Правый мог бы быть Емелей, судя по щуке, но слишком старый, и с непонятными атрибутами – вилами и каким-то кузовом за плечами. А по поводу левого - даже предположений нет.
На берегу пруда принц примеряет Золушке туфельку, сейчас она ее наденет, и станет хозяйкой замка, что высится на другом берегу.
Рядом Карабас-Барабас гонится за Мальвиной верхом на Артемоне. С Буратино он, кажется, уже разделался, оставив от него только ноги…
Среди деревянных строений парка встречаемся с героями более простых и народных сказок.
Вот дед и бабка в традиционных украинских костюмах радуются снесенному курочкой яйцу высокой пробы.
Среди жухлой январской травы мы наткнулись на гигантский оживший гриб…
А эта пара заставила нас смущенно потупить глаза. Вообще, конечно, всего можно было ожидать увидеть в этом детском(!) парке, но полуобнаженную девицу!
А что прикрывает кот театральной маской, вообще остается только гадать…
Далеко от пруда безнадежно забуксовал (цыган на мотороллере) богатый гость Садко на морском коне…
А как в 1985 году мог в детском парке появиться Ленин в одежде Толстого, я просто не представляю.
Что призвана иллюстрировать эта композиция с троном и безголовым персонажем рядом, тоже не совсем понимаю.
Кроме сказочных героев рядом с развалинами театра были обнаружены два аллегорических персонажа, призванных, видимо, изображать веселых скоморохов, но выглядящих весьма устрашающе…
…надеюсь, эти глаза не светятся ночью.
А безголовый тип с лицом на груди заставил просто вздрогнуть…
Поверженный царь зверей тоже покоится рядом с театром…
Это далеко не все обитатели парка. Запечатлеть все это сказочно-скульптурное богатство полностью помешал наступающий вечер.
Напоследок познакомлю вас еще с некоторыми обитателями парка: улиткоподобный монстр – очевидно, инопланетного происхождения; парочка гигантских черепах –мутантов.
На этом нашу прогулку разрешите считать оконченной!
А вообще это конечно надо видеть своими глазами…
Город Сумы погружается в ночь.
Мать не пускает на улицу дочь.
Снова облава, шаги за спиной.
И в спину ударит родительный "Стой!"
Стенка на стенку, район на район.
И снова потери с обеих сторон.
И снова в душе колыхает пожар.
и что это, что это, что?
А это город Сумы, милый, родной,
И я так счастлив, что вернулся вновь домой
На небе звезды и горят фонари,
Украина и родные пацаны.
В темном квартале маячит чужой.
Случайный прохожий, на месте не стой.
Беги поскорее, на улице ночь.
И скорая помощь не сможет помочь.
Стенка на стенку, район на район.
И снова потери с обеих сторон,
И снова в душе колыхает пожар.
И что это, что это, что?
А это город Сумы, милый, родной,
И я так счастлив, что вернулся вновь домой.
На небе звезды и горят фонари,
Украина и родные пацаны.
Асфальт холодный, рассечена бровь.
И с правого бока в лужу капает кровь.
Мне повезет, если всех соберут,
А может быть завтра, холодным найдут
Стенка на стенку, район на район.
И снова потери с обеих сторон.
И снова в душе колыхает пожар.
И что это, что это, что?
А это город Сумы, милый, родной,
Как счастлив, что вернулся вновь домой.
На небе звезды и горят фонари,
Украина и родные пацаны…
( «Город Сумы», народная)
…Конец ноября. 2002 год…
Жуткий тогда выдался день, … глубоко запал в душу, отчетливо отпечатался в памяти, навсегда. Он ярко и ясно продемонстрировал моему максималистскому, эгоцентричному сознанию, что живу не в сказке, и любая беда может приключиться. Мне не выписывали индульгенциюот житейской жути, а потому стоит перестать быть безрассудным «героем» и пора начинать думать головой о том, что, когда, как и с кем делаешь…
Было достаточно светло на улице: люди еще шаркали туда-сюда, погруженные в свои мысли и проблемы, детвора беззаботно бегала под замком (рядом с тем местом, где года-то был пришвартованный на озеренастоящий, как тогда мнилось, глазами детства,огромный, деревянный корабль). И именно в это, казалось бы, еще «безопасное» время, наверху, на крыше одного из замков (как раз, когда поднимаешься по крутой лестнице с боковой, отстраненной от посторонних глаз, стороны парка) застала нас с Ириной жуткая картина.Шайка, а вернее будет сказать, несколько довольно-таки серьезно «подвыпивших» парней, избивали бедного мальчишку…
Еще не успело затихнуть эхо критической ситуации со «сборами», когда (в мирное время!) «район на район», «сто на сто рыл»: совсем еще юные мальчишки, лет шестнадцати-восемнадцати, бегали с арматурами, воюя друг с другом, идя на смерть ради чужих, грубо и бездушно навязанных детским, наивным сознаниям, идей;когда их же трупы, нарочно, для устрашения, подкинутые, находилипод школами;когда матери не знали, куда прятать своих сыновей от жуткой реальности…
… пришла новая беда.Молодежь спешно разделилась на, так называемых, «гопников», классических «суровых» парней, и на фривольных, жаждущих проявить свою «индивидуальность», «неповторимость» и «оригинальность», «неформалов».
