— Хотел летать очень сильно, — прокомментировал Исмаил, когда Бьянка подошла к открытой части корзины.
— Верно, — согласилась Бьянка.
В корзине оказалось несколько шерстяных одеял и пустых кожаных емкостей для воды, вероятно, их использовали как для питья, так и для балласта. Веревки для регулировки клапанов перепутались между собой и со стропами, на которых корзина крепилась к воздушному шару, но Бьянка легко сообразила, как все это работает. Горелки она не обнаружила. Создавалось впечатление, что шар был наполнен чистым водородом; почему бы и нет, подумала она, если водород можно с легкостью получить из вентиляционного клапана у любого заратана.
— Откуда он появился? — спросила Бьянка.
Руки Исмаила заструились, и Бьянка решила, что этот жест соответствует пожатию плеч человека. Один его глаз посмотрел вниз по течению.
Бьянка пощупала материал корзины: плотное шерстяное волокно. Тропический климат, более жаркий, чем на Энкантадо. Она проследила за взглядом Исмаила. Деревья скрывали западный горизонт, но она знала, что находится за ними.
— Финистерра, — сказала она вслух.
Она вернулась по воде к анемоптерам. Люк летательного аппарата Валадеза был открыт.
— Я говорю вам, я ее не знаю! — заявил Фрай.
— Да пошел ты… — рявкнул Валадез, когда Бьянка вошла в кабину. — Посмотри ее документы.
Речь шла о молодой женщине с короткими черными волосами и землистой кожей, в одежде из бумажной ткани под домотканым пледом ярких цветов; сначала Бьянка не поняла, жива ли она, поскольку мужчина, лежавший рядом на полу, также в домотканой одежде, явно был мертв: его глаза оставались полузакрытыми, оливковая кожа посерела.
На низеньком столике лежало содержимое их карманов. Пока Бьянка изучала вещи, Фрай наклонился и взял удостоверение личности, какие выдавал Консилиум.
— Эдит Дин, — прочитал он, бросил удостоверение Валадезу и посмотрел на него: — И что с того?
— Эдит Дин, Экологическая служба Консилиума, — прорычал Валадез. — Выпущено Шаввалом 43. А ты был здесь с Экологической службой от Разджаба 42 до Мухаррама 46. Взгляни еще раз!
Фрай отвернулся.
— Ну, хорошо! — сказал он. — Может быть… может быть, встречал ее один или два раза.
— Ладно, мы понемногу начинаем продвигаться вперед, — заявил Валадез. — Кто, черт подери, она такая? И что она здесь делает?
— Она… — Фрай посмотрел на женщину и быстро отвернулся. — Не знаю. Думаю, она специалист по местному населению или что-то в этом роде. Здесь работала группа ученых, наблюдавшая коренных жителей…
— На Небе нет коренных жителей, — сказал Валадез и ткнул мертвеца носком сапога. — Ты имеешь в виду этих cabrynes?
Фрай кивнул.
— У них есть программа «длительного развития» — сельское хозяйство, лесоводство. Их учат, как жить на Финистерре и не убивать ее.
На лице Валадеза появилось скептическое выражение.
— Если Консилиум хочет помешать им убить Финистерру, почему он просто не пришлет стражу?
— Межведомственная политика. За заратанов отвечал ЭкоСерв; за коренных… я хотел сказать, за жителей — ЗемноСерв. — Фрай пожал плечами. — Вы знаете стражу. Они берут взятки у всех, кто способен дать, а остальных могут легко пристрелить.
— Проклятье, я действительно знаю стражу. — Валадез нахмурился. — Значит, ЗемноСерв прислал хороших парней научить местных делать воздушные шары?
Фрай покачал головой.
— Мне ничего об этом неизвестно.
— Мисс Назарио, расскажите мне о воздушном шаре.
— Это водородный воздушный шар, так мне кажется. Вероятно, его надули, используя воздушные клапаны заратана. — Женщина пожала плечами. — Шар выглядит так, словно его сделали местные жители, если вас именно это интересует.
Валадез кивнул.
— Но, — добавила Бьянка, — я не знаю, почему шар упал. Валадез фыркнул.
— Мне не нужен ответ на этот вопрос, — заявил он. — Шар упал из-за того, что мы его сбили. — Он громко позвал: — Исмаил!
