Я слушала Лорда и поражалась. Вот это силища, вот это харизма. Да он за своих глотки перегрызет. Ничего общего с тем кошмарным типом в Поттериане. Как он говорил, как страдал, как ненавидел. Я еще раз увидела всю историю, но совершенно с другого ракурса. Лорд — сильный лидер. Я сжала его ладонь:
— Я пойду с тобой. Если суждено, мы изменим этот мир. Если нет, я погибну, пытаясь.
Он улыбнулся легко, радостно. Так улыбаются дети, когда Вы дарите им чудесный воздушный шарик.
— Мы победим, Эйлин. Со мной мои друзья, моя семья и ты, мой волшебный подарок. Моя огненная гарпия нового режима, так ты себя назвала? Мне нравится, а Вам, друзья?
Из пустоты проступили темные фигуры. Их было одиннадцать. Одиннадцать мужчин медленно сбросили мантии — невидимки. Один из них выступил вперед, поклонился и четко сказал:
— Да, Лорд, мы согласны. Пусть она будет одной из нас. Тем более, что одно место уже вакантно.
Том легко поднялся с кресла, я тоже встала. Я была растеряна и не смотрела новым участникам нашей беседы в глаза. Лорд тихо спросил:
— А, так он признался?
Я рассмотрела знакомую фигуру. Абрахас Малфой стоял спокойно, говорил уверенно. Куда делся веселый шалопай гуляка? Передо мной стоял опасный хищник, уверенный в себе мужчина, серьезный аналитик. Он пояснил:
— Да, мы разобрались. Предатель уничтожен, мой Лорд. Пришлось повозиться, пока мы четко выявили все ниточки. Если бы не счастливая случайность (он кивнул в мою сторону), у Светлых все могло бы получиться. Нас ждало тотальное уничтожение.
Еще один знакомый силуэт выступил вперед. Антонин Долохов упал на колени и прошептал:
— Я не знал, мой Лорд, что ваш источник — моя Эйлин. Вернее другая женщина, которая теперь Эйлин. Моя Эйлин умерла, я понял только сейчас. Я заметил, что она очень изменилась, но внешность — то ее! Поэтому я решился взять у Абрахаса амулет. Простите меня, мисс. Я видел в Вас другую женщину и хотел ее вернуть. Теперь я вижу. Вы — совсем другая. Лорд, простите меня. Я готов понести любое наказание.
Лорд мягко поднял Антонина с колен и усадил в свое кресло.
— Я понимаю, друг мой. Старые грехи долго не отпускают. Мы пойдем вперед. Теперь мы должны сделать наш мир безопасным местом для наших детей, согласен, Антонин?
Долохов подобрался и четко сказал:
— Вы правы, мой Лорд. Мой сын вырастет и проживет свою жизнь в мире и безопасности. Я убью всех, кто мне помешает обеспечить счастливое будущее нашим детям.
Лорд кивнул.
— Все верно, Тони. Но мы обманем и очаруем их, мы же хитрые слизеринцы, они сами не заметят, как начнут петь нам хвалебные песни. Будут упрямцы, будут и жертвы. Возможно. Нам понадобятся все наши таланты, и все Вы. Невелика доблесть — умереть за идею. Доблесть — Выжить и выиграть. Мы победим. И наше оружие — не только меч. Наше оружие — перо и пергамент. Связи. Сплетни. Компромат. Лесть. Подкуп. Страх. И самое главное — управление толпой. Мы справимся, Тони.
С этими словами Лорд обнял Антонина, а тот заплакал у него на плече. Мне показалось, все присутствующие понимали, что оплакивает Долохов. Тот плакал по своей мечте, по настоящей Эйлин, он оплакивал ее смерть и свои ошибки. Неожиданно выступил очень высокий мужчина со славянскими чертами измученного лица. Он глухо произнес:
— Лорд, прошу, убейте меня. Я могу предать.
Он обвел невидящими глазами остальных мужчин и застонал:
— Я видел в омуте, я всех предал. Как я мог? Я не знаю. Как мне жить теперь? Я предал Вас всех…
Малфой мягко положил ему руку на плечо и громко сказал:
— Мы пришли к выводу, что ты был не в себе. Ты не предавал. Мы уверены.
Лорд и остальные подтвердили:
— Мы верим тебе, Игорь.
