И она оказалась права.
Глава 5
РАЗБОР ПОЛЕТОВ
Утром той же субботы Зоя Георгиевна Филиппова сидела в кабинете директора женской гимназии Марианны Дмитриевны.
Директор была женщиной строгой, неулыбчивой, несмотря на молодые годы (тридцать с небольшим), наличие мужа и кокер-спаниеля.
Именно последний фактор из биографии Марианны и сбил с толку классную даму предвыпускного класса, Зою Филиппову. Ей казалось, что наличие в доме собаки предполагает наличие человечности в ее хозяине. И здравого взгляда на жизнь. В том смысле, что собачки иногда размножаются, а их хозяева принимают в этом участие, подыскивая питомцу пару. Следовательно, должны догадываться, что и в человеческой популяции происходит нечто подобное. Тем более муж имеется. Полковник. Значит, и супружеские объятия случаются. Хотя бы в день получки.
Так думала Филиппова, выслушивая отповедь начальницы:
— Зоя Георгиевна, я думаю, вы догадываетесь, по какому поводу я вас вызвала? Разговор этот следовало провести значительно раньше, но я не имела возможности разбираться с вами во время выпускных экзаменов. А вы, видимо, решили, что все сойдет вам с рук. Нет, не сойдет! Как вы посмели, я вас спрашиваю, как вы посмели принести эту гнусную книжонку в гимназию? Дать воспитанницам прочесть ее на классном часе? Это… это уму непостижимо!
— Почему непостижимо? Девочкам по шестнадцать-семнадцать лет. Их это волнует. Они мне вопросы задают.
— У нас христианская гимназия! У нас преподается Закон Божий! А вы инструктируете их, как предохраняться от нежелательной беременности!
— Это не я инструктирую, а книга. Она одобрена Минздравом. И если беременность нежелательна, значит, лучше ее избежать, разве не так?
— Не так! Нежелательной беременности быть не может! Все от Бога. В том числе и беременность!
— А я думала, она и от мужчин бывает, — буркнула Филиппова.
— Не богохульствуйте! И вообще… Вы что же, полагаете, что наши воспитанницы живут половой жизнью?
— Не полагаю, а знаю, — не удержалась Зоя.
— Кто? Фамилии? — тут же вцепилась Марианна.
Зоя поправила сползшие на нос очки. Лицо ее пошло красными пятнами. Еще чего! Чтобы я тебе, карга, девчонок заложила? Не дождешься!
— Что вы молчите, как Космодемьянская на допросе? Здесь вам не районная школа для бедных! Это неслыханно! Староста нашего прихода, мать вашей подопечной Маши Разуваевой, приходит ко мне и жалуется, что дочь дома рассказывала об этой гнусной книжонке. Я вынуждена была краснеть за вас! Так кто из воспитанниц живет половой жизнью? Немедленно назовите фамилии девочек, которых вы развратили!
— Я? У меня с половой ориентацией все в порядке.
— Что? Молчать! — директриса побледнела от бешенства. — Вы у меня пулей отсюда вылетите! Я вам такую характеристику дам, вас уборные мыть не возьмут, понятно? Последний раз спрашиваю фамилии воспитанниц. Ну?
Зоя молчала, уткнувшись глазами в полированную столешницу.
— Прекрасно, — прошипела директриса. — Я вас больше не задерживаю, Зоя Георгиевна. Вы уволены!
Зоя поднялась, поправила очки, молча вышла из кабинета.
Не нужно было и устраиваться сюда, в эту вонючую гимназию. Все у них показуха сплошная!
В Бога верят, а сами взятки за хорошие оценки берут. И Марианна эта — активисточка-комсомолочка, ишь как перестроилась! Зоя помнила ее по пединституту. Там она идеологией в своем комсомольском бюро заведовала. Очень любила зажигать массы пламенными речами про коммунизм. А заодно по комсомольским путевкам за границу кататься. Любоваться на загнивающий капитализм.
Но когда та же Марианна, спустя годы, пригласила Зою в свою гимназию, она не смогла отказаться. Надеялась, что человек с годами изменился, раз к Богу обратился. Обратилась она, как же! Шкура продажная! Такие всегда на плаву. А вы, Зоя Георгиевна, опять безработная!
Зоя шла по коридору, кусая губы, изо всех сил стараясь не расплакаться. Из-за угла рекреации выскочила бледная, перепуганная девчушка.
