— Прости. Просто теперь, когда Снейп наконец отменил отработки, я думала, ты будешь больше времени проводить с нами.
— Я и провожу. Разве нет?
— Ты когда в последний раз в Хогсмиде с нами был? На Хеллоуин? Так уже Рождество на носу.
— На Хеллоуин, — подтвердил Гарри, а сам подумал: «И то только потому, что Северус дежурил».
— Месяц назад! Я, допустим, рада, что ты стал меньше носиться со своей метлой…
— На метле.
— Не важно! Но…
— Я учусь, — отрезал Гарри, чувствуя, что теряет терпение. — Учусь, разве не этого ты всегда добивалась от нас с Роном?
— Да, но…
— Последнюю контрольную по зельям я на сколько написал?
— На «Слабо»! — торжественно напомнила Гермиона.
— Что у Снейпа значит «Выше ожидаемого». Никакого «Тролля», верно? И за эссе по трансфигурации МакГонагалл меня хвалила.
— Да, но…
— Так в чем тогда дело? С каких это пор учеба отошла для тебя на второй план? Давай, излагай, потому что я иду учить историю магии.
— И даже не попросишь у меня конспект?
— Нет, Биннс излагает скучно. Полистаю учебники. Список вопросов у меня есть.
Гермиона обижено посмотрела на него и, пожав плечами, ушла.
— Круто ты с ней. Чувствуется влияние… — раздался знакомо тянущий гласные голос.
— Заткнись, Малфой, — Гарри перехватил у него стопку учебников и направился в библиотеку.
— Знаешь, Потти, ты прямо на человека похож становишься. Иногда. Когда не употребляешь столь вульгарных выражений.
— Даже когда я их употребляю, я все равно больше похож на человека, чем некоторые хорьки.
— Я могу и в нос дать.
— За правду?
— Примитивный грифф!
— Змеюка пучеглазая.
Привычно переругиваясь, они зашли в библиотеку и устроились за дальним столом.
— Малфой, дай конспект посмотреть.
— Бегу, роняя по дороге части туалета, Поттер. Ты будешь дрыхнуть, утомленный вином и любовью, а я за тебя лекции пиши? Возьми у своего бобра-заучки.
— Не оскорбляй Гермиону!
— Она зануда. И уродина.
— Ты тоже, знаешь ли, иногда чересчур заумный.
— Я — само совершенство, Поттер. Просто ты слишком примитивен, чтобы оценить меня по достоинству.
— Дай конспект, совершенство, не жлобись.
— А ты мне что?
— А я тебе — дату следующей контрольной по зельям.
— И вопросы к ней. Без вопросов я даже заглянуть в свою тетрадь не позволю!
— Ну и не надо. Я по книге.
Малфой фыркнул и углубился в чтение. Повисло недолгое молчание.
— Малфой.
— Отстань, Поттер, как только декан тебя выносит?
— Тебе твой супруг, наверное, вообще рот кляпом затыкает.
— Чушь! Ему нравится, как я использую иногда свой язык… Черт! Теперь у меня из-за тебя эрекция!
— Сам винова…
— Что?! — Джинни, которую никто не заметил, вышла из-за ближайшего стеллажа с книгами и теперь стояла у их стола с широко распахнутыми от шока глазами. Из чернильницы, которую она держала в руках, на их конспекты потекла тонкая струйка чернил.
— Уизлетта! — рявкнул Малфой, очищая от пятен свой драгоценный конспект. — Тебя твоя жирная мамаша не учила, что подслушивать…
— Заткнись, Малфой! — вмешался Гарри, одновременно пытаясь сообразить, как много успела услышать Джинни.
— Ты и он! Ты с… с этим! — разрешила его сомнения сама Джиневра, скривившись от отвращения. — Ты… ты… ты гей!
— Поздравляю, мисс Очевидность, — ехидно заметил Малфой. — Теперь, когда мы все выяснили, ты со спокойной совестью можешь пойти порыдать в уголке.
— Гарри? — Джинни смотрела на него огромными глазами и так явно хотела, чтобы ее разубедили, что это выглядело одновременно смешно и жалко.
— Джин, я…
Поняв его правильно, Джинни не стала слушать глупые оправдания, а, развернувшись, поспешно выбежала в коридор.
— Зато эрекции как не бывало, — философски заметил Малфой. — Так тебе нужен конспект или нет?
Гарри вздохнул и подтянул к себе многострадальную тетрадь. При мысли о том, что следовало бы догнать Джинни и объясниться с ней, к горлу подкатывала тошнота. А потому он легкомысленно отмахнулся от неприятных мыслей и с головой погрузился в мир кровавых восстаний гоблинов.
Глава 12. О терпении, взаимопонимании и любви к науке
— Ты встречаешься с Хорьком! — обвиняюще заорал Рон, стоило Гарри переступить порог общей гостиной в гриффиндорской башне. — Как ты… Тьфу, гадость какая! На кого ты променял Джинни?!
Гарри был готов к чему-то подобному, а потому спокойно закрыл портрет и обвел взглядом всех невольных свидетелей вечернего представления. В углу у камина Гермиона безуспешно пыталась утешить Джинни, одновременно бросая на него обеспокоенные взгляды.
— И что? — спросил, наконец, Гарри.
— Ты даже не отрицаешь?!
— И не подтверждаю.
