— Не ешь мою маму! — Северус отчаянно стучал кулачками по доступной ему части взрослого мужчины.
Антон удивленно развернулся к муравью, который побеспокоил его и неожиданно малыш попал «куда надо». Долохов взвыл и согнулся, я рывком подхватила ребенка на руки, потому что любой мужик в порыве защиты самого дорогого своего органа может и пришибить ненароком.
Глаза у Долохова были очень большие и грустные. Романтический момент был потерян. Мне было немножко жалко его, но сдержать смех не получилось. Малфой ржал, я смеялась до колик, Северус хихикал за компанию. Антон аккуратно разместил себя в углу дивана и буркнул:
— Сволочи…
Я спустила сына на пол и сказала:
— Разрешите представить, мой сын Северус.
Сынок вставил свои «пять копеек»:
— И кот Васька.
Васька торжественно прошествовал к дивану, сел прямо напротив Долохова и принялся издевательски вылизывать свое «самое дорогое». Малфой уже просто постанывал от смеха. Я тоже почти икала. Сын подошел поближе к сидящему мужчине и поинтересовался:
— И все-таки, зачем ты ел маму?
Долохов молчаливо разглядывал ребенка. Я решила придти к нему на помощь:
— Сынок, он не ел меня, скорее … м-м-м, здоровался.
Ребенка было не провести:
— Что-то папа так с тобой не здоровается.
Упоминание о моем муже заставило Долохова нахмуриться. Он сложил руки на груди и уставился на моего сына. Ребенок зеркально повторил его позу. Я посмотрела на них, сглотнула и перевела мутный взгляд на Малфоя. Тот ошарашено произнес:
— Тони, да он твой сын, ну просто зеркальная копия. Даже зелье родства не нужно.
У меня с Тобиасом нет совершенно ничего общего.
Глава 11
Антонин неловко погладил ребенка по голове, встал, слегка скривился и решительно взял меня за руку:
— Нам надо поговорить.
Я уверенно освободила свою конечность.
— Нет, Антон, не сейчас. Слишком много всего произошло, у меня в голове все смешалось, я пока не готова.
Вдруг здоровенный мужчина тяжело бухнулся на колени. Он прижался к моим ногам и вымученно заговорил:
— Прости, прости меня, Бес попутал. Я только тебя люблю, я пять лет ни с кем не встречался, света белого не видел. Искал тебя, всюду искал. Видел на вашем гобелене, что жива, а найти не мог. Веришь — каждый день к гобелену бегал, боялся траурную рамочку увидеть. Каждый день… Обидел я тебя, сильно обидел. Теперь вижу, что даже сильнее обидел, чем думал.
Он поднял на меня глаза. В глазах плескалось раскаянье. Он мучительно выдавил:
— Прости меня, ради Бога.
Я автоматически ответила:
— Бог простит.
Он дернулся и опустил лицо. Я потянула его вверх:
— Да простила я тебя, встань, пожалуйста. Но сейчас уходите. Прошу. Уходите. Я пошлю сову. Обещаю.
Антонин поднялся, зачем-то поклонился мне в пояс, взял Малфоя под руку и решительно выволок того из дома. Я бессильно опустилась на пол. Книззл подбежал и начал тереться об меня, малыш устроился рядом. Я немножко посидела, закрыв глаза, потом встала и пошла за карандашом и бумагой. Мне нужно проанализировать новую информацию.
Конечно, сразу сесть с бумагами у меня не получилось. Отвлеклась на приготовление пищи, кормежку, бытовые хлопоты. К приходу Тобиаса я оказалась совершенно не готова. Он был трезв, но вид имел помятый и под глазом у него расплылся фиолетовый синяк. Ухо тоже пострадало, досталось и одежде. Тоби получил от меня горячей воды, чистое белье и горячий ужин. Также я обработала его ссадины, не слушая его шипенья. На звуки и запахи еды из комнаты сына вывалился Васька. Ребенок крепко спал, но книззл, видимо, проголодался. К моему изумлению, Тобиас подошел к Ваське и принялся его весело тормошить, приговаривая:
— Нашелся, нашелся Бандит. Как хозяйка тебя искала, переживала, как плакала. По людям так не плачут, как она по тебе сокрушалась.