Бьянка попыталась скрыть удивление, и через мгновение ей удалось восстановить хладнокровие. «Ты знала, что они преступники, когда брала их деньги», — сказала она себе.
В дверном проеме появились глаза фириджа.
— Да?
— Пусть твоя команда все соберет, — приказал Валадез. — Здесь не должно остаться ничего. И выбросьте все в глубокий воздух.
Машина, на которой передвигался инопланетянин, взобралась в кабину. Ее «ноги» слегка подогнулись, словно делали поклон.
— Да. — Исмаил указал на тела мертвого мужчины и потерявшей сознание женщины. — Несколько глаз фириджа встретились со взглядом Валадеза. — А с этими двумя что? — спросил он.
— И их тоже, — ответил Валадез. — Забрось в корзину.
Фириджа изобразил еще один поклон и двинулся вперед.
Бьянка взглянула на труп мужчины и тело женщины, которое показалось ей маленьким и уязвимым. Потом она перевела взгляд на Фрая — тот, поджав губы, молча смотрел в пол.
Бьянка повернулась к Валадезу, который методично собирал в кучу предметы, выпавшие из корзины, словно Фрая и Бьянки здесь не было.
— Нет, — сказала она.
Исмаил остановился и выпрямился.
— Что? — спросил Валадез.
— Нет, — повторила Бьянка.
— Вы хотите, чтобы она навела на нас стражей? — резко спросил Валадез.
— Это убийство, мистер Валадез, — отрезала Бьянка. — И я отказываюсь в нем участвовать.
Глаза браконьера сузились, и он указал на мертвеца.
— Вы уже соучастник, — заявил он.
— Но только после того, как убийство было совершено, — спокойно ответила Бьянка, продолжая смотреть в глаза Валадеза.
Браконьер уставился в потолок.
— Так и так твою мать, — пробормотал он, переводя взгляд на два тела. Затем быстро посмотрел на Исмаила и повернулся к Бьянке. — Ладно, — сказал он, тяжело вздохнув, и обратился к фириджа: — Запри ее. Ясно?
— Хорошо, — сказал Исмаил. — А куда мертвый? Валадез вновь посмотрел на Бьянку.
— Мертвый отправится в корзину.
Бьянка еще раз взглянула на труп мужчины. Что заставило их подняться в воздух на хрупком летательном аппарате — отчаяние или безумие? И что бы он подумал, если бы знал, чем закончится его путешествие, а его останки будут отправлены в глубокий воздух. Наверное, он знал, как сильно рискует.
Она немного подумала, потом молча кивнула.
— Хорошо, — сказал Валадез. — А теперь, будь я проклят, возвращайтесь к работе.
6. Город мертвых
Они вернулись обратно на том же анемоптере. Фрай сидел, сгорбившись, смотрел в пустоту и молчал. Бьянка не знала, что его тревожит — страх или укоры совести.
Вскоре она перестала за ним наблюдать и принялась размышлять о воздушном шаре с Финистерры, таком простом и хрупком, рядом с которым летательный аппарат ее отца, сделанный из дерева и шелка, выглядел столь же изощренным, как «Люпита Херез». Она вытащила карманную систему. Нарисовала простой шар с корзиной, а потом быстро все стерла.
Хотел летать очень сильно, сказал фириджа Исмаил. Почему?
Бьянка вернула стертый рисунок. Затем превратила сферу в торпеду с округлым носом и сходящимся в точку хвостом. Добавила плавники, пририсовала систему рычагов и стяжек, позволяющих управлять им из корзины. Пропеллер, приводимый в движение… тут ей пришлось немного подумать… двигателем, вырезанным из костей заратана, работающим на спирту…
Анемоптер пошел на посадку. Бьянка вздохнула и вновь стерла рисунок.
Охранник фириджа, стоявший у входа в бунгало Эдит Дин, не понимал или делал вид, что не понимает ни арабского, ни испанского. Более того, создавалось впечатление, что он не владеет ни одним из земных языков. Интересно, случайно ли выбрали именно такого охранника, подумала Бьянка, или Валадез решил позволить Эдит вступить с кем-нибудь в контакт.
Бьянка вздохнула, расправила плечи и направилась к бунгало. Она молча помахала саквояжем, который держала в руках, словно он давал ей очевидное право здесь находиться.
