– Спасибо! – сказала Рита с опозданием.
– Я думал, он тебя убьет! – проговорил юный пианист. – Кто это был?
– Мой папа…
– Папа?!
Серые глаза распахнулись еще шире. Позже Рита поняла удивление своего нового знакомого, ведь в его собственной семье не было принято повышать голос – наверное, Григорий Сергеевич показался мальчику злобным великаном, настигшим свою жертву и собиравшимся сожрать ее с потрохами!
В этом месте ее рассказа Игорь понимающе хмыкнул:
– Да уж, твой папаша в гневе был способен напугать кого угодно!
– Верно, – согласилась она. – А у Стасика… у него одна особенность была в детстве – он боялся громких звуков, страшно не любил, когда люди кричат и ругаются. Его мама как-то обмолвилась, что давным-давно ему даже поставили диагноз «аутизм», который впоследствии сняли. Тем не менее Стас приходил в ужас каждый раз, когда кто-то при нем начинал орать, и всегда старался убежать, скрыться от потока чужих отрицательных эмоций… Поэтому у него не было друзей, кроме родителей и учителей.
– И тебя?
– Ну да.
– Значит, этот твой… друг детства проездом оказался в Питере и решил вспомнить былое?
– На самом деле ко мне обратился Борис Мирский…
– Господи, а этот-то здесь каким боком?! – поморщился Байрамов.
Рита знала о его неприязни в отношении продюсера. Как и многие представители классической ветви шоу-бизнеса, он терпеть не мог тех, кто, как ему казалось, готов заниматься даже порнографией, если это приносит прибыль. Мирского Игорь считал одним из таких людей.
– У него новый проект, – пояснила она. – Группа Black’n’White – не слышал?
– А-а, это те ребята, с песней… что-то там на итальянском, кажется, которую крутят между рекламами по Первому каналу?
– Точно. Музыка, кстати, бессоновская.
– Да ты что? Жаль, что он ударился в попсу!
– Стас – разноплановый композитор. Теперь, между прочим, еще и полноправный солист группы.
– Так их теперь пятеро? Глядишь, так наберется хор имени Пятницкого!
– Их четверо, просто один ушел, и на его место временно взяли Стаса.
– А что Мирскому от тебя-то понадобилось? – недоуменно спросил Байрамов.
– Алина Каюрова ему меня порекомендовала месяца три назад в связи с… Ну да это неважно. А недавно с группой снова случилась неприятность.
– Что, костюмы концертные украли?
– Вот, погляди, – и Рита ткнула пальцем в экран ноутбука. – Только сегодня модератор все вычистил, и – снова!
Прямо наверху, над фотографией группы (кстати, все еще с Марком Саблиным) «висела» надпись: «Срочная новость! Трагедия на Московском шоссе: члены группы Black’n’White погибли!»
– Круто! – пробормотал Игорь. – У кого-то определенно на них зуб. Ты сказала, этот, как его… Саблин покинул группу – он ушел или его «ушли»?
– Интересно, что ты спросил! Мирский сказал, он ушел по собственной воле, но у меня есть подозрение, что сам Марк вполне мог так и не считать!
– То есть?
– Ну, все началось с того, что Стас написал песню, которую Саблин петь отказался…
– Такая плохая?
– Наоборот, слишком хорошая – то есть чересчур сложная для его небольшого, в сущности, голоса. Вот ты, к примеру, что бы сделал, если бы танцовщик или балерина отказались выполнить твою хореографическую задумку?
– Я-то? Показал бы, как надо делать, а потом добился идеального исполнения.
– Вот и Борис так поступил.
– Не знал, что Мирский поет!
– Да нет, конечно… Борис сказал Бессонову, что написанную им партию тенора спеть невозможно, а Стас взял и спел. Мирский дал группе прослушать голос Стаса.
– Похоже, тем самым он подарил Саблину несколько неприятных минут! – хмыкнул Игорь.
– Видимо. И после этого Марк, разобиженный, покинул Black’n’White, – закончила Рита.
– Ну и правильно, – спокойно согласился Байрамов. – Если выходишь на сцену, должен уметь все – по крайней мере, в своей области. Недотягиваешь – работай в два, в три, в десять раз больше и добивайся результата!
Рите вдруг показалось, что перед ней – не Игорь, а внезапно оживший Григорий Сергеевич, с присущей ему требовательностью и жесткостью, граничащей с жестокостью. Неудивительно, ведь Байрамов – продукт воспитания Синявского даже больше, чем сама Рита!
