— Почему она не убежала в безопасное место? В ту щель?
— Потому что там была я, к тому времени уже раненая. Мак знала, что сделают залудианцы, если меня найдут.
— Они вас убьют.
— Да.
— Итак, Эша Маккензи пожертвовала собой… ради вас.
— Да.
— Как вас ранили, Дженнифер? — спросил он тихим голосом.
— Нас было двенадцать человек. Кто-нибудь говорил вам об этом? — спросила она, вместо того, чтобы прямо ответить на его вопрос, и увидела по выражению его лица, что нет.
— Нет, — подтвердил он.
— Ну, нас было столько. Двенадцатым был мой муж, Тод.
— Муж…
— Я так понимаю, что ваш термин — Дашо.
— Ваш Дашо был с вами, когда вас похитили ганглианцы?
— Да.
— И он погиб, — пробормотал Трейвон.
— Он был убит! — произнесла она в ответ, при этом ее глаза сверкнули.
Яд ее голоса удивил его, но он не позволил этому отвлечь себя от вопросов. Ему была нужна эта информация.
— Он был ранен?
— Нет.
Внезапно гнев, наполнявший ее, как будто исчез, и она откинулась на спинку стула.
— Я не знаю, как долго мы были там, но одежда парней начинала изнашиваться. Когда на Земле мы отправились играть в эту глупую игру, Тодд настоял, чтобы мы взяли с собой наши обручальные кольца.
— Обручальные кольца? — переспросил Трейвон, и Джен нахмурилась, пытаясь понять, как это все объяснить.
— На Земле, когда пары связываются друг с другом… Многие из нас обмениваются кольцами. Металлическими ободками, которые носят вокруг пальца, — Джен подняла левую руку и коснулась пятна на ее безымянном пальце, где оно была раньше. — Это знак, по которому другие узнают, что вы женаты, связаны.
Джен ждала, пока генерал кивнет, прежде чем продолжить.
— На моем кольце были бриллианты, и Тодд волновался, что солнце отразится на них и выдаст наше местоположение. Поэтому он заставил меня снять кольцо и повесил его на цепочку, которую носил на шее. Увидев, как ганглицы отняли что-то у одного из пленников, он спрятал цепочку в карман.
— Но залудицы обнаружили это, — фраза прозвучала, как утверждение.
— Да, часть цепи выскользнула из кармана, а Тодд этого не увидел. Залудианец заметил цепочку, но Тодд отказался ему отдать ее, — при этом воспоминании, горло Джен сжалось. Она любила эти кольца, но не больше, чем любила Тодда. Почему он просто не отдал их ублюдку? Если бы он это сделал, они были бы вместе. — Залудианец начал избивать его этими своими перчатками и…
— Дальше?
— Я не могла это допустить. Мак пыталась удержать меня, но я вырвалась из нашего укрытия и вскочила на спину залудианца. Он ударил меня, — она коснулась шрамов, которые все еще были на ее лице. — Должно быть, удар сбил меня с ног и я отключилась, потому что, когда я пришла в себя, ублюдок снял цепь с шеи Тодда и тащил его за ногу.
— Что сделали другие? — тихо спросил Трейвон.
— Ничего, они просто смотрели, а я побежала за Тоддом, крича, — она вспомнила, насколько тогда обезумела. — Я почти догнала их, когда увидела, что залудианец сбросил тело Тодда с обрыва. Я вскочила на спину ублюдка и все время кричала. Он просто схватил меня и сбросил вслед за Тоддом.
— С обрыва?
— Да, — ее глаза на мгновение застыли. — Вы его видели?
— Да, подобный обрыв был в каждой обнаруженной нами шахте. Как вы вернулись к своим людям? — Трейвону было трудно представить, как она поднялась по крутым склонам обрыва, тем более раненая.
— Я этого не делала. За мной пришла Мак. Разве она не сказала вам об этом? — спросила она, увидев, как тот нахмурился. — Мы нашли проход, ведущий из меньшей пещеры наружу.
— Вы могли выбраться из шахты? И не сбежали? Почему вы остались? — спросил он.
— И куда нам было идти?! — с вызовом бросила Джен. — Мы поднялись по крутым стенам за пределы пещеры и увидели, что там было. Ничего, кроме обрывов, полных гниющих тел. Кроме того, ни один из парней не смог бы выйти, и мы не собирались оставлять их.
