– А потом?
– А что потом? – она похабно улыбнулась, откинулась на спинку кресла и закинула ногу на ногу.
Короткое платье, стройная ножка, черная ажурная резинка чулка. А я смотрю ей в глаза и не испытываю ничего кроме отвращения. Кажется, иммунитет выработан.
– А потом, – продолжила эта женщина, – я посмотрю на твое поведение. Может даже разрешу тебе с ними видеться.
Я сжал зубы, чтобы не сболтнуть лишнего. Пусть чувствует себя королевой, хозяйкой ситуации. Пусть тешит себя, видит меня разбитым. Я подарю ей такую возможность. Пока что.
– Хорошо. Живи. Не больше двух дней.
– Ты так щедр, – звонко рассмеялась Ирина. А потом грациозно встала на ноги, потянулась, глотнула виски. – Ну раз ты дал добро, то пойду присмотрю себе комнату посимпатичнее.
Я ждал пока она выйдет из кабинета, поджав губы. Не спешил протянуть руку к стакану с виски. И сделал правильно.
Потому что эта с… Ирина остановилась в дверях и, бросив на меня взгляд через плечо, уточнила:
– Симпатичную ты себе няню подобрал, ничего не скажу. Говорят, что рыжие горячие в постели. Это правда?
– Пошла вон!
Рассмеявшись она вышла в коридор и хлопнула дверью. Звук ударил по ушам, а крепкий напиток растекся блаженством по нервам. Рука, державшая стакан, дрожала как у пятнадцатилетнего сосунка, впервые попробовавшего алкоголь.
Вот же сука!
Я слышал, как по-хозяйски цокают ее каблуки по коридору, и понимал: эти два дня будут адским испытанием.
Глава 24
Лена
До сегодняшнего дня я думала, что самый большой стресс для меня – экзамен. Господи, как же я ошибалась!
Когда Кирилл позвал Ирину к себе в кабинет, я даже капелек успокоительных у Тамары Ивановны одолжила. Накапала больше положенного, но все равно не помогло. Да еще и такие мысли в голову лезли, что вспоминать страшно. И стыдно.
Дети же быстро позабыли об этом инциденте или же попросту отвлеклись на игры. Когда я вновь поднялась к ним, Соня поглаживала Принца по пузу. Попугай прикрывал глаза, немного расставлял крылья и жутко балдел.
– Кажется, ему жарко, – предположила девочка, пытаясь перетащить клетку подальше от окна. – Лена, а попугаи купаются?
– Купаются. Но не все воду любят. Было у меня в детстве два волнистых попугайчика, маленькие такие. Один плескался в любой попавшейся посуде, а второй воду на дух не переносил.
– Тогда надо кондиционер в клетку, – с важным видом заявила она, возвращаясь к почухиванию Принца.
Тот опять разомлел и, прикрыв глаза, склонив голову вбок.
День закончился тихо и спокойной. Не было слышно Ирину, не было видно Кирилла. Да и утро наступило без скандалов.
Я вынырнула из-под тонкого одеяла и потянулась. Прошлепала к окну и тихонечко присвистнула – градусник показывал за тридцать. А это ведь только утро.
Пока еще не совсем мир превратился в пекло, я поспешила разбудить детей. Надо было придумать чем мы займемся сегодня. Сидеть в доме было бы просто издевательством. Даже несмотря на кондиционеры.
– Лена, а давай сделаем оладушки? – предложил Марк, сонно размазывая себе зубную пасту по лицу.
– Только если вы поторопитесь, – я протянула Соне полотенце. – Сейчас уже очень жарко. А на кухне будет еще и душно.
– Тогда надо поспешить, – скомандовала девочка, протягивая мне расческу.
Сказали – сделали. Уже через минут десять мы готовили тесто для оладушек. Соня носилась по кухне в коротком платье, Марк подавал мне ингредиенты и время от времени обмахивался полотенцем. А я чистила яблоки для начинки и когда вспоминала одергивала короткую майку, чтобы хоть как-то прикрыть до постыдного миниатюрные шорты.
Жара стояла такая, что хотелось упасть под кондиционер или вентилятор, обливаться холодной водой и не шевелиться. Но дети не отступались от идеи с оладушками.
Когда уже первая порция шкварчала на сковородке, на запах пришел Кирилл.
– Вот это да! – ахнул он. – У нас тогда такой вкусности не получилось. Да еще и кухня чистая! Лена, т… вы прямо настоящий шеф-повар!
– Вкусно или нет это еще попробовать надо, – улыбнулась я, бросила взгляд через плечо и покраснела.
