А через полтора квартала навстречу появляется знакомая фигурка Полины в легком красном платьице выше колен и широкополой шляпе.
— Куда гуляем? — интересуюсь я.
— Надоело сидеть в гостинице, — отвечает девчонка, — хочу развеяться в дансинге.
— Одна?
— А что тут такого? Ни в Ростове, ни в Тулоне мне на прогулках охранников не требовалось.
Вот нутром чую, что Порто-Франко в плане проблем, с которыми может столкнуться на прогулке одинокая хорошенькая девица, даст фору Ростову и Тулону вместе взятым, даром что оба эти населенных пункта не числятся в самых безопасных и благочинных. Однако Полина права в другом: проблемы эти — ее, и если она хочет их поискать, какой-то посторонний Влад вмешиваться не может.
— Что такое? — спрашивает Руис, который по-русски, само собой, никак.
— Девушке скучно и хочется потанцевать, — пожимаю плечами.
— Разумно, — кивает напарник и выпрыгивает из машины. Изображает перед Полиной нечто типа придворного поклона, благо сомбреро как раз величиной с мушкетерскую шляпу, только пышного плюмажа недостает. — Переведи: почту за честь, сеньорита, если вы позволите составить вам компанию в следовании избранным вами на сегодня маршрутом.
Смотрится парочка преуморительно, ибо со вчерашнего вечера в их пропорциях ничего не переменилось. Но Полина, выслушав перевод, царственно кивает и подает спутнику руку. Берт фыркает в кулак.
— Вот интересно, а если сегодняшний маршрут девицы случайно приведет тебя в здешнюю церковь к патеру?
— Об этом пусть ее папаша волнуется, — без ухмылки отвечает Руис.
— Тогда мы поехали его просвещать, — Берт переключает сцепление.
— Езжайте, езжайте. — И Руис добавляет что-то по-испански.
Потом они с Полиной «под руку» движутся в кварталы развлечений, а мы с Бертом катим по Чамберс-лейн на юг.
— А вообще молодец парень, — изрекает Берт, — симпатичной девчонке в таком месте бродить без сопровождения, считай, акул дразнить. Схватят и в секс-рабыни, опомниться не успеет.
— На глазах у патрулей и просто прохожих?
— Ну, не прямо на глазах, конечно; а по заведениям патрульные шарить не станут. Они ж не муниципальная полиция, они приказы от Ордена получают.
— А что Орден?
— Так, ничего. Только власть и сила здесь у него, серьезная власть, и если при такой власти четверть города отдано под бордели с казино, где, разумеется, девочки работают добровольно и без всякого принуждения, — значит, Ордену такое выгодно. Кто ж будет портить дойную корову. На словах декларируется «свобода личности», а на деле сам понимаешь, какие личности имеют право быть свободными, а каким при попытке покачать права по этой самой личности конкретно врежут. И хорошо если не прикладом.
Территория Ордена, г. Порто-Франко. Четверг, 13/03/21 19:30
Перед гостиницей делаем крюк через «Оружейный лабаз» — Берт покочевряжился, но вспомнил о витрине с ножами и согласился. Там я, пнув подальше жабу, закупаю четыре коробки пистолетных патронов сорок пятого калибра и два цинка натовской «семерки», подрастратился на полигоне и вообще — раз уж опытный Сай говорит «боеприпасов много не бывает», стоит иметь запас, чай, не на собственном горбу переть. На консервной жести продолговатых цинков — незнакомое клеймо изготовителя: меч, перекрытый шестеренкой… и, к моему немалому удивлению, русская маркировка: «Демидовскпатрон 7.62х51 Нато (.308) М80 220 шт».
— Неужели здешнее производство?
— Оно самое, — кивает Билл. — Стальная гильза и русский порох, даже с магазинной наценкой дешевле орденских. Не под все стволы годятся, правда.
— У меня «фал», ты вчера видел, и еще «мадсен».
У Билла явственно дергаются усы.
— Покажи, а? Слышал не раз, но в руках не держал…
Да без проблем, хорошему человеку не жалко. Продавать не стану, как бы не уговаривали — пускай его коллекционный образец, так я лучше эту коллекцию сам поставлю на полку и буду любоваться! Минут на двадцать вместе закапываемся в железо, наконец Билл качает головой.
— Большие были затейники эти датчане…
— Так как, будет он демидовские патроны кушать, или ему чего получше подавай?
— Будет, эта механика все переварит, под старые пороха изначально сконструирована. Там специально регулятор стоит. Наставление-то есть?
— Под другую его же модель есть, по-русски на лаптопе.
