Сириус рассмеялся:
— Ну это-то я понял, малыш. Не совсем уж я бестолковый. И то, что ты… весело провел время, мне известно. Веселый квартал, а? Мой маленький крестник теперь настоящий мужик, верно? — он хлопнул красного как маков цвет Гарри по плечу и расхохотался. — Все правильно, Гарри, восемнадцать — это даже чуть поздновато, мы с Джи расстались с девственностью в шестнадцать. И ничуть об этом не сожалели.
— Откуда ты… узнал, а?
— Ну ты помнишь, какая у меня аниформа, верно? Так вот, запах девственного, чистого мальчика и хорошо порезвившегося самца сильно различаются, Гарри. Думаю, Ремус тоже в курсе твоего небольшого вояжа. Кстати, опережая твои возможные страхи на эту тему — все маги бисексуальны, так что то, что первым у тебя был мужчина, не волнует меня ни в малейшей степени.
— Откуда…
— Оттуда же.
— И ты знаешь, кто?
Сириус снова рассмеялся, запрокинув голову, а потом лукаво ему подмигнул:
— Ну я анимаг, а не Мерлин, Гарри. Я лишь знаю, что мой мальчик теперь мужчина. А что до пола твоего партнера, так это я просто… попал пальцем в небо, Гарри. Взял на понт, как говорится. На будущее — не спеши признаваться, даже если тебе кажется, что всем вокруг все известно. Пока ты сам не подтвердил, я и не знал.
— И как ты оказался на Гриффиндоре, хотел бы я знать? — чуть расслабившись, спросил Гарри, радуясь смене темы разговора.
— Просто хотел быть на одном факультете с Джеем. А уж в том, что он попадет на Гриффиндор, я не сомневался. Малыш, я никого не собираюсь посвящать в подробности твоей личной жизни, не переживай, — широкой ладонью Сириус потрепал его по волосам, внимательно глядя в глаза. — Если ты захочешь со мной поговорить — о чем угодно — я буду рядом. В любое время дня и ночи, договорились? Я всегда на твоей стороне. Ты мой сын, Гарри. Мой наследник. Блэки, какими бы я их ни считал, никогда не оставляли своих. Даже я, выжженный с гобелена своей обезумевшей от горя матерью, не потерял права наследования. Мне было куда возвращаться из Азкабана. Ты мой. Ты наш, Гарри. Ты Блэк в гораздо большей степени, чем можешь себе представить, хоть я и не усыновлял тебя. Помни об этом. Ты не один. Я больше никогда тебя не подведу.
Гарри, едва удерживаясь от того, чтобы кинуться Сириусу на шею и рассказать ему все, только кивнул и смог выдавить:
— Я… спасибо. Я… правда благодарен. Спасибо.
Сириус на мгновение крепко обнял его и, совершенно серьезно, без улыбки, кивнув, вышел.
Гарри спрятал запылавшее от стыда лицо в подушке, пытаясь не разрыдаться, и тихо, длинно, прочувствованно выматерился. Похоже, он обнаружил еще одну особенность проведенного ритуала — обсудить его он мог только со Снейпом. И почему-то с Кричером.
***
Первое сентября приближалось с неумолимостью идущего к цели гриффиндорца. Шумиха вокруг неожиданной скоропостижной кончины якобы бессмертного Волдеморта должна была утихнуть еще нескоро. Снейпа таскали на допросы в Аврорат почти каждую неделю, но на чертова змея, как говорят в народе, где сел, там и слез. Добиться от него, как так получилось, что обычное зелье увеличения магической мощи убило самого сильного мага современности, не вышло. Снейп твердил одно и то же: был шпионом Ордена, варил зелья, добывал информацию (перечень сорванных операций Пожирателей прилагался), контактировал только с Лордом, Беллатрикс, Люциусом Малфоем и обоими Лестранжами. Больше никого не знает, не видел и не слышал. Ну, разве что оборотней (список прилагается). Нет, он не знает, почему так подействовало самое обычное зелье. Он лишь чуточку нарушил дозировку, это должно было свести действие зелья на нет, но не убить же.