— Вы остались… Ваш Дашо разрешил это?
— Я никогда не говорила ему об этом.
— Что?
— Мы не сказали им, — повторила она.
— Они не знали… — Трейвон не мог в это поверить.
— Нет. Я никогда не узнаю, как Мак вернула меня в пещеру, но она это сделала. Хотя я умоляла ее оставить меня там и позволить мне умереть.
— Вы…
— Когда я упала, то сломала лодыжку, — она жестом указала на свою поврежденную ногу, — и боль была мучительна. Мой муж был мертв. Зачем мне было жить?
— Видимо, Маккензи дала вам смысл жизни.
— Да, а еще ребята и кулинария.
— Те самые мужчины, которые не смогли защитить вас, когда атаковали залудианцы? — рассердился Трейвон.
— Они ничего не могли сделать, — она сразу же встала на защиту своих друзей. — Не погубив себя.
— Тогда они должны были умереть! — взревел Трейвон. Как она могла защищать тех, кто струсил в свое время?
— Зачем? — тихо спросила она. — Что делает мою жизнь более важной, чем их?
— Вы женщина, — мгновенно ответил он, удивив ее своим ответом.
— И что?
— Вы всегда должны быть защищены.
— Даже если это будет означать смерть другого человека?
— Да.
— Это неправильно, — просто сказала она. — Моя жизнь не более важна, чем жизнь мужчины. Теперь даже меньше, когда я получила ранения, у них, по крайней мере, есть шанс на полноценную и продуктивную жизнь.
— А у вас нет? — он пытался понять эту женщину. Она была настолько отличной от тех, кого он знал.
— Нет. Мой муж мертв. Я сознательно отказалась от своей младшей сестры на Земле, и я не могу вернуться, чтобы все исправить.
Она посмотрела в один из маленьких иллюминаторов, молясь лишь о том, чтобы с сестрой все было в порядке, прежде чем взглянуть генералу прямо в глаза.
— Все, что я могу сделать сейчас, это помочь тем, кто помог нам. В этом теперь смысл моей жизни.
— Тем, кого вы обманули.
— Я объяснила причину.
— Я не удовлетворен. Мы, кализианцы, верим в честь и правду, а вы не показали ничего из этого.
— Честь и правда, — Джен внимательно посмотрела на него. — Скажите мне, генерал Рейнер, что бы вы сделали, если бы ситуация изменилась на противоположную? Если бы одна из ваших женщин нуждалась в защите? Смогли бы вы просто слепо доверять самцам вида, о котором вы ничего не знали? Если бы не могли понять, будет ли она в безопасности…
— Нет, — неохотно признал Трейвон, его честь требовала, чтобы он сказал правду. — Но это еще не значит, что я вам верю.
— Зачем мне вредить вам или вашим воинам?
— Потому что мы виновны в том, что вам причинили вред, а ваш супруг был убит.
— Вы думаете, я обвиняю в этом вас?
— Если бы мы были более… Внимательны к этой области нашей Империи, у залудианцев никогда не было бы причин похитить вас.
— Возможно, — Джен не собиралась лгать ему. Если бы кализианцы сделали это, залудианцам не понадобились бы рабы. — Но это не значит, что ганглианцы все равно не похитили бы нас.
— Тоже верно.
— Я беру на себя ответственность за свои действия, генерал, и не хочу навредить вам или вашим воинам. Это нецелесообразно, к тому же повредит моим друзьям и, я уверена, приведет к моей смерти. Я боюсь смерти, я не собираюсь пытаться и намеренно убивать себя. Тодд не хотел бы этого.
— Из-за этого вы хотите помочь нам? — Трейвон знал, что должно быть нечто большее.
— Поэтому и еще потому, что есть шанс, что вы найдете Землю. Если это произойдет, я смогу вернуться домой.
— Понимаю, — поставив локти на стол, он положил подбородок на ладони. — Таким образом, вам выгодно помогать нам.
— Надеюсь, что так, — честно ответила она.
— Еда — дорогой товар в Кализианской Империи.
— Я это уже знаю.
— Но вы хотите, чтобы я доверил ее вам. То, за что мои воины готовы умереть.
— Если они готовы умереть за еду, тогда они должны получить нечто большее, чем то, что получают сейчас.
— О чем вы?
