Неожиданно в очаге снова вспыхнул огонь, и это вернуло его к жизни. Эр'рил оглядел темную комнату и понял, что остался один. Щурясь от света пламени, воин заметил открытый дневник брата, лежащий на ковре. Во мраке комнаты страницы были еле видны.
Куда подевалось чудовище? И где брат? Эр'рил вскочил с кровати и осторожно осмотрелся. Только что здесь бушевал ураган, разбросав по углам одежду и дорожные сумки, перевернув стулья.
Когда он отходил от кровати, направляясь к открытой Книге, кто-то схватил его сзади за щиколотку и дернул на себя. Он упал на ковер. Перекатившись на спину, он лягнул нападавшего и почувствовал, как пяткой попал в цель. Хватка ослабла, и Эр'рил освободил ногу. Отпрыгнув от прячущегося в темноте врага, воин развернулся, выхватил меч и присел.
Чудовище, которое раньше было мальчиком, выползло из-под кровати, зашипело и двинулось к нему. Янтарные глаза с черными прорезями, полные ненависти, метали молнии. Зверь выпрямился, и Эр'рил увидел, что они одинакового роста, но монстр был в два раза шире и мощнее. Клочья черной шерсти свисали с тела, на лапах шевелились длинные когти, а из пасти торчали острые как бритва зубы. Чудовище приближалось, и его окутывала мерзкая вонь дыхания.
Эр'рил начал отступать, направив острие меча на врага, это движение явилось сигналом, чудовище бросилось на него. Эр'рил нырнул вправо под одну из атаковавших его лап и вонзил меч в бок зверя. Затем, не обращая внимания на пронзительный вопль, Эр'рил вскочил на кровать, стараясь занять более удобную позицию. Развернувшись лицом к чудовищу, он приготовился отразить следующую атаку и замер от неожиданности. Чудовище не собиралось на него нападать. Оно направлялось к Книге!
Нет! Эр'рил метнулся к зверю, держа меч обеими руками. Размахнулся и изо всех сил вогнал меч в центр широкой спины! Удар был таким быстрым и мощным, что меч пронзил тело монстра насквозь и его острие вонзилось в деревянный пол. Чудовище дернулось, голова откинулась назад, пасть раскрылась в безмолвном крике. Зверь повалился вперед, и Эр'рил, не отпуская оружия, упал прямо на тушу. Воин тут же откатился в сторону, потянулся за кинжалом, но рука нащупала только пустые ножны. Свой клинок он отдал брату!
Однако зверь не шевелился, он умер.
Тяжело дыша, не упуская чудовища из виду, Эр'рил ползком обогнул безжизненное тело, встал и подошел к открытому дневнику. Шоркан сказал ему, что он должен закрыть Книгу, чтобы завершить заклинание. Но после всего, что тут произошло, возможно, что-то пошло не так. Неужели трансформация не состоялась?
Эр'рил опустился на колени и увидел, что открытые страницы заполнены неразборчивым почерком брата. Книга не изменилась.
Воин почувствовал, как его глаза наполняют слезы. Неужели их жертва была напрасной? Он осторожно прикоснулся к краю обложки – единственному, что осталось от его брата, от погибшей семьи и от всей несчастной страны.
Закрыв глаза, Эр'рил захлопнул дневник, выполнив последнюю волю Шоркана.
В тот же миг его будто ударил ледяной кулак, и он распластался на полу. Несколько мгновений перед глазами плясали яркие точки света, и комната начала вращаться. Наконец, когда к нему вернулось зрение, он увидел, что чудовище вновь превратилось в мальчика. Он лежал в расползающейся луже крови, которая уже намочила дневник. В спине торчал меч.
«О боги! Что я натворил?»
Эр'рил почувствовал, как ледяные пальцы сомкнулись вокруг его сердца.
«Что тут произошло? Неужели я убил невинного ребенка?»
Он оглядел комнату, подозревая, что темная магия обманом заставила его убить мальчика.
Взгляд задержался на Книге. Может быть… Он медленно, с опаской потянулся к ней. Пальцы замерли над обложкой, затем воин постучал по ней, словно дразня. Ничего не произошло, он ничего не почувствовал.
Прикусив губу, Эр'рил положил ладонь на Книгу. Ничего.
Он открыл ее одним пальцем и увидел пустую белую страницу. Эр'рил знал, что дневник был полностью исписан братом. И снова Эр'рил одним пальцем пролистал всю Книгу – ни одной заполненной страницы.