— Ну вот там и глянешь, как настраивать при долгой стрельбе. Насчет русских патронов не волнуйся, и «фал», и «джи-три», и «эм-четырнадцать» их потребляют за милую душу; про «болты»[99] и речи нет. Вот с «эй-ар-десять» бывают фокусы, она понежнее, чаще чистить приходится, а кое-какие ее цивильные клоны из нынешних, которые на самом деле «эй-ар-пятнадцать» под старый калибр, еще капризнее и стальную гильзу не любят.
Да, не повезло обладателям красивых капризных винтовок. Готов им искренне посочувствовать — и еще искреннее порадоваться, что меня такие трудности миновали.
— А сорок пятого демидовского нет?
— Ни разу не видел. Наверное, не выпускают. Девять миллиметров — пожалуйста.
Жаль. Ну, пистолет не автомат, к нему двух сотен хватит надолго, если не злоупотреблять тренировками, а на злоупотребления меня жаба точно задавит.
Но каковы здешние русские-то! Однозначно, у них там в Демидовске реинкарнация советского ВПК, на триста с хвостиком тыщ душ такие объемы продукции поднять… богато живут. Похоже, с нежеланием переселяться в Русскую Конфедерацию я поторопился. С другой стороны, уж это-то переиграть несложно: сопроводим Гену в Новую Одессу и заодно посмотрим собственными глазами на тамошние реалии. А то помню я, хотя и самым краешком, советские времена, когда по оружию впереди планеты всей, а жрать народу считай нечего было.
Территория Ордена, г. Порто-Франко. Четверг, 13/03/21 20:25
Добираемся наконец до «Белого коня». Сай еще где-то шатается, а вот Шакуровы на месте, неторопливо «файвоклокничают»[100] (и то, как раз по местному пять часов, самое время). Радую их сообщением о прогулках дочки. Надя безнадежно всплескивает руками.
— Ее удержишь! Никого не слушает.
— Не скажи, — возражает Гена, — голова у нее на месте, умеет и собирать информацию, и соображать по уже собранной. Иногда. Если ей интересно. Французским заинтересовалась — выучила, сама все курсы прошла; захотелось на самбо — три года отзанималась…
— Самбо — это полезно, — киваю, — если кто захочет обидеть, получит по полной.
— Ага, а потом приду я и добавлю куда осталось, — соглашается Шакуров, — насчет этого весь Ростов в курсе был.
Ну, Гена Ростовский, я тебя за язык не тянул, сам тему поднял…
— Ген, а можно личный вопрос?
— Личный? ну валяй.
— Ты вроде в Ростове хорошо держался и не бедствовал; зачем сюда потянуло?
В полированной барной стойке отражается движение: Надя под столом сжимает руку супруга. Вопрос не только личный, но и, похоже, больной. Что ж, скажет «не твое дело» — его право, не обижусь, дело действительно не мое. Хотя и может быть важно в нынешнем раскладе.
— Не бедствовал и хорошо держался, это ты правду сказал… — медленно цедит Шакуров. — А, ладно, теперь-то что. При Союзе в исполкоме рукава протирал, потом за дела взялся и крутил… всякое. В подробностях не буду, но хорошо крутил, чисто. Сколько раз обэхаэсэсники на хвост падали, а концов не нашли. Крепко держался.
Был у меня тогда друг. Вот с ним на пару многое вертели. Со школы, считай, вместе, тридцать блин лет! Что случилось, где я ему так на мозоль наступил — не знаю, но именно Че на меня бочку и покатил. Представил все так, будто я с очередной… операции скрысятничал, мол, на самом деле взял десять лимонов, а записал на два. Его слово против моего, и у него бумаги. За весь свой наработанный авторитет Крокодил Гена получил аж три дня, чтобы принести в зубах недостающую сумму, и тогда мне дадут тихо уйти на покой, а иначе…
В одном повезло: Поля с Надюхой вторую неделю как на каникулах на Лазурном берегу сидели; позвонил им, велел перебираться на запасной адрес и ни с кем не связываться, пока я не дам отбой тревоги. А сам тем временем дымзавесу организовал, мол, через свои банки кредиты щас прокручу и выложу денежки. Ну и пока все это крутил, вызвонил кой-кого в Тулоне — был у меня канал на человечка, который как раз на Новую Землю чего-то поставлял, однажды по пьянке и услышал про «новый мир, где старые проблемы тебя не достанут», прикинул то-се, решил, что «на покой» надо уходить именно туда, потому как здесь, в старом мире, достанут не те, так другие. Меня вывели на вербовщика Ордена, утрясли вопрос, и дальше уже Орден мне сделал прикрытие и по своим прикормленным каналам посодействовал с обналичкой резервных счетов, взял мою долю в ростовских делах, и даже наш дом с машиной выкупили. Дали, конечно, не полную стоимость, чуть больше половины — но у бывших своих я бы и этого не получил, и уж точно не за два дня. А уже в Тулоне Поля через приятелей-джиперов организовала и подготовила нам свежий армейский «геленд», раз в «новый мир» можно на четырех колесах, а не на своих двоих, там же и снарягу подкупили, типа для долгого сафари, через тамошнего орденского вербовщика наличку поменяли на золото… с таким хозяйством тут, в общем, и оказались. Вот Петровича жалко — слов нет, он же сюда просто за компанию, с «дочкой» расставаться не захотел, своих-то давно не было…
Так. Еще плюс один к моему предвиденью: нечто вроде этого расклада я себе по Шакуровым раньше и рисовал. Подробности не слишком важны, главное другое: человек уходил от проблем, но уходил с довольно приличной суммой на руках. И оба обстоятельства известны как Ордену, организовавшему переход в Новую Землю, так и тем, кто эти проблемы устроил.