Васька счастливо мурчал и подставлял пузо. Вот это да. Книззлы чувствуют плохих и корыстных людей, а Тобиасу он пузо подставил, это высший знак доверия. Обалдеть. Как говорила Алиса: "Все страньше и страньше…"
Я ничего уже не понимаю. Думала узнаю что-то о себе и станет проще. Нет, стало еще запутаннее. Потом думала, встречусь с «женихом» — станет понятнее. Нет, еще запутаннее. А теперь еще муж добавил туману. Да когда же это кончится? Тем временем Тоби удивил меня вопросом:
— Так ты про это говорила, что твой Васька не совсем кот? Уши и хвост? Вижу, да это просто порода такая, здоровый зверь конечно, но славный. Хорошо, что ты его нашла. Жалко было животину. Я боялся, что те собаки разорвали его, но нет, жив и мурчит, да, Бандитище?
Тоби мне радостно улыбнулся и наконец-то удивленно спросил:
— Ты как-то по-другому выглядишь? Брови выщипала что ли? Тебе идет…
Фэйспалм. То ли смеяться, то ли сковородкой огреть. Мой муженек встал, потянулся и пошел вверх по лестнице. До меня донеслось:
— Я завтра в первую смену работаю, вставать рано. Васька пусть спит со мной.
Я бессмысленно пялилась в потолок. Очень хотелось напиться. Останавливало меня только то, что Северус мог увидеть пьяную мамашу. Как говорится: мать-пьяница — горе в семье. Я плюнула на грязную посуду и пошла спать.
Ворочалась я долго, но уснуть так и не смогла. Вырисовывалась следующая картина:
Я была невестой Долохова, очень его любила, настолько, что даже ему отдалась. Видимо, незадолго перед свадьбой. Я забеременела. Потом он чем-то меня обидел, тут же меня кто-то проклял и я сбежала. Возможно, что о проклятии я не знала. Каким-то непонятным образом познакомилась с Тобиасом и тогда же потеряла кота. Как-то вышла замуж за Тоби, родила, он признал ребенка (интересно он знает, что сын не его?) и прожила в изоляции от маг мира четыре с половиной года, теряя магию и силы. Тобиас по моей просьбе искал кота, но не нашел. Потом я провела какой-то ритуал, провела неправильно, в результате чего исчезла личность Эйлин и появилась моя. С мужем у нас прохладные отношения, секса нет все время что я здесь, и он не требует. То ли привык, то ли не хочет, то ли не может, но не суть. Но при этом выгонять меня он не пытается, домой идет с удовольствием и почти не хулиганит. Пытается даже заботиться. Странный он. Загадка. И книззлу нравится. Не понимаю. Тони меня «нашел» в больнице и прилепился, как банный лист. Лепетал что-то о бесе, который его попутал. Ну да, ну да. Изменил он, скорее всего, бедной девочке, черт лохматый, а она узнала. Для него тьфу, для нее шекспировская трагедия. Сбежала почему понятно, но остаются другие вопросы: кто ее (меня) проклял? Кто враг? Откуда взялся Тоби? Почему провела ритуал именно сейчас? Кто-то помог и нашел для нее этот ритуал или она сама его вспомнила? В чем роль тетушки? Куда делся кот? М-да, последнее несущественно. Кот нашелся и ладно.
И еще: был ли факт измены единичным, или Тони гулял напропалую? Была ли вообще любовь с его стороны или Эйлин — просто подходящая партия? Сейчас его гложет вина, опять же обретенный сын усиливает чувства, это понятно, но вот, допустим, я расплывусь, размякну, кинусь в его объятья, а через полгода окажусь запертой в пыльном мэноре с домовиками и совами. Стану рожать как конвейер от скуки, хочу ли я этого? И вообще, самый главный вопрос — как будет лучше моему ребенку? Ответ однозначен. С настоящим отцом. Значит, надо остаться с Тони, но на моих условиях. Придется идти на поклон к тетушке. Мне опять нужны деньги. Внешность я оптимизировала, пора найти свое место в социуме. Надо еще принять во внимание, что рядом с ним у меня наступает размягчение мозга. Нужно не допускать. Вполне возможно, что этот гад пользовался этой моей слабостью и раньше. Теперь у него этот номер не пройдет. Может выскочить за уютного Сметвика? Тоже вариант, нужно выбрать лучший.
