- Вы что-нибудь знаете про юность моего отца? - задумчиво рассматривая буковки, спросил я. - Вы служите у нас давно и помните те времена, когда он только появился в этом доме.
- Что вам сказать? Хорошего слугу отличает скромность, излишнее любопытство проявлять он не должен. Я понимаю, что за давностью лет вы вправе рассчитывать на мою откровенность, однако я действительно никогда не пытался узнать больше, чем мне было положено по должности. Я помню молодого господина Льюиса, он был похож на вас, такой же худощавый и высокий, (для омеги) и какой-то... безучастный. Такое впечатление, что пережил серьезную душевную трагедию и просто подчинился обстоятельствам, согласившись выйти за человека вдвое старше его. Но кто он, из какой семьи, об этом ничего не знаю, извините...
- Но если мой отец альфа был уже в годах, то почему родители не спешили зачать наследника? Я появился на свет лишь спустя четыре года после свадьбы.
- Сначала господин Льюис не подпускал к себе супруга, а тот, возможно, не хотел брать его силой. Они и спали в разных комнатах, но видимо потом Льюис смирился. Простите, молодой господин, мне очень неловко говорить вам о таких вещах...
- Не извиняйтесь, Шевель. И спасибо, - я кивнул на шкатулку. - А вы как, остаетесь в должности? Что новые владельцы? Да-да, я понимаю. А впрочем вам пора уже и отдыхать.
Дверь в кабинет отца была открыта. Сейф нараспашку, на столе полнейший хаос. Чувствуется, что Реден не церемонился, когда искал, чем можно поживиться. Я чуть поколебался, но потом зашел и сел, в последний раз оглядывая знакомый интерьер, прощаясь навсегда с той жизнью, что сегодня уходила от меня, почти не оставляя никаких воспоминаний.
Я вдруг впервые подумал о том, что почти ничего не знаю о своих родителях. Со мной всегда был воспитатель Реннис, он учил меня всему, наказывал и баловал, носил на руках и ставил в угол. Я вырос под его крылом, привык к нему, любил его и тосковал сейчас из-за того, что он меня оставил. Где он сейчас и почему ушел, даже не попрощавшись? Все это было странно, я не мог поверить, что мой добрый ангел мог со мной так поступить. Должно быть отчим вынудил его, чтобы не мешал в его коварных планах.
А если с Реннисом что-то случилось? Я вынул сотовый, ткнул в цифру один... "Номер не существует". Чертов Реден, я чувствую, что он и к этому приложил свою гнусную лапу! Как папа мог с таким связаться?
Позвал телохранителя, чтобы он снес коробки в машину, а сам занялся сбором остального, нет-нет да бросая взгляд на шкатулку с папиными бриллиантами. И все же: кем он был, и почему об этом никогда не говорил со мной? Судя по драгоценностям, его семья была богата. Но почему папу отдали замуж за вдовца, причем намного старше?
Отца альфу я помнил мало, он ушел от нас, когда мне было девять. Он мне всегда казался дедом, не отцом, особенно на фоне молодого папы Льюиса. Я был ребенком, но даже в раннем возрасте нередко думал, почему мои родители так отличаются по возрасту, хотя и никогда не спрашивал, да мне бы не ответили, скорее, отругали. Остался в памяти отцовский строгий взгляд и фраза: "От такого сына никакого толка, как ты посмел родить омегу?". Было обидно это слышать, я чувствовал, что этот старый альфа совсем меня не любит. Он никогда не брал меня на руки, не разговаривал со мной и не ласкал.
Другое дело папа Льюис. Хотя он тоже редко был со мной, но его взгляд всегда был полон нежности и любви. Льюис приходил ко мне в комнату и, отослав горничных и Ренниса, сам помогал надеть пижамку, читал перед сном сказки, расчесывал мои длинные тонкие волосы. Я так любил эти минуты с папой, был счастлив, засыпая на его руках.
Последние семь лет, после ухода отца альфы, Льюис очень сильно изменился. Он рано уходил из дома, поздно возвращался, все свое время посвящая бизнесу, который добровольно взвалил на свои хрупкие плечи, превратив компанию Канхаров в одну из лучших в строительном бизнесе. Он и со мной стал обращаться, словно с подчиненным, верней, с наследником, которому готовился доверить все свои дела.
