Правда с каждым днем все тяжелее и тяжелее было. А потом этот доморощенный альфа не пришел ночевать. Я сначала значение не придал, мало ли. Он и до этого по одну-две ночи не ночевал дома, так что тут ничего страшного. Но страшно стало через четыре дня. Живот крутило, поясница просто отваливалась. Я не мог спать, есть и временами открывал глаза лежа на полу и понимая, что падаю в обмороки от внезапных болевых всплесков. Поднималась температура. Круги плавали перед глазами.
Где-то в среду проснулся от тянущей боли и ощущения, что из меня что-то течет. Медленно сел и откинул одеяло. Сон и вялость как рукой сняло. Вся кровать в крови, ноги в крови и ком в горле. Я один, никого в квартире. Как позвать на помощь не представляю. Я даже попытался дать такую команду, но мне никто не ответил.
Медленно встал и почувствовал, как по ногам кровь просто хлынула. Я рухнул с кровати застонав от внезапной адской боли в пояснице. Сколько я так лежал не знаю. Помню только, что в кухне есть телефон. Медленно встав на четвереньки пополз туда. Спутал направление и приподняв голову увидел большую гостиную. Рухнул там. Перед глазами мушки, в ушах звон, во рту сухость и темнота. Ни страха там нет, ни паники, ничего.
Алой вернулся домой в полдень. Было очень хорошее настроение. Новенький любовник, жаркий и страстный, и плевать что альфа. Подписан хороший контракт и все довольны. Поездка удалась. Правда в гольф он не сильно любит играть, поэтому пришлось солгать, что у него случайно и совершенно внезапно наметилась еще одна очень - кровь из носу - деловая встреча. Ну а так как у него много свободного времени, стоит переодеться и затащить альфочку в ресторанчик, ну а потом…
Доехав на лифте до своего этажа, Алой легко вышел в фойе и плавно нажав на замок открыл дверь. В нос ударил пряный аромат. Густой, новый и дразнящий. Тайнар жадно втянул носом воздух.
- Потек. - Протянул альфа, хищно расширяя глаза и трепеща ноздрями.
На всю квартиру распространяется запах течки и Тайнар мягко ступая по полу, идет на аромат. Улыбается предвкушая и оказывается совершенно не готов к той картине, что ему предстает в большой гостиной. На полу, в позе эмбриона, лежит омега и кусая губы тихо всхлипывает. Вокруг кровища, он белый и на лбу испарина. Его скручивает и он, давясь в тихом хриплом стоне сжимается еще сильнее.
Возбуждение как рукой сняло. Тайнар в два шага оказывается рядом. Он мягко поднимает его на руки и ужасается. Паренька знобит, дышит тяжело и прерывисто, белый, с темными кругами под глазами. На его руках засохшая кровь. В нос бьет ее запах и распространяет по телу непонятную волну ужаса.
- Дом! Скорую! - рычит Тайнар шагая в сторону спальни омеги.
Зайдя в нее сглатывает. Простыни в крови, на полу кровь. Косится на паренька на руках и понимает, он без сознания.
- Дом! Статус вызова?! - в голосе тревога.
"Две минуты" - отзывается технический голос.
Рык перекрывает помещение. Он подлетает к двери своей комнаты, пинком открывает ее, укладывает безвольно обмякшее тело на диван и возвращается к его комнате, закрывает дверь и тут же система дома выдает о прибытии медиков. Трое людей в медицинских комбинезонах безошибочно находят пострадавшего и окружают его.
- Давно у него кровотечение? - задает вопрос врач.
- Я не знаю. Я только из командировки вернулся. - Выдал Тайнар глядя, как парню что-то ставят в руку.
- Плохо, - выдает медик, осматривая низ живота омеги. - У него твердый родовой мешок.
- Твердый? У такого молоденького? - удивляется старший бригады.
- Ему вообще-то более ста сорока лет. - Вставляет свои пять копеек Тайнар и протягивает чип, который всегда носит с собой.
Врачи удивленно замерли. Старший бригады берет чип, вставляет его в специальный приемник, который заменяет собой все - от ручки, до барсетки - и чертыхнувшись командует:
- Немедленно в центр его!
- Что?
- Ставь три тройных! - доктор протянул руку и мягко надавил на живот. - Черт, плохо.
