– Да, магия, не иначе, – согласилась я. – Других объяснений нет.
В отличие от меня самой остальных такой ответ устроил.
– А куда ты хотела попасть, Оллика? – в очередной раз переврал мое имя Локоб. После чего остальные вдруг внезапно замерли и зашептались.
Не знаю, чем была вызвана такая реакция, но поняла, что сейчас от моего ответа зависит если не дальнейшая судьба, то слишком многое. Стараюсь осторожно подбирать слова, чтобы не получилось двусмысленности:
– Вообщето я мечтаю в ваших краях найти своего отца.
Удивление ребят усилилось. Ну что я такого сказала? Однако обижать меня пока не собирались, и я продолжила:
– Он весьма известный человек. По крайней мере, был им много лет назад, когда я родилась. Папа спортсмен, легкоатлет. Он выигрывал самые главные соревнования по бегу много лет подряд.
Теперь на лицах ватаги расплылись широкие улыбки. Подростки кивали друг другу и тихонько шептались, проговаривая уже третий вариант моего имени:
– Олика?.. Олика!.. Олика…
Ничего не понимаю. Стою и молчу.
– А сколько тебе лет, Олика? – спросил Локоб.
Снова наступила гробовая тишина. Интересно, при чем тут мой возраст?
– Тридцать было весной, – сказала я.
Мой ответ послужил началом грандиозного веселья среди туземцев. Ребята радостно запрыгали вокруг. Потом схватили меня за руки и с криками «Дядька Фатун! Ваша дочь нашлась! Олика вернулась!» потянули вверх по извивающей змеей тропинке.
До сих пор не соображаю, что происходит. Просто подчиняюсь судьбе и иду.
Глава 14
Если б ты только знала,
Как я тебя люблю.
Как сердце мое замирало
У гибели на краю.
Как образ родной сквозь годы
Увидел я с новой луной,
Как под церковные своды
Мечтаю пройти с тобой.
Тебя мне Господь назначил.
Где ты? Повсюду ищу.
Пусть жизнь я свою потрачу,
Но на судьбу не ропщу.
Не будет преградой вечность –
Я любовь сберегу. Подожду.
Не забуду тот летний вечер
И тебя – босиком по дождю.
Как только наступит ночка,
Во сне закричу, позову:
«Полина моя, мой Цветочек,
Где встретимся мы наяву?»
И верю: протянешь руки,
Прижмешься к груди, и тогда
Забудем невзгоды, разлуку,
Ведь будем мы вместе всегда!
– Я только твой, родная!
– Хороший мой, я твоя!
Полиночка, дорогая,
Как я люблю тебя! [1]
Парень еще раз перечитал стихотворение и сунул листок в карман комбинезона. Покажется странным, но с девушками молодому человеку не везло. От природы стеснительный Егоров в свои двадцать с хвостиком выглядел, как Ален Делон на пике своей популярности. Но даже с такими данными затруднялся найти ту единственную, рядом с которой хотелось пройти весь жизненный путь.
Одна не верила в любовь. Другая строила из себя жертву этого чувства. Третья была ничего, но курила (а таких Егоров презирал еще больше, чем имеющих эту привычку мужиков). Четвертая не хотела детей. Пятая еще чтото. Список можно продолжать еще долго. То есть женским вниманием парень обделен не был. Но вот серьезных отношений не получалось ни с кем. Может, это он такой неправильный?
Правда, была одна, которая идеально подходила. С ней всегда хорошо, весело, интересно. И главное, Полине он тоже не безразличен. Они даже признались друг другу в любви. Во сне. Там, где и проходили все их свидания.
Началась эта история около года назад. Егорову каждую ночь снился один и тот же сон: будто его из горящего танка вытаскивает и несет на плечах молоденькая санитарка. Фашистские пули свистят над головой, поблизости разрываются снаряды, а она тащит и приговаривает: «Потерпи, миленький, еще немножко осталось. Я сильная – дотащу, ты только не умирай». Но девушка не успевает, потому что ранение тяжелое, а медсанбат далеко. Со смертью наступало утро и пробуждение.
Так продолжалось несколько месяцев, пока парень с отцом не поехали в Прохоровку поздравить деда с Днем Победы. Старый Егоров в тот день показал внуку последнее письмо с фронта, написанное братом. В нем солдат радостно сообщал матери, что нашел ей хорошую невестку. Что после войны они с Полиной поженятся, построят дом рядом с родителями и будут жить долго и счастливо. Передавал привет младшему и обещал привезти велосипед. А на следующий день принесли похоронку. Дед крякнул, помянул старшего брата чаркой самогона и вытер рукавом влагу с морщинистой щеки.
– А кем на войне был брат твой, деда? – с учащенно забившимся сердцем спросил младший Егоров, но ответ уже предвидел.
– Танкистом, Ванюшка. Он же до войны трактористом работал, ему почти переучиваться не пришлось. За неделю курс молодого бойца прошел – и на передовую. На «тридцатьчетверке» проклятых бил. Тут, недалеко от родимого дома, и погиб. Красивый был, чертяка, бабы по нем так и сохли. А он все выбирал. Так до армии ни одной девки и не попортил.
– А фотографии той девушки случайно нет?
– Есть! Он ее как раз в последнем письме и выслал. Вон в серванте за стеклом стоит. Мамка наша – прабабка твоя – ее в рамочку вложила. Так и стоят там вместе. – Деда задвигал тудасюда челюстью, и на его лице снова показалась слеза. – Ой, не дай бог, внучек, пережить какой матери своих дитяток.
Парень достал фотографию: на ней в военной форме красовался двоюродный дед. А впереди на стульчике сидела… Она! Такая же, как во сне, – в косынке и медицинском халате поверх гимнастерки.
Егоров от неожиданности выронил карточку. Но старик ловко ее подхватил.
– А ты знаешь, что бате твоему, когда мамка еще брюхатая ходила, я наказал внука назвать в честь брата? – отстранив на длину вытянутой руки фотографию и прищурив левый глаз, открыл тайну дед. – И вижу, что не зря. Глянь, как Иван в молодости на тебя похож. И грамотеем был, как ты. Все стихи писал. Но бабка кудато тетрадку задевала.
Ну это уже слишком! Еще немного, и он поверит в реинкарнацию. Интересно, что стало с той девушкой?
По приезде в город сны изменились. Теперь Егоров видел события, происходившие до Курской битвы. Он даже названия ночным видениям придумал: «знакомство», «первое свидание», «второе свидание», «день рождения Полины», «первый поцелуй», «третье свидание», «предложение о замужестве», «последний день перед боем». Сны периодически повторялись, но каждый раз обрастали новыми подробностями.
Этот приснился только что: «Собрав букетик полевых цветов, танкист спешит к невесте. Потом действие переносится на несколько часов вперед, и они уже прощаются.
– Боюсь, Ванюша.
– Чего, Поль?
– А вдруг это наш последний вечер? Если что случится с тобой, я не переживу, – проговаривает девушка и крепко прижимается к его груди.
– Не волнуйся, дуреха. Все будет хорошо. Даже если меня убьют, с того света вернусь и отыщу.
– Дурак, не говори так».
Потом Егорова разбудил будильник. Восемнадцать нольноль: пора на работу – сегодня вечерняя смена. Плохо, что не утренняя, но хорошо, что не ночная – ведь ООО «Мастера на все руки» работает круглосуточно.
Из головы не выходила последняя сцена. Пока ужинал, написал стихотворение. Для первого раза получилось неплохо. Нужно будет в следующий раз почитать Полине. Дед рассказывал, что брат любил сочинять. А невесте своей так ничего и не посвятил. Не успел, погиб.
На работе Иван устал как собака. «Ура, остался один вызов», – возликовал он, взглянув на часы и приняв последний заказ. Предстояло починить входную дверь, не то выбитую, не то соскочившую с петель.
Странно, по указанному в путевке адресу дверь совершенно цела и стоит на месте. А вот у соседей напротив – отсутствует. Звонка в квартире двадцать девять не было, поэтому Егоров постучал. Долго не отворяли. Потом открыла девушка, спросонья напялившая, очевидно, бабушкин халат.
– «Мастера на все руки» вызывали? – уточнил парень.
Когото она напоминала.
– Да. Вон в тридцать второй квартире дверь хулиганы выбили, надо на место постав… – пытаясь разлепить сонные глаза, заговорила хозяйка квартиры, но вдруг замерла и дрожащим голосом спросила: – Ванюшка?!
– Полинка?! – Егоров тоже узнал ее! Ящик с инструментами упал на пол. – Как долго я искал тебя, любимая!
– Иван!
Сергей
Еще не рассвело, а я уже выспался. Почему всегда так: если выходной, то просыпаешься ни свет ни заря, а в будний день от подушки голову не оторвешь?
«Нет, для очистки совести надо еще хоть немного повылеживаться», – подумал я и перевернулся на другой бок. Ух ты, ногой шевелить ни капельки не больно, и шишка на лбу прошла! Вспомнил последние события и сунул руку под одеяло – на животе ни царапинки! Мистика. Ну не бывает такого! Я же четко помню, как…
И тут странную догадку выдал мозг: а не галлюцинации ли все это в результате падения и последующего удара головой об пол? Вдруг ничего не было: ни эльфов, ни орков с гномами, ни бандитов, ни поисков пропавшей сестры?
Тихое клацанье клавиатуры заставило меня приоткрыть один глаз и взглянуть в сторону компьютера. Фух! Значит, всетаки видения. Но зато какие красочные и реалистичные! Действительно, нужно поменьше фэнтези читать, особенно на ночь.
Открывшаяся взору картина окончательно убедила меня, что все в порядке: Светка сидит ко мне спиной. Похоже, недавно вернулась и сразу же в «Одноклассники» полезла. Не переоделась даже. Ухи свои эльфячьи и те не отклеила. Кончики теста пробились сквозь прическу и смешно торчат в разные стороны. Как же, в шесть утра самое срочное дело – поделиться с друзьями, друзьями друзей и друзьями друзей друзей впечатлениями от последних событий. Те тоже, видимо, места себе не находят, не уснут никак.
Вздохнув с сожалением о том, что Теона оказалась в буквальном смысле девушкой моей мечты, я снова попытался уснуть. Но чтото в образе сестры не стыковалось, не давало покоя.
Теперь уже двумя глазами я доглядел – Светка, несмотря на запрет, все же сделала мелирование. Как я ни отговаривал и ни объяснял, что блондинке осветляться совсем до седины смысла нет. Ведь издалека оттенки сольются, и не получится той красоты, на которую надеется. Я даже вблизи не сразу понял, в чем дело. Считаю, что тратить время и деньги на действия, не дающие результата, – по крайней мере, глупо. Но разве ж ее убедишь? Да, на ошибках учатся, но дураки – на своих, а умные – на чужих.
Это в ее репертуаре: сначала согласиться, а потом тайком сделать задуманное. Ну и что теперь? Испоганила такую шевелюру. Сто пудов не сама, а с помощью Ксюхи. Та прохвостка, какую еще поискать.
Обо мне не подумала. Что теперь родителям скажу? Ведь буду виноватым: старший брат недоглядел. А то, что сестренке хоть кол на голове теши (не поможет, коли та вбила туда очередную «гениальную» идею), это никого не волнует.
Вспомнив Светкину подругу, я вновь удивился: почему сестра не осталась ночевать у Ксюхи? Но потом успокоил себя тем, что текст записки мне тоже мог привидеться (или некоторая его часть).
Веки медленно опускались, сон возвращался. Стук клавиатуры уже не мешал. Возмущаться новым имиджем сестренки прямо сейчас не буду. Сперва высплюсь. Меня не отвлекает даже фигура сидящей рядом с сестрой и уставившейся в монитор… темной эльфийки.
Что?! Вскочил, буквально взлетев над диваном (даже не ожидал от себя такой прыти!). Судя по тому, что обе дамы таращились на меня в четыре огромных глаза, последнее я прокричал вслух.
Цветаниэль
Темная предложила, пока Вотар спит, поискать в компьютере еще информацию о Земле. Поначалу я ничего не понимала, но потом освоилась. Даже потеснила дроу: согнала ее со стула и сама уселась перед монитором.
Вообще компьютер – удивительный артефакт! В него с легкостью поместится вся наша столичная библиотека, расположенная в бесконечно больших и длинных подвалах, простирающихся чуть ли не под всем городом. А еще, насколько мы поняли, эта электронная машина способна устанавливать магическую связь с другими такими же по всему миру, образуя единую информационную паутину. Удивительно! И пользоваться несложно: задаешь вопрос, получаешь ссылки на хранилища, в которых содержатся интересующие данные. Потом открываешь и читаешь (а иногда слушаешь и даже… смотришь!). Что любопытно, работать с такими книгами одновременно может любое количество читателей! Потому что, запросив информацию из хранилища, мы получаем ее иллюзорную копию. Но при желании можно перенести на бумагу с помощью еще одного устройстваартефакта – принтера. Все быстро и удобно! На Пангее таких технологий не знают: фолианты у нас исключительно рукописные.
С управлением многих предметов разобраться оказалось просто. Но как реализовали все это маги Земли (название мира тоже нашли в компьютере) – не понимали не только молоденькая я, но и опытная Легенда. Неужто эти вещи созданы только с технической помощью? Тогда почему наши гномы не придумали нечто похожее?
Неожиданный резкий возглас проснувшегося человека испугал нас с Теоларинэ.
– Что?! – проорал Вотар и подпрыгнул на ложе. Мы непонимающе посмотрели на него.
«Наверное, кошмар привиделся», – сделала я заключение.
– Познакомься, Сергей, это Цветаниэль, – решила первой нарушить затянувшееся молчание темная. – Она тоже прошла в твой мир через врата. И пока ты спал, даже успела спасти тебе жизнь и тоже дать клятву серебряных локонов.
– Что это значит? – не понимал Вотар.
– Это значит, что теперь мы до седых волос должны следовать за тобой по пятам, оберегая твою жизнь, – пояснила королева клинков. – Можно даже позавидовать тому, как крупно тебе повезло. Не припомню случаев в истории, чтоб ктолибо получил такую присягу одновременно от темной и светлой эльфиек.
Я утвердительно махнула головой. Серый все еще недоумевал. Потерев ладонью лоб, он обратился ко мне:
– Не об этом я. Что все это значит, Свет? Где ты была? Почему твою одежду мы обнаружили на чужих людях? И зачем ты всетаки сделала мелирование? Понимаешь, что подставила меня перед мамой и папой? – обрушил человек поток вопросов.
Теперь уже я не понимала, в чем дело. Темная тоже насторожилась.
Теоларинэ
– Успокойся, Серый, – сказала я, боясь, что светлая не до конца его вылечила или ее врачевание дало какието осложнения. – Это не твоя сестра. Она – эльфийка, такая же, как и я. Ну почти такая – она светлая. Цветаниэль тоже прилетела на Землю в чем мать родила и тоже надела вещи Светланы, поэтому ты обознался.
Слава Праматери, меня Вотар узнал, но нести ерунду продолжил:
– Теона, это и есть моя сестра, которая обожает наряжаться в эльфиек. На этом она не одну собаку съела, даже конкурс выиграла. Светка – обычный человек. Тыто неужели этого не заметила? – пристыдил меня Серый и подбежал к Цветаниэль. – Смотри фокус.
Чтобы доказать свою правоту, человек демонстративно дернул светлую эльфийку за кончики ушей, пытаясь их оторвать. Точно рехнулся! Будь я на ее месте, за такое бы наказала, насмерть. Светлая, несмотря на присущую их расе доброту и терпение, в этом вопросе оказалась со мной солидарна. Однако клятва серебряных локонов не позволяла ей совершить смертоубийство. По лицу эльфийки вижу, что, будь у нее возможность, всетаки убила бы человека, а потом оживила, чтобы повторить казнь (и возможно, проделала бы это не один раз). Но Цветаниэль переборола свой гнев и ограничилась тем, что ловко вывернула Серому руки. Крепкий парень не ожидал такой прыти от худенькой девчонки и, естественно, ничего не успел сделать.
– Если еще раз так сделаешь, то я понастоящему коекому коечто оторву. Например, то, что находится между ног, – прошипела светлая скрюченному от боли человеку. – И при этом клятву не нарушу – житьто будешь. Даже в твоих книгах написано, какое ты сейчас нанес мне оскорбление.
До Вотара наконец дошло:
– Прости меня, Светаниэль, – прокряхтел он.
Эльфийка немного ослабила хватку и поправила:
– Цветаниэль!
– Дада, Цветаниэль. Честно, не хотел тебя обидеть. Отпусти. Я докажу, что не хотел тебя обидеть.
Эльфийка разжала руки. Сергей порыскал по тумбочкам, нашел то, что искал, и показал нам. Невероятно! На фотографии (мы уже знали название этих магических картинок) Вотар стоял в обнимку с Цветаниэль. И еще на одном снимке, и еще… Потом пошли замершие изображения светлой в большой компании белых людей (которые, как и фотоаппараты, на Пангее не встречаются). Облачена магичка была в странную одежду мира Земли. На следующем кадре Цветаниэль крупным планом. Уши, о Великая Праматерь Шейла, – уши у эльфийки были человеческими. Сергей листал фотоальбом и наблюдал за нашей реакцией.