«Это еще что за индейцы», – промелькнуло в мозгу спецназовца, когда он уклонился от брошенного в него ножа. Клинок был запущен прямо в сердце и попал бы в цель, не среагируй тренированное тело быстрее. Нож звякнул о камень за спиной, а боец, перекувырнувшись через голову, уже бросился по вершине хребта вправо, увидев, что лес для него пока отрезан. Это было ошибкой. Ночной воздух разрезал свист летящей палки, и мощный удар по затылку срубил его, как топор дерево, погасив свет в глазах.
Очнулся Тарас довольно быстро от какого-то холодка на шее. Башка раскалывалась. Вокруг по-прежнему было темно. «Твою мать, второй раз подряд, – раздосадованно подумал Тарас, – так и в ящик сыграть недолго». И только тут он вспомнил о лезвии ножа, которое надрезало кожу на его шее сбоку. Тарас дернулся и понял, что лежит лицом вниз, а руки его связаны за спиной крепкой веревкой, как и ноги. Рядом сидит на корточках какой-то ублюдок, держит его за волосы на затылке, поигрывая пером у самого кадыка.
«Все-таки поймали, суки, – со злостью подумал Тарас, решив, что сейчас погибнет от рук малолетних бандитов, бог знает где, в каких-то горах, где даже русского не знают, – надо было вас мочить одного за другим, пока была возможность. Пожалел, дурак».
Тот, кто сидел рядом, что-то сказал, точнее приказал. Еще двое подхватили Тараса за руки и перевернули так, чтобы он мог видеть своего палача. Это был длинноволосый парень, действительно не старше его самого. А может, и младше. Лет восемнадцати на вид. Но в том, что у него не дрогнет рука выпустить кишки, Тарас ни секунды не сомневался. Слишком привычно вели себя эти ребята, словно такая охота была для них не в новинку.
Однако, едва взглянув в глаза своему пленнику, парень опустил нож и даже отшатнулся, воскликнув:
– Гисандр!
Тарас хоть и был контужен второй раз подряд, но сразу понял, что это имя. Причем ЕГО имя. Так его здесь называли, черт бы побрал это место, где бы оно ни находилось. Вернее, не его, а того парня, которого он закопал вчера у горного ручья. И ребята эти отлично знали мертвеца в лицо.
Тарас молчал, отдыхая на спине, набираясь сил. Изучал хорошо различимые в лунном свете лица четырех парней, которые сгрудились над ним с ножами в руках. Он еще не сдался и при первой же возможности хотел попытаться сбежать. Зла в нем теперь хватало. Уроет всех этих недоносков, а если надо, и зарежет всех, кто встанет на пути. Вот только руки бы освободить для начала.
И вдруг палач повернул его на бок и отточенным движением распорол веревки, стянувшие руки. А потом освободил ноги из пут. «Вот те раз», – удивился боец, сбрасывая обрезки веревок на камни и осторожно поворачиваясь на спину, а затем поднимаясь на ноги.
На лицах всех четверых парней, которые стояли перед ним, читалось недоумение. Тот, кого он окрестил «палачом», вдруг протянул руку и дотронулся до затылка Тараса, сказав фразу на своем языке, последним словом в которой снова было «Гисандр». Тарас сначала дернулся, но потом сдержал свой порыв. Парень больше не хотел его убивать, а интонация была явно вопросительная. И боец, пристальнее взглянув на своих преследователей, похоже, догадался о сути вопроса. Палач спрашивал про волосы. Тарас был коротко подстрижен, и его бритый затылок совсем недавно оброс щетиной. А все эти парни носили длинные волосы, видимо по местной моде. А кое у кого даже проклюнулась первая борода.
Изучая эти худые лица голодных волков, Тарас молчал, ошеломленный. В одно мгновение все переменилось. Его явно приняли за другого, а того другого не узнали в ночи. И, судя по лицам, были сильно удивлены, что смогли догнать и взять в плен. Значит, этот Гисандр был тут не из последних. Авторитетом, можно сказать. Хотя и не самым главным. Тарас мог бы бежать, руки и ноги были свободны. Но все же полученный удар по затылку давал о себе знать. Надо бы отлежаться где-то хотя бы пару дней. Да и чутье подсказывало ему: побыв немного в этой стае, он может узнать что-то важное. Во всяком случае, где он и как отсюда выбраться к своим. Раз эти малолетние бандиты так хорошо ориентировались ночью в горах, они наверняка знали здесь все тропы. Дело оставалось за малым – поговорить с ними, расспросить обо всем. Но Тарас не знал языка, и единственным известным ему словом было пока только имя.