Тайнар стоял и молча сносил моральные побои от родителя. Он оставил омегу, у которой должна была начаться течка, в одиночестве и из этого ужас что вышло. Если бы Тайнар принял предложение еще и в гольф поиграть, то омега бы умер. И так далее и тому подобное. Аравель не стеснялся в выражениях. Он вообще перестал себя контролировать и орал благим матом на сына. И плевать, что все это в фойе больницы. И плевать, что считается миролюбивым, ласковым и хорошо воспитанным котом. Плевать. Сын совершил очень серьезный проступок.
Клаус разговаривал в этот момент с врачом.
- И какие последствия? - тихонько, так что бы Аравель не услышал.
- Пока сказать трудно. У него еще все хлипкое, после такого-то анабиоза. Да еще в замороженном состоянии субстаните. Да и после аварии.
- Ну, а ваш прогноз? Он вообще выкарабкается?
- Это да. Правда, - доктор понизил голос до шепота, - если после такого приступа у него не повторится течка в течение полугода, то можно сказать, что он будет бесплоден.
- Боги. - Клаус прикрыл рот рукой.
- Большего пока сказать не могу. Все решится, если будет течка. Но, как сами понимаете, после такой кровопотери, да еще и с отслойкой первого слоя. - Покачал головой врач. - Трудно что-либо прогнозировать.
Клаус кивнул. Посмотрел на сына и такое зло взяло, что он подошел и прижав его к стене, зашипел:
- Если он из-за тебя не сможет продолжить род, я тебя рожать заставлю. Понял?
- Па! - вырвавшись из рук разъяренного отца Тайнар обижено проговорил, - я откуда знал, что у него что-то там начаться должно было? От него даже не пахло ничем!
- А что тебе стоило дом настроить на изменения? - рычал отец. - Почему он даже позвонить в скорую не смог? Почему дом не отреагировал на его состояние? Врач сказал, что боли у него должны были начаться полторы недели назад! Что, ты и тогда ничего не почувствовал?
Ответить ему не дал вышедший доктор. Он позвал альфу к его паре. Родители грозно проводили взглядом непутевого сына. Сын же, скрежеща зубами, шел за доктором. Вошел в палату и осекся. От итак тощего парня почти ничего не осталось. Лицо заострилось, руки как палки, под глазами синяки. Бледный. Страшненький. Волосы словно седые.
Ему даже стало жаль омегу, которую разбудили в угоду желаниям старших. Он приблизился к кровати, оставшись в одиночестве. Врач предусмотрительно вышел и прикрыл дверь. Присев на стул, Тайнар мягко взял его за руку и замер. Перед глазами показался лежавший без сил серый котик, дрожащий и кажется тихо всхлипывающий. И захотелось его пожалеть, обнять и запеть ему на ушко. И его кот плавно скользнул тенью рядом, прилег, потерся мордочкой. Кажется, серый котик даже слегка прижался сильнее. И Тайнар медленно замурлыкал, успокаивая его. Не слыша самого себя, просто напевал песенку. После вышел из палаты хмурый и молчаливый. Родители уже уехали. А он…
Любовник принял его с радостью у себя. И жарко отдавался, послушно стоя на четвереньках выстанывал во время вязки. И потом поворачивался так как того хотел Алой.
От любовника он ушел поздно ночью и пришел в больницу. Сам не зная зачем. Для чего. Но его ноги привели к палате, даже заставили войти. И опять его кот обволакивал дрожавшего котенка и тихонько пел.
Так продолжалось примерно неделю, пока Кристофер не пришел в себя. Тайнару популярно объяснили, что, если течки не будет, он бесплоден. И отцы рыча обвинили его в халатности. И велели настроить дом на малейшее изменение в запахе парня. Ну а он из вредности ничего менять не стал. Правда в первый день, когда получил ультиматум от родителей. Потом подумал и признал их правоту. Включил в реестр пункт об изменениях и забыл об этом.
Я очнулся в больнице. Даже удивительно. Помню только море крови и почему-то таури со мной рядом. Огромный, красивый и так восхитительно поющий, что страх и холод отступали. И я умиротворенно проваливался в спасительный сон.
Врачи каждый день обследуют. Колют препараты. Живот щупают и недовольно головой качают. Я их понимаю. Он у меня стал словно камень. Очень больно. Даже их уколы не помогают. Через час-полтора боль возвращается, и я загибаюсь, постанывая сквозь стиснутые зубы. Теряю сознание. И опять этот кот. И я засыпаю.
