Но это была лишь игра. И пусть он прилежен, учтив, хорошо воспитан и красив на лицо, статный военный, который и словом мог угодить, ублажить, и делом, отчего-то моя душа не лежала к нему. В тот вечер я быстро сбежала домой, в спехах попрощавшись и бросив «жениха» ни с чем.
Чего грех таить, я тайно надеялась, мечтала, что тьма скроет путь, адрес моего «приюта», и никогда мой ягненок больше не потревожит логово коварной завоевательницы.
Да не тут-то было. Лёшаоказался не из робкого десятка.
И не ясно уже стало, кто из нас захватчик, а кто – жертва. Быстро меня отыскал через Дмитрия. А затем,… затем с каждым напором, с каждым наскоком, попыткой мои стены рушились – и я влюбилась, впервые открыто и безвозмездно влюбилась. А через два дня, как мне исполнилось восемнадцать, стала его женой.
………………
… Осень, 2012 год…
Встать с подоконника, забрать чашку с собой. Лишки – в унитаз, остальное смыть в раковине.
Тяжелый вздох – и пройтись по квартире. Взглядом уткнулась в альбом на полке. Нет, в нём давно уже нет ни одной фотографии Лёши. Ни одной…
С глаз долой, из сердца – вон.
Машинально обернуться и посмотреть в привычную сторону: «15:28».
Еще нескоро вернется домой.
Ужин готов, квартира убрана. Компьютер надоел, телевизор давно уже неинтересен.
Тяжелый вздох, прогоняя накопившиеся эмоции, – и опуститься в кресло. Голову откинуть на спинку, ногу на ногу – и замереть, перебирая, ковыряяпрошлое дальше…
………………..
…2004 год…
Алексей учился все в военном институте, а по ночам работал охранником, я – поступила в КГТУ на юриста и вела дом хозяйство.
Переехали в Калининград, в семейное общежитие…
***
Странно как-то. Вся наша жизнь сопровождается какими-то тайными знаками, намеками, предостережениями… Кто-то свыше хочет сказать что-то важное, да вот только стоя вот так вплотную, купаясь в жгущих эмоциях,… уж слишком слеп и глух, чтобы что-то заметить.
… и ко всему моеупрямство дает о себе знать. Самолюбие и эгоцентризм. Хочу – а значит,получу… любой ценой.
Когда мы подавали заявление в ЗАГС,… было землетрясение в Калининграде (до безумия крайне редкое явление): хорошо нас в тот миг тряхануло…
Обе попытки обвенчаться с Лешей заканчивались жуткой нервозностью, зеленым моим лицом и обмороком, причем любые другие походы в церковь мне давались легко.
Знак? Предупреждение? Нужно было остановиться?
Да неужели? Остановило бы это Вас? Остановило бы, если этот человек – это всё, что нужно в жизни, всё, что есть, всё, чем дышите, что дает силы и желание просыпаться каждое утро…
Вот и меня ни на мгновение не усомнило, не предосторожило, не пресекло…
Я отдавала ему всю себя. Сполна. Не жалея ни сил, ни времени, ни собственных желаний. Он мне был и мужем, и братом, и отцом, и богом.
Был моей вселенной…
Помню, как не поддалась на уговоры друзей из университета учувствовать в конкурсе талантов. Время, которое пришлось бы тратить на репетиции, я с радостью посвятила своему любимому(дико было потом наблюдать за всем происходящим на сцене из проема входной двери в актовый зал, да и то только короткие минуты слабости и интереса…)
Та же участь постигла и предложение знакомых влиться в их рок-группу.
Гитару со стихами я давно забросила.
Друзья? Подруги? Они давно исчезли, превратившись в простых товарищей и далеких знакомых. Весь мой круг общения сузился к часам жизни в университете, и только ради учебы, по делу. Все остальное время я посвящала своему божеству…
Но, чем больше за ним гналась, тем рьяней пытался убежать от моего напора, от моего внимания, моей любви. Я оказалась достигнутой вершиной, взятой высотой, а потому… взгляд упорно стал блуждать по сторонам, да, увы,… того вовремя не заметила (хотя, изменило бы это что-то? сомневаюсь, сама загнала себя в капкан зависимости и поплатилась за это).
Работа охранником брала свое: ночи напролет Леша был где-то там, за пределами моей досягаемости. Работа? Как оказалось, как сам потом признался (честный парень), несколько раз уходил в «позыве долга», а сам с друзьями куролесил до рассвета в каком-то клубе, а, может, и подругами, кто знает.
Да и однажды работу с тем же успехом разменял на вечер стриптиза…
А я, наивная, все рубашечки ему гладила, в губки целовала и по головке гладила, нежно шепча его имя, как заговор…
Но от этой его искренности что-то внутри меня сломалось. Сама того еще не понимала. Но обида сосала меня изнутри, порождая из зернышка тайной боли целый рой всепожирающих червей…
- Н-нет, дорогой, - ехидно, помню, рассмеялась я. – И не рассчитывай, не поеду за тобой в твою тьму-таракань, пока универ не закончу.
