Воды. Надо срочно попить воды.
В доме стояла тишина: дети уже спали, да и Кирилл, скорее всего, тоже.
Тихонько, как шпион со стажем, я прокралась к двери на кухню. Постоянно озиралась, вышагивала буквально на цыпочках. Но стоило мне сделать шаг внутрь, поняла – провалилась. Кирилл не спал, а вполне себе спокойненько сидел за барной стойкой и попивал молоко с печеньем, почитывал какую-то книгу в черной обложке.
– Вы не спите? – испуганно пискнула я.
– Лена? – удивился Кирилл Евгеньевич. – Я думал, что ты спишь уже. Мы же договорились на ты, разве нет?
Он улыбнулся и соскочил со стула, сердце испуганно дернулось. Еще один шаг ко мне, и оно уже совершает кульбит. Мне не оставалось ничего, кроме как вжаться в стенку и завороженно наблюдать за его плавной походкой хищника. Когда до его приближения осталось буквально пару шагов, я не выдержала и зажмурилась.
– Лен, что такая? – тихо и вкрадчиво спросил он.
– Я боюсь, – выпалила прежде, чем успела обдумать.
– Меня? – усмехнулся мужчина. И уже более сухо добавил: – Я тебе неприятен?
– Нет! – от удивления даже открыла глаза. – Просто… Просто я няня, а вы начальник.
– Ну и что? – он вскинул густые брови и бросил на меня еще один внимательный взгляд.
– Это неправильно?… – хотела сказать утвердительно, но вместо этого вышел вопрос.
– А что тогда правильно? – еще один шаг ко мне, и я почувствовала дыхание Кирилла. Сердце забилось сильнее: то ли от желания прекратить эту странную пытку, то ли в жажде продолжения.
– Я… – выдохнула, – я не знаю.
Глянула Кириллу в глаза, и так увлеклась, что пропустила момент, где его губы оказались в непозволительной близости от моих. Непозволительной…
Сама не заметила, как вальяжно положила свои руки к нему на грудь. Его же по-хозяйски блуждали по моей талии и спине. Я еще сильнее подалась вперед, но уже через мгновение в голову острой иглой впилось осознание: “Нет, это точно неправильно. Так не должно быть”.
– Кирилл, я… – отстранилась, стараясь не смотреть в глаза. – Мне надо идти спать.
Выпутавшись из объятий, я стремительно покинула кухню.
И по пути набатом била лишь одна мысль: “Мне надо уволиться”.
Не знаю, к счастью или к несчастью, но Кирилл за мной не пошел. Видимо, посчитал, что эту истерику я должна пережить самостоятельно. Пыталась заснуть, но не вышло: внутри бушевала буря эмоций, а в центре разместилась чаша весов. С одной стороны аргументы “за” то, чтобы я осталась работать на Кузнецова, с другой – “против”. Именно эта сторона и перевешивала.
Что будет с детьми, если вдруг мы с Кириллом и правда завяжем отношения? Как они на это отреагируют? И, что важнее, чем для них обернется наш возможный разрыв? Они и так в непростой ситуации, а тут еще и подобный пинок под дых с моей стороны. Нет, так я поступить не могла. Ни в коем случае. Дети важнее всего. Важнее собственных чувств и эмоций – ведь они основаны на банальной химии. А Марк и Софи живые люди, им к своим пяти годам уже пришлось немало пройти. Любой опрометчивый поступок взрослого откладывается на психике ребенка.
А Кирилл… Вряд ли для него все это серьезно. Я простая няня, он – известный в прошлом гонщик. Скорее всего, решил совместить приятное с полезным. Где полезное – то, что я постоянно рядом с ним и его детьми. А приятное – отсутствие необходимости куда-то ехать, чтобы получить женскую ласку. Нет… Так не пойдет.
Я вскочила с кровати и юлой заносилась по комнате. Хотелось что-то предпринять, что-то сделать. Я начала собирать вещи в чемодан. Грудь сдавило, по щекам текли слезы. Одна часть меня приговаривала: “Да, так и надо, ты все делаешь правильно. Лучше уйти сейчас, пока еще никто не успел прикипеть к тебе так сильно, чтобы это стало слишком болезненно”. Но вторая… Вторая вопила: “Остановись, дура! Ты ведь любишь этих детей! Тебе симпатичен Кирилл. Будь как будет, отдайся хоть раз в жизни своим собственным желаниям”.
Натянула джинсы, поверх пижамной футболки теплую кофту. И… наконец, выдохнула. Убедила себя в том, что все делаю правильно. Тихонько вытащила чемодан в коридор, остановилась. Нет, я не могу уйти не попрощавшись с Марком и Софи.
Приблизилась к их комнате и осторожно отворила дверь. Во сне близнецы выглядели как настоящие ангелочки. На цыпочках пройдя к постели Софи, посмотрела на эту малышку: она спала настолько безмятежно, что я почти уверена – ей снились хорошие сны. Погладила ее по голове и ощутила, как внутренности вновь стягиваются в тугой комок, подкатывающий к горлу. В глазах защипало. София даже не шевельнулась, когда я поцеловала ее в темечко.