- Ты должен стать сильным и самостоятельным, Юби, только так можно выжить в нашем жестоком мире, - часто повторял он, посвящая меня в тайны крупного бизнеса. - Не доверяй никому, будь жестким, иначе проиграешь, не сумев начать, и тогда тебе придется до конца испить горькую чашу бесправного омеги, повторив мою печальную судьбу.
Тогда я не придал значения этим словам, но вот теперь отчетливо припомнил. Что же имел ввиду папа под горькой фразой про бесправного омегу, и не сбылось ли нынче его роковое пророчество? Моя судьба, мой вынужденный брак, - не это ли хотел он от меня отвести, обучая суровой правде жизни? Я кое-что успел усвоить из его уроков, однако был еще обидно молод, чтобы иметь возможность спорить с теми страшными реалиями, которые преподнесла мне жизнь.
Папу убили, я был почти уверен в этом. Неважно, кто, Гектор Аякс или пройдоха Реден. Хотя последний трус, и вряд ли бы посмел. Полиция закрыла дело, но даже если бы нашли убийцу, что это изменило бы в моей судьбе? Я словно щепка, плыл по воле волн, не зная, далеко ли берег, и все, что оставалось - попытаться выжить и не пойти на дно.
- Юби, тебе помочь? - в дверь постучал дворецкий. - Прости, что позволяю фамильярность, но ты мне как родной, и мы теперь уже не господин со слугой, ведь верно?
- Да, разумеется, Шевель, - отозвался я, - я все уже собрал, вот только не могу найти альбом. Не видели его, случайно? О, видели! Давно надо бы у вас спросить.
Мы вместе посмотрели фотографии. Везде я с Реннелем или со школьными друзьями. Папы Лью нет почти нигде, отец только в начале, и всегда один. Семьи у нас не состоялось, я просто никогда об этом не задумывался, беспечно существуя в вымышленном мире, где было все легко и просто. А вот сейчас передо мной открылась новая страница жизни, какой она окажется, такой же странной и неполной? Об этом же спросил и старый Шевель, глядя на меня почти с отеческой заботой.
- Как ты, малыш, там, в доме Метмана? Вид у тебя уставший. Ты видел утренние номера газет?
- Я не хочу смотреть. Могу представить, сколько там всего написано про нас плохого. Лучше не знать. Спасибо вам за все, господин Шевель, живите долго, дай вам Бог!
Газеты прочитать мне все же пришлось. Кто-то услужливо подсунул их мне в комнату, большую кипу.
"Божественный красавец Метман женится на замухрышке!"
"Компания плюс маленький уродец! За все приходится платить!"
"Что будет с маленьким Канхаром дальше? Куда его спровадит с глаз долой столичный Дон Жуан?"
Другие заголовки были еще злее. Я все не стал читать, сложил на стол, пусть кто принес, тот и уносит. Моя спальня приобрела жилой вид, горничный успел все разложить, развесить и расставить. Комп на столе, мои учебники, тетради, безделушки. Хоть что-то радующее глаз среди всей этой роскоши и блеска. Я лег и сразу же уснул, измученный двумя бессонными ночами и прошлым суматошным днем.
Проснулся от того, что кто-то открывает дверь. О, надо же, супруг пожаловал! Я встал и поклонился, как чужому. Да он таким и был.
- Что вам угодно, господин?
- Юби, с тобой хочет переговорить мой детектив. Когда ты сможешь уделить ему немного времени? - в глазах ни капли раскаянья или смущенья. Железный человек, бездушный монстр. И как я мог в него влюбиться, не разглядев истинной сущности за красивой вывеской?
- В любое время, господин.
- Но почему ты так официален, Юби? - он продолжал смотреть невинным равнодушным взглядом. - Ты можешь быть со мной на "ты".
- Мне так удобнее, - угрюмо отозвался я. Это был тот момент, когда во мне что-то сломалось. Мне расхотелось говорить с ним, что-то обсуждать, просить о комнате с отдельным входом. Пусть будет все, как есть, мне безразлично. Любовники? Я выдержу. Насмешки? Тоже. Только оставил бы меня в покое и не лез. Я не хочу его любить. Я должен разлюбить. Возненавидеть. Он сломал мне жизнь.
- Ты собираешься на ужин?
- Нет. Су мне подаст сюда. Спокойной ночи, господин. Я постараюсь не мозолить вам глаза, чаще, чем того потребует необходимость.
Мне показалось, что в лице его мелькнуло сожаление, но не позволил себе поддаться этому обману и отвернулся, в знак того, что разговор окончен.
