Тон не спрашивал, он утверждал, не отводя взгляда от ее лица, принявшего при первых же его словах выражение отчужденной враждебности. Тем не менее, уловив предназначенную для ее реакции паузу, Лисс кивнула.
– Продолжаю. При том минимальном уровне доступа к вашим личным данным, который отдел безопасности считает нужным мне предоставить… (Он не смог сдержать горькой усмешки: даже за этот уровень информации о членах миссий каждый раз приходилось сражаться.) …я садился на этот корабль, зная, что под нашей охраной делегация из восьми человек, уровень боеспособности каждого из них приближается к нулю, и – черт возьми – это было более… комфортно, чем обнаружить, что у меня за спиной каждую минуту будет находиться человек, стреляющий из скорчера на уровне верийского мастера оружия.
– Комфортно? – она вопросительно подняла бровь.
– Да. Комфортно. Естественно. Целесообразно. Нормально. Выбирайте, что вам больше нравится. И если вам нравится безопасность, мадам, я хочу объяснений.
– Например?
– Где?
– Где? – усталое недоумение на (симпатичном? – Тон, о чем ты думаешь?) женском лице.
– Где? Кто? Как? И когда? Учил вас стрелять. Пользоваться оружием. Что вы умеете. Насколько хорошо. Чего вы не умеете. As simple as that.
И конечно, портативный передатчик на ее руке запищал на его последнем слове.
Алиссия Ковальская, действительный член Звездного совета
Краснов. Хочет срочно ее видеть. Узнав, где она находится, впал в форменную истерию. Ах, у них же тактика переговоров! Стратегия поведения! Сбалансированные цели и задачи миссии! И все это срочно требует обсуждения. Бегу и падаю.
– Интервью придется отложить, лейтенант. Чтобы тебе не было совсем грустно, докладываю: усовершенствованный парализатор, который ты мне показывал, я сегодня видела в первый раз… Дашь его мне в руки – и я совершенно беспомощна. Как ребенок, – с этим сомнительным утверждением Лисс заложила руки в карманы. Спецназовцы, во главе с командиром, сопровождали ее к выходу. Молча.
В слайд-дверь на этот раз ей удалось вписаться почти безошибочно.
– Увидимся, воин.
В конце коридора Лисс оглянулась. Инстинктивно, не услышав звука закрывающейся слайд-двери. Антон стоял в проеме, как и раньше, опершись спиной о дверную раму. И смотрел ей вслед с выражением, которое, она была не уверена, что ей нравится.
Сид Дар-Эсиль, лорд-канцлер Аккалабата
– Поднять руку, тупо согнуть ее в локте и три раза ударить кулаком в дверь. Это называется стучаться, – лорд-канцлер Империи отрывается от двадцать восьмой статьи трехстороннего договора «Конфедерация – Локсия – Аккалабат», в которую он только начал вносить изменения, и грозно смотрит в направлении широко распахнутой двери.
– И тебе вечер добрый.
Главнокомандующий Аккалабата никогда не стучит в двери. «Не хотите меня видеть – запритесь», – глубокомысленно заявляет Хьелль Дар-Халем всем недовольным. Желающих спорить, как правило, не находится.
– У тебя послезавтра…
– Знаю. Уже сороковой раз в жизни. Переживаемо, – лорд Дар-Халем, перегнувшись через стол, вылавливает в углу комнаты старую медную лейку и начинает сосредоточенно поливать цветы на подоконнике.
– У нас завтра…
– Знаю. Первый раз в истории. Ты с ними справишься. Обманешь, охмуришь и обведешь вокруг пальца. В худшем случае отравишь, – Хьелль стоит спиной к лорд-канцлеру и обрывает с растений на пол сухие листья.
– Хьелль, я на тебя сержусь.
Резкий поворот на сто восемьдесят, взгляд в упор.
– Я на тебя тоже. Кто первый?
– Хьелль, ты вчера собирал Генеральный штаб. Под лозунгом «обсуждения тактики и стратегии военных Аккалабата в свете предстоящих дипломатических переговоров»… – читает Сид по мелко исписанному листочку, неизвестно откуда вдруг оказавшемуся у него в ладони.
– Так тебе доносят твои шпионы? – прерывает его маршал, делая угрожающее движение рукой.
– Да, так мне доносят мои шпионы. Потому что без них я вообще бы ничего не знал о том, что вчера происходило. Ты не удосужился не только поставить меня в известность, ты даже не запросил никаких материалов ни по составу миссии, ни по ее задачам, ни по тем дипломатическим целям, которые мы ставим в связи…
– Сид, заткнись.
Глаза лорд-канцлера округляются:
– Извини, что?
– Заткнись, пожалуйста. Потому что я тоже вообще ничего не знаю о том, что происходит, кроме того, что ты паникуешь. Паникуешь и скрытничаешь.
Сид открывает рот, чтобы возразить. Хьелль поднимает руки ладонями вверх, останавливая.
– Это ненормально, Сид. Чтобы ни происходило, какая бы очередная дипломатическая миссия ни сваливалась нам на голову, у тебя всегда за неделю до ее прибытия был готов план, с полностью расписанными ролями для всех и каждого, вся информация о том, кто, что, где, когда и зачем. Ты обычно носишься с этими бумажками как с писаной торбой, раздаешь указания направо и налево… в результате – все довольны, у нас налаженные дипломатические отношения с несколькими десятками планет, при этом ни одна из них не суется сюда со своими посольствами. Твои подчиненные летают несколько раз в год на Когнату, благодаря чему мы знаем все обо всех. Информация же об Аккалабате в классификаторе и астронете ни на йоту не увеличилась за последние годы. Твоими стараниями. Мы перешли на систему мер Конфедерации, чтобы пользоваться их кораблями, и никому ничего не должны. Это чудеса твоей дипломатии. Мне продолжать?
Сид, отвернувшись к окну, делает вялый жест рукой, означающий «как тебе угодно». Свиток с проектом договора снова лежит у него на коленях. Всем своим видом лорд-канцлер демонстрирует желание поскорее закончить разговор и вернуться к работе.
– Сид, ты хоть представляешь, в каком состоянии я явился проводить этот… консилиум? Ты голым меня туда отправил! Без штанов. Без единой бумажки с цифрами, именами, данными! Хочешь уверить меня, что на вчерашний день у тебя не было ничего, с чем я мог прийти на заседание Генерального штаба? Никаких документов, прикидок, планов? Я два раза заходил к тебе, ты даже дверь не открыл!
Лорд Дар-Эсиль медленно поднимает голову от лежащего перед ним свитка, смотрит в окно на где-то там за плотными облаками заходящее солнце.
– А у меня, Хьелль… у меня и сегодня ничего нет, – вялым голосом сообщает он. И продолжает смотреть в окно.
Лорд Дар-Халем подходит вплотную к столу и ставит на него лейку, которую до сих пор крутил в руках. Вид у лейки жалкий, бока помяты, носик изогнут на сторону. Сид откидывается на стуле, дотягивается рукой до лейки, рассматривает ее и резким махом запускает в мусорную корзину:
– Вот так у нас всегда. Один ломает, второй чинит, – задумчиво продолжает он. – Папка с агентурными данными вон, на столе. Рядом – межгосударственная переписка, дипломатические бумаги… состав миссии, официально заявленные цели… наслаждайся. Потом я с удовольствием тебя выслушаю. Особенно если у тебя есть какие-нибудь предположения, почему (Сид говорит все громче и громче и в этом месте, наконец, срывается на крик)… Почему, Чахи меня забери, они начали крушить Дилайну??!
Рука Хьелля застывает. Потом тяжело опускается на папку с агентурными данными.
– Причем. Здесь. Дилайна? – нарочито медленно спрашивает он.
Сид уже не может остановиться. Напряжение, сдерживаемое с того самого момента, как он узнал о предстоящем прибытии послов Конфедерации, выплескивается наружу.
– Оооо… конечно! Дилайна здесь ни при чем! Если не считать того, что нота, направленная нам, почти слово в слово повторяет ту, с которой началось вторжение на Дилайну!
– У них такие бумажки, наверное, генерирует компьютер. Автоматически. Вписывается только название планеты.
– Поздравляю тебя, маршал. Ты дошел первый по всей Вселенной. Автоматическая генерация военных переворотов. Выделите нужную, точнее ненужную, меченосную монархию и нажмите «Enter», – Сид явно перебарщивает с иронией, но Хьелль решает пока не обращать внимания.
– Ты когда компьютер-то последний раз видел, лорд-канцлер? Десять лет назад на Когнате?
– Ошибаешься, дорогой. Я, в отличие от тебя, летал на Локсию не только мечом махать.
– Но и шпионить. Стыдно, высокородный дар.
Сид делает неприличный жест.
– Фу, как грубо. И это… – Хьелль на секунду замолкает, как бы подыскивая слово. – Это беспринципное хамло – главный вершитель нашей внешней и внутренней политики. Чего хочет от нас Конфедерация?!! Бедные мы, бедные!
В притворном отчаянии он всплескивает руками.
– Хьелль, – голос у лорд-канцлера едкий, как кислота, которой обрабатывают клинки в умбренских кузнях. – Я безумно рад, что мой лучший друг наконец удосужился заметить… Я – главный вершитель нашей политики. Сижу, знаешь, здесь – вершу. И ни одна живая душа в мире не может мне помочь.
– Чем тебе помочь? – вопрос звучит совершенно серьезно.
– Ну, например, помоги мне понять, чем мы можем не понравиться Звездному совету. Манерой одеваться? Крыльями? Архитектурным стилем?
– Подожди. Насколько я знаю, миссия Конфедерации летит сюда с конкретной целью: попросить, уговорить, вынудить нас оставить в покое Локсию. Твой режим питания и предпочтения в одежде их мало волнуют. Все, что тебе надо решить, это будешь ты с ними торговаться или нет. Я подозреваю, что не будешь, потому что нам от них ничего не надо. Помурыжишь их с неделю, потом дипломатичненько дашь от ворот поворот: «Никуда не уйдем, будем воевать с Локсией до одурения. Очень нам нравится скрежет наших мечей об их секиры… и парализаторы».
– И земляне начнут бомбить Хаярос.
– С какой стати? – Хьелль чувствует, что никак не может свести концы с концами, нащупать мысль, которая так тревожит Сида.
– Ну, мы же сказали «нет».
– Это не повод. Они внесли предложение, мы его не приняли.
– Отлично. Вот мы и снова вернулись к Дилайне. Там, как ты помнишь, десять лет назад Конфедерация, явившись, как снег на голову, внесла предложение об отречении королевы и введении парламентского правления. Королева и лорды отказали. Внезапно начались народные волнения, о которых раньше и слыхом не слыхивали. У восставшего народа обнаружились неведомое доселе чувство собственного достоинства и желание перемен, не говоря уже о многозарядных скорчерах и лазерных пушках. Очевидно, склепанных в амбаре из телег и сенокосилок. Наши дальние родственнички, лорды Дилайны, разумеется, тоже были не лыком шиты и разнесли восставший народ по кочкам вместе с его так неожиданно материализовавшимися средствами дистанционного поражения. Все. На этом, с моей средневеково-феодальной точки зрения, данный сценарий должен был завершиться. Однако Конфедерация продолжила… генерировать. Ты меня слушаешь?
– Да, слушаю. И даже, кажется, начал понимать.
– Тогда я выхожу на новый уровень обобщения, – подмигнул лорд Дар-Эсиль и, не обращая внимания на Хьелля, простонавшего: «Никогда в жизни, даже если у меня будет такая возможность, не отправлю своих детей в дипломатическую академию на Когнату!», продолжил:
– Реши задачку. На планете Д в результате столкновения двух сил – Л и Н – победила сила Л. Планета Д с Аккалабатом практически не общается за неимением космического транспорта, находится от него жутко далеко и вообще Аккалабату плохо понятна. Населена какими-то извращенцами и злобными тварями. Ничего полезного для Аккалабата не производит, не продает и вообще дать не может. Как реагирует Аккалабат на результат конфликта Л и Н?
– Ну, примерно как Умбренские горы на падение лепестка в садах Хангафагона.
– Ответ правильный.
Некоторое время лорд-канцлер и верховный главнокомандующий сидят в молчании. Сид чешет рукой спину, задумчиво теребит ленточку, которой прихвачен роскошный хвост белых волос, с силой стягивает ее, облегченно встряхивает головой.
– Конфедерация, как ты знаешь, прореагировала по-другому. И теперь я мучаюсь вопросом, Хьелль: либо они настолько отличаются от нас, что движущие силы и мотивы их поступков нам непонятны, либо какое-то из условий нашей задачки не выполняется? Например, конфедераты нашли на Дилайне нечто полезное, какой-нибудь редкий элемент, настолько редкий, что, позабыв про все на свете, кинулись на завоевание территории.
– Не вяжется, Сид. Они не завоевывали территорию. Просто уничтожили лордов и все, что было с ними связано, и ушли. Там даже посольств конфедеративных сейчас нет, ты сам говорил.
– Значит, первое. И как я должен общаться с разумными существами, у которых, как у нас, две руки – две ноги и непонятно что в голове? Может, у них аллергия на черный цвет и нам всем лучше переодеться в розовое? Может, на них наши луны так действуют?
– Ну, отключи на время – будем без лун. Я не возражаю. Розовый с зеленым – ужасное сочетание. Только прекрати паранойю. К тебе летят не ненормальные сколопаксы, которые, убивая человека, смеются и поют гимны богине Анко, а зем-ля-не. Королева, лорды, мечи, замки – они несколько веков с этим жили. Потом решили развиваться. И это у них неплохо получилось, знаешь ли. А в розовое переоденься, да. Трясешься, как девчонка.
Губы у лорд-канцлера, и без того почти невидимые, истончаются в нитку. Злые глаза буравят невозмутимую физиономию Хьелля. «Задел, слава Лулулле, – думает лорд Дар-Халем. – Сейчас последний взрыв, и все. С ним можно будет нормально разговаривать». Он поудобнее разваливается в кресле. Последний гвоздь надо вбить наверняка.
– И давай уже отвечать за свои поступки. Не подготовился ты, Сид. К приему инопланетной делегации. Всю неделю жрал эгребское, шатался по кабакам, дрых до полудня. В результате не предоставил верховному главнокомандующему Аккалабата и Генеральному штабу никаких гениальных планов, никаких наводок, что отвечать нашим дорогим гостям, когда они станут браниться: «Ах, нехорошие, ах, зачем вы обидели Локсию?» Проспал и пропил всю подготовку к переговорам. А потом (перед лицом неумолимого возмездия в лице означенного главнокомандующего) придумал отмазку: «Боюся я иррациональных землян, они нам сделают больно, как Дилайне».
Голос маршала сочится ядом. И действительно, лорд-канцлер, как ужаленный, вскакивает с кресла и орет, в ярости сжимая и разжимая кулаки, даже не пытаясь отвести с лица растрепавшиеся волосы:
– Ты..! Ты..! Да мне каждую ночь снится огонь на руинах Дилайны! Я крики девчонок целую ночь слышу! Они гадкие твари были, конечно, и о нас с тобой ноги вытирали всю дорогу, но… Чахи побери, Хьелль, я не должен допустить, чтобы здесь это повторилось! Я жизнь отдам за каждую ступеньку в Хаяросе, за каждый трехсотлетний чал в Хангафагоне! А ты…
Хьелль сразу сменяет гнев на милость:
– Ну, в таком случае, если речь пошла об отдавании жизни… почему бы нам не перерубить их в капусту еще на космодроме?
– Хотя бы потому, дурья твоя башка, что у них не один военный корабль. Это аргумент?
– Ладно, дай мне хоть что-нибудь почитать про эту гребаную миссию.
– Я же сказал… Вот одна папка, вот другая… расслабься и получи удовольствие. Только не мешай мне работать.
Сид растягивает рукой ремешки орада, будто они мешают ему дышать, и вновь склоняется над договором. Статья двадцать девятая…
Через двадцать минут, исчеркав красными чернилами все тридцать пять статей договора, лорд-канцлер обращает внимание, что верховный главнокомандующий не продвинулся дальше первого листа официальной переписки. Не то, чтобы там было, что читать: состав миссии и даты прибытия. «У него плечи болят, – покаянно думает Сид, – и крылья. И он пришел. А я тут со своими претензиями… Почему не сообщил, почему не поставил в известность… Скотина!» Наклонившись вперед, Сид ухватывает двумя пальцами черную прядку, угнездившуюся на длинном носу, разматывает… чувствует обычный твердый захват на запястье, но руку не убирает.
– Ты уже лейку сломал, – говорит примирительно.
– А? Да тебе завтра новую принесут. Это же служебный кабинет. Ты сядь, послушай.
Повинуясь твердому движению мускулистой руки, лорд-канцлер присаживается на краешек стола. Хьелль смотрит из кресла снизу вверх.