красноволосую звеняшку.
И Димон придурок… Нахер звать было?
Бурый диагноз поставил сразу: нехер ебаться в парилке бухими! А красноволоске курить меньше. Из травм самое страшное – разбитая губа, переломов нет, пара синяков.
И какого вообще Артур сорвался на него? Хотя язык у этой язвы ещё тот…
- Звони мамке или кому там из сутенёров и транспортируй тело. Отлежится - в норме будет, - выпив рюмку, сказал Бурый и посмотрел на Тура.
- Он не шлюха. Димон, машину вызови, и пусть сюда подгонят, - произнёс вновь спокойный Быков и, достав из кармана деньги, положил на стол.
Все присутствующие удивились словам Артура, кроме Димона.
Взяв на руки «тело» Звеняшки, уже одетый Артур кивнул ребятам и вышел.
- Смотри хоть не прибей эту язву по дороге, - довольно оскалился Димон, вынося вещи звеняшки и кидая их в такси.
Артур ничего не ответил и захлопнул дверь.
- Задница ничего, язык длинный и подвешен, а сосёт хреново, - уже вслед удаляющейся машине произнёс весело лысый качок и пошёл гудеть дальше. Ночь ещё не закончилась, да и Кирюша ещё не отработал гонорар…
***
В себя я пришёл уже сидя в машине на заднем сидении, укутаный в простыню. Голова кружилась, во рту пересохло, а в глазах двоилось. С трудом, но удалось рассмотреть дорогу, незнакомого водилу и имбецила на пассажирском.
- Что, в лес решил вывезти? - прокаркал я, обращаясь к имбецилу.
- Он салон не заблюёт? – вдруг спросил водила, глянув перед этим на меня в зеркало, и теперь обращаясь к неандертальцу–уроду.
- На горшок приучен ходить, а если и заблюёт, то вымоет, - сказал как отрезал имбецил, а водитель, крякнув, решил не развивать дальше тему и включил музыку.
Я же, нащупав свои шмотки рядом, решил одеться. Получалось хреново, но майку и стилы надел.
- Останови здесь, - прохрипел я, напрягая связки, водиле, но меня проигнорировали. – Тебе что, уши заложило? Машину тормозни!
- Сиди, - коротко рыкнул на меня Артур.
- Ещё фу и апорт! Машину, бля, останови, я сказал! – со всей мочи так же рявкнул (хрипнул, можно сказать) я, не обращая внимания на саднящее горло.
Тут же на дверях щёлкнула блокировка.
Сука.
Машина въехала в наш двор и остановилась у подъезда. Неандерталец вышел из машины и, открыв дверь с моей стороны, начал ждать.
- Дверь закрой, я еду дальше, - и уже обратился к водителю: – Ближайший опорняк. Я заплачу.
Водила посмотрел на меня как на умалишённого.
Громко засопев, неандерталец схватил полуживого меня и, вытащив на улицу, махнул водителю:
- Давай. Спасибо.
- Что, думаешь, не напишу заяву и засцу? Ты, сука, сядешь вместе со своими дружками-пидорами! – выплюнул я в лицо этому громиле, пытаясь вырваться из его рук.
- Я семь лет с дружками-пидорами проработал в ментовке, так что закрой пасть и шевели ногами, иначе вырублю нахер, - просто ответил этот дебил и потянул меня к подъезду.
- Хоть все двадцать лет! Вас, уродов, посадят за изнасилование!
Имбецил ничего не ответил и всё так же тянул меня в подъезд, а затем и на пятый этаж. Горло драть я перестал – оно и так болело, и как я понял, бессмысленно. Остановившись у моей двери, он достал МОЮ связку ключей из СВОЕГО кармана и, открыв дверь, почти швырнул меня туда, заходя следом и прижимая меня к стене. Сил сопротивляться не было.
- Изнасиловали? Разве? У меня на телефоне другая запись, где ты соглашаешься сосать и подставить свой зад. И ты сосёшь… Только зад не успел подставить… - уже прямо мне в лицо хрипло говорит этот урод, а потом начинает меня целовать. – Надо исправить это…
- Не трогай меня, имбецил! – зашипел я, пытаясь вырваться, но этот бугай сильнее меня.
С меня слетела простыня, а вслед и майка. Тур целовал-кусал меня в шею, схватил за задницу, приподнял над полом, вжимаясь своим стояком, а я, сцепив зубы, шипел и пытался лягнуть его.
В какой-то момент он остановился и, посмотрев мне в глаза, медленно наклонился и нежно провёл губами с языком по шее и подбородку. Сука!
Меня затрясло просто от его нежности.
- Урод! Чтоб ты сдох со своей псиной! – засипел я, пытаясь уйти от его губ и языка, но он словно не слышал.
Даже его лапанья перешли в разряд нежных поглаживаний, а когда его полные губы с языком опустились на сосок с пирсингом, я чуть не заскулил. Его влажный горячий язык играл с серебряным колечком, которое звенело иногда от столкновения с его зубами, а сам он хрипло постанывал и всё так же терся своим пахом о мою промежность.
Моя кожа стала гусиной, а волоски на руках встали дыбом. Огромный как скала, с силой быка, что не сдвинуть с места, внешностью неандертальца, в мелких шрамах, он держал меня почти на весу и в то же время неимоверно нежно, чувственно, как не может мужик, особенно он (!), ласкал, гладил, целовал, лизал, зализывал …
- Тварь! – простонал я тихо, всё ещё пытаясь спровоцировать его и понять, что это сон.