– Знаете, я в политике разбираюсь как свинья в апельсинах. Особенно в так называемой "высокой". Мне кажется, что готовится грандиозная провокация для очередной дискредитации России. Как же: нехорошие русские грохнули лапушку-араба (мусульманина!), вот и верь им после этого. И можно ли с ними вообще иметь дело, с этими варварами? Никто ведь не будет разбираться, на кого работал тот, кто ликвидировал Доди. До этого просто не дойдет: молниеносная "зачистка" – и концы в воду. А труп, пусть он будет трижды русским, лишнего не скажет. Главное, чтобы убийцу опознали как гражданина России. Потом международная пресса раздует такое кадило… Я не прав?
– Бред сивой кобылы, но не без изюминки. Ликвидация, она и есть ликвидация. И не важно, кто к этому делу приложил руку: негр, англичанин, еврей или русский. Если в годы "холодной войны" мы маскировали не только свою национальную принадлежность, но, образно говоря, даже дыхание с русским акцентом, то ныне всем на все глубоко наплевать. Сплошное сумасшествие.
– Беда только, что мы в нем принимаем непосредственное участие, – пробормотал я с удрученным видом.
– Не столько беда, сколько исторический казус.
– Легче всего кивать на историю. Она настолько громадная и всеядная, что судьба одного человека в ее чреве не более чем молекула.
– Ладно, подведем под прениями черту… – Подполковник с видимым сожалением посмотрел на опустевшую бутылку. – Тебе до вечера нужно вернуться в Лимассол. А обсудить нам нужно многое…
Нет, мне по-прежнему все не нравится! Я ведь нутром чую, что в операции "Альянс" что-то не так. Смешались в кучу кони, люди… Моб твою ять!
– Что? – спросил недоуменно подполковник.
– Вы это о чем? – Я тоже удивился.
– Ты что-то сказал или мне послышалось?
Все, амбец. У меня уже склероз в начальной стадии: мозги отключены, а язык болтает сам по себе. С этого все и начинается – сначала пропадает память, затем в туалете вместо того, чтобы достать то, что просится наружу, справляешь малую нужду, держась за кончик ремня, ну а потом, затащив к себе домой телку, раздеваешься донага, вежливо говоришь ей: "До свидания, дорогая. Было так приятно…" – и уходишь в чем мать родила в полной убежденности, что провел великолепный вечер в постели незнакомки и успел слинять перед самым приходом ее мужа.
– Послышалось… – буркнул я, раздосадованный дальше некуда.
– Так, продолжим… Отныне ты шеф группы, вместо Гюрзы.
– Почему я? У меня другой профиль. И опыта маловато.
– Опыт – дело наживное.
– Но я не смогу раздвоиться – Фигаро здесь, Фигаро там. Моя задача – быть поближе к Доди в экстремальный момент. А общее руководство потребует столько сил и времени, что, когда наступит день "икс", я буду или без задних ног, или за много, много миль от места событий.
– Кей…
– Что – Кей?
– Разве она тебе ничего не сказала?
– Почему не сказала? Несколько раз послала на хрен.
Подполковник весело оскалился:
– На нее это похоже… – Он с хрустом разгрыз большое краснобокое яблоко; я предпочел клубнику, упакованную в коробочку: вкуса у нее не было почти никакого, зато вид – обалдеть. – Если понадобится, то в контакт с Доди или его близким окружением войдет она.
– А я что, рылом не вышел?
– Не то чтобы да, но у некоторых, особо чувствительных, при взгляде на тебя возникают определенные ассоциации из серии "не дай бог встретиться с ним в темном углу".
– Буду шарить под спортсмена. Чего проще – майка, трусы и кроссовки. Таких тут хватает.
– А винтовку с оптикой замаскируешь под спиннинг?
– Мне и рук достаточно.
– Не скажи. Чует мое сердце, что здесь намечается заваруха и в ней будет применено нечто из арсенала двадцать первого века. И мы должны быть готовы к любому повороту событий.
– Это как же? Шваркнут по Доди лазерным лучом? Тогда нужно постараться, чтобы я не мешал прицелиться. А то не ровен час окажусь между этим плейбоем и снайпером.
– Шутки шутками, а технику мы дадим серьезную. И людей, что в ней разбираются получше нас с тобой.