Кузнецов как раз рассматривал мои ноги. А потом усмехнулся, поймав взгляд:
– Уверен, что получится просто шикарно. Вам помощь нужна?
– Нет, мы уже почти все, – вмешалась Соня. – Скоро будем завтракать. Иди мой руки.
Кирилл рассмеялся и поспешил к раковине.
– Марк, подай мне еще яблок.
– Сейча-а-ас, – мальчик потянулся к разделочной доске, на которой лежала целуя куча нарезанной начинки.
– Уронишь, – Кузнецов поддержал руку сына и помог донести важный груз до меня.
Поблагодарив обоих, смешала яблоки с тестом и приготовилась заливать третью порцию. Пока Соня с Марком разливали холодное молоко по стаканам, Кирилл подавал тарелки для оладий и чему-то улыбался.
– Все хорошо? – уточнила я, поймав его очередную улыбку.
– Конечно…
– Чем тут воняет? Что сгорело?
Кажется, мы вздрогнули все вчетвером. Соня выронила коробку молока. К счастью, закрытую.
– Что это вы тут делаете? – на пороге кухни стояла Ирина. В коротких шортах (а я-то думала, что мои миниатюрные!), которые больше сошли бы за трусы, и спортивном топике. – Оладьи? Фу! Это же сплошные углеводы! Да еще и жареные! Прощай печень!
– Мама, Лена готовит вкуснейшие оладушки! – встал на мою защиту Марк.
– Вот пусть Лена и готовит, – фыркнула она, завязывая волосы в хвост. – Это удел прислуги. Вы тут что делаете, понять не могу?
– Мы помогаем, – вклинилась Соня. – Ты молоко будешь?
– Фу! – вздернула она нос. – Я вам запрещаю это есть!
– Ира, ты, кажется, шла на пробежку, – Кузнецов недовольно зыркнул на нее. – Вот и иди. Мы сами разберемся.
Поджав губы, она медленно развернулась к нам спиной и направилась к выходу из дома.
А я, прикрыв глаза, посчитала до десяти. Попытка успокоиться провалилась. Потому я пошла на отчаянные меры.
– А давайте позавтракаем в саду. Там должно быть не так жарко. Ветерок и все такое…
Дети поддержали мою идею. Кирилл помог вынести столик к шезлонгам, что уже давно стояли на заднем дворе. И под редкие порывы прохладного ветра мы наслаждались самыми вкусными жутко калорийными и углеводными оладушками. Соня рассказывала, что ей снилось, Марк подшучивал над сестрой, а их папа только посмеивался.
Но все хорошее рано или поздно заканчивается. Позавтракав, Кузнецов уехал на какую-то важную встречу, а мы так и остались в саду.
– Лен, а что это такое? – Соня лежала одном из шезлонгов, подвинув тот в тень.
– Разбрызгиватели, – лениво отозвалась я. – Когда трава подсыхает от жары, их включают, и они поливают ее водой.
– Я уже как травка, – простонал Марк. – Подсох.
– У меня есть идея, – я оживилась. – Так, тащите мяч. Сейчас все будет.
Ребята заинтересованно переглянулись и, ничего не спросив, рванули в дом. Я же оторвала себя от шезлонга и поползла в сторону охраны. Лежи мы сейчас в доме под кондиционером, никто бы и не додумался до этого. Но сейчас ни мне, ни Соне с Марком возвращаться не хотелось.
Думаю, причина была всем и так предельно ясна.
А уже через несколько минут разбрызгиватели пришли в движение, закрутились под напором поданной воды и начали выполнять свою работу.
– Не догонишь! – кричал Марк, бегая по влажной траве и оббегая наши импровизированные фонтаны.
В воздухе резко посвежело, стало легче дышать, кожа больше не плавилась от жары.
– Отдай! Сейчас моя очередь! – с хохотом визжала Соня, время от времени откидывая с лица мокрые волосы.
– Лена! Лови!
Мяч пролетел у меня над головой, ударился о ствол дерева и отлетел в сторону.
– Ну вот, – вздохнула Соня, опускаясь на траву и поджимая под себя ноги.
– Сейчас принесу, – улыбнулась я. – А пока вспоминайте, знаете ли вы такую игру, как «горячая картошка»?
Детвора переглянулась, а я побежала искать мяч. Майка приятно липла к телу, охлаждала.
– Так я и думала, – хмыкнул женский голос, когда я стоя на коленях выковыривала из-под куста затерявшийся мяч.
– И вам добрый день, Ирина, – пробормотала я, отряхивая землю с ног.
Женщина сменила спортивный комплект на короткое платье и, сидя на плетеной лавочке, курила. Она окинула меня презрительным взглядом, выпустила из легких облачко пара.