Дамблдор подтвердил, что Снейп добывал информацию для Ордена Феникса, и после многочисленных допросов, в том числе и с Веритасерумом, от Снейпа отстали. Наградить не наградили, но и о заключении в Азкабан речи не было. О ритуале, к облегчению Гарри, Снейп никому ничего не сказал, но чутье, не раз спасавшее Поттера из многочисленных переделок (взять хотя бы бой с василиском на втором курсе), подсказывало ему, что последний год в Хогвартсе будет для него веселым.
Сириус крестника не доставал. Иногда Гарри ловил на себе его обеспокоенный взгляд, но до разговоров по душам дело больше не доходило. Гермиона занялась исследованиями пророчеств и процентов их исполнений. Рон отдалился от Гарри. Выяснил, что борьбы с мировым злом не будет, значит, и славы не будет тоже. Что великий Гарри Поттер, победивший Того-Кого-Нельзя-Называть еще младенцем, вовсе, оказывается, никакой не избранный. Нет никакой тайны, и Гарри — обычный подросток с не самым простым характером, к слову.
Гарри же и сам не искал общения. Он вообще многое переосмыслил за эти две недели, что прошли со времени его судьбоносной вылазки в Лютный. За одни-единственные сутки он умудрился попасть в плен к Волдеморту, заключить брак, потерять девственность и оказаться… он предпочитал считать себя бисексуалом. Это если не учитывать того, что в мужья… в старшие супруги ему достался Снейп. Снейп!
Все было бы ничего, Гарри даже смог бы себя убедить, что все обойдется, что никто ни о чем не узнает, если бы не сны. Сны, в которых он раз за разом кончал с членом Снейпа в заднице, просыпался в мокром белье и с чувством какой-то тоскливой обреченности. Потом, в течение дня, он отвлекался на насущные проблемы, и неприятное чувство, с которым он просыпался, пропадало. Но потом все повторялось сначала. Тоска день ото дня становилась сильнее, переходя в хандру. Потом к ней прибавилось и едва заметное магическое истощение. Гарри, не обделенный от природы магической силой, заметил это далеко не сразу. Просто однажды вечером Люмос, который раньше уверенно освещал весь темный коридор, показался Гарри тусклым.
Проведя несколько экспериментов, он убедился, что, например, на сложную трансфигурацию, при помощи которой он ввязался в авантюру, приведшую к заключению брака со Снейпом, он уже попросту не способен.
Гарри испугался по-настоящему. Отчаяние затопило его с головой, но Снейп, изредка приходивший на Гриммо, казался таким чужим и озлобленным, что все мысли о том, чтобы поговорить с ним, приводили его в ужас.
Наконец настало первое сентября. Гарри проснулся в отвратительном настроении. Тело казалось слабым, вставать не хотелось, есть — тем более.
— Хозяину Гарри нужно помириться с супругом, — ворчал Кричер, укладывая в большой кожаный чемодан стопку белья. — Хозяину плохо без поддержки. Магия у него слабеет, старый Кричер говорил хозяину Гарри, что ему повезло с хозяином Северусом. Но разве Кричера кто-то слушает? Поднимайтесь, хозяин. Солнце уж высоко, Кричер сварил хозяину овсянку, поджарил тосты. Хозяину нужно в Хогвартс. Кричер поедет с хозяином, ничего-то хозяин не может без верного Кричера.
— А Сириус? — вяло запротестовал Гарри. — Как он сам останется?
— Непутевый хозяин Сириус справится и без Кричера. На кухне есть, как прислуга, много ума не нужно. Кричер поедет с хозяином. Присмотрит за ним, раз уж больше некому. Эх, бедная моя хозяюшка, как бы она ручки свои заламывала, если бы знала, каким глупым вырос наследник ее рода! Отказаться от супружеских обязанностей, запереться в доме! Нет-нет, без Кричера тут дела не будет. Кричер поедет в Хогвартс.
Гарри слабо улыбнулся и снова закрыл глаза. Вставать ему все равно не хотелось. Одеяло медленно, но неумолимо сползло на пол.
— Кричер!
— Завтрак на столе, хозяин. Кричер не станет повторять еще раз. Хозяину нужны силы. Много, много сил.
Гарри вздохнул и медленно сел. Потом, сделав над собой усилие, поплелся в душ и, немного повеселев, спустился к завтраку.
— Паршиво выглядишь, — озабоченно сказал Сириус.
«Видимо, действительно неважно, если даже Сириус это заметил».
— Я в норме. Что пишут? — Гарри попытался сменить тему разговора.