– Кого-то из спецкоманды "Сириус"?
– Да.
– Ну, спасибочки. Мне только очкариков и не хватает. Одной Кей достаточно, чтобы сбрендить. А если к ней добавить еще и толпу вундеркиндов – тогда полный трандец. Лучше пришлите вместо них одного "борзого" или, на худой конец, парочку "торпед".
– Сие зависит не от меня. Я только связник и на первых порах куратор. Все решает Кончак.
– Тогда передайте ему от меня низкий поклон и челобитную с прошением считать меня либералом, если отброшу коньки при исполнении.
– Не волнуйся, без поддержки не останешься.
Он сказал это с загадочным видом. И от его тона я вовсе упал духом: похоже, Кончак готовит мне очередной "подарочек" почище милашки Кей. Эх, как хреново, что Акула сейчас в разобранном виде…
– Через день-два сменишь дислокацию, – тем временем продолжал подполковник. – Как только прибудет катер с соответствующей "начинкой" и командой спецов. Он зарегистрирован на имя Майкла Робинсона. Так что ты становишься злостным частником.
– И куда меня командируют?
– На Лазурный берег. Слыхал?
– А как же. Только я по-французски ни бельмеса.
– Кей тебя научит. Франция – ее специализация.
– А я думаю, откуда она европейской культуры нахваталась по самое некуда? Как наш бобик блох.
– Брось ходить с ней в контрах. Она хорошая девочка.
– Когда спит зубами к стенке.
– Ничего, – хохотнул мой связник и куратор. – Милые бранятся словно тешатся. Не забывай, что она твоя супруга.
– Ага. Когда закончится операция и нас "разведут", попрошусь на месяц в психушку. Если, конечно, к тому времени не повешусь.
– Ничего с тобой не станется. Даже наоборот – будешь всегда на боевом взводе. Такие женщины, как Кей, понимаешь ли, стимулируют.
– Если я философ, то вам подходит рубище странствующего проповедника, утешителя страждущих…
И мы вполне дружески рассмеялись.
Лондон, район вокзала Кингз-Кросс
Папаша Шиллинг обедал. Ему прислуживала чопорная особа с невыразительными бесцветными глазами и плоской фигурой. Она передвигалась по комнате совершенно бесшумно, словно летучая мышь. Когда Беннет вошел, служанка посмотрела на него как на пустое место и буквально испарилась. Ей стукнуло лет пятьдесят, как отметил про себя Арч, но в ее точных пластичных движениях прожитые годы не чувствовались. Более того: совсем не старые руки служанки с длинными пальцами имели на косточках специфические мозоли, что подтверждало догадку Беннета об истинной профессии чопорной грымзы. Похоже, эта доска в юбке с плотно сжатыми гузкой сухими губами проводила больше времени в спортзале, чем он в постели в женщинами.
– Спокойно, Арч, – проницательно ухмыльнулся "ростовщик", доедая аппетитный с виду стэйк пай. – Не волнуйтесь, это наш человек. Она мне помогает по хозяйству.
– Да, сэр… – индифферентно ответил Арч и невольно сглотнул – из-за беготни по Лондону с прицепом в виде микроавтобуса "мерседес", лилипутов и компании неизвестных топтунов он здорово проголодался и теперь готов был съесть целого барашка, испеченного на вертеле.
Босс благосклонно кивнул и как ни в чем не бывало продолжил свои гастрономические упражнения, нимало не смущаясь присутствием постороннего – голодного постороннего, с вожделением следившего за тем, как Папаша Шиллинг расправляется с едой.
Глядя, как он уплетает пирожные из песочного теста, Беннет мысленно разразился проклятиями. И выругал себя последними словами за приступ служебного рвения, заставивший его проигнорировать голос пустого желудка, буквально вопившего, когда Арч проходил мимо приветливо распахнутых дверей кафе и пабов. И это при том, что уж кому-кому, а Беннету ли не знать сквалыжный характер босса. У него зимой снегу не допросишься.
Собрав грязную посуду, безмолвная служанка удалилась. Теперь Арч начал понимать, что у Папаши Шиллинга, кроме Саймона, есть и другие телохранители, притом гораздо более высокого класса, нежели полуагент-полусутенер.
– До меня дошли слухи, что ваши парни сваляли дурака… – "Ростовщик" достал из шкатулки сигару.