Воин взял Книгу в руки и вернулся к первой странице, с обложки капала кровь мальчика. Вдруг на чистом листе начали появляться слова, словно призрак писал красными чернилами. Эр'рил узнал почерк – это была рука Шоркана!
– Брат, ты меня слышишь? – воскликнул Эр'рил.
Никакой реакции, страница продолжала заполняться.
– Шоркан?
Никакого ответа.
Эр'рил прочитал написанные слова и крепко сжал в руках Книгу.
«Ныне сотворена Книга, напитанная кровью ребенка, в полночь, в Долине Луны. Тот, кто возьмет ее, прочтет первые слова и заплачет о погибшем брате… и утерянной невинности. Ничто не вернется».
Книга выпала из пальцев, и он, в отчаянии глядя на руки, обагренные кровью мальчика, упал на колени и горько зарыдал.
Так была создана великая Книга людьми, играющими с силой, истинного могущества которого они не понимали. Впрочем, я собираюсь сделать то же самое, и потому – кто я такой, чтобы судить? Всего лишь рассказчик, который сочиняет сказки о былых временах.
Теперь вы знаете, как и почему появилась на свет Книга, предсказанная пророчествами и видениями.
Ответы порождают новые вопросы.
Что такое вообще эта Книга?
Какова ее цель?
Что произошло с пропитанными кровью страницами?
Я твердо знаю, что время идет вперед, прошлое забывается и люди мечтают о будущем. А на все вопросы рано или поздно находятся ответы.
Мир вращается, как веретено, наматывая время. Века пролетают, как трепещущие крылья воробья. Пока не появляется она. И тогда я ставлю палец и замедляю это вращение. Время останавливается.
Вот она… в саду. Вы ее видите?
Пришла пора рассказать историю о той, чье появление было предсказано одноруким магом, о той, что поглотит душу мира.
Книга первая. Первое пламя
Глава 1
Яблоко угодило Элене в голову. От неожиданности нога девочки соскользнула с перекладины лестницы, и она упала с высоты двух ярдов на жесткую землю, прямо на гнилое яблоко, испачкав новую рабочую одежду, вдобавок ко всему прикусила язык.
– Осторожнее, Элена, – крикнул Джоак с другой лестницы.
Почти полная корзина висела у брата за спиной, ремень впивался ему в лоб. Она сокрушенно посмотрела на свою, теперь пустую. Собранные фрукты рассыпались по земле. Покраснев, словно яблоко, упавшее ей на голову, девочка встала, пытаясь сохранить остатки достоинства.
Вытерев лоб, Элена посмотрела на небо. Солнце уже клонилось к земле, тени удлинились. Вздохнув, она принялась собирать рассыпавшиеся яблоки. Скоро зазвонит колокол на обед, а ее корзинка заполнена чуть больше чем наполовину. Отец будет недоволен.
«Ты витаешь в облаках, увиливаешь от работы», – скажет он сердито.
Девочка так часто слышала эти слова…
Элена положила руку на лестницу, прислоненную к стволу дерева. Она вовсе не пыталась увиливать и не имела ничего против того, чтобы до вечера трудиться в поле или саду. Но во время монотонной работы постоянно отвлекалась на самые разные чудеса, окружавшие со всех сторон. Сегодня она нашла на ветке дерева крошечное гнездышко какоры, давно опустевшее, потому что наступила осень, но оно ее заворожило сложным плетением из веточек, сухой земли и листьев. Потом Элена увидела кружевную паутину, всю в маленьких капельках воды, словно украшенную драгоценными камнями. А еще ей попался на глаза жук-скрипач с блестящей спинкой, прицепившийся к листку. Вокруг было столько всего интересного и увлекательного!
Она потянулась, чтобы прогнать боль, засевшую между лопатками, и посмотрела на бесконечные ряды яблоневых деревьев. На мгновение девочка почувствовала, что задыхается – на нее напала «нервная дрожь», так называла это ощущение мама. Многие работники не раз шепотом говорили друг другу, что сад их душит. Деревья поглотили всю местность вокруг на тысячи акров – от далеких пиков нависающих Зубов до самой долины. Несмотря на то что сад имел много сезонных ликов – облака бело-розовых цветов весной, непроницаемое зеленое море летом и голые, точно скелеты, ветки зимой, – колоссальные размеры придавали ему постоянство, угнетающее и опустошающее душу.