— Ваша еда безвкусна. Пища не должна быть чем-то, что еле пережёвывается. Она должна приносить удовольствие. Чтобы хотелось еще.
— Вы считаете, что можете это сделать? — Трейвон скептически приподнял бровь.
— Да, это то, чем я занималась на Земле, и даже здесь я уже делала это, — уверенно сказала она, — для Нихила и Луола. У вас есть запасы, генерал. Небольшие запасы, но все же я могу сделать их вкусными. Ваши воины будут наслаждаться тем, за что они так упорно сражаются.
Трейвон откинулся назад, размышляя над ее словами. Желание еды? Удовольствие? Для него это были странные и необычные понятия, как и странна и необычна женщина, сидящая перед ним.
Кализианские запасы продовольствия распределялись на основе того, какой вклад каждый кализианец вносил в их общество. Чем больше они делали, тем больше получали. Вся еда отправлялась в центральное хранилище. Там она комплектовалась и распределялась. Только особо значимые, такие как Элитные воины и правящий класс, получали свежие продукты. Но даже тогда, лишь для одного приема пищи в день. Последней трапезы. Все остальные получали обработанные блюда, герметично упакованные в специальные контейнеры.
Он слышал рассказы о временах до Великой Инфекции, когда еды было вдоволь и часто проводились большие банкеты. Говорили, что кализианцы могли выбирать себе пищу, которую хотели, вместо того, чтобы быть благодарными за то, что получают сейчас. Тем не менее, он должен быть осторожен.
— Вы учились этому?
— Да, и я получила высшую квалификацию. Знаете, не просто получить звание шеф-повара, его нужно заработать.
— Понятно, — он молча взглянул на нее, а затем принял решение. — Я не буду доверять вам весь наш свежий продовольственный запас или приказывать своим воинам рисковать тем, что принадлежит им по праву. Я спрошу добровольцев. Если появятся желающие, тогда вы можете… Стать шеф-поваром для них.
— Кулинаром, — поправила она.
— Что?
— Так называется приготовление пищи, я шеф-повар, а это значит, что я готовлю еду.
— Готовите.
— Да, — Джен удивилась, почувствовав, как в ней вспыхнула волна возбуждения. Она так долго не чувствовала ничего, кроме отчаяния. Получить шанс вернуться на кухню, снова проявить изобретательность. — Когда я могу пойти на кухню?
— Кухню…?
— Где готовится пища.
— Зачем вам туда идти? — подозрительно спросил генерал.
— Потому что там готовятся блюда, — ее тон предполагал, что это должно было быть очевидным.
— Думаете, найдутся воины, которые позволят вам готовить для них?
— Да, — уверенно сказала она. — Хотя, полагаю, я могла бы обустроить кухню в каюте Нихила, я уже убрала там.
— Нет, — короткий ответ генерала привлек ее внимание. — Вы используете помещения нашей базы, если воины решат дать вам доступ к тому, что принадлежит им.
— Тогда мне нужно увидеть кухню.
Глава 4
Джен ужаснулась, окидывая взглядом комнату, где воины готовили пищу. Боже мой, это же просто зона бедствия! Как можно было ожидать, что кто-нибудь станет здесь готовить?
Трейвон нахмурился, разглядывая комнату, где готовилась пища для последней трапезы. Что здесь вообще можно было делать? Он никогда не приходил сюда, предпочитая есть в своем кабинете пайковые пакеты, чтобы его воинам досталось больше свежих продуктов.
Протянув руку к поясу, он взял свой комм.
— Командир Гриф, — он наблюдал, как Дженнифер нерешительно шагнула в комнату.
— Да, генерал? — ответил Гриф.
— Кто из воинов отвечает за хранение свежих продуктов питания на этой неделе?
— За хранение продуктов? Я уточню, генерал.
— Узнай и немедленно доложи.
— Да, генерал.
Трейвон наблюдал, как Дженнифер осторожно протянула руку и двумя пальцами взяла полотенце, чтобы тут же отбросить его, как будто оно могло ее укусить.
— За это помещение никто не отвечает? — спросила она.
— Нет, — признался он. — Еженедельно каждому воину назначается обязанность готовить и раздавать пищу для последней трапезы.
— Могу сказать, это не та обязанность, которую они жаждут, — это было очевидно из-за помятых кастрюль и грязной посуды, разбросанных по комнате. Некоторые предметы выглядели так, будто их никогда не мыли.