Курить он бросил давно, но не мог отказать себе в удовольствии просто подержать сигару во рту, чтобы ощутить восхитительный аромат настоящей "гаваны".
– Орешек оказался крепче, чем мы предполагали, – не стал "сдавать" своих подчиненных Беннет.
– И это говорите мне вы, Арч? Нет, по-моему, годы разрядки превратили даже лучших наших людей в желе. Я не прав?
– Да, сэр… – хитроумно вывернулся Арч, не ответив на обидное предположение босса ни положительно, ни отрицательно.
Папаша Шиллинг воткнул в рот свою "гавану" и стал похож на карикатурного английского джентльмена, слоняющегося из комикса в комикс.
– А если поточнее? – не отставал босс Беннета.
– Наша операция так дурно пахнет, что ее запах скоро дойдет до Вестминстерского дворца.
– Не думал, что вы такая неженка, Арч.
– Всего лишь инстинкт самосохранения, сэр.
– И что он вам подсказывает?
– Пока мы досконально не разберемся в окружающей обстановке, переходить к следующей фазе операции нельзя.
– Логично. Но, к сожалению, время не терпит.
– Да, – вынужден был согласиться Беннет. – И мы сами ускорили ход событий.
– Верно. Доди и принцесса теперь неразлейвода. Старый аль-Файед на седьмом небе от счастья, его сынок забыл дорогу ко всем своим любовницам, а Диана перестала на страницах газет обливать помоями принца Чарльза.
– Не совсем…
– Мелкие уколы не в счет. Они всего лишь контрвыпады. Так что все идет по плану, Арч.
– С некоторыми нюансами.
– Касаемо принцессы?
– Там все под контролем. Конечно, насколько это в наших силах. А вот бывшая пассия Доди манекенщица Келли Фишер в ярости.
– У женщин это обычное состояние, повторяющееся регулярно из месяца в месяц, как менструальный цикл.
– Она грозится отомстить.
– И кто-нибудь этому верит?
– Я – да. Оскорбленная в своих лучших чувствах женщина страшнее дракона из рыцарских романов.
– Кроме желания, нужно еще иметь и возможности.
– Сэр, я не думаю, что она не наскребет сотню тысяч фунтов для оплаты киллерам. В наше время убивают и за гораздо меньшую сумму.
– Она взяла на прицел принцессу?
– Увы, нет. В своих несчастьях Келли Фишер всецело обвиняет Доди, наобещавшего ей золотые горы.
– Это скверно… – Папаша Шиллинг нахмурился и раздраженно бросил сигару на стол. – Мы не можем его потерять. Он еще не доиграл свою партию в нашем концерте.
– Но мы просто не в состоянии взять под контроль еще и эту разъяренную фурию. У нас и так не хватает людей.
– Под контроль брать не обязательно. Нужно просто заткнуть ей рот.
– Боюсь, что не получится.
– Для "доверительного" разговора с Келли Фишер мы командируем Эйприл. Надеюсь, они договорятся…
Арч невольно содрогнулся и мысленно перекрестился: "объекты", пообщавшиеся с милашкой Эйприл, были готовы сожрать собственный язык, но не нарушить данное ей обещание. Она имела очень высокий болевой порог – практически не чувствовала боли – и иногда "шутила" с новичками, с хохотом протыкая спицей ладонь своей руки. После такого спектакля желающих попасть к ней в напарники находилось мало.
– Это приказ?
– Да. В детали операции Эйприл не посвящать.
– Будет выполнено, сэр.
– И еще – подсыпьте перца "желтой" прессе. А то, мне кажется, она несколько потеряла интерес к похождениям принцессы Уэльской.
– Извините, сэр, но я не совсем понимаю…
– Пусть черкнут несколько статеек о том, что мать будущего короля не должна вступать в связь с египтянином. Это безнравственно, непатриотично и тому подобное. Подбросьте им что-нибудь солененькое из нашей архивной копилки. Нужно, чтобы не забыли и Доди, в особенности его амурные похождения. И покруче, покруче! Они это умеют.
– Мне кажется, это излишне. Вдруг вспугнем наших голубков и они разлетятся в разные стороны раньше времени?