А «ворота», не пропуская обратно за ленточку «материальные объекты», тем не менее позволяют вести со Старой Землей радиосвязь. А связь — это в обе стороны. Пусть это примерно как связаться из Америки с Европой по телеграфу, когда единственным каналом был трансатлантический кабель — но все ж не как во времена Фрэнсиса Дрейка, когда нет ничего быстрее письма на борту почтового брига. Имея хотя бы телеграфную связь и зная координаты нужных людей, операцию можно подготовить в считанные дни…
— Гена, еще один нескромный вопрос: как долго вы все вместе сидели в Тулоне, уже помахав ручкой Ростову, и сколько времени на Базе провели?
— А в чем дело-то?
— Если сложится, объясню.
— Что сложится?
— Твой расклад с нашим. Ну?
— Что-то я тебя не понимаю, ну ладно. Пять дней машину готовили, и еще сутки ждали в очереди на переход. На Базу прибыли днем одиннадцатого, могли выехать сразу, до вечера в Порто-Франко успели бы, но Наде стало муторно — то ли после прививок, то ли акклиматизация на местные тропики, — и решили переночевать в гостинице и ехать уже двенадцатого с утра. Дальше ты знаешь.
Знаю. И по времени более чем достаточно.
— Последний вопрос: уже на Базе, когда в орденском банке здешние экю менял — ты все забрал наличкой, или оставил большую часть на счету?
— Знаешь, Влад, о таком не спрашивают, — на меня смотрит уже не Шакуров, а бывший ростовский авторитет Крокодил Гена.
— Я же не спрашиваю, сколько.
— Барсетку-то ты видел… Да, на счету там изрядно, хотя с обмена десять процентов эти заразы и сняли.
— Спасибо. Сошлось.
Крокодил Гена снова превращается в Шакурова.
— В таком случае излагай.
— Не вопрос. — Делаю краткую выкладку по дорожному «инциденту». — Не могу пока сказать, кто на тебя или твои бабки охотится… то есть ясно, что местные кадры, а не твои ростовские, но вот кто им наводку дал, банковская крыса или заранее из-за ленточки, без понятия.
— Так… — Шакуров одним глотком осушает чашку и наливает себе молока прямо из кувшинчика. Перехватывает мой удивленный взгляд. — Эскулап прописал, никакого пока кофе-чая и спиртного, а только молоко или сливки, и побольше витаминов. Сигареты и то запретил, зар-раза… Ладно, мы не о том. Если наводка пришла из Ростова, банковская крыса не обязательна.
— Почему? А вдруг бы ты всю сумму наличкой взял?
— Да хоть бы и орденским золотом.
— Это как?
— «Золотые экю». — Гена добывает из кармана тускло-золотой кругляш вроде двухгривневой монеты; на аверсе, естественно, орденская пирамида, а достоинством на реверсе обозначено «200 EcU». Тяжеленькая, на двадцать граммов вполне потянет. — В лучших традициях «золотого стандарта», у кого деньги обеспечены золотом по-настоящему, а не на бумаге — у тех золотые монеты имеются вполне натуральные, а не юбилейные за три цены. Здесь Орден ведет честную игру, грех жаловаться. Кроме монет, еще и слитки водятся, типа наших банковских.
— Красивая штучка. А смысл?
— «Берешь в руки — маешь вещь». Не суть важно, мы не о том. Смотри сюда. Нас зачем на дороге взяли живьем: ты верно прикинул, чтобы ВСЕ выкачать, а не только то, что в карманах было, оставили бы Надю и Полю в заложницах и велели «иди в банк и сними все со счета» — куда бы я тут делся? Но для этого они должны были знать, сколько у меня всего бабок, и сравнить с тем, что оказалось при себе, и с суммой, которую бы я потом из банка вынес. Банковская крыса дала бы им этот расклад, правильно. А наводка из Ростова дала бы примерную сумму «сколько я спер», по мнению Че и присных, и если у меня в кармане меньше, значит, остаток в орденском банке. Поэтому и брали живыми: чтобы с толком обыскать и подбить итоги.