Инопланетянин сказал что-то на своем певучем языке — то ли задал Бьянке вопрос, то ли хотел получить инструкции у невидимого слушателя. Возможно, охранник действительно получил разрешение ее впустить, а может, тот факт, что он видел Бьянку вместе с Валадезом, давал ей какие-то права. Так или иначе, но фириджа поднял оружие, а когда наружная дверь бунгало отошла в сторону, жестом предложил Бьянке войти. Внутренняя дверь уже была открыта.
— a Hola? — осторожно сказала Бьянка, чувствуя себя идиоткой. Однако она тут же получила ответ:
— Aqui.
Внутри бунгало было таким же, как у Бьянки. Голос доносился из гостиной. Там оказалась Дин, остававшаяся в той же одежде, в которой ее нашли. Она сидела на стуле, подтянув колени к груди, и смотрела через восточное окно на небо, потемневшее от дождевых туч. Далеко внизу Бьянка увидела вспышки молний.
— Салам алейкум, — сказала Бьянка, которая решила воспользоваться преимуществами формального арабского.
— Алейкум ассалам, — ответила Дин, бросила быстрый взгляд на Бьянку и тут же отвернулась. — Вы не с Финистерры, — добавила она, и ее испанский был чем-то средним между странным акцентом Валадеза и механической беглостью лингвистического модуля Фрая.
— Верно, — сказала Бьянка, также переходя на испанский. — Я из Рио-Пикаро — с Земли. Меня зовут Назарио, Бьянка Назарио де Аренас.
— Эдит Дин.
Дин встала. Бьянка почувствовала неловкость, она не знала, как поступить: пожать незнакомке руку, поклониться или присесть. Она решила просто протянуть свой саквояж.
— Я принесла вам кое-какие вещи, — сказала она. — Одежду, туалетные принадлежности.
Дин удивилась.
— Благодарю, — сказала она, принимая саквояж и заглядывая внутрь.
— Вас накормили? Я могу принести еды.
— Кухня еще работает, — сказала Дин и вытащила белый пакет. — А это что такое?
— Гигиенические салфетки, — пояснила Бьянка.
— Гигиенические?.. — Дин покраснела. — Ах, вот оно что. С этим все в порядке. У меня стоят имплантанты. — Она бросила пакет в саквояж и закрыла его.
Бьянка отвернулась, чувствуя, как сама начинает краснеть. Проклятые иностранцы, подумала она.
— Наверное, мне лучше… — начала она.
— Пожалуйста… — перебила ее Дин.
Две женщина некоторое время стояли молча. «Что привело меня сюда, — вдруг подумала Бьянка, — любопытство, христианское милосердие или это просто проявление одиночества и слабости?» Конечно, она должна была помешать Валадезу убить девушку, но, похоже, совершила ошибку.
— Присядьте, — сказала Дин. — Разрешите предложить вам что-нибудь. Чай? Кофе?
— Я… хорошо, — согласилась Бьянка, присаживаясь на край одного из слишком мягких диванчиков. — Кофе.
Кофе оказался очень черным и более сладким, чем любила Бьянка, кроме того, в него добавили сгущенного молока. Тем не менее она с радостью взяла чашку и сделала несколько глотков — наконец-то она смогла занять руки.
— Вы не похожи на браконьера, — заметила Дин.
— Я аэронавигационный инженер, — сказала Бьянка. — Я на них работаю. — Она посмотрела в свою чашку, сделала глоток и подняла взгляд: — А чем занимаетесь вы? Фрай сказал, что вы биолог. Что вы делали на воздушном шаре?
Дин поджала губы — Бьянка не знала, послужило ли имя Фрая тому причиной. Дин отвернулась и глянула в западное окно.
Бьянка последовала ее примеру и увидела охранника, который развалился на своей машине для ходьбы, наблюдая за женщиной одним глазом. И вновь у Бьянки появились сомнения в том, что здесь всем управляет Валадез. Да и незнание фириджа земных языков могло быть притворным — не говоря уже о том, что их разговор наверняка подслушивают.
Бьянка тряхнула головой и вопросительно посмотрела на Дин.
— Финистерра падает, — наконец заговорила Дин. — Возможно, умирает. Она слишком большая, ее подъемная сила убывает. Только за прошлый год она опустилась более чем на пятьдесят метров.