— С гадким слизнем! Да он… его папаша — Пожиратель Смерти! Как ты мог, Гарри?!
— Его отец оправдан Визенгамотом.
— Да он откупился! Тебе ли не знать, что он… он… Богатенький засранец!
Все-таки общение со Снейпом и Малфоем оказало определенное влияние на Гарри. Сложив руки на груди, он окинул покрасневшего от возмущения Рона с ног до головы холодным взглядом и заметил:
— Мне казалось, что финансовое положение человека — его личное дело, и на отношение к нему других адекватных людей оно влиять не должно. — Рон покраснел еще больше, хватая ртом воздух — бедность семьи Уизли была его больным местом. — Более того, мне отчего-то казалось очевидным, что дружба — дело добровольное. И я могу сам решать, с кем и как мне общаться. Это не говоря уже о том, что человек, считающий себя другом, во-первых, не станет бросаться обвинениями, даже не попытавшись разобраться, а во-вторых, будет с уважением относиться к выбору своего друга, к его партнеру или к объекту… иного личного интереса.
Рон скрипнул зубами.
— А мне казалось, что ты помнишь, сколько неприятностей доставили нам Хорек и его папаша! Они Джинни чуть не убили!
— Ну, никто не заставлял ее изливать душу артефакту сомнительного происхождения.
— Спятил, — тихо, но отчетливо произнес Дин, воспользовавшийся случаем, чтобы обнять Джинни. — Сдувшийся герой. Жополиз пожирательский.
Гарри выхватил палочку одним молниеносным движением.
— Повтори!
— Хватит! — сказала Гермиона, до этого молча наблюдавшая за происходящим. — Гарри, убери палочку. Никаких дуэлей! Дин! Да что за детский сад! Гарри, от тебя я не ожидала.
— Ну да, думала, что я, как всегда, буду стоять и заикаться, пока Рон на меня орет? Я больше не хочу. Пусть научится сдерживаться, я, в конце концов, никому из вас ничего уже не должен. Даже Волдеморта убивать.
— Его уже за тебя благополучно грохнули, — ввернул Симус.
— Вот именно. Так что поищите себе другой предмет неусыпного интереса. А я буду общаться, с кем хочу.
— Ты стал таким же эгоистичным ублюдком, как этот твой недобитый наследник темного рода.
— Позволь заметить, что Блэки — тоже не самая светлая семья, и только такие узколобые люди как ты, Рон, могут считать, что кровь можно вытравить криками «магглы — наши братья».
— Ах ты…
— Что здесь происходит? — в гостиную вошла МакГонагалл, которую, видимо, позвал кто-то из младшекурсников. — Мистер Уизли, вы хорошо себя чувствуете?
— Отлично, профессор. Офигенно чувствую себя. Зашибически просто.
— Язык, мистер Уизли. Мистер Поттер, потрудитесь объясниться.
— Моим одноклассникам не нравится, что с некоторых пор я сам решаю, с кем мне проводить время, мадам. Скажите, разве у нас есть негласное правило, запрещающее общение с представителями других факультетов? Разве профессор Дамблдор не говорит перед каждым распределением, как важно…
— Разумеется, мистер Поттер. Межфакультетские распри — отвратительное явление, которое нужно всячески изживать. Расходитесь по спальням. Отбой через пять минут. И чтобы я больше не видела, что ученики моего факультета отрицают саму суть дружбы. Пусть и с представителями других домов.
— Даже с Пожирателями? — выпалил Рон.
МакГонагалл повернулась от портрета, до которого успела дойти и очень холодно спросила:
— А вы, мистер Уизли, у нас верховный судья Визенгамота? Простите, не знала, — и с достоинством удалилась, оставив Рона не только не убежденным, но и еще более раздраженным.
— Тебе лучше мне не попадаться, — процедил он, глядя на Гарри.
— Прятаться я от тебя не собираюсь точно, — ответил тот. — Так что побереги свое сомнительное красноречие для другой аудитории.
— Ты стал говорить, как Снейп, — выплюнул Рон и, резко развернувшись, ушел в спальню.
Остальные тоже разошлись, бросая на Гарри презрительные взгляды. Джинни же вообще прошла мимо, не глядя на него.
— Ты можешь дружить с кем хочешь, — не слишком уверенно сказал Невилл, которого Гарри поначалу даже не заметил. — Но я бы на твоем месте был осторожен. Нельзя доверять людям, способным причинять боль другим. Это я о Малфое, если что.
Пока Гарри соображал, что ему ответить, Невилл, тяжело ступая, ушел в спальню.
«И я еще втайне надеялся, что меня поймет хоть кто-нибудь, — огорченно подумал Гарри, уже отчасти жалея, что не сдержался. — Даже Невилл меня поучает».
В такие моменты тоска по Северусу становилась почти невыносимой, хотелось спуститься в подземелья и убедиться в том, что он кому-то нужен. Пусть супруг будет обычным — чуть отстраненным, пытающимся соблюсти дистанцию и держать себя в руках. Даже при всех их многочисленных разногласиях, безмолвных ссорах, когда они могли молчать весь день, лелея каждый свою обиду, Снейп всегда был для Гарри тихой гаванью, убежищем, прочно ассоциировался с безопасностью и поддержкой, — то есть именно с тем, чего ему иногда так не хватало с друзьями и даже с Сириусом. Просто поддержки и понимания.