И вот оно решение – основательная трещина в нашем совместном будущем. Раз я не поеду туда, куда тебя отправят служить после института, ты бросаешь все к чертям собачьим (на тогда уже четвертом курсе)… и устраиваешься в «Бау-центр» продавцом. Наша любовь трещит, но всё еще держится. От твоей решимости и уступка мне - прошлое смывается чистой, пресной водой, руша толстые слои соли застывших слез. Я вновь верю в светлое будущее и вновь бросаюсь в пучину открытых, пылких отношений, не боясь быть зависимой и уязвимой…
Но уже через полгода тебя повышают до администратора зала, в твои-то молодые годы, признают и ценят высокий ум и качественный труд. Ты звезда, а я – увы,… осталась лишь тенью.
Сколько уже лет прошло, а до малейшей детали помню тот вечер. Ту, нашу ссору, твои жестокие слова:
- Ты - хорошая жена, но мне с тобой скучно. Прошла любовь - завяли помидоры…
Глава Шестая. Черный день
***
………………………….
Черт, до сих пор дерет в горле обида, пусть даже уже не плачу. Пусть уже и не ненавижу…
Глубокий вдох – и прикрыть устало веки.
…………………….
Знаю, что не была идеальной женой, из-за своего сложного характера могла и огрызнуться на попытки меня обидеть, но, видел Бог, я искренне старалась изо всех сил угодить и ему, и его матери…
Помню, как жили у свекрови в Зеленоградске, я все норовилапочаще оставлять Алешу с ней вдвоем, думала, что той будет приятно поговорить с сыном, чисто по-женски хотела понять. Да, как оказалось,зря…Она на меня ему усердно жаловалась:и то не то, и то не этак…Мне хоть бы раз сказала - с радостью б исправилась. Да, видимо, это было слишком «заумно».
…стала замечать, как меняется его отношение ко мне.
Помню, едем в Калининград, тороплюсь на зачет в университет, и, как назло, уже у самого городавспоминаю, что забыла зачетку.
Он разорался, заставляя обратно возвращаться…
И, что самое обидное, я так сильно волновалась, а он это никак не мог понять.
Слово за слово - и понеслась: и смысла у меня нет в жизни, и, вообще, я посуду не тута ставлю!
Слышу ж, чувствую, не его это словавовсе, не его злость сейчас на меня выплескивается желчью…
Добилась своего «мамочка», поссорила нас - я уехала назад к бабуле. Выдержала месяц - не ела, не спала, к подруге на свадьбу не пошла (чтобы он не ревновал), но чувствую, понимаю: не могу без него жить, не могу, хоть убейте!
Звонок, слова… и вновь замирает сердце от поцелуев и нежных ласк.
Вернулась обратно…
К тому времени уже успела получить гражданство (мать окончательно смирилась с моим желанием жить в России), так что летом, на каникулах,я без проблем устроилась в детский сад воспитателем, чтобы не чувствовать себя дармоедкой, и на заработанные деньги подарила свекрови телефон.
Помирились.
(или, как всегда, просто нарисовалась видимость «добросердечных» отношений)
Но стоило ли это ревностных усилий? Стоило ли того?
… все становилось только хуже. Жизнь катилась с горки, разбиваясь о кочки на пути вдребезги.
…
Помню, как зазвенел его мобильный.
Короткий взгляд на дисплей и принял вызов. Машинально повернулся ко мне спиной и спешно пошагал на вход (из комнаты). Заговорил, затараторил.
До моего слуха донесся девичий голос.
Торопливо подскочила со стула, шаг вдогонку.
«Завтра заезжай за мной, как обычно», - донеслось из трубки…
В глазах аж помутнело.
Сходу бросаюсь к двери - и в лес.
Пятьдесят метров пролетела, как три шага, а дальше дело техники – скрылась в деревьях, потерялась в заботливой темени безмолвного, вечнозеленого друга.
Не догнал…
Слезы лились по щекам, жадно пытаясь убежать от разгорающегося внутри пожара. Кошка скребла изнутри и снаружи, раздирая на кусочки. Обида, сплетаясь с болью и ненавистью, рьяно выжигала кислотой дыру в душе, нервно комкая сердце. Никакие объяснения самой себе и отговорки не могли все исправить, убедить, привести в чувства.
Каждому оправданию сразу эхом повторялись жуткие слова и рисовались болезненные картины…
Упасть на мягкий, холодный, мокрый мох, прижаться спиной к стволу дерева и дико, отчаянно зареветь на всю глотку.
«Предатель!»…
… «Предатель!»
«Сука… предатель»
Не знаю, не помню, сколько тогда прошло времени, прежде чем смогла собраться с силами, с духом. Как выбрела наощупь домой.
Помню, только как поставила ультиматум, яростно сверля взглядом его серые глаза.
- Если хочешь, чтобы я осталась - дай с ней поговорю!
- Злата, солнышко, – попытался обнять; вырываюсь, визжу, кричу, нервно трясясь от злости и боли. – Это просто коллега! Нам просто по пути ехать!