— Зоечка Георгиевна, она вас мучила? Вы ей про нас рассказали? — тараторила девушка.
— Ничего я не рассказала! Как вы могли подумать, Игнатьева? — гордо произнесла Зоя.
— Ой, спасибо вам. А то бы меня из дома выгнали, честное слово. А Митю в тюрьму бы папа засадил. А у нас любовь! Мы на будущий год пожениться решили.
— Любовь — это хорошо. Только откровенничать с кем попало не нужно.
— Я же только с вами. Вы же наша классная дама.
— Уже не классная. Просто дама.
Хлопнула дверь директорского кабинета. Послышался характерный стук высоких каблуков.
— Идите, Игнатьева. А то она вас со мной увидит и сама обо всем догадается.
Девушку как ветром сдуло.
Из-за поворота выплыла Марианна. Зоя прошла мимо нее с гордо поднятой головой.
Однако дома, в пустой однокомнатной хрущевке, гордая Зоина голова поникла. Все было плохо, очень плохо. Работы нет. Опять. В который раз. Эх, нужно было назвать Игнатьеву. Что ей, соплюшке, было бы?
Ну, не пустил бы папаша в Испанию на каникулы. Так еще наездится. А она, Зоя, безработная. Вернуться и покаяться? Пасть к ногам директрисы и изобличить легкомысленную Игнатьеву? А что? Марианна ее возьмет обратно. Девочки свою классную даму любят. А как я с ними дальше работать буду? Той же Игнатьевой в глаза смотреть? Единожды предавшей, кто тебе поверит?
И в личной жизни… кому она нужна, распустеха. Есть один мужчина… Но разве это то, что нужно нормальной женщине? Во-первых, женат. Во-вторых, вспоминает о ней, Зое, раз в месяц, а то и реже. Когда в простое бывает, безжалостно подумала Филиппова. Сам-то, козел лысый, старый уже, седьмой десяток разменял, а заглядывается все на девчонок двадцатилетних. Сколько раз Зоя ловила его похотливые взгляды в сторону, в те редкие вечера, когда он выводил ее в свет — в кафешку какую-нибудь подешевле. И бросить его сил нет. Совсем одна останешься. Да и при нем — все равно одна-одинешенька. Вот ей сейчас так паскудно, хоть вешайся. А ему позвонить нельзя. Суббота. По субботам он образцовый муж. Два года сюда ходит, а телефон свой домашний не дает.
И что ей теперь делать со своей непутевой жизнью? На что жить? Чем жить? Положим, денег на ближайшие полгода хватит. Даже больше, если экономить. Копила на турне, хотелось мир посмотреть. Ну да ладно. Мир и по телику увидеть можно. Но как жить без работы? Куда девать свое грузное тело, свои мысли, свои нерастраченные чувства? В гимназии все это забирали ее девчонки, а что делать теперь?
— Кто-нибудь, ну, хоть кто-нибудь, пожалейте меня! — всхлипнула Зоя и безутешно разрыдалась.
В прихожей зазвонил телефон.
Глава 6
НАПРАСНЫЕ ХЛОПОТЫ
День рождения не задался с самого начала. Во-первых, народу удалось собрать гораздо меньше, чем рассчитывала Гуся. Основные массы, как полные придурки, парятся на своих грядках. Впрочем, активных садоводов приглашать и не рекомендовалось — помешаны на саженцах, удобрениях и прочей шелупени. На семинары ходить не будут, активно работать способны только на огороде. Но где же взять не огородников? Пришел Марик Шнеерсон со своей Валюшей, которая не стесняясь, подробно и чуть брезгливо разглядывала накрытый стол. Уровень предлагаемого угощения явно уступал тому, к которому привыкла жена банкира. Да и квартира, которую давно не касалась кисть маляра, также вызывала у банкирши неподдельное изумление.
Пока мужчины курили на лестнице, она довела Гусю до белого каления.