Я молча стояла и думала о бликах огня в камине и сгущающихся сумерках. Потом как-то неожиданно Лорд стал меня знакомить с остальными, я плохо их запомнила. Кажется там был Лейстрандж старший, Розье, Гойл, еще кто-то. Я кивала и пожимала протянутые руки, у них так принято — пожимать своим руки. Это мне шепнул Лорд, кажется. Все вокруг слилось в однообразный цветной гул. Потом мы ужинали все вместе. Суровые воины превратились в светских щеголей, они шутили, беззаботно смеялись, за столом царила непринужденная атмосфера. Лорд посадил меня рядом и постоянно придерживал, но я была слишком истощена, чтобы адекватно соображать. Я выпила два бокала вина и отключилась.
***
— Антипохмельное или отрезвляющее?
— Тише, не кричи пожалуйста… Головушка моя бедная. Как Вы тут живете? Водки нет, сметаны нет, сало паршивое, и рассолу нет!
Я спряталась под одеяло полностью и слабо поскуливала, но Лорд вытащил меня и со словами:
— Значит антипохмельное, — влил в меня мерзко пахнущее варево.
Через пару минут в голове посветлело, но вылезать все равно не хотелось. Лорд ласковым голосом театрального соблазнителя сообщил:
— У меня ванна точно такая же, как ванная старост в Хогвартсе. Неприлично огромный бассейн, на громадных окнах во всю стену мерцают витражи. Кранов даже больше, чем в школе, а пена искрится всеми цветами радуги. Запах пены можно выбирать из тридцати трех ароматов. Хочешь?
Я взвизгнула и деловито поинтересовалась:
— Поможешь разобраться?
***
Ванная комната была самым прекрасным местом на свете. Удивительным чудом, волшебством, вечным подарком, полным прекрасной магией. Трехуровневый фонтан в центре приковывал к себе взгляд. Из множества бронзовых кранов в бассейн, полный пены, лилась разноцветная вода. Вся комната облицована мрамором. На витражах повторялся короткий сюжет: веселый толстяк -солнце дрался на мечах с мрачным желчным лунным диском. Они побеждали с переменным успехом, когда победитель — солнце, то яркие лучи заливали комнату, с потолка в воду опадали душистые лепестки тропических цветов и проносилась стайка испуганных бабочек, если же луна брала верх, то в темнеющей комнате начиналась дискотечная вакханалия падающих звезд, комет и снежинок, проскакивающих по комнате. Затем следовал пятиминутный перерыв, солнце и луна спокойно кружились по краям витража, но постепенно они начинали бросать друг на друга негодующие взгляды, с лязгом доставались мечи из ножен и десятиминутный бой начинался вновь. Необыкновенно красиво!
Секс с Томом был просто чудом, я прямо ожила. Он был сильным и нежным, таким, как надо. События предыдущего дня отдалились и подернулись дымкой.
***
— За кого ты обычно болеешь, за солнце или луну? — Поинтересовалась я у Лорда за завтраком, надкусывая тост с джемом и размазывая вечную овсянку по тарелке.
— По настроению, я же сам их придумал, — он наморщил лоб, — зависит от времени года, состояния здоровья и чего-то еще, например сегодня мне нравилось смотреть на твое лицо в сумраке и таинственном тумане…
Он засмеялся беззаботно, легко.
— Слышали бы меня сейчас мои последователи… С ума сойти, я всерьез раздумываю, что тебе идет больше — цветы или звезды? Я жесткий суровый мужик, я планирую государственный переворот, я занят разработкой акций устрашения, но при этом я хочу мороженого, представляешь, первый раз за двадцать лет!
Он щелкнул пальцами и на столе появилась большая миска с шоколадными, ванильными и розовыми шариками.
— Подумаешь, не всегда же настоящему мужику спать на голой земле и вгрызаться зубами в кровоточащее сердце лично пойманной добычи, — проворчала я в ответ, проворно загребая побольше шоколадного мороженого в свою ложку.
Больше я его не боялась. Вообще. Вопиющих признаков сумашествия не наблюдалось, а за время работы я такого навидалась, что сидящий напротив мужчина выглядел образцом здравомыслия.
Мы переместились в курительную комнату, великолепно сваренный кофе оттенял изысканный аромат сигары Лорда, я наслаждалась тонкой дамской сигаретой и сладостным ощущением покоя и безделья. Лорд приказал (?) попросил (?) задержаться у него на пару дней и я уже получила «благословение» от тетушки с короткой припиской от Ирмы: «Наконец-то!» и осторожное пожелание «хорошо повеселиться» от шефов. Кстати, Сиггинсу я позвонила по обычному телефону, который нашелся у шефа в отдельной комнате рядом с телевизором и стопкой свежих газет. Записку тете отнесла неприметная серая сова и вернулась с ответом. Благодаря моей паранойе тетя была уверена, что у меня все хорошо, я не под принуждением и в безопасности. Код был простой, поэтому действенный. Если мне нужна была помощь, я должна была ввернуть в текст любое число, обозначенное цифрами от нуля до девяти. Если же я отсылала записку по своей воле, то любое число нужно было прописать буквами. Текст записки гласил: «Задержусь в гостях на два дня. Целую. Эйлин».