– Ты чересчур категоричен! – поморщилась она.
– Но ты спросила, что бы я сделал, верно? – напомнил Игорь. – А теперь злишься!
– Да я не злюсь, просто…
– Думаешь, злые «приколы» – дело рук Саблина?
– А почему нет? Надо проверить эту версию, ведь других-то пока нет…
– Ой, брось – да я сам тебе сейчас назову несколько!
– Ну, валяй.
– Во-первых, и вернее всего, дело в каком-нибудь поклоннике, обойденным вниманием. Кстати, вполне может быть, что он – фанат Марка, а потому мстит за обиду, нанесенную кумиру… Или Саблин его попросил.
– Принимается. Еще?
– Допустим, Мирский захотел пиара – хоть «черного», хоть какого, – и «заказал» группу какому-нибудь компьютерному гику?
– А не легче сразу отправиться в редакцию газеты или на телевидение?
– Это выглядело бы слишком подозрительно! Правильнее действовать окольными путями. Рано или поздно информация как бы случайно просочится в СМИ, но ни у кого не возникнет и тени сомнения, что это – утечка, а не намеренный «вброс». Ты ведь не считаешь Бориса Мирского эталоном чистоплотности?
– Я не настолько близко с ним знакома, чтобы строить предположения.
– Ну так поверь тому, кто сталкивался с такими типами: они пойдут на все, чтобы «раскрутить» свой проект, даже на убийство и изнасилование!
– Скажешь тоже!
– Может, поспорим?
– В смысле?
– Я ставлю на Мирского… пусть будет – десять тысяч. Твоя ставка?
– Ты серьезно?
– Абсолютно.
– Тогда я – столько же.
– Не, подруга, деньги мне не нужны!
– А что?
– Бессонов.
– Не поняла?
– Если ты проиграешь, сведешь меня со Стасом: хочу заказать ему балет. У меня даже идейки кое-какие есть… Ну, по рукам?
Подписав необходимые документы, Рита собралась уходить, но Байрамов остановил ее вопросом:
– Послушай, Марго, долго это будет продолжаться?
– Ты о чем?
– О наших с тобой, с позволения сказать, отношениях…
– Не надо! – предупреждающе вскинула руку Рита: второго разговора об этом предмете она не переживет – мамы вчера хватило выше крыши! – Сейчас неподходящее время.
– А когда будет подходящее? Я не давлю, как ты и просила, но я не могу ждать вечно!
– А если я хочу посмотреть, как долго ты сможешь ждать?
– Это твой боксер, да? – спросил Игорь, понижая голос. – Тот, из Турции?
– Миша? – удивленно переспросила Рита. – Он-то тут при чем?
Они иногда перезванивались, чисто по-дружески, но вся жизнь Михаила была в Турции, и он не собирался переезжать. Как, собственно, и она: то, что случилось в той стране, будоражило чувства и на тот момент было ей необходимо, но сейчас казалось таким далеким и нереальным, что Рита искренне удивилась при звуке его имени.
– Значит, не он… Тогда кто – Бессонов? Нет, не может быть, ведь вы только встретились!
– Прекрати! – предупредила она. – Я буду думать столько, сколько сочту нужным, а ты… Ты делай что хочешь!
– Я не видела Марка недели три, – заявила Анна Поморкина, ставя бокал с мартини на полированный столик, чья поверхность блестела, словно зеркало. Рита подумала: а не рановато ли для алкогольных напитков, ведь всего одиннадцать утра? Похоже, Поморкина имеет привычку начинать день с выпивки! Если так пойдет и дальше, придется прибегать к услугам пластических хирургов раньше, чем обычно принято. Рита знала, что Анне нет тридцати, и потому она выглядит хорошо, даже сейчас, без макияжа, но время не щадит и тех, кто относится к собственному организму с пиететом.
Они находились в просторной гостиной на Петроградке, стены которой были увешаны фотографиями Поморкиной. На всех запечатлелась Анна – в разных ракурсах и позах, в сценах из фильмов и на страницах глянца. Рита знала, что она актриса, причем довольно известная, если верить гламурным журналам. Правда, Рита не видела ни единого фильма или сериала с участием девушки, хотя лицо Поморкиной то и дело мелькало в ток-шоу и на артистических тусовках. В наши дни, приходится признать, знаменитостями становятся те, кто часто появляется в «ящике», а не те, кто является выдающимся представителем какой-то области искусства или культуры.