Страх вскарабкался по спине больной кошкой. Единственное, что казалось правильным в этот момент, так это сделать резкий разворот – и бежать прочь, куда глаза глядят, пока жертвами такого «развеселья» не стали и мы тоже…
Едва не путаясь в собственных ногах, в попытках быть быстрее, чем выдает тело, летим на крутых, серпантинных ступеньках, жадно уцепивших в перила, мчим, как больные.
- Девушки! Девушки, вы куда?!!
Послышались крики за нашими спинами. Горло перехватил ужас, а внутри все поледенело. Еще один шаг – и ноги коснулись асфальта, но едва попытались рвануть прочь по твердой, ровной земле, как кто-то ухватил нас сзади, пресекая такуюсвоевольность.
- Красавицы, вы куда?!! – послышалось над моим ухом.
- Мы никому не скажем, - рычит моя Ира, пытаясь вырваться из оков.
А я замерла, давая понять, что не буду сопротивляться. Расслабил хватку мой коршун. Обернулась к нему лицом. Милая (лживая улыбка) в попытках сгладить ситуацию, усыпить бдительность.
- Девушки, давайте познакомимся, - выдал второй.
Замерла и Ирина. Опустила руки, оставила попытки драться.
- П-простите, но мы домой спешим, - единственное разумное, на что я была способна в тот момент.
- Ну, зачем же врать? Зачем эта робость? Вы же не зря туда наверх забирались.
- П-покурить, - спешно выпалила подруга.
- А что, есть что? – ехидно заулыбался ее «завоеватель», и уж совсем расслабился. Руки сплыли, бросив захват, превращаясь в легкое объятие за плечи, прижавшись к спине. Вот оно. Вот момент истины. И действия больше были рефлекторными, чем осознанными. Я хватаю Иринуза грудки, выдираю из «ленивой» хватки и грубо тащу за собой. Бежим, бежим со всей дури, нервно ревя и садя матом, боясь даже на мгновение обернуться назад…
Удалось…
Помню, как залетели вмой подъезд, единственный взгляд в ад, на погоню: из-за угла дома только и показался чей-то силуэт в белой футболке... Браво, входная дверь на замке – захлопнуть за собой железное полотно, окончательно завершая жуткий побег….
Как оказалось, рюкзак Ирки остался у этих ублюдков… Да и плевать, главное - жизнь, главное… что спаслись обе…
Не знаю, что там с тем парнем произошло. Не слышала, но надеюсь, жив…
Вызвать милицию так и не решились, осознавая, что те точно уже знают мой адрес.
Да простит нас Бог…
Еще не раз оборачивалась в испуге по сторонам вечерами, не раз передергивало от фантома преследователей, от ужаса, что поселился во мне, но время брало свое… и кроме, как полезного урока, что ко всему нужно быть готовой, в моей голове ничего не осталось.
Не единожды затем вспомню это прозрение. Не единожды… Мое первое прозрение и первая жестокая оплеуха от жизни…
………………………
И снова промотать время в своей голове и сделать очередную затяжку горького дыма…
…………………..
…Февраль. 2003 год…
Снегу навалило, помню, неслабо тогда. Зима вошла в кураж, а потому на знаменитой «горке» (подороге с «9-ки» в детский парк,забывшем «понтонном» мостом, что перекинут через реку Псел, недалеко от художки), было много детворы, вконец раскатывающей своими попами (кто на санках, а кто на портфелях или картонках) спуск, и лишая тем самым единственной надежды нормально, цивилизовано вскарабкаться наверх. Это теперь здесь построили лестницу, а тогда, словно настоящий скалолаз, каждый мог потренироваться, а затем продемонстрировать свое мастерство в «покорении вершин». По сугробам, проваливаясь едва ли не по пояс, по обочине дороги-катанки, жадно цепляясь за ветки и прочуюлабуду, спустя лишь час, мы с Олькой и Иркой наконец-то забрались наверх.
И вновь парк «Сказка».
Зимняя эстрада.
Сейшн.
… странное, новое тогда слово, обещанный «концерт вживую» местных («неформальных») рок-групп, манил меня больше, чем мотыльков - свет.
Как чувствовала, как предвидела…
Действо этоворвалось в мою жизнь,словно ядерный взрыв на просторы мирного общества,– оставив по себе развалиныпрежнего мировоззрения и грез, открыв истинную красоту мира музыки.
Шальной драйв, фантастическая энергия общения исполнителей и поклонников. Феерия чувств и желаний. Я завидовала белой завистью музыкантам на сцене, завидовала и упивалась их эмоциями.
Во мне зародилась тайная, еще неосознанная мечта. Мечта, которую я хранила в своем сердце до победного.
Эйфория поглотила сознание, лишая прав адекватно реагировать на мир. И даже то, что пристальный взгляд вокалиста (как оказалось потом, довольно-таки известной в городе группы), не спадал с меня все то время, пока ребята выступали, не могло прервать мое пламенное желание упиваться музыкой, ею и только ею…
Но… но, судьба решает иначе.