Тарас сделал шаг назад, покачнувшись и ощутив босыми ступнями камень. Хладнокровие к нему почти вернулось. Гисандр, вот значит, как звали того парня. Странное имя, не русское. Но и не кавказское вроде. Бог знает, как Тараса занесло в такую даль от своих, но боец «Тайфуна» решил сыграть в эту игру. Сойти за Гисандра.
Самое умное, что сейчас пришло в голову Тарасу, – прикинуться молчуном. Тем более что все остальные тоже не страдали излишней болтливостью. Говорил только один – похоже, старший из них. И потому, когда он, снова назвав Тараса по имени, кивнул в сторону леса, явно спрашивая, сможет ли тот идти, новоявленный «Гисандр» осторожно кивнул.
Голова гудела, кружилась, но он пошел, покачиваясь на разбитых в кровь ногах. Двинулся следом за остальными в лес. Среди них он разглядел тех троих, которые первыми напали на него. Старшим в группе, Тарас не ошибся, был «палач». Тот самый парень, которого он успел хорошенько отделать, едва не сломав нос ударом ноги.
Один раз Тарас услышал, как кто-то из парней обратился к нему по имени: Деметрий, – и запомнил это. Имена здесь были в ходу странные, не чеченские, а скорее какие-то греческие, как ему подсказала память. Тарас в детстве увлекался мифами про крутого бойца Геракла, который открутил башку Медузе и содрал шкуру со льва. Мать часто читала и перечитывала ему эти сказки в детстве. Очень Тарасу нравилось, как Геракл «разбирался» со всеми проблемами. А в армии, в полковой библиотеке, никаких боевиков, кроме «Одиссеи», не нашлось, и Тарас от нечего делать в перерывах между занятиями и марш-бросками, осилил почти треть, но дальше не смог. Устал от всех этих богов, без которых греческие моряки даже за весла боялись взяться. Однако вошел во вкус и учебник по истории потом осилил быстро.
Между тем группа, вытянувшись по одному, стала спускаться по лесной тропе вниз, в тот самый мрак, куда еще недавно так стремился Тарас. Ни фонариков, ни даже факелов, никто не зажигал, однако передвигались все довольно быстро. Тарас с непривычки пару раз споткнулся и чуть не упал, – голова кружилась после удара, опять тошнило. Но его тут же подхватили под руки двое парней и поддерживали до тех пор, пока он сам не отказался от их помощи.
Остальных, тех, кто шел в хвосте небольшого отряда, Тарас не разглядел из-за темноты. Но ему показалось, что все, едва признав в нем своего, позабыли об охоте и даже стыдились того, что не узнали сразу одного из своих.
Вскоре, когда стало светать, слева послышался шум ручья, и группа, ведомая Деметрием, свернула к нему. А еще через пятьдесят метров обнаружилась небольшая поляна среди густо росших деревьев, на которой Тарас смог разглядеть несколько лежанок, устроенных прямо на камнях из речного тростника или веток деревьев. Никаких домов, ни даже палаток Тарас не увидел, но, судя по всему, они пришли. Здесь ночевала вся стая.
Деметрий указал ему на одно из тростниковых лож, а сам, отдав пару приказаний молодым, завалился на соседнее и быстро заснул, не обращая больше внимания на все происходившее. Впрочем, ничего больше не случилось, если не считать, что к Тарасу осторожно подошли несколько парней, включая молодых, и что-то коротко пробормотали, похожее на извинения. А Тарас хоть и не понимал ничего, но слушал незнакомые слова и молча кивал, пытаясь их запоминать. Подошел, ковыляя, даже тот парень, которого он спихнул со скалы. Нога его распухла, похоже, причиняя парню, которому было на вид лет пятнадцать, сильную боль, но он молчал, морщась и опираясь на палку.
«А этот за что извиняется? – не понял Тарас. – Я его калекой сделал. Видать, этот Гисандр и правда был в авторитете среди здешних пацанов. Как бы не облажаться».