Тонкие пальцы Анны, унизанные бриллиантовыми кольцами, нервно теребили тонкую ножку бокала, и Рита поймала себя на мысли, что девушка может ненароком сломать ее и порезаться. Кажется, Поморкина нервничает – может, зря она составила о ней нелестное впечатление прямо с порога?
– Так он не звонил? – спросила удивленная Рита: в прессе писали, что эта парочка – неразлейвода в последние полгода. Неужели любовь может быть настолько быстротечной?
– Нет, – последовал ответ. – Марик собирался съездить отдохнуть…
– Один?
– У меня съемки – график, понимаете? А у него как раз нарисовался просвет.
– И куда же подался ваш бойфренд?
– То ли на Мальдивы, то ли в Таиланд.
– То есть вы даже не в курсе?
– Мы не обсуждали направление. Знаете, мы мало разговаривали после того, как Марик расплевался с Мирским: с ним абсолютно невозможно было общаться, он взрывался от каждой неосторожно брошенной фразы!
– Саблин так переживал?
– А вы как думали? – нахмурилась Поморкина. – Его унизили перед всей группой!
– Как это – унизили?
– Вы считаете, что когда кто-то, не являющийся оперным певцом, метит на место профессионала, это не унизительно?
– Вы о Бессонове?
– О ком же еще!
– Но его взяли в группу только потому, что Саблин ушел…
– Да что за глупости – никуда Марик не уходил! – перебила девушка. – Он хотел только дать понять, что Мирскому придется его еще поуговаривать… Думаете, он не мог спеть эту дурацкую песню – тоже мне, кабалетта Арнольда!
Поморкина, оказывается, неплохо знает оперу: то, что кабалетта Арнольда из оперы Россини «Вильгельм Телль» является одной из сложнейших теноровых партий, дилетантам обычно неизвестно. Однозначно Саблин, с его невеликим голосом, не мог ее исполнять – значит, актриса знала это и сама, без его подсказок.
– Но Борис сказал… – начала она, однако Анна вновь перебила:
– Мало ли что сказал Мирский! Марик бы немного потренировался, и все получилось бы.
– Он же не…
– Да, не пытался, потому что Жуков и Метревели подняли его на смех! Они говорили то же, что и Борис, – дескать, Бессонов умеет петь лучше него, хотя и не зарабатывает этим на жизнь. Считаете, приятно такое о себе услышать?
– Уверена, что нет, – согласилась Рита. – Значит, говорите, Марк не связывался с вами с тех пор, как уехал?
– Не-а.
Актриса подошла к буфету, достала оттуда початую бутылку и вновь наполнила бокал.
– Вы пробовали ему звонить?
– Телефон выключен.
– А в полицию заявить?
– Зачем? – пожала плечами Поморкина. – Чтобы надо мной все потешались, когда Марк наконец объявится?
– Послушайте, Анна, вам не кажется, что вы ведете себя странно? Пропал ваш любимый человек – то ли уехал, то ли что, – а вы даже никого в известность не поставили!
– Ну, видите ли, все не совсем так, – сморщила носик актриса. – Мы… немного поцапались с Мариком перед отъездом. Вообще-то на него это похоже – слинять подальше, затаиться на время. Я думала, он поразмыслит, придет в себя, отдохнет и приползет обратно – так всегда бывало, когда мы ругались!
– Простите, что спрашиваю, но я вынуждена: что послужило причиной вашей ссоры?
– Мой длинный язык, – горько усмехнулась Анна. – Марик пытался спеть песню Бессонова, и я слышала, как ее поет Стас – на его компьютере. Это было классно! И я, дура, сказала об этом Марику.
– Как он отреагировал?
– Догадайтесь! – скривилась актриса. – Нельзя такое говорить – никогда нельзя такое говорить творческому человеку, у которого временные трудности. Наоборот, надо было поддержать его, а я…
Поморкина театрально вздохнула и занюхала выпивку кусочком тонко нарезанного лимона, лежащего на блюдце. Расстройство Анны выглядело неубедительно. В комнате, наполненной снимками девушки, не оказалось ни одного, где они были бы вместе с Марком. Конечно, это ни о чем не говорит, ведь все актеры в определенной степени эксгибиционисты и больше всего внимания уделяют именно себе, любимым. И все же удивительно, что достаточно продолжительные отношения с Саблиным не нашли отражения на стенах гостиной актрисы. Однако то, о чем говорила Анна, имело смысл. Будучи женой танцовщика и хореографа, Рита понимала, каково это, когда твой партнер находится в состоянии неудовлетворенности собой – в такие минуты к Байрамову лучше было не приближаться на расстояние пушечного выстрела, поэтому Рита, едва завидев на его лице признаки грядущей грозы, старалась слиться с окружающей средой. Мог ли Марк Саблин, пребывая в подобном состоянии, устроить коллегам «веселую жизнь»? Ответ напрашивался сам собой – конечно. Но стал бы он делать это, собираясь вернуться?