Элена поежилась. Ветви со всех сторон заслоняли собой горизонт, переплетались над головой, не пропускали солнце, мешая лучам касаться ее лица. Когда Элена была маленькой, она играла среди деревьев. Тогда мир казался огромным, полным приключений и новых открытий. Теперь, повзрослев, она поняла слова, которые шепотом передавали друг другу работники.
Сад медленно душит.
Она подняла лицо. И все же это был ее мир. Ловушка из деревьев, листьев и яблок. Она не видела ничего другого. Дурманящий аромат гниющих яблок густо пропитал воздух, он проникал в поры, так собака метит запахом, заявляя свои права. Элена повернулась и взглядом утонула в красоте сада.
Вот если бы у нее были крылья, как у птицы, она улетела бы отсюда: пронеслась над равнинами Станди, над болотами Айнова, над горбатыми островами Архипелага. Долетела бы аж до океана. Девочка закружилась среди ветвей, представляя себе далекие страны.
– Когда закончишь танцевать, сестренка, советую немного поработать, – крикнул Джоак.
Эти слова подрезали ей крылья и опустили с небес на землю. Элена, глядя на старшего брата, подумала, что в его голосе прозвучали суровые нотки. И на мгновение в широких плечах и сильном загорелом лице Джоака она увидела отца. Когда это случилось? Куда подевался тот мальчишка, который с воплями носился за ней среди деревьев, устраивая воображаемую охоту?
Она подошла к лестнице.
– Джоак, тебе никогда не хотелось отсюда уехать?
– Конечно хотелось, – ответил он, продолжая собирать яблоки. – Я мечтаю иметь собственную ферму. Может, возьму землю около диких садов рядом с Айри.
– Нет, я имела в виду – уехать из долины… вообще оставить сады?
– И стать городским жителем в Уинтерфелле, как тетя Фила?
Элена вздохнула и начала подниматься по лестнице. Сад уже поглотил брата целиком, его сознание и душа попались в ловушку из ветвей.
– Нет, – предприняла она новую попытку. – Разве тебе не хочется оставить эти места и увидеть новые земли?
Он замер, держа в руке спелое яблоко, повернулся к ней, и в его глазах появилось серьезное выражение.
– Зачем?
Элена надела ремень корзинки на лоб.
– Ладно, не важно.
Корзинка показалась в два раза тяжелее обычного.
Никто ее не понимал.
Неожиданно Джоак громко расхохотался, и Элена посмотрела на него.
– Что? – спросила она, думая, что брат начнет над ней потешаться.
– Элена, тебя так легко обмануть! – Джоак хитро улыбнулся. – Естественно, я хочу убраться из этой скукотищи. Ты что, думаешь, я какой-нибудь простой фермер? Да я бы уехал отсюда, не задумываясь ни на секунду.
Элена улыбнулась. Значит, сад еще не покорил ее брата!
– Будь у меня меч и лошадь, давно бы уехал отсюда, – продолжил он и широко распахнул глаза, представив, как его мечты претворяются в жизнь.
Они улыбнулись друг другу.
Неожиданно над полем разнесся сигнал колокола: обед.
– Давно пора! – сказал Джоак, легко спрыгнув на землю. – Я умираю от голода.
– Ты всегда умираешь от голода, – улыбнувшись, сказала Элена.
– Я расту.
Да, это правда. Джоак за последний сезон сильно изменился, на следующей неделе ему исполняется четырнадцать. Он был всего на год старше Элены, но уже перерос ее на целую голову. Она с трудом сдержалась, чтобы не взглянуть на свою грудь. Другие девочки на соседних фермах уже вовсю расцвели, а она, если снять рубашку, ничем не отличалась от Джоака. Люди даже часто принимали их за братьев. У них были одинаковые рыжие волосы, завязанные в хвостик, зеленые глаза, высокие скулы и загорелая кожа. Да, у нее чуть больше веснушек, ресницы длиннее, а носик поменьше, но все равно она ужасно похожа на мальчишку. Они с раннего детства вместе работали на полях и в саду и стали как близнецы.