Подошла к кровати Марка. Настоящий защитник, даже во сне. Брови сведены, выражение лица максимально сосредоточенное. Он сонно открыл глаза, когда я только занесла руку, чтобы его погладить.
– Лена? – шепотом спросил он.
– Да, малыш, – я аккуратно присела на край его постели.
– Что-то случилось? – серьезно спросил он.
Да, дорогой, случилось.
– Нет, солнышко, – я шмыгнула носом. – Просто мне срочно надо уехать…
Мне не хотелось давать ложных обещаний: ни о том, что я вернусь, ни о том, что мы когда-то встретимся еще раз. Но Марк этого ждал, и мне сделалось еще больнее.
– Но завтра ты вернешься? – не дождавшись от меня продолжения спросил мальчик.
– Боюсь, что нет, – тихо ответила я. – Но я хочу сказать тебе одну очень важную вещь. Ты слушаешь?
Марк кивнул.
– Очень-очень важную, – серьезно повторила я. – Запомни на всю жизнь. У тебя есть Софи, а ты есть у нее. Всегда держитесь друг-друга, всегда друг-другу помогайте и защищайте. Приглядишь за Софи, пока меня не будет?
– Конечно, – кивнул мальчик. А потом широко улыбнулся: – Возвращайся поскорее, хорошо?
Я не нашла в себе сил для ответа, потому просто его обняла.
– Спи, – прошептала напоследок и поцеловала в в лоб.
А потом покинула детскую. Кое-как спустила чемодан вниз. Почти бесшумно прошла к главному выходу и… выбралась. По лицу тут же ударил теплый ветер, словно пытаясь меня остановить, убедить в том, что я совершаю огромную ошибку.
Как они тут без тебя? – шептал он.
Но я упрямо сомкнула губы. Кирилл нашел им отличный центр дошкольной подготовки, детям там нравится. Они стали куда спокойнее, потому Тамара Ивановна, я уверена, с легкостью с ними совладают. В крайнем случае, в сети огромное количество нянь. Уверена, они окажутся ничуть не хуже меня, а скорее всего, даже лучше.
Единственное, в чем я никак не могла определиться: этими словами я пыталась убедить ветер или… себя?
*
Кирилл
– Кирилл Евгеньевич, – внутренний звонок от охраны, – тут Елена с чемоданом выходит. Случилось чего? Может, ей помочь?
– Сделайте вид, что ее не заметили, – ответил я, не сводя взгляда с хрупкой фигурки, тянущей за собой пухлый чемодан. – Я сам разберусь.
Нажал кнопку “отбой” и грустно усмехнулся. Мог бы и догадаться, что такое произойдет, идиота кусок! Понятно, что девочку попросту испугали твои ухаживания. Еще и наверняка накрутила себя, подумала невесть чего… И ты тоже, болван! Под сраку лет, а повел себя как полный имбецил.
“Назови меня по имени – Назови меня по и-и-имени!”. Злости не хватало.
Так, ладно. Лене надо дать немного времени, чтобы остыть. Если пойти за ней прямо сейчас, то она с легкостью даст мне от ворот поворот. Даже если ее рыжая голова полна сомнений, сейчас она на взводе. Но при этом настигнуть и вернуть надо до того, как произойдет этап смирения с происходящим. Час? Два? Три?
Она ведь вряд ли додумается заказать такси, будет ловить попутку. Ох, черт. Выдвигаться надо прямо сейчас. Чтобы была под надзором и никуда не влипла. И остыла, да.
За размышлениями надел джинсы, поспешно застегнул рубашку.
Минут пятнадцать ей понадобится, чтобы дойти до трассы. Там, за лесополосой, меня уже не будет видно, зато я смогу наблюдать. Хоть бы не вляпалась куда…
Осторожно, чтобы не разбудить детей, спустился на первый этаж. Взял ключи из специального шкафчика – мерседес е-класса. Их сейчас на дорогах столько развелось, что Лена и не поймет.
Уже в гараже нахлынула очередная волна злости на себя. И правда, идиот! И потом уже сомнения – а что, если она попросту к тебе ничего не испытывает и потому решила уйти, вот так вот – по-английски?
Нет. На поцелуй того, к кому ничего не испытываешь, не отвечают с такой пылкостью. А эти ноготочки, осторожно царапающие грудь… Мягкие губы и горячее дыхание, так близко-близко. Такое невозможно сыграть. Лена просто струсила.
На трассу я выехал как раз вовремя. Несмотря на поздний час в город шел поток машин, и девушка быстро нашла попутку. Приметив белобрысую голову с хвостиком, торчащую со стороны водительского сидения, облегченно выдохнул – девушка. Значит, в ближайшие сорок минут Лене ничего не угрожает.