Но думать Тарас больше не мог. Слишком многое случилось за прошедший день, а тем более за ночь. Жесткое и колючее тростниковое ложе показалось ему мягче любой перины, а возможность поспать, не боясь получить перо в бок, выглядела и просто подарком судьбы. Впрочем, проваливаясь в небытие, Тарас решил, даже если его зарежут во сне, он ничего не почувствует. Сейчас он был не против даже умереть во сне, лишь бы не будили. А на остальное ему было наплевать. И на рассвет, и на шум ручья.
Сколько он проспал – неясно, но точно не мало. Солнце светило ярко, уже миновав полуденную черту, когда боец с трудом раскрыл глаза. Деревья давали небольшую тень и прохладу, но всепроникающие лучи солнца уже так разогрели воздух, что спать было жарко. Тарас приподнялся на локте, хрустнув тростником, осмотрелся.
Лагерь был пуст. На ложах из тростника уже никто не спал, кроме него. Лишь у дальнего края каменистой поляны постанывал тот парень, которому он вчера повредил ногу. Другой, чуть постарше, ощупывал его колено с видом знатока-медика. Больше никого не было, если не считать двух мальчишек лет по двенадцати, колдовавших над огнем у самого берега ручья.
Проснувшийся организм мгновенно напомнил Тарасу обо всех перенесенных страданиях и потребовал пищи. Боец обвел взглядом поляну, небольшой костер, но не заметил никаких признаков кухни или запасов еды. Ни стола, ни термосов, ни кружек.
«Они тут вообще не едят, что ли? – расстроился Тарас. – Да еще лечат друг друга сами. Прямо концлагерь какой-то». Он до того расстроился, что, позабыв о своей роли, вскинул руку и крикнул молодым по-русски:
– Эй, парень, иди сюда!
Один из пацанов прекратил подкладывать сухие сучья в огонь и подошел, остановившись с вопросительным видом. «Сработало», – обрадовался Тарас. И тут же выпалил:
– Пожрать принеси чего-нибудь.
Чернявый парень, одетый, как и все тут, в кусок ткани, обернутый вокруг тела и прихваченный на плече грубой булавкой, при звуках голоса Тараса округлил глаза, словно тот был с другой планеты. Тарас понял свою ошибку и попытался изобразить свою просьбу жестами, открывая и закрывая рот, одновременно показывая туда пальцем, мол, хочет есть. Наконец парень сообразил и скрылся среди деревьев, а скоро вернулся и положил перед Тарасом на камни теплый длинный огурец.
– А мяса нет? – снова не выдержал Тарас, заговорив по-русски, но осекся, ответив сам себе мысленно: «Какое мясо, они тут только на людей охотятся, и если каннибализмом не занимаются, то сидят, видать, на подножном корму. Маньяки».
Тарас, желудок которого требовал как минимум банку говяжьей тушенки, разочарованно вздохнул и отправил жестом парня обратно к костру. А сам впился зубами в принесенный огурец. Расправившись с огурцом, который был на вкус сладковатым и противным, он перевернулся на другой бок и снова засопел.
Ушибленная голова дала о себе знать пульсирующей болью. «Пошли они все к черту, – вдруг разозлился Тарас, который после теплого огурца захотел есть еще сильнее, – аборигены хреновы. Чуть на тот свет не отправили. Есть нечего. Что за страна такая, где все ходят одетые, как батраки в прошлом веке? На наш Кавказ не похоже. Хорватия, что ли, или Албания? Может, правда, Греция? А, плевать, буду валяться, пока не оклемаюсь».
И он снова задремал под шум горного ручья. Очнулся он уже ближе к вечеру. В первую секунду ему показалось, будто он спит дома в родной квартире после возвращения со службы, но, открыв глаза и вспомнив, где он, Тарас прислушался. Ему показалось, что недавно рядом кто-то громко кричал. Точнее, орал так, словно его резали на ленты по живому. Именно этот крик и разбудил слегка пришедшего в себя бойца, которому удалось отдохнуть. Теперь он чувствовал себя немного лучше, хотя «контузия» еще не прошла.
Тарас с неудовольствием повернулся на бок, хрустнув тростниковой подстилкой. Решил рассмотреть возмутителя спокойствия и обомлел. На сей раз лагерь у ручья был вновь полон народа.