– У тебя ничего не получится, – заявила Ирина, когда я уже собиралась уходить.
– О чем вы?
– О Кирюшеньке, конечно же, – улыбнулась мать двоих очаровательных детей.
А я только удивиться успела тому, как она по такой жаре с таким слоем макияжа ходит.
– Ирина, простите, я не знаю, как вас по отчеству. Но меня ждут дети…
– Игоревна, – перебила меня взмахом руки эта… женщина. – Но мы ведь можем с тобой и на ты, да, Лена?
– Вы меня простите, Ирина Игоревна, но меня ждут дети.
Я уже повернулась к ней спиной, когда…
– Надеешься залезть ему в кошелек, после того как оприходуешь брюки? Смею тебя разочаровать, рыжая, ты точно не в его вкусе. Кирюшенька любит женщин с опытом, которые могут не только бревном полежать, но и отблагодарить за наслаждение.
– О чем вы? – удивилась я, вновь встречаясь взглядом с этой отвратительной женщиной.
– Ротиком поработать, Леночка, – ухмыльнулась она, – а не только языком потрепать. Ты беги к детям, ведь они уже заждались. И открывай свой ротик только на положенном для него уровне. Ты это поняла?
Честно говоря, я нихренашеньки не поняла. Казалось, что Ирина несет какой-то бессвязный бред, в котором только она одна видит смысл. Но продолжать этот разговор не стала.
Захватила мяч и вернулась к Соне и Марку. Мы еще долго играли на воздухе и в «вышибалу», и в «горячую картошку», и в «съедобно или не съедобно». И придумывали свои игры…
Вспомнили о времени только когда начало темнеть.
– Есть хочу, – хныкнула Соня, явно устав за сегодня.
– Пойдем, Тамара Ивановна обещала сегодня на ужин запеченное мясо.
– Ура! Мясо! – Марк побежал впереди нас в дом.
Уже на подходе чувствовался божественный аромат сочного мяса с зеленью. Глотая слюнки, я погнала детей мыть руки и умываться. Кирилл пришел мимо меня, пожелал доброго вечера. А я поспешила переодеться.
Тамара Ивановна разложила мясо на тарелки, забрала свою порцию и поспешила смотреть какой-то сериал. По ее словам там сейчас была заключительная серия очередного сезона, которую она попросту не может пропустить. Потому, пожелав ей приятного аппетита, мы взялись за вилки. У Кирилла зазвонил телефон, ответив на вызов, он встал из-за стола и вышел в коридор.
Тут-то я вилась она.
– Вот это я понимаю – здоровый ужин, – произнесла с порога Ирина, беззастенчиво усаживаясь за стол и накладывая себе порцию запеченной курицы. – А не все эти ваши блинчики, оладушки и гамбургеры.
– Гамбургеры мы еще ни разу не ели, – возмутилась Соня.
– Это пока. С такой-то няней…
Я поймала ее взгляд. Дети громок спорили о полезности гамбургеров на завтрак, из коридора слышался голос Кирилла, который спорил со своим собеседником.
– Прислуга не должна сидеть с хозяевами за одним столом, – с милейшей улыбкой тихо протянула женщина. – Где ты, а где он. А, девочка-Леночка?
Соня уронила вилку и полезла за ней под стол.
– Солнышко, не забудь ее кинуть в раковину и возьми чистую, – проворковала ее мать. А потом вновь зыркнула на меня: – Не мни себя Золушкой, твое место не тут.
Не знаю что меня зацепило. Вряд ли услышанное. Скажи это кто другой, то все возможно. Но от Ирины нельзя было ничего принимать всерьез. Но… Но все же слезы подступили ощутимым комом к горлу, жар ударил по щекам.
Я молча встала из-за стола и поспешила на выход. Понимала, что таким образом признала свое поражение, но и… И она была в чем-то права. Я… Господи, я мечтаю занять место другой женщины. Женщины, которой я никогда в жизни стать не смогу.
– Лена, ты куда? – Кирилл перехватил меня в коридоре, скинув вызов.
– Что-то мне нехорошо. Пойду прилягу.
– Лен, может врача?
– Нет-нет, скорее всего просто перегрелась. Спасибо.
Я чувствовала спиной его взгляд, но ничего не могла с собой поделать. Слезы так и лились по щекам.
Верить Ирине последнее дело. Но сейчас… Сейчас ее слова ударили слишком больно.
Мое место не тут. Не рядом с ним. Я не та.
Глава 25
Кирилл
Я не знал, сплю я или нет, но ощущения были такими яркими, отчетливыми, что не хотелось прерывать блаженство.