— Воин должен выполнять все обязанности, возложенные на него, — отозвался Трейвон.
— Оно и видно, — Джен глубоко вздохнула и прошла в комнату, пытаясь решить, с чего начать. Она не могла начать готовить, пока все здесь не будет тщательно вычищено.
— Где чистящие средства?
— Чистящие средства?
— Да, все это нужно вычистить и продезинфицировать, прежде чем я смогу даже подумать о том, чтобы что-нибудь приготовить здесь, — она развернулась к нему лицом. — Как вы могли позволить этому помещению прийти в такое состояние? Боже, это отвратительно!
Прежде чем Трейвон успел ответить, двери на кухню распахнулись, и вошел запыхавшийся воин.
— Вы приказали мне прибыть и доложить, генерал?
Джен увидела, как воин, оказавшийся моложе ее, застыл, когда сердитый взгляд генерала переместился от нее к нему.
— Воин Гульзар, докладывай, — кивнул Трейвон.
— Докладывать, генерал? — Гульзар вопросительно посмотрел на него. — Простите, сэр. О чем докладывать?
— Как помещение, за которое ты отвечаешь, могло прийти в такое состояние.
— Я… — взгляд Гульзара пробежал по комнате. Увидев, как юноша слегка побледнел, Джен почувствовала жалость к воину.
— Весь этот беспорядок, — указала она вокруг себя, — мог быть создан и на прошлой неделе. Это так, Гульзар? — она знала, что должна просто держать язык за зубами, позволив генералу самому разбираться со своими воинами, но на кухне генералом была она, и ей нужно было точно знать, что именно здесь произошло.
Трейвону не понравилось, что Джен прервала его, задавая вопросы его воину. Он был здесь главным, а не она. Но он не мог винить ее за это, поскольку она была права. Гульзар был назначен ответственным за подготовку пищи для последней трапезы лишь два дня назад, так что он не мог быть виновен во всем этом.
— Отвечай, воин Гульзар.
— Я… — Гульзар сглотнул, а затем продолжил. — Нет, генерал. Здесь уже было так, когда меня назначили ответственным, — он увидел, что глаза генерала сузились. — Я вычистил то, что мне понадобилось, чтобы готовить еду, но в связи с тренировками и выполнением данной обязанности у меня не оставалось времени, чтобы вычистить остальное.
— Понятно. И ты оставил все так, как и нашел.
— Да, генерал, — признался Гульзар.
— Где чистящие средства? — тяжело вздохнула Джен.
***
Джен разогнулась, чтобы облегчить боль в спине. Уже несколько часов она вычищала самые грязные блюда и кастрюли, которые нашла.
После того, как Гульзар нашел для нее все необходимое, генерал приказал ему остаться и помочь ей в уборке кухни.
Джен могла с уверенностью сказать, что воин не был счастлив, но она не собиралась отказываться от его помощи с тем количеством работы, которую было необходимо сделать. Она все еще была слаба, несмотря на усиленное питание, которое ей обеспечили. Вероятно, она бы справилась быстрее, если бы не ее раны, но и сейчас она собиралась сделать все возможное.
Сначала она очистила раковину, а затем собрала то, что нужно было сначала замочить. В больших чанах, заполненных горячей водой, стояли ряды блюд. На одном из подносов, которые она вымыла, теперь находилось то, что ей удалось вымыть сразу — в основном это была мелкая посуда и маленькие блюда.
Не так много, как она рассчитывала, но это было лишь начало.
— Мне нужно начинать приготовление пищи для последней трапезы, — сказал ей Гульзар. Это была его единственная фраза после ухода генерала.
— Что ты делаешь? — спросила она, наблюдая, как он направляется к двери в комнату, которую ей еще предстояло осмотреть. Их было три, у каждой из трех стен. Она предположила, что они вели в кладовку, в холодильник и морозильную камеру.
Она не собиралась использовать морозильник в ресторане, который когда-то мечтала открыть, но в то время она была кем-то вроде пищевого сноба. Все должно было быть свежайшим, по типу «с фермы-на-стол», никаких полуфабрикатов или замороженных продуктов. Но это было до того, как она испытала настоящий голод. Теперь она охотно приготовила бы все что угодно, лишь бы это сохранило жизнь ей и ее друзьям.