В десятке метров, у дальнего края каменистой поляны, пятеро парней во главе с Деметрием точно собирались зарезать какого-то мужчину. Четверо держали его за руки и ноги, а Деметрий хладнокровно присматривал участок живота пленника, в который было удобнее воткнуть длинный нож. Несчастному было лет сорок. Он был совершенно голым, только в набедренной повязке, и извивался, как уж, но четверо парней держали его крепко. Даже смеялись, словно уговаривая не брыкаться, а расслабиться и получить удовольствие.
Прикидываться шлангом, изображая из себя авторитета среди молодежи, Тарас еще мог, но только до тех пор, пока при нем никого не убивали. Сработал рефлекс.
– Эй, – крикнул Тарас, поднимаясь на теплые камни, – отпустите мужика. Отпустите, я сказал.
Но Деметрий на этот раз то ли не расслышал его из-за смеха своих помощников и криков жертвы, то ли не захотел слушать. А потому, не успел Тарас сделать и двух шагов к своему вчерашнему «палачу», как тот точным движением вонзил нож повыше пупка в оголенный живот жертвы и, как заправский хирург, сделал быстрый и длинный надрез вдоль. А затем еще один и еще, по кругу.
Не обращая внимания на дикий вопль жертвы, Деметрий вспорол мышцы на животе пленника. Затем, запустив туда руку, выхватил и с торжествующим видом поднял вверх внутренности жертвы. Смотревшие за этим парни из отряда радостно заголосили, трижды издав победный клич, словно Деметрий, по рукам которого текла кровь, совершил какое-то жертвоприношение и одновременно развлек их.
Но Тарас уже не обращал на это внимания. Вопль истязаемого так резал его барабанные перепонки, что он бросился вперед, словно получил команду «фас» от своего взводного. Перед ним снова был зэк, хоть и малолетний, которого следовало привести в разум, чего бы это ни стоило. И тот факт, что в руках у Тараса не было автомата, а на нем защитных доспехов, ничуть его не остановил.
Оказавшись рядом в два прыжка, он пнул ногой одного из парней, который держал умирающего пленника на земле, отбросив его в сторону. А затем нанес с разворота удар ногой в лицо Деметрию, который стоял на коленях и все еще держал в руках кишки умирающего, наслаждаясь его воплями. От этого неожиданного удара Деметрий развернулся и упал спиной на камни, отшвырнув в сторону кишки, кровь с которых забрызгала и самого Тараса. Тот подпрыгнул ближе и, не дав подняться, снова ударил Деметрия ногой в бок, а затем схватил его за длинные волосы и приложил мордой об острый камень.
Все остальные парни стояли, как и вчера, ошеломленные, но бездействующие. Никто не вмешался. Даже тот, кого Тарас ударил ногой. И он в исступлении избивал, месил ногами и руками Деметрия на виду у всех до тех пор, пока тот не решил схватку кардинальным образом. Едва придя в себя от первых ударов по голове, Деметрий приподнялся, отскочил в сторону и с разворота всадил нож под ребро Тарасу, который в ярости не обратил никакого внимания на то, что его противник все еще сжимает лезвие в руке. Клинок вспорол бок, скользнув по ребрам, и накидка Тараса мгновенно намокла от крови.
Он покачнулся, зажав бок рукой, отступил назад. Боль звездой заструилась от раны. Силы быстро покидали его. А Деметрий, напротив, шагнул к нему и, глядя в глаза, с ненавистью крикнул что-то, брызгая слюной. Тарас покачнулся еще раз. Затем в ушах стал нарастать вой, словно проносящийся мимо платформы поезд. Ноги его подкосились, и белый свет потух, сжавшись в черную точку.
Глава шестая
Прозрение
Долгое время он пребывал в странных мирах, не понимая, жив он или мертв. Его душа носилась между ними в смятении. Кромешная темнота сменялась пронзительно яркими картинами гор и рек, по берегам которых сидели страшного вида звери, похожие на помесь огромных собак и орлов, жаждавшие его крови. Они посматривали на него злыми глазами, то и дело приоткрывая хищные клювы и ощеривая пасти с острыми клыками. Тарас понимал, что звери эти ждут его. Именно его. Едва приблизившись к берегу, он тотчас в ужасе бросался прочь. Но далеко убежать не мог и снова возвращался, влекомый неведомой силой.