Лежал в больнице месяц. Все число вспоминал. Оказывается, через пару недель у меня "день рождения". Удивительно. Правда я уж и не знаю какую именно дату отмечать. Ту, в которой я на свет впервые появился. Ну или ту, где меня по частям собирать начали. А может ту, когда я впервые в сознание в капсуле пришел. Вот дилемма. И ведь все даты на моем браслете пары записаны и даже секунды указаны.
Лежу, улыбаюсь. Живот словно режут, из глаз слезы текут, а я скалюсь во все свои зубки. И еще хочу звериные вытащить, чтобы ну хоть чуть полегче стало. В комнату входит врач, видит мое состояние и вкалывает мне укольчик. А я уже на них не реагирую. Больно постоянно. Говорю об этом сквозь зубы, теряю ориентиры и словно падаю. Куда и зачем не понимаю. И опять этот кот. Цепляюсь за него, слышу слегка болезненный "мррряу!" но очень прошу защитить. Безмолвно, умоляю прекратить все это. И его пение успокаивает. И я засыпаю. А просыпаясь понимаю, что больше не болит.
Врачи говорят, что сделали внутренний массаж специальном прибором, что отслойка тонкого первого слоя чего-то там прекратилась, а я думаю, что это заслуга кота, который мне пел. Красиво пел, словно родной.
После очередного осмотра ко мне пришли родители альфы. Посидели у меня, развеселили. Аравель вообще мировой мужик. Веселый, в меру шебутной. Ну а Клаус степенный, статный, но шутки травит, анекдотами задавливает. Я насмеялся на месяц вперед.
Из больницы меня забирал альфа. Лицо кислое, аж назад захотелось. Вот еще бы денек полежал и сам добрался. Его ведь от работы отрывать - гиблое дело. Я уже слышал его вопли, как-то, когда кто-то попытался его вызвать к себе, а он так отчихвостил собеседника заявляя, что у него горит контракт, и что вот лично я не желаю на его место. Уж лучше сам и тихонько по стеночке, чем его кислую мину видеть и недовольное шипение слушать.
Но, кажется меня никто спрашивать не станет. Вот и сижу, смотрю в окно, а мимо дома, небоскребы, люди и дождь по стеклу. Вокруг машины, пробка и альфа весь на нервах. И кажется курить хочет, губы все потирает. У меня отец курильщиком был заядлым, так что если долго не мог сигарету в зубах подержать, то губы пальцами тереть начинал и нервничал все больше. И зачем я ему сдался? Сидел бы сейчас в офисе, контракты свои подписывал и горя не знал. Даже застонал от осознания своей ненужности и слегка сменил позу отвернувшись сильнее к двери.
- Тебе плохо? - раздается сбоку.
- Нет. Так удобнее. - Вру я и хочется взвыть.
- Ты только не блевани, - ворчит он, а я вот как раз жажду это сделать после его замечания.
Ну хоть как-то его достать. Вот надоел хуже горькой редьки! Вот долбануть бы ему по фейсу, что бы в офис не пустили. И мне бы легче стало, наверное. Если бы в ответ не словить, так бы и сделал. И спина болеть начинает. Застонал сквозь зубы, пытаясь не мешать грозному альфе думать.
- Больно? - его рука ложится на живот, а мне аж легко и тепло становится. Даже не понимаю, как поворачиваюсь за этим теплом закрыв глаза и постанывая, сглатывая и покрываясь липким потом. - Тише, скоро приедем…
Опускается сиденье и мне становится намного лучше. Горизонтальное положение это наше все! Я даже задремал под монотонный звук мотора и дождя. Как приехали к дому не помню. Даже как выходил из машины. Да вообще ничего не помню. Знаю только, что был в машине и раз, уже у себя на кровати, а меня поят лекарством и оставляют спать.
Тайнар был в бешенстве несколько дней. Потом выместив всю злость на работе, любовнике, случайных партнерах, успокоился. И каждый день, глубокой ночью пробирался, как заправский диверсант, в палату к омеге. Его кот шипел и требовал идти, защитить, оберегать и петь. И он, пробираясь в палату на пару минут, прикладывал к его животу руку, мягко поглаживал его и мурлыкал. Парень до этого метавшийся и стонавший затихал, засыпал глубоко и Тайнар выскальзывал из палаты еще тише, чем пробирался. А потом день выписки. Этот тощий омега так сильно впечатался в его мозг, что даже когтями не выскребался. И ведь что в нем такого? Тощий, болезный, блеклый! Даже его последний любовник и тот куда интереснее, хоть и невзрачная бета. И вот почему его кот так тянется к этой ошибке природы?
Хмуря лоб и нервно посматривая на тяжелые тучи в ожидании немедленного дождя, Алой смотрел как к машине идет, зябко кутаясь в куртку Кристофер. Уже весна, вернее скоро лето, а погода та еще. И кажется сам Тайнар продрог, сидя в машине. Он не шевельнулся пойти и вылезти открывать дверь. Задумался настолько, что очнулся только тогда, когда парень уже открыл дверь и очень медленно и осторожно забрался на переднее сиденье.
Судорожно переведя дух, закусив губу, он пристегнулся и замер на месте. Тайнар молча завел машину и выкатил ее с парковки. А дальше привет пробка. Он сидел и хмурил брови, все думал, когда же вся эта катавасия закончится, а сбоку послышался стон, и парень повернулся на бок, уткнулся в стекло лбом, глаза закрыл.
- Тебе плохо? - спросил он реально испугавшись. Если что случись, до ближайшей больницы четыре километра, а тут пробка на все шесть.
- Нет. Так удобнее. - Отзывается он, а у самого лицо в поту.
- Ты только не блевани, - зачем-то ляпнул Тайнар глядя на его побледневшее лицо.
Парень кивает, а самого знобить начинает. И даже тихо застонал. Альфа положил руку на его живот, прекрасно зная, как снять такую боль и мягко произнес:
- Больно? - а в ответ вздох облегчения и даже повернулся весь в его сторону, укладываясь, задышав равномернее, хоть и сглатывая постоянно. - Тише, скоро приедем. Поспишь, легче станет. Лекарство попьешь.
Сидя в пробке и поглаживая его живот, Тайнар тихонько запел. И до самого дома пел не переставая. И еще сиденье опустил почти лежа. Так парень совсем расслабился. Даже не прореагировал на звук выключенного мотора. Тайнар все еще тихонько пел, мурлыкая, несколько минут после того, как въехал на парковку. Через несколько минут очнулся, перестал петь и посмотрел на спящего, резко расхотелось будить. Вылез из машины, обошел ее и открыв дверку, поднял на руки и пошел по подземной парковке, куда заехал в виду мерзкой погоды. Поднялся на лифте на свой этаж и даже дверь умудрился с первого раза открыть.
Разулся и прошел до комнаты парня. Там уже все убрано. Вернее, форменно вышвырнуто и новое куплено, застелено и на пол постелено. Так же, как и в гостиной ковер, сменена мебель, на которой были его отпечатки. Тайнар сделал это не из-за брезгливости. Совершенно нет. Он просто каждый раз ощущал этот запах и волосы дыбом вставали. Ну вот не нравится ему вспоминать паренька омегу всего в кровищи, вот хоть стреляйте его.
Уложив на кровать, Тайнар вышел дабы развести лекарство. Вернулся и растормошил спящего сунув под нос стакан. Заставил выпить морщившегося квартиранта и умиленно наблюдал за его кривлянием. А еще за фыркающим котиком внутри него. А его кот неровно дышит к этому котенку, подумал Тайнар прикрывая дверь. Ну или сочувствует.
Ну а утром все было куда как прозаичнее. Парень поспал, слегка отошел от лекарства и даже поел, выползши из своей коморки. А Тайнар с самым странным теплом в груди наблюдал за ним, хмурил лоб и молча пил кофе. Глазами только за ним зырк-зырк. Ну а потом на работу. И до самого обеда маялся в неизвестности. Камер наблюдения в его берлоге никогда не было. Одни сенсоры. И главное, что именно он хочет увидеть? Как он спит? Бродит по квартире? Или тупо сидит телек смотрит?
Тайнар тряхнул головой и позвонил альфенку, договорился о встрече. Все же, пылкий мальчик, а ему вот тут и сейчас надо именно это. Мозги проверить и еще раз проверить, а потом и проветрить!