– Арч, вы забыли прописные истины. Особенно ценно то, что дается тяжким трудом и страданиями. Препятствия еще больше разжигают страсть. Диана утвердится в мысли, что ее выбор соответствует тем задачам, которые она перед собой поставила. Так же как и Мохаммед аль-Файед – любая шумиха в масс-медиа, где упоминается его имя (или имя Доди), ему только на руку. И как продолжение кампании мести правительству за отказ в гражданстве, и как бесплатная дополнительная реклама его бизнеса. Что касается самого Доди аль-Файеда, то обвал страстей в бульварной прессе просто отрежет ему все пути к отступлению.
– Он и сейчас уже сжег все мосты за собой.
– У мужчины с его внешностью, положением и деньгами всегда найдется вариант про запас. Нужно лишить его последней соломинки, и пусть он успешно тонет именно в том месте, где укажем мы, а не кто-то иной.
– Я понял, сэр.
– Это меня воодушевляет… – Папаша Шиллинг опять натянул на свое аскетическое лицо маску безобидного добродушного сквайра на пенсии. – Может, вы мне проясните ситуацию с разработкой "египетского" следа Доди? Насколько я знаю, наши специалисты уже возвратились из командировки.
– Два дня назад. Идет обработка материала, но кое-какие выводы уже можно сделать.
– Ну-ну… – Папаша Шиллинг опять начал посасывать "гавану".
– На рынке оружия, где, как вы знаете, играет одну из главных ролей его дядя Аднан Кхашогги, пополз слушок, что и Доди начал пробовать силы в этом бизнесе.
– Даже так? – удивился босс Арча.
– Повторяю – пока фактаж по этому вопросу слабоват. Я попросил коллег из ЦРУ проверить кое-какие моменты по своим каналам. Жду ответа.
– Весьма любопытно… Весьма.
– К сожалению, наши агенты, работавшие в Египте, так и не смогли подобраться поближе к самому Аднану Кхашогги. Из завербованных нами его сотрудников почти все мелкие сошки. Увы, лимит денежных средств не позволил нашим парням как следует развернуться. Правда, они купили у одного рыночного "жучка" – фигура совершенно одиозная, наркоман, вор и проходимец – дискету с именами и адресами торговых партнеров Кхашогги. Сейчас идет ее расшифровка. Надеюсь, что там может мелькнуть и имя его племянника.
– Мне не верится, что дискета с абсолютно секретной информацией могла оказаться у такого ничтожества.
– Сначала я тоже не поверил. Однако оказалось, что у этого сукиного сына есть брат, специалист по компьютерной технике. Он обслуживает офис Аднана Кхашогги. Конечно, зачерпнуть из базы данных по полной программе он даже не пытался – чревато, но лакомый кусочек брат нашего информатора все-таки отхватил. Скорее всего, нечаянно.
– Он работал по заданию наших агентов?
– В том-то и дело, что нет. Самодеятельность. А возможно, элементарное любопытство.
– Этот спец по компьютерам знает, куда ушла дискета?
– Даже не подозревает. У его брата-наркомана большие финансовые проблемы, что в общем-то понятно, и тот решил скромно умолчать о чудом свалившейся на него приличной сумме. Он втихомолку переписал дискету и передал ее нашему сотруднику в одном из притонов Каира.
– Гарантии?..
– До полной расшифровки записанной на дискету информации он "отдыхает" на нашей явочной квартире в Александрии.
– Хорошо. Если "улов" окажется стоящим, продолжайте разработку этого… как вы его назвали? Ах да – сукиного сына.
– Зачем? Это очень ненадежный человек.
– Великолепно. Именно такие в заключительной фазе операции нам и понадобятся.
– Сэр, похоже, мне уже пора проситься в отставку. Я не могу понять, что вы имеете в виду.
– Не наговаривайте на себя, Арч. Вы просто устали. В скором времени вам представится возможность немного отдохнуть… – Папаша Шиллинг добродушно оскалился. – Посочетаете приятное с полезным и нужным на лоне природы. – Босс смотрел на Беннета со снисходительностью умудренного опытом старца. – Когда наступит час "икс" и последующий за ним обвал страстей, домыслов и, главное, рутины полицейского расследования, вот тогда мы и организуем утечку информации, где такие пешки, как этот "жучок", в совокупности сработают словно дымовая завеса. Теперь понимаете, о чем идет речь?