Логично. Мог бы и сам сообразить. Хотя нет, не мог: для такого надо знать обстоятельства Гены и примерную сумму, о какой может идти речь… это у меня, кроме «подъемной» тысячи, мало что имелось, а тут народ как бы не с мильеном прибыл. За такое многие рискнут.
— С патрульными пообщаться готов?
— Это местные менты, что ли?
— Именно местные, ага.
— А смысл? — пожимает плечами Гена.
— Имидж, — вставляет Надя.
— Вот разве что. Нет ведь ничего, домыслы одни.
— Зато мы дальше копать не можем, а патрульные вполне. Ну и вообще они по местным реалиям лучше ориентируются; а то скажем я вижу, какую выгоду с тебя могла поиметь банковская крыса, но что, кроме чувства глубокого удовлетворения, получил бы от здешних бандитов наводчик из Ростова — не понимаю. Обратно ведь ходу нет, даже захоти здешние выделить ему честную долю — за ленточку только телеграфом «спасибо» и можно переправить…
Гена ухмыляется. Широко и неприятно. Крокодиловой ухмылку не назовешь, зубы у Шакурова вполне ровные и человеческие, даже ухоженные, но в общем…
— Насчет «обратно ходу нет» кто-то очень хорошо заливает и имеет с этого навар неимоверной жирности.
— Кто-то?
— Орден, само собой.
— Но я же с орденскими и разговаривал!
— С какими? С девочками на приеме иммигрантов?
— Э… ну в общем да.
— Влад, у меня в Ростове была доля в четырех офисах. Секретутки из приемной в этих офисах меня знали. Не исключено, что подозревали о наличии у меня доли в деле. Как ты думаешь, они много знали о том, что и сколько я через их фирмочки прокручиваю?
Ну да. Логично. Сара хоть и в Ордене, но на должности не из высокопоставленных; а донна Кризи, скажем, со мной не откровенничала, опять же наверняка и повыше нее имеются начальники…
— Ладно, так с чего ты взял, что обратно за ленточку можно попасть?
— А с того, что орденцы как с листа поют о «золотом стандарте» и внешне его блюдут, но при этом в ихнем банке обменивали на экю не только золото-серебро в слитках и изделиях, но и наличность в еврах и рублях. Маржа везде одинаковая, десять процентов; «золотой курс» по еврам на настоящий очень похож, а по рублям даже выгоднее, в Ростове мне вот такая банковская монетка на двадцать грамм золота встала бы не в двадцать две тонны рублей, а в хороших пятьдесят-шестьдесят…
— И что?
— Вот скажи, если обратно ходу нет, так чем та же стаевровая бумажка отличается от туалетной? Ты по возрасту вроде развал Союза застал; что с советскими деньгами стало, помнишь? Обратно-то в СССР ходу точно никому не было.
Массаракш. Гена прав по всем статьям. Не очень понимаю, куда с этим фактиком податься, но… значит, ход обратно существует. Где-то. Значит, вернуться можно.
Думай, голова, папаху куплю. Руис действительно хотел обратно, а я? Нет, сразу, как на Базе оказались — да, конечно, а вот сейчас, несколько дней спустя… не знаю. Просто не знаю. Потому что не знаю этого мира, именуемого Новой Землей, не знаю, каково в нем живется единственному и неповторимому мне. Деметриос-то говорил, мол, кто прижился, того обратно уже не тянет, но у всех свои тараканы, своя жизнь и свои цели в ней.
Там, за ленточкой, у меня родня, то бишь сестра с племяшкой и двоюродный дед в Миргороде… они хоть и родня, но чтобы по-настоящему близкие люди — не могу сказать; когда я узнал, что проход через «ворота» отрезал меня от них, как я полагал, навсегда — сердце дрогнуло, так скажем, умеренно. Неприятно, факт, однако подобный поворот судьбы я переживу без особых трудностей — так я решил тогда, и так же думаю и сейчас.
Что изменилось? Ничего. То бишь заносим в копилку общих сведений, но приоритеты переставлять не стоит.
— Спасибо за науку.
— Нет проблем, если что, обращайся. Уж где-где, а в финансах понимаю. А насчет патрульных… что ж, давай попробуем поднять имидж, толку пока не вижу, но здесь, в новой жизни, как они выражаются, я со всех сторон чист, да и в старой проблемы не с законом были.