Глава 12
Я сидела за столом и рассеянно крутила в руках тетушкин кошелек. Северус, пыхтя, рисовал книззла, развалившегося на окошке. Васька позировал от души. Для раскраски серой шкурки ребенок использовал зеленый и оранжевый карандаши. Мне до дрожи не хотелось разбирать почту. Чуждая мне среда, чужие люди, что они могут мне написать? И зачем? Не понимая правил магического мира, я легко могу вляпаться и стать пешкой в чужой игре.
Мысленно скрутив фигу в левой руке, я взялась за пергаменты. Пять штук оказались от Долохова, с просьбой о встрече и невнятными признаниями, одно — официальное от Сметвика с напоминанием о приеме в среду, два письма — от Ирмы с неинтересными мне сплетнями о наших бывших сокурсниках, и последнее, вишенкой на тортик, из Грингготса, с уведомлением, что мой сейф пуст и поэтому аннулирован четыре года назад. Та куча сов, от которых меня отбил верный Васька, это автоматически высылаемое уведомление о закрытии счета. Я насчитала 16 штук с периодичностью — один раз в квартал. Теперь ясно, наконец-то письмо нашло адресата, вот совы разом и прилетели. Отсутствие вкладов тоже понятно, если бы у Эйлин были какие-то деньги, она бы не жила в таких стесненных условиях. Напоследок я достала записку из кошелька.
«Эйлин, нам нужно поговорить. В закрытом отделении кошелька ты найдешь пуговицу, это порт-ключ к моему дому. Приходи с сыном, как будешь готова. Жду тебя по вторникам и четвергам к пятичасовому чаю. Любящая тебя, тетя Гризельда
P.S. Потрать деньги поскорее (это не последние) и повеселись как следует! Целую»
Позерша. Как же — жду на «five o’clock tea» Типичная леди.Я решила не откладывать встречу, тем более, что сегодня аккурат вторник. Я успела переделать все домашние дела, приготовить ужин для Тоби, написать записку для него же, проинструктировать и ответить на кучу вопросов Северуса насчет перемещения способом «порт-ключ» и выкупать кота.
Без пяти пять пополудни я обняла сына и мы одновременно схватились за большую зеленую пуговицу. Оууууу! Ааааа! Все, что написано про такое перемещение — правда. Я думала, что меня выворачивает наизнанку через пупок. Ужас, ужас. Я свалилась на землю в позе звезды. Сверху на меня упал Северус. Хорошо, что я ожидала какой-нибудь пакости от волшебников и надела плащ. Кое-как мы отряхнулись и огляделись. Мы попали ровно на грядку с какими-то мягкими травами, так что нам повезло, потому что рядом были многочисленные кусты красивых и колючих роз. Чуть дальше, под тенью раскидистого дерева, стоял накрытый стол, кружевные салфетки белели на фоне розоватого прозрачного фарфора сахарницы и изящных креманок. На ажурном стуле, гордо выпрямив спину, сидела статная моложавая дама неопределенного возраста. Она изящно держала кружку с дымящимся напитком. Ей прислуживал немолодой лакей в смокинге и белой салфеткой через руку. При нашем появлении он даже не дернулся. Тетушка повернулась ко мне лицом и легко улыбнулась:
— О, дорогая, ты как раз к чаю. Я велю подать шоколадные кексы для моего внука.
Мы прошли к столику. Северус радостно подергал меня за руку:
— Мама, вот тетя Гризельда. Это она мне сказала, что ты сильная и красивая ведьма, что я — весь в тебя, что я — достойный сын своей матери. Помнишь, я тебе рассказывал? А еще она мне дала шоколадную лягушку, но она от меня ускакала, и еще…
— Солнышко, я — твоя бабушка Гризельда. Подойди ко мне, дитя мое, я так хочу тебя обнять.
Северус неуверенно посмотрел на меня и спросил:
— Мама, ты же говорила, что мои бабушки умерли? — он еще раз поглядел на тетю, вздохнул, и вдруг решился, отпустил мою руку и с разбега попал в раскрытые объятия смеющейся женщины.
— Глупо отказываться от бабушки, да, мам? — сын хитро мне подмигнул.
Ребенок уселся на стул и, болтая ножками, занялся кексом. Я приходила в себя, потихоньку разглядывая тетушку. Одновременно я пила вкуснейший чай с молоком и сахаром. Наконец, я решилась:
— Тетушка, я безумно благодарна за заботу, за деньги. За все-все, но хотела бы предупредить, что у меня некоторые проблемы с памятью. Я мало что помню кроме последних нескольких месяцев.