Впрочем, работа на ферме, которой они занимались, была совсем не детской. Скоро Джоак присоединится к мужчинам и будет делать более серьезные и трудные вещи. Его плечи и грудь станут шире, как у настоящего мужчины, а ростом он уже очень высокий. И никто больше не будет принимать их за братьев, по крайней мере, она на это рассчитывала. Неожиданно Элена поймала себя на том, что смотрит на свою грудь и думает: «Чем быстрее, тем лучше».
– Если ты закончила восхищаться своими детскими яблочками, – пошутил Джоак, – то пошли уже.
Она сорвала яблоко и бросила в него.
– Убирайся отсюда! – Она хотела, чтобы ее слова прозвучали сердито, но не выдержала и рассмеялась. – По крайней мере, я не торчу перед зеркалом и не разглядываю свои мускулы, когда никто не видит.
Брат покраснел.
– Я не… ну, понимаешь, я не…
– Ладно, иди домой, Джоак.
– А ты?
– Я набрала только половину корзины. Думаю, мне лучше еще немного поработать.
– Я могу переложить часть своих яблок тебе. Моя все равно переполнена. Получится, будто мы собрали одинаково.
Элена почувствовала раздражение, хотя и понимала, что брат хочет ее выручить.
– Я сама умею собирать яблоки.
Она и сама не ожидала, что это прозвучит так резко.
– Ладно, я всего лишь хотел помочь.
– Скажи маме, что я вернусь к закату.
– Только не опаздывай. Ты же знаешь, как она не любит, когда мы не возвращаемся домой до наступления темноты. На прошлой неделе Гулиги потеряли трех овец.
– Знаю, слышала. А теперь иди, пока не съели всю баранину. Со мной все будет в порядке.
Джоак поколебался, оставлять ли сестру одну, но голод одержал верх. Помахав ей рукой, он поспешил к дому, шагая между деревьями, и быстро исчез, вскоре стихли и его шаги.
Элена забралась на верхнюю перекладину лестницы и потянулась к усыпанной яблоками ветви. Вдалеке она разглядела поднимающийся из труб дым, там, где город Уинтерфелл прятался в глубине долины. Она следила за черными, смазанными столбами, пока они не превратились в едва различимую дымку, плывущую над долиной. Ветер относил дым к океану, если бы только она могла последовать за ним…
Глядя вдаль, она вновь вспомнила слова отца и его сердитый голос: «Вечно ты витаешь в облаках, Элена».
Вздохнув, она оторвала взгляд от неба. Вот ее жизнь. Ухватила руками сразу два яблока и забросила их через плечо в корзинку. Пальцами она мгновенно оценивала, достаточно ли созрели яблоки, и отправляла их в корзинку, пока в ней не оказались все спелые плоды с ближних веток.
Вскоре снова заболела спина и плечи, но Элена продолжала работать. Отмахиваясь от мух, круживших вокруг, она поднялась на следующую перекладину, выше подниматься по лестнице отец им с братом запрещал. Она решила дотянуться до верхних ветвей, твердо намереваясь заполнить корзинку до заката.
Вскоре боль в плечах поползла вниз, к животу. Элена переместилась на лестнице, решив, что слишком сильно прижалась к перекладинам. И тут ее пронзил резкий укол боли! Она чуть не потеряла равновесие, но успела ухватиться за перекладину и удержаться.
Прикрыв глаза, Элена вцепилась в лестницу, дожидаясь, когда боль отступит, раньше всегда так было. За последние несколько дней у нее то и дело болел живот, но она молчала, решив, что съела слишком много ягод. Бордовые ягоды, которые она так любила, быстро отходили. И, несмотря на боль в животе, она не могла себе отказать насытиться их сладким вкусом.
Делая резкие вдохи-выдохи сквозь стиснутые зубы, Элена сражалась с болью. Через пару мгновений ее слегка отпустило. Положив голову на руку, она сделала еще несколько глубоких вдохов, прежде чем вернуться к прерванному занятию.
Когда Элена подняла голову, то увидела нечто такое, что заставило ее вмиг забыть о боли в животе. Вечерний луч солнца пробился сквозь полог листьев и высветил великолепное яблоко, невероятно большое, размером с маленькую дыню. О, как ее мама любила такие огромные, сочные экземпляры для своих пирогов. Даже отец будет доволен, если она вернется с полной корзинкой, да еще с таким трофеем.
Но как его достать?
Встав на следующую перекладину, на одну выше, чем позволял отец, она вытянула руку вверх. Но пальцы только коснулись яблока, и оно стало раскачиваться на черенке.