— Нина, а отчего вы не сделаете евроремонт? — удивлялась Валюша. — Сейчас столько фирм, такие возможности. Можно перепланировку организовать. Смотри, какая у вас кухонька маленькая. Ее можно соединить с комнатой, разделить на функциональные зоны…
Удушить бы тебя с твоими зонами, наливалась злобой Гуся. Не учи меня жить, помогла бы материально…
Не пришел хирург, на которого возлагались определенные надежды, не пришла Аня Лаврова, на которую так рассчитывала Гуся. Правда, Виктор Нережко приперся-таки, но вид имел столь жалкий, что Гуся мысленно поставила на нем крест — не клиент. Пришли еще две женщины, но, как выяснилось из общей беседы, вполне довольные жизнью. Банкир Шнеерсон, едва отведав севрюги и пригубив отменный коньяк, купленный Гусей в элитном супермаркете, выскочил на балкон, на ходу вытаскивая трещавший мобильник. И отчалил, прихватив свою Ванюшу. Оставшиеся гости вспоминали прошлое, поедая припасы, на которые ушел месячный бюджет семьи. Особенно усердствовал Нережко. Анатолий, видя недобрый блеск в глазах супруги, увлек Виктора на кухню, да там и застрял. Гуся, кусая губы, чтобы не расплакаться от злости, слушала болтовню малознакомых женщин. Как их зовут-то? Кажется, Кира и Надя.
— Прекрасный стол, Ниночка! — обратилась наконец одна из женщин к Гусе.
— Что не сделаешь для любимого мужа, — улыбнулась Гуся наклеенной улыбкой. — Тем более что теперь все так просто: сделал в ресторане заказ, тебе все принесли по списку.
Дамы переглянулись.
— Зачем это? Мы бы и картошки с селедкой с удовольствием съели. Под рюмочку и воспоминания. Просто неудобно, что вы с Толей так потратились!
— Ерунда, Наденька. Все это не дороже денег. И потом, Толя занялся таким бизнесом, что нам теперь многое по карману.
Женщины старались не смотреть на обшарпанные обои и все-таки смотрели именно на стены.
— Конечно, следовало бы сделать ремонт, — перехватила Гуся их взгляд, — но мы с Толей решили: чем вкладывать деньги в эту развалюху, лучше купить новую квартиру. На первичном рынке жилья. Уже выбрали. В хорошем районе. Четыре комнаты, большая кухня, холл. И первый взнос внесли. Думаю, через полгода будем отмечать новоселье.
Женщины снова переглянулись. Брови у обеих полезли вверх.
— Толя? Бизнесом? Он ведь никогда толком не работал, кажется? На каждой встрече только и разговоров было о том, что вы его терпите, охламона такого. О том, что никак работу хорошую не найти. Без диплома действительно трудновато…
— Ерунда! И без диплома можно найти прекрасную работу. Очень даже можно! Просто он не хотел работать бесплатно. А теперь нашел то, что искал долгие годы. И очень доволен. Вот, машину берем на днях. «Ауди». У нас все просто супер!
— Ой, уже половина восьмого! — всполошилась Кира, отведя глаза от раскрасневшейся Гуси. — Меня муж заждался. Мы еще сегодня на дачу хотели уехать. Так что я побегу.
— И я с тобой. Мне еще собаку выгуливать, — поднялась вторая.
— Куда же вы? Еще десерт…
— Спасибо, Ниночка, но я на диете.
— Я тоже, — тут же проверещала вторая. — Огромное спасибо за прием. Жаль, что так мало народу собралось. Но ничего. Мы это наверстаем. В следующий раз можно у меня собраться. Осенью, после отпусков и дачных дел.
Из кухни вышел Толя.
— Куда же вы, девочки?
— Пора, пора. Мы тебе Витюшу оставляем. Спасибо! Еще раз спасибо. Здорово вот так собираться…
Все это они протараторили уже на лестничной площадке, в ожидании лифта.
Когда двери кабинки закрылись, обе глянули друг на друга и, не сговариваясь, прыснули, как в далекие школьные времена. Выскочив на улицу, женщины, со свойственной этому полу душевной добротой, принялись обсуждать хозяев.
— Толя! Бизнесмен! Умора! Да если бы не Анька Лаврова, он и среднюю школу не закончил бы. Это она ему и задачи решала, и сочинения за него писала. По дружбе. Из института-то пулей вылетел еще на первом курсе. Так и болтается на шее своей Гуси.
— Ну, у нее шея здоровенная. Целая выя. На ней, как говорится, пахать и пахать. Но вообще-то есть такой анекдот в тему: встретились бывший отличник и бывший двоечник. Отличник прозябает в НИИ, а двоечник разъезжает на «мерсе», весь распальцованный, упакованный. «Как же так? — удивляется отличник. — Как ты так поднялся? Ты же даже таблицу умножения выучить не мог!» — «А зачем мне эта таблица? — отвечает двоечник. — Я еду на тачке в Германию, покупаю там ящик пива за тридцать долларов, а здесь продаю его за шестьдесят. И вот на эти три процента и живу!» Понятно?
— Понятно, — улыбнулась Кира. — Но это все равно не про Тольку. Он мужик веселый, компанейский, но ведь он зад от дивана не оторвет. А чтобы «жить на три процента», нужно хотя бы съездить в Германию за пивом, условно говоря. И квартира у них — бр-р! Так запущена… Вообще, весь этот прием какой-то профанацией попахивал, не находишь? Шикарный стол в хрущевской трущобе. Пир во время…
— Ну… Почему профанацией? Толька — мужик, в принципе, не жадный. И зачем ему пыль в глаза пускать? Вот слышала бы тебя сейчас Анька Лаврова, она бы тебе устроила разнос. Для нее Толя хоть и охламон, но самый лучший и добрый.
— Я все думаю, может, у них любовь была?
— Нет. Просто оба на театре своем повернуты были. У Аньки в десятом классе был роман с Андрюшкой Семеновым из «б» класса. Забыла?
— Верно, был. Жалко, что Лавруша не пришла. Она заводная. С ней всегда весело. А что там у нее случилось?
— С мамой что-то. Толя сказал, она ее в больницу повезла. Ну ладно, Надюша. Я здесь на маршрутку. А ты?
— Як метро. Хорошо, что повидались. Так что Солечке спасибо. Если это и профанация, то весьма вкусная. Особенно рыба. Пока!
— Ты заметила, что Нережко ужасно выглядит? Худой, измученный, — уже садясь в подошедшую маршрутку, протараторила Кира.
— Ага. А когда он хорошо выглядел? Я что-то таких времен не припомню, — удерживая дверь транспортного средства, ответила Надя. — Он вообще чумной какой-то.
— Женщина, вы едете? Если нет, дверь отпустите, е-мое! — рявкнул водитель.
— Вы что орете-то, мужчина? — в два голоса напустились на него одноклассницы.
Но дверь захлопнулась и женщины наконец расстались.
Глава 7
ОКУЧИВАНИЕ
Скотников уже час сидел на кухне с Виктором Нережко. Восстанавливал круг общения. Надо отдать ему должное — делал он это виртуозно. Вживаясь в предложенные обстоятельства, истово, словно родная мать, интересовался всеми перипетиями жизни бывшего одноклассника. Успели обсудить Место работы Витюши — какое-то богом забытое НИИ, где объект разработки трудился на почетной должности электрика. Обсудили и вторую профессию Нережко — тот «починял» автомобили, чем и кормил семью. Витя говорил медленно, с большими паузами между словами и фокстерьеристому Скотникову эта беседа за бутылочкой коньяка давалась нелегко. К тому же на кухню то и дело выскакивала Гуся, злобно раздувая ноздри. Она бесцеремонно отобрала у них бутылку «Хенесси» и заменила ее пятизвездочным, разлива Малой Арнаутской. Это был прокол. На семинарах рекомендовали демонстрировать неограниченность финансовых возможностей. Нужно будет сделать Гусе замечание. Так ведь и все окучивание сорвать можно! Но Витя как будто не заметил подмены. Он явно был чем-то озабочен.
Еще через три вопроса со стороны Скотникова и четверть часа молчания клиента ситуация стала проясняться: проблемы Нережко были связаны с его вторым браком. Наконец они подошли к этой волнующей теме, но тут оставшиеся гости разошлись, и Гуся выкатилась на кухню с горой посуды. Витя тоже поднялся.
— Пойдем, я тебя провожу. Зайдем в бар, пивком залакируем. Здесь у нас есть неподалеку, — подмигнул он однокласснику. — Я угощаю, — торопливо добавил Соля, увидев напряжение на лице Нережко. Тот расслабился, кивнул.
Спустились во двор. Проходя мимо серебристой красавицы «ауди», Скотников небрежно пнул колесо машины.
— Что, хороша, как считаешь?
Виктор внимательно, со знанием дела оглядел автомобиль.
— На первый взгляд — хороша. Так ведь нужно с инструментом смотреть. Твоя, что ли? — недоверчиво спросил он.
— Пока не моя. Но хочу купить у соседа. Прицениваюсь. Если сговоримся, приглашу тебя как спеца. Поглядишь?
— Конечно. Почему нет.