Ехал спокойно, держался за две машины от красного форда фокуса, в который села беглянка. Размышлял.
Думал, какие слова правильнее всего сказать, чтобы ее вернуть. Они никак не желали приходить на ум, вместо этого мозг то и дело подсовывал воспоминания о первом поцелуе, фантазии о том, чем мог завершиться второй. Нет, Кирилл, если ты будешь продолжать думать только членом, то Лену ты не вернешь. А ведь испытываешь к ней явно больше, чем просто сексуальное влечение.
Фокус заехал на дублера и притормозил у остановки в одном из спальных районов. Лена вышла из машины и натужно улыбнулась водителю, помахала рукой. Вытащила чемодан и, не смотря по сторонам, направилась к одной из многоэтажек.
Прокрутил в памяти адрес прописки – неужели девочка решила вернуться домой?! После всего, что ей наговорили родные?! Руки непроизвольно сжались на руле. Я никак не мог отогнать подальше мысль – я что, хуже них?!
Припарковался и вышел из машины, предварительно вытащив из бардачка заначку – пачку сигарет. Достал одну из них, щелкнул колесиком зажигалки. Ну и дрянь. Редкостная дрянь. Затянулся глубже, после выпуская целое облако едкого дыма.
Может, попробовать нагнать ее у лифта? Не дать ей даже переступить через порог квартиры? Страшно даже представить, что ей наговорят дома, еще и в такой час…
Бросил сигарету на асфальт. Хотел уже было притушить подошвой ботинка, но внезапно вспомнил Ленино “Свинячить плохо!”, тогда – в кинотеатре. Наклонился и поднял еще тлеющий бычок, кинул в урну.
Достал смартфон и нашел фотографию Лениного паспорта с пропиской. Квартира пятьдесят восемь. Если я верно помню планировку, то этаж третий-четвертый, можно подняться пешком. Пора.
Подошел к нужному подъезду, мысленно прикидывая, в какую квартиру звонить и кем представляться: для почтальона поздновато, для газовщика?… Не поверят. К счастью, выдумывать не пришлось – из двери вышел крупный мужик с мелкой собачонкой. Последняя сидела у него на руках и радостно виляла хвостом. На меня ни первый, ни вторая внимания не обратили.
Прошмыгнул внутрь. По носу тут же ударил запах, который бывает только в подъездах спальных районов.
Чуток краски, чуток сигарет, чуток затхлости – когда-то и я в таком жил. Именно тогда и мечтал о покупке частного дома в Подмосковье.
Сверху доносилась тихая ругань.
– А ты о матери подумала, нет? – мужской голос. – Каково ей будет тянуть великовозрастную дочь-неудачницу?
– Анатолий, мы с мамой как-нибудь без вас разберемся, – голос Лены, его я узнал с легкостью.
– Не пущу говорю. Мать после работы уставшая, а тут еще и ты приперлась. Что, выперли с работы? Не смогла ублажить начальника? – и мерзкий издевательский хохот.
Я ощутил, как по лицу заходили желваки, как крепко стиснулись челюсти.
Вмешаться или подождать?
– Анатолий, впустите меня, пожалуйста, – голос Лены звучит едва ли не жалобно. На ее месте я бы ему уже вмазал. – Мне буквально пару дней. Я найду комнату, буду снимать. Поищу другую работу.
– Если с этой выперли, то и с любой другой выпрут, – заметил, как я понимаю, ее отчим. – Подумай, какой это стресс для матери!
– Да не для матери это стресс, а для вас, – судя по тону, Лена, наконец, разозлилась. – Уже не получится сидеть на диване в трусах и чесать задницу рукой, измазанной в майонезе, да?
– Да как ты?… – обозленно начал мужчина, но Лена его перебила. Так, надо поторопиться.
– Или боитесь, что я глаза матери открою на то, какой вы никчемный? Да я уверена, что выперли вас давно с работы с вашей! Нет никаких задержек зарплат и сурового начальника, просто вы весь день с мужиками за гаражами бухаете…
По подъезду эхом пронесся звонкий шлепок. Черт, не успел.
Увидел их лестничный пролет уже когда Лена прижимала руку к щеке. В ее глазах застыли слезы, но это не помешало им пылать ненавистью. У двери, буквально подпирая ее, стоял низкий лысоватый мужик в серой майке и просторных трусах, которые могли бы сойти за шорты.
В тот момент я не чувствовал ни злости, ни жуткой неприязни, нет. Я спокойно перепрыгнул последние пару ступенек и с холодным расчетом вмазал этому “Анатолию” по уху. Он пошатнулся и вцепился в перила, поднимая на меня удивленный взгляд. В нем почти читалось: “За что?”. За Лену, мразь.
– Пойдем, – сухо бросил я, хватая Лену за свободную руку. Второй подхватил ее чемодан. Надо уходить, срочно. Иначе одним ударом дело не ограничится. – Пойдем, говорю.