Сириус пошуршал газетой.
— Снейп — тот-кто-отравил-Волдеморта. Знаменитость.
Гарри тихо фыркнул.
— Представляю, как он рад.
— Стал еще злее и отвратительнее, чем обычно. То кривится, то слюной брызжет, как недотрах… кхм… как старая целк… м… короче, лучше бы сублимировал. Зелья, там, варил свои бесценные. Ты, Гарри, напиши мне, если он к тебе будет цепляться.
— Он всегда ко мне цепляется.
— Я имел в виду больше, чем обычно. Обещай.
— Угу. И что ты сделаешь?
— Отрежу Секо причину его мерзкого характера.
— Голову?
— Яйца переполненные.
Гарри подавился кофе и закашлялся. Сириус, усмехаясь, от души огрел его по спине.
— Да, прости. О таких гадостях за столом не говорят.
Гарри глубоко вдохнул, восстанавливая дыхание, утер выступившие от кашля слезы и… промолчал. Потому что мысль о яйцах Снейпа задевала его за живое. Но признаваться в этом, ясное дело, он не собирался.
***
Хогвартс-экспресс подал последний гудок, и Гарри впервые порадовался, что Рон и Гермиона — старосты. Он совершенно не хотел общаться ни с кем, даже с ними, а потому поспешил занять пустое купе и запереться в нем. Голова буквально раскалывалась от шума — по коридору носились заскучавшие за лето ученики, и он обреченно уткнулся в подушки дивана. Ехать предстояло целый день. В школе на него снова будут пялиться и злорадно ухмыляться вслед, как было на вокзале, Снейп будет издеваться над ним.
— Мерлин, зачем все это? Один раз из дома сбежал и вот — нагулялся. И ведь я понятия не имею, что делать дальше. Просто не имею понятия.
Поворочавшись, он наложил заглушающее на все купе и попытался уснуть. Учитывая странный упадок сил, это не было слишком сложно.
Разбудил его, как обычно, Кричер.
— Хозяин должен проснуться, — недовольно проквакал он, тряся Гарри за плечо. — Поезд прибывает. Хозяин должен привести себя в порядок, чтобы не позорить род своего супруга.
— Иди ты… к Мерлину, Кричер.
— Хозяин помял мантию, — ворчал домовик, — хозяин выглядит, как старый вор Мандангус. Кричер умрет со стыда с таким хозяином.
— Встаю, не ной. Дай лучше поесть чего-нибудь.
Кричер разгладил на нем мантию, щелчком пальцев вычистил туфли, хотел еще и волосы пригладить, но Гарри не дался. Домовик исчез, и через минуту его молодой хозяин уже жевал большой бутерброд и пил кофе, ощущая себя по меньшей мере избалованным Малфоем, родившимся с золотой ложкой в заднице.
— Вот теперь я доживу до ужина, — удовлетворенно выдохнул Гарри через несколько минут и тут же скривился, как от зубной боли, вспомнив, как обычно скучно бывает на распределении. — Если от тоски не сдохну, — пессимистично добавил он.
— Кричер скажет так: хозяину нужно около супруга быть. Никакая тоска к нему там не подберется.
Гарри вздохнул и задумчиво уставился в голубоватую тьму за окном, кое-где подсвеченную огоньками проплывающих мимо деревенек. Он не знал, как стать Снейпу ближе. Более того — он понятия не имел, хотел ли он этого вообще.
Глава 6. О вреде гордыни и дерзости
В Большом зале было шумно. Гарри, вполуха прислушивавшийся к тому, как Гермиона отчитывает за что-то Рона, пытался убедить себя в том, что ему все равно, как на него смотрят. Множество взглядов, самых разных, перекрещивались на нем, как лучи прожекторов, заставляя вернуться в начало пятого курса, когда газеты самозабвенно поливали его грязью, называли лжецом только за то, что он поддержал Дамблдора, заявившего о возрождении Лорда.
Газеты уже не раз и не два прошлись по его «дутой избранности», «мнимому героизму» и «ничем не оправданному фаворитизму со стороны администрации школы и министерства».
Скримджер, сменивший в это неспокойное время Фаджа на его посту, оказался ничем не лучше своего предшественника в умении использовать самые грязные методы дискредитации оппонентов, в число которых входил Дамблдор, а следовательно, и все члены Ордена.