– Анна, скажите, насколько хорошо Марк владеет компьютером? – задала Рита необходимый вопрос.
– А почему вы спрашиваете?
– И все-таки…
– Ну, хорошо вроде, – пожала плечами актриса. – Во всяком случае, лучше меня – я только почту умею проверять да «ВКонтакте» сидеть… А Марик вел собственный блог, создал личную страницу в Интернете, где каждый день общался с поклонниками.
– А где его компьютер сейчас – он взял его с собой на отдых?
– Понятия не имею! Но не думаю, ведь это означало бы каждый день читать о себе и о Бессонове, а Марик хотел голову освободить. Кстати, он до сих пор квартиру снимает, хотя и проводит здесь большую часть времени… А как ноутбук поможет его отыскать?
– Так он может находиться в той его квартире?
– Светик, мне срочно нужен компьютерный умник! – врываясь в кабинет, сообщила Рита своей помощнице.
Девушка оторвала взгляд от раскрытой папки, лежащей перед ней на столе. Крошечная, особенно по сравнению с рослой, спортивной Ритой, худенькая, она напоминала богомола своими угловатыми коленками и локтями, но больше всего – огромными глазами, всегда выглядевшими удивленными.
– Кира сегодня в институте, – ответила Светлана. – Может, я посмотрю?
– Боюсь, тут ни ты, ни даже Кира не разберетесь! – покачала головой Рита. – Мне нужно выяснить, кто гадит на сайте группы Black’n’White…
– Что вы говорите? – переспросила девушка. – Какой группы?
– Black’n’White. А что такое, ты их знаешь?
– Но… они что, к нам обратились?!
– Ну да, обратились – извини, не успела тебе рассказать. Не думала, что тебе известно это название – группа только-только начала раскручиваться! Они вчера приходили, поздно вечером.
– То есть, и… Павел Жуков приходил, да?
– И он, разумеется, тоже, – ответила Рита, удивленная такой странной реакцией. – Вы знакомы?
– Я – с Жуковым? Да вы что, Маргарита Григорьевна, какое там! Просто… – и тут Рита заметила, что белое, как молоко, веснушчатое личико Светы заливается багрянцем.
– А-а, так ты, выходит, его поклонница? – улыбнулась она. – Тогда тебе повезло: полагаю, нам еще предстоит встретиться с ними со всеми! Но даже если нет, я возьму для тебя автограф Жукова, обещаю. А теперь напряги-ка свой мозг и скажи, к кому из твоих многочисленных знакомых мы можем обратиться за помощью!
– Так к дяде Толе же!
– Что еще за дядя Толя?
– Мамин брат. Он – настоящий гений по части компьютеров, работает в «Мегафоне» начальником по кибербезопасности.
– Отлично! – обрадовалась Рита. – Можешь с ним связаться?
– А то!
– А вот с этим, думаю, мы и сами справимся, – добавила Рита, кладя на стол ноутбук, добытый в квартире Саблина.
Как и обещала, Анна впустила ее в дом любовника, в котором он не жил, но сохранял за собой, продолжая платить аренду. «Мужчине нужна собственная берлога, – сказала актриса, когда Рита поинтересовалась, зачем зря тратить деньги, если они – пара. – Я не против: иногда с Мариком невозможно иметь дело, и тогда самое лучшее, чтобы он исчез и остыл!»
По толстому слою пыли на мебели было очевидно, что Саблин давно здесь не появлялся – видимо, с тех самых пор, как поругался со своей девушкой. Это показалось Рите странным, правда, оставалась еще одна возможность, обсуждать которую с Поморкиной, скорее всего, не стоило, – другая женщина. Но почему Саблин не зашел за вещами? Рита спросила у актрисы, чего не хватает в гардеробе певца, но та отвечала неуверенно, словно понятия не имела, что он обычно носит или берет с собой на отдых. Чемодан Марка, что примечательно, также обнаружился в стенном шкафу. Неужели он отправился в поездку налегке?