— Но это не имеет смысла, — возразила Бьянка. — Отношение подъемной силы к весу аэростата зависит от отношения объема к площади поверхности. Более крупный заратан должен иметь большую подъемную силу. И даже если его подъемная сила уменьшается, он упадет только после того, как достигнет нового равновесия.
— Но Финистерра не машина, — заметила Дин. — Она живое существо.
Бьянка пожала плечами.
— Может быть, дело в возрасте, — предположила она. — Все когда-нибудь умирают.
— Но не так, — заявила Дин. Она поставила свою чашку. — Послушайте. Мы не знаем, кто создал Небо или как давно это произошло, но его происхождение, несомненно, носит искусственный характер. Газовый гигант с азотно-кислородной атмосферой? Такого не бывает. И земная биология… Вам известно, что заратаны имеют структуру ДНК? Вероятность существования такого мира минимальна; если бы Служба феноменологии имела власть, она бы наложила карантин на систему в целом, на проклятое Небо и все на нем.
Экология архипелага носит такой же искусственный характер, как и все остальное. Тот, кто его сконструировал, вероятно, блестяще знал свое дело; люди едва ли справились бы с такой задачей. Система находится в состоянии надежного равновесия, существуют механизмы обратной связи, она способна себя корректировать. Но мы, обычные люди или столь же обычные инопланетяне, мы умудрились всё… — тут она как-то беспомощно взмахнула рукой, — …испоганить. Вам известно, почему Энкантадо остается здесь так долго? Идет процесс размножения… или правильнее сказать «опыления»…
Она оглядела Бьянку.
— Смерть такого старого заратана, как Финистерра, должна быть сбалансирована рождением десятков, сотен других заратанов. Но вы и эти ублюдки, на которых вы работаете, убиваете их всех.
Бьянка пропустила мимо ушей обвинение в соучастии.
— Хорошо. И каков же ваш план? — спокойно спросила она.
— Что?
— Ваш план, — повторила Бьянка. — Для Финистерры. Как вы намерены ее спасти?
Некоторое время Дин смотрела на собеседницу, потом покачала головой.
— Я не могу, — сказала она.
Дин встала и подошла к восточному окну. За полосой дождя, заливавшего окно, небо приобрело розовато-лиловый цвет, местами переходящий в индиго. Его оживляли лишь редкие вспышки молний, озарявшие плавники далеких заратанов на внешних границах архипелага. Дин положила ладонь на оконное стекло.
— Я не могу спасти Финистерру, — тихо произнесла она. — Я лишь хочу помешать вам, hijos de puta, убивать заратанов.
Бьянка была оскорблена.
— Ты сама шлюха, — выговорила она. — Ты их точно так же убиваешь. И делаешь из них воздушные шары — так чем же ты лучше?
Дин повернулась к ней.
— Заратан размером с того, которого они убивают сейчас, мог бы обеспечить обитателей Финистерры воздушными шарами на сто лет, — заявила она. — Есть только один способ спасти архипелаг: нужно сделать так, чтобы живые заратаны стали более ценными, чем мертвые. А единственная польза от живого заратана на Небе — это жизненное пространство.
— И вы пытаетесь дать возможность жителям Финистерры колонизировать других заратанов? — спросила Бьянка. — Но зачем им это? Какую они извлекут пользу?
— Я уже говорила, — вздохнула Дин. — Финистерра умирает… Знаешь, как убивает падение на Небо, Бьянка? Сначала давление. На склонах Финистерры, где живут люди, оно составляет немногим больше тысячи миллибар. Пятью километрами ниже, под килем Финистерры, давление удваивается. При двух тысячах миллибар ты все еще можешь дышать. При трех тысячах начинается азотный наркоз — «кессонная болезнь», так ее раньше называли. При четырех тысячах давление кислорода вызывает легочное кровотечение.
Она отошла от окна и обратилась к Бьянке.
— Но ты все равно до этого не доживешь. Из-за жары. Каждую тысячу метров средняя температура поднимается на шесть или семь градусов. Здесь она составляет пятнадцать градусов. Под килем Финистерры — ближе к пятидесяти. А двадцатью километрами ниже воздух такой горячий, что в нем можно кипятить воду.