Мои родственницы решили, что у меня роман. Я же не была в этом так уверена. Между тем Лорд заинтересованно спросил:
— Открой тайну, как тебе удается так легко переключаться? После такого шока, как я устроил тебе вчера, я бы еще месяц скулил под одеялом.
Я четко представила себе скулящего Лорда и рассмеялась:
— Думаю, это защитная реакция…
Он меня перебил:
— Ты говоришь о том адском лабиринте, по недоразумению заменившему тебе мозг? Тогда вопрос снимается. Эйлин, ты уже поняла, что я постарался рассортировать свои воспоминания о посещении твоей головы и сбросил их в думосброс?
Я кивнула:
— Ты все показал своим друзьям?
Он содрогнулся.
— Нет, Эйлин. Далеко не все. Поверь мне, если бы Абрахас посмотрел раздел «ГарриДрака», то Поттеры были бы уже мертвы. Все. Во избежание. Малфой — плейбой и ловелас, но он гетеросексуален до мозга костей. У них в Роду рождается только один ребенок, всегда мальчик. Стать гомосексуалистом у него меньше шансов, чем у меня превратиться в балерину. Их очень строго воспитывают и каждый Малфой знает свои обязанности. И не волнуйся так, я заметил, как тебя пугают расспросы о творчестве фанатов. Я понял. Не скрою, есть большое искушение найти малыша Грейнджера и тихонько удавить. «Томиона» невозможна. У меня хороший вкус и лохматые грязнокровные заучки меня не привлекают. В моей истории возможен только один пейринг, довольно редкий. Том/Эйлин. Тебе нравится?
Я кивнула. Он легко поцеловал мою ладонь и продолжил:
— Как я взбесился, когда понял систему твоего фандома, я спалил пол-библиотеки, но потом успокоился. Фандом — слепок общества, извращения и уродства встречаются в любой популяции. Гениальность соседствует с хаосом, похоть — с героизмом и так далее. Каждый выбирает то, что ему подходит. Лучше пусть пишет о БДСМ, чем держит в подвале парочку жертв. Так что не волнуйся, мусор меня не волнует. Но, Эйлин — скрестить меня с директором, это слишком!
Я втянула голову в плечи, он обнял меня, успокаивая:
— Дамблдору бы тоже не понравилось, я уверен. Зато я вытащил прелестный компромат на Дамблдора. Даже не нужно ничего выдумывать. Мы эффектно смешаем правду и вырезки из твоих фанфиков и подсунем думосбросы правильным людям в правильное время. У тебя богатая фантазия, так что это будут истинные воспоминания, Эйлин! Это подтвердит любая экспертиза. Ты — бомба, гарпия моя…
Глава 27
Я задумчиво рассматривала атрибутику Общественной Организации «Друзья крупов». Деньги мне выделили, добро дали, могу творить. Ну почему маги такие упертые? Я же не пиарщица, технологии-то отличаются. Но делать нечего, придется заниматься «деланьем президента». Это цитата, Тедди Уэйт выпустил такую книжку в США, в 1960 году. Хорошо, что я о ней вспомнила и вездесущий Абрахас мне ее притащил. Я прочитала книгу, набила закладками и моими заметками на полях и побежала к «Тех.Совету» докладываться. Это я «Ближний Круг» так переименовала. Они все обалдели, когда узнали, как они теперь называются. Они очень славные оказались, мы сработались. Они поскуливали от моего напора, но коварные Малфой с Долоховым только посмеивались и обещали большие потрясения. С Тони мы подружились, он больше не пытался меня завоевать и соблазнить, зато сосредоточился на установлении доверительных отношений с Северусом.
Мы сильно поругались только один раз, когда Долохов примчался с гениальной идеей ввести Северуса в род Долоховых с изменением имени на очень русское «Силантий». Я орала минут десять, но имя Северус отстояла. Максимум я согласилась на имя «Север», но тут уже возразил Лорд. Он тихо, но очень доходчиво объяснил, что ребенок будет с матерью (со мной) и войдет в род Гонтов, когда я прекращу дурить и выйду за него замуж. Моя дурость заключалась в том, что я не хотела съезжать от тетушки и добавлять ребенку стресса, когда он только освоился. Еще я побаивалась, что официально получив меня в жены, Том заставит меня рожать и/или запрет в доме от любых опасностей. А им без меня справиться с моими идеями будет очень сложно. Он и так порывался ограничить мою свободу, предлагал бросить работу…