- Давай мобильный, или это – конец!
Нырнул в карман, достал телефон и, секунду помешкав, протянул мне.
- Ира.
Выхватила, выдрала из его руки аппарат и нервно начала тыкать по кнопкам.
Ждал, молча, ждал, наблюдая за каждым моим движением, следя за каждой эмоцией...
- Здравствуйте, я - Лешина жена, и мне не нравится то, что вы ему звоните и назначаете встречи!
- Да, да.Я вас понимаю, - нервно, торопко заговорила та, едва пришла в себя после моей нападки, - … сама была замужем.Больше звонить не буду.
… говорил, что больше ее не подвозил.
Счастлива? Счастлива! Конечно, счастлива… была.
Была.
***
Все это резко, в тот, черный день, оказалось прошлым.
Наступила очередная «осень» - и жизнь отвесила вторую оплеуху…
- Ты - хорошая жена, но мне с тобой скучно.
Пытался то ли оправдаться, то ли еще глубже загнать нож в сердце.
И так, раздавленная депрессией, осознанием того, что нужно что-то менять, что-то решать в этой жизни,что деньги сами не вырастут, и их нужно зарабатывать, я едва дышала.
И пусть люблю юриспруденцию, пусть она давалась мне легко, с каждым днем все больше понимала, что это не мое. Ведь ради того, чтобы данной профессиейдостойнозарабатывать, чего-то нормального достигнуть, нужно иметь твердый, холодный, расчетливый, лицемерный характер.
А меняться я не хотела…
Очередные проблемы дома у матери и отчима, болезнь бабули (приступ инфаркта) - всё это вынудило занять денег у Алеши и свекрови.
Странное реверс-дежавю, не имеющее в себе повтора: когда мой отчим помогал Алексею покупать машину, все было так, словно и нужно, естественно, без обязательств. А когда вопрос выросс другой стороны, ко мне пришло великое прозрение…
И во всем этом потоке страха, переживаний и безвыходности, я стала еще больше угасать.
И тут ты… открываешь дверь, неспешные, врастяжку, полные сомнений и нервозности, шаги в комнату. Застыл на мгновение, взгляд на меня, не касаясь глаз.
- Я от тебя ухожу.
… не верю, отрицаю, пропускаю мимо ушей. И пусть поддаюсь на игру, веду разговор, не понимаю, что всё уже решено… и кончено.
- И с чего так вдруг? Тебя что-то не устраивает?
- Нет. Просто…
- Просто что?
- Злата. Давай не будем, - раздраженно скривился.
- Что не будем? Леша! Как это не будем?
- Зачем весь этот крик? Эти разборки? Давай расстанемся, как нормальные люди.
(болезненная пауза)
- Я, просто, хочу понять, что сделала не так.
- Ты здесь непричем… Ты - хорошая жена,но
… мне с тобой скучно.
(оцепенела; слова застряли в горле, так и не коснувшись языка;
тягучие мгновения – отойти от шока)
- Скучно?
(едва слышно повторила;
внутри обида вдруг взорвалась бурлящей кислотой злости)
Скучно?!! Да?!!
(руки нервно сжались в кулаки, и готова была зубами вцепиться в ублюдка)
- Да, Злата! Да! Скучно!
Прошла любовь, завяли помидоры.
Удар в сердце…
В глазах потемнело. Замерла, не дыша.
Заезженная фраза ужалила больнее пощечины.
Неужели… за все то время, что прожили вместе, в такой момент я недостойна искренности, чувственности? Правды.
- Леша, - собираю остатки жизни по телу; стиснув зубы от боли, перевожу на него взгляд, боясь коснуться глаз. – Леша… у тебя кто-то есть?
Едва заметно вздрогнул. Застыл.
Промолчал.
-Леша… прошу…
-Н-нет.
- Пожалуйста…, - едва сдержалась от писка; слезы новой волной сорвались с глаз и спешно покатилисьпо пылающим щекам вниз, покидая больной, жгучий внутренний ад. – Скажи… Кто она? Как ее зовут?
- Нету, Злата. Никого.
- Тогда почему?
- Я же уже сказал.
- Ну, не верю тебе! Не верю! Ты хоть сам себя слышишь? В чем моя вина? В чем? Что я все время посвящала тебе? Наплевала на свою жизнь, на себя, а ты
- Катя.
Выстрел.
Упала душа в пятки
… и захолонула.
Глаза приросли к его лицу, руки рухнули вниз, все внутризанемело.
А затем, спустя секунды прозрения,болезненный
ком металлическими шипами в груди стал нервически ерзать, раздирая сердце на ошметки. Хотелось завыть, дико завыть, да только забылось, как дышится.
Умерла. В тот миг, казалось, я умерла.
Молчишь. Растерялся, ждешь продолжения. Моих слов, действий.
Секунды стекали в минуты… прежде, чем нашла в себе силы пошевелиться.
- Кх-кто она? – хрипит горло. Язык едва ворочается.