А через день раздался неожиданный звонок. Номер не определен, и я сначала не хотел брать трубку. Но мало ли чего, вдруг что-то важное. Возможно, детектив, которого упоминал Метман?
- Юби, мой мальчик, я вернулся!
- Реннис, это ты! - я задохнулся радостью, не в силах поверить, что слышу до боли знакомый голос. - Но где ты был? И где сейчас?
- Я у твоих дверей! Все остальное позже. Я ведь могу к тебе зайти?
- Конечно, Реннис, я спускаюсь!
Глава 7
Кертис Метман (неделей позже)
- Я разобрался со счетами, это было несложно, но с остальным... - Питер присвистнул, - такое впечатление, что Льюис вдруг свалился с неба, и сразу в качестве супруга Майлза Канхара, а до этого его как будто бы и не было на свете. Сплошной тупик, и я впервые чувствую себя уставшим путником, стоящим перед камнем, что на развилке трех дорог, и думаю, куда свернуть? А выбор невелик.
- Но как же это может быть? Ведь каждый человек где-то родится и живет, имея собственную историю, которую никак не скроешь, - удивился я.
- Я тоже в этом был всегда уверен, и интуиция меня не подводила, но здесь... Моя профессиональная честь задета, и я буду не я, если не раскопаю эти дьявольские тайны, даже если ты и откажешься меня финансировать!
- Да я не откажусь, в разумных пределах, конечно, не до фанатизма. Но все же, Пит, давай начнем с простого, что там со счетами? Кому Льюис перечислял так много денег?
- Да со счетами все понятно. Первый принадлежит детскому приюту Святого Марка, это на севере страны, в поселке Тху, наверняка ты о таком не слышал. Мой помощник съездил туда и все узнал. Сам Льюис никогда в приют не приезжал и не оказывал кому-то из детей особого покровительства. Да, кстати, там не оказалось никого с именем Тайрон, так что какая-то адресная направленность этих пожертвований полностью исключена, да и директор подтвердил. Деньги шли для всего приюта в целом, и никому отдельно ничего не поступало.
- А что насчет второго счета?
- Вот с этим интереснее. Тюрьма, вернее, исправительная зона, и деньги шли вполне определенному лицу. Некий Бранд Каратон, он отбывал срок за вымогательство, попал в полицию в семнадцать лет. Нетрудно было выяснить, что он воспитанник приюта Святого Марка. Улавливаешь связь?
- И кто же он такой? Внебрачный сын Льюиса?
- Вполне возможно, судя по его возрасту. Освободился этот альфа три месяца назад, так что к моменту трагедии с Льюисом был на свободе и может быть замешан в этом преступлении. Найти его пока не удалось, да это и неудивительно. Если он получил чек на миллион, мог смыться с этими деньгами куда угодно, даже за границу.
- А есть какие-то улики, пусть косвенные, что он мог быть причастен к гибели Канхара?
- Нет, никаких. Мои помощники всех опросили на том объекте, где погиб господин Льюис. Показывали фотографию Бранда Каратона, но никто из рабочих не опознал его. Короче, еще один тупик. Если Каратон знал правду об отце, он мог вполне явиться за деньгами, - прямой шантаж или угрозы рассказать общественности правду о себе. Но для чего тащить Льюиса поздно вечером на стройку и убивать? Логичнее доить из папы деньги. Так что здесь нет мотива, а значит, нет и преступления, все это лишь на уровне предположений.
- Они могли поспорить или даже поругаться. Любой альфа сильнее омеги физически, сын мог нечаянно толкнуть отца, и тот упал. Возможно, сын был зол за исковерканную жизнь, и ненавидел Льюиса, считая его предателем, который бросил на произвол судьбы родного ребенка?
- Да черт их разберет! Каждый человек, его душа, поступки, мысли - настоящая загадка. В семьях бывает всякое и отношения между людьми порой абсурдны, я такого повидал за годы сыска, не поверишь. Возможно, я не деликатен, Метман, и лезу не в свои дела, но мне ужасно любопытно, кем же был Льюис Канхар до того, как вышел замуж? Я опросил всех старых слуг, кого нашел, - безрезультатно. Правда, они работали и жили у Майлза Канхара, здесь, в столице, и помнят лишь то время, когда старый бизнесмен привез супруга, всем объявив, что этот парень их новый хозяин. О прошлом же омеги им, понятно, неизвестно.