Ольга хватает меня за рукав и волочит куда-то за собой. Мгновения растерянности, попытки сообразить – на выход, та тащит меня на выход. Усилия остановить ее, прервать, поговорить, понять, что хочет, но все тщетно, а потому еще мгновения – и вывалились на улицу. Мороз радостно щипнул за открытые участки кожи, а затем и вовсе полностью схватил в свои объятия. Изо рта вырвался белый пар….
- Ты чего? – едва не выругалась от злости, что не удалось ее остановить еще в здании.
- Покурить хочу.
- Дык, а я причем?
- Мне одной скучно!
- Очень весело…
- О, Юра! – вдруг выкрикнула Оля и дернулась за теми, кто только что протиснулся в толпу мимо нас. Удар пальцами по плечу вдогонку – обернулся.
- Ешкин! - растерялся на мгновение от неожиданности, но тут же собрался и мило улыбнулся в ответ. - Леля! Привет.
Взгляд быстро забегал по толпе, ища что-то важное, и вдруг замер на мне. Глотнул улыбку... Криво ухмыльнулась яв ответ и тоже промолчала. Сражение с мыслями –едва заметно кивнул в знак приветствия и вновь перевелвзгляд на Ольку.
(недолго мялась, подошла ближе, застыла у подруги за спиной; нарочно взгляд пустила вбок и нарисовала на лице раздражение)
- Что вы здесь делаете? – попытался сгладить неловкость, спрятать свое волнениеФролов.
Лелька не сдержалась от смеха.
- Как же праздник и без нас?
- А, ну да. Как же без тебя...
- А-то!
- Ю-ю-юра! – вдруг послышалось у дверей.
Мы обернулись. Разукрашенная фифа, с длинными пышными ресницами и гладкими, блестящими, длинными черными волосами, в короткой, пушистой черной шубке, мини юбке, которая едва ли что прикрывала собой, на высоких модельныхшпильках – это существо сгорало от паники, утопая в ужасе от того, куда она попала.
Я нарочно залилась смехом, упиваясь занятной картиной, и уставилась на него, глумясь взглядом и восхищаясь его беспокойством, а Ольга тактично закусила губу, сдерживая хихиканье.
Нервно скривился Юрка, покраснев не то от мороза, не то от неловкости.
- Ну, я, э…
Едва первые рвения смеха прошли, Леля расслабилась и выпалила:
- Иди, иди к ней, а то она сейчас броситься наутек от поглощающего ее ужаса. Кактебе вообще в голову пришло это чудо сюда привести? Как павлина в сарай затолкать.
Ядовито скривился и бросил на Иванову колкий взгляд. Промолчал.
А я, я тихо соплю себе под нос, уже растеряв весь свой яд. Отчего-то заскребло внутри, поджаривая сердце на медленном огне…
Отвела взгляд в сторону и болезненно сглотнула застрявший в горле ком… обиды.
…
Секунды сомнений – развернулся и тут же прильнул к ней. Обнял за талию и повел внутрь. Олька достала сигарету, а я лишь тихо завыла от боли и уткнулась пустынным взглядом в асфальт.
- О! О! Димчик! – вдруг завопила Иванова, вперемешку с затяжками, еще один вдох – и выбросила свою «соску» в мусорный бак. Рывок – и скрылась в толпе, бросив меня, оторопевшую от удивления. Тяжело выдохнуть, сдержать чертыханья и пойти за ней.
… обняв за талию, Дмитрий жадно притянул к себе свою Лелю и впился голодным поцелуем в ее губы.
Замерла я, перебирая мысли. Еще мгновения блуждающего пустынного взгляда округ, в попытках понять, что делать дальше,куда податься, кого из наших искать в толпе, – и вдруг что-то дрогнуло внутри, сердце ойкнуло, и глаза торопливо навели фокус. В голове тут жеотпечатался Юрка сосвоей «фифой», как он ей что-то говорит, а та весело хохочет, затем объятия и поцелуй в губы, и вновь какие-то слова на ушко…
………………
Струсить пепел в чашку, стоящую у ног, последняя затяжка и потушить окурок в остатках кофе…
И снова вдох, и вновь отдаться мыслям и прошлому…
……………..
Не помню уже, как отыскала в раздевалке куртку, как выбралась наружу, как добралась до ближайшего магазина и купила слабоалкогольный напиток. Душить водку в одиночестве не было желания, а потому решила обойтись малым. И вновь шаги в парк. Через газоны прямиком к беседке…
Черт, как всегда занято. Пройтись немного дальше, к задней части Зимней Эстрады, присесть на лавку около «черепах-мутантов», нога на ногу, достать из кармана ключии сорвать пробку…
Черничный вкус неоново-голубой жидкости «Шарма» в очередной раз проиграл привкусу спирта. Еще глоток – ипридаться горьким размышлениям о несправедливости судьбы,о глупой сущности гордыни, о тупости нашего молчания и бессмысленности